Папочка, я нашла папу!

ОТ АВТОРА:

Первая работа по фандому и пейрингу.

P.S. Курсив - воспоминания.

__________________________________________

— Папочка, я нашла папу! 

Шок. Паника. Тэхён не думал, что так закончится его день. 

Едва зайдя за порог родного дома в руки ему кинулся маленький крольчонок — его малышка сегодня примерила свою новую пижамку. Девочка четырёх лет повисла на ногах отца — выше малютка ещё не доставала. Повисла, не дав шагу ступить и огорошила своим открытием. Но Тэхён уже смотрел выше дочурки. 

— Хён, как это произошло? 

У входа в гостиную стоял мужчина, который своей щуплостью и миниатюрностью больше походил на подростка. 

— Телевизор, — шепеляво протянул он. 

— Пойдём-пойдём, — девочка тянула папу в ту самую гостиную, где произошла ужаснейшая ошибка сегодняшнего дня. 

— Лиён, детка, я иду. 

Зайдя в гостиную Ким даже не обратил должного внимания (как всегда делал) на бардак, его взгляд застыл на дочке. Лиён буквально прилипла к экрану телевизора, где показывали какой-то певческий фестиваль. В эту самую минуту показывали невероятного своей красотой и харизматичностью парня, на пару лет младше самого Тэхёна. Мягкий голос того парня разжигал и холодил одновременно, тёмное и азартное сияние глаз примагничивало даже сквозь экран и расстояние. 

Тэхён в этот момент чувствовал себя самым отвратительным человеком, а ещё больше чувствовал себя лживым, не заслуживающим такой дочки, отцом. Но другая его половина (почему-то голосом Юнги-хёна) говорила, что ложь была единственным способом обезопасить дочку от трусливого отца, боявшегося ответственности и не любившего Тэхёна так, как он того заслуживал. 

Но вот теперь этой лжи предстоит испытать себя на прочность. Лгать дальше? Или разбиться о кристально чистый и невинный взгляд Лиён, что так радостно и доверчиво прижалась к экрану телевизора?

***

Отвлёкши Лиён от телевизора (это вышло проще простого, когда перестали показывать «папу») и уложив её спать, Тэхён и Юнги разместились на кухне. Хотелось выпить что-то покрепче чая и кофе, но такого молодой отец дома не хранил. Именно поэтому к ним по первому звонку Юнги-хёна примчался Чимин с горячительным и утешительным — благо завтра был выходной. Ким поблагодарил за бутылочку, хоть и слабого пива, но этого было более чем достаточного, чтобы задеть так волнующую тему. 

— Рассказывай, — выжидающе сказал Тэ. 

— Даже нечего особо рассказывать. Мы с Лиён играли, а когда она попросила чего-то попить я пошёл на кухню. Вернулся... она пультом уже щелкала и попала на этот... 

— Чёртов фестиваль, — прошипел, негодуя Тэхён.  

— Прости, Тэ, — тихо сказал Юнги. 

— Ты не виноват, Юнги-хён. Я это заварил пару лет назад, теперь расхлёбывать тоже мне. 

Чимин мягко, утешающе гладил друга. Он знал, как ему трудно приходилось последние четыре года. 

 Сам же Тэ был спокоен. Он усвоил урок, что сгоряча ничего не решается...

Это началось где-то четыре года назад. Тогда он был беззаботным Ким Тэхёном, студентом первого курса журналистики, с огромными мечтами и не меньшими амбициями. Его жизнь была похожа на сладкую вату: много сахара, тягучая, яркая и воздушная. Есть всё и семья, и лучший друг, и любимый альфа, а теперь университет, который приведёт его к исполнению ещё одного желания — журналистика. 

Отправной точкой стала одна из вечеринок. 

— Тэ, ты должен пойти! — настаивал он. 

Тэхён по глупости и влюблённости не воспротивился и пошёл. Да и настойчивости и упрямства в его любимом было равно, как и у самого Кима. 

— Тэхён, ты уверен, что тебе здесь место? — взволнованно спросил Чимин. — Даже я знаю, что у тебя с часу на час, а то и с минуты на минуту может начаться течка. 

— Чимин~и, всё в порядке, я ведь не сам. В случае чего мы уйдём. 

— У меня плохое предчувствие, — едва не хныкал Пак. 

— Тогда присмотри за мной. Хорошо? 

— Да. 

Чимин не усмотрел. Это и не была его вина. Он отошёл на пару минут, когда Тэхёна скрутило от внезапной боли, начавшейся течки. В ту минуту захотелось к маме, к Чимину и к нему. И, наверное, его услышали боги — пришёл его спаситель. 

Но плохое предчувствие Чимина не подвело. Резко Тэхён оказался запертым в маленьком тесном туалете. Пахло затхлостью, сыростью и чьей-то рвотой. Его швырнули на холодный кафель в коленно-локтевую и брали глубоко...жёстко...больно... 

Это была его первая течка с альфой. Ни романтики, ни свечей, ни нежного шёпота о любви, НИ-ЧЕ-ГО... 

Тэхён ещё долго винил себя за то, что пошёл на вечеринку, что не послушал Чимина, что его тело не воспротивилось, за затуманенный разум. За то, что его силой взял его альфа, словно обезумевший после пары крепких напитков и мыслей, что он долго «никого не имел». Ни просьбы, мольбы остановиться или замедлиться, не спешить — не помогало. А он ведь знал, что первый у Тэхёна. 

Его спас случай по имени Мин Юнги, которого силой приволок Чимин, потерявший из виду лучшего друга. Парень вообще не понимал, какого чёрта к нему пристал омега-незнакомец, но жалобный и просящий вид Чимина, тронул что-то в сердце сурового прогульщика и раздолбая Юнги. 

Они обыскали весь этаж, оставалось лишь ломиться в запертые помещения. Услышав за дверью всхлипы распластанного на полу Кима, Юнги выломал дверь, и они с Чимином доволокли полусознательного, всхлипывающего от боли и унижения Тэхёна. 

Казалось на той ночи всё закончится. О расставании разговор не поднимался. Сказал всё кулак Юнги, сторожащего всю ночь двух омег. Был конечно один позитивный момент из этого. Тэхён, который никогда не стремился быть сводником, свёл двух людей. Его горе свело Чимина с Юнги, которые стали его единственной поддержкой в одинокой и безразличной к Тэхёну столице. Он боялся говорить что-то семье, хёну, желая оградить их от своих страданий.

Так Тэхён стал заложником депрессии. Жизнь не была уже сладкой, яркой и воздушной. Силком он вставал с постели, пинком ухаживал за собой, из-под палки ел. Один лишь факультет журналистики грел его сердце. Раз уж не везёт в любви, повезёт в карьере. Чимин, заручившись теперь поддержкой Юнги («хён с Тэгу в беде не бросит»), пытались вытянуть Кима из гнетущих мыслей, но видели, что лучше не становилось. Тэхён всё так же силком вставал, ухаживал за ним Чимин, с завидной регулярностью меняя имидж не только себе, но и другу. Большей проблемой стало питание — всё также с под палки, но еда надолго не задерживалась в желудке Тэ. 

— Всё, завтра идём к врачу! — срываясь, воскликнул Чимин, пока Тэхён очередной раз опустошал желудок. 

— Нет! — прозвучал глухой протест из уборной. 

— Идём! Я устал наблюдать за этим. Ты уже на человека не похож, одна обёртка. Почему тот ублюдок не убивается за тобой, это он должен быть мешком с костями... 

— Желательно ещё и гнить где-то, — согласно сказал Юнги. Этот, почти что прописался в квартире Чимина и Тэхёна. 

Ким наконец выполз из туалета. Его тело значительно потеряло в весе и красоте, кожа выглядела вялой и отдавала неприятной зеленью. А после очередного упоминания хёнами его бывшего, тот ещё больше побледнел. 

— Это просто отравление. 

— Отравление чем? Ты же ни черта не ешь! 

— Тэхён, с тебя ничего не станет, если ты пойдёшь на обследование. 

Тому ничего не оставалось делать, как под конвоем Юнги-хёна идти в больницу, где милый врач со значимым именем Ю Хэвон* обрадовал его новостью. 

— Вы беременны, четвертая неделя. Было теперь очевидно, что депрессия подождёт... или усугубится.

Примечание:

* Хэвон (Хэ Вон) — кор. благодать