Глава 8
Ира ездила по кругу на рыжей лошади по имени Рохо и одним глазом наблюдала за Лизой и Джинни. Джинни прижалась к забору и следила за ней. Лиза стояла рядом с дочкой. По тому, как она смотрела на Иру, чувствовалось, что она еле сдерживала смех, видя ее попытки.
Она не могла винить её. Они уже целый час занимались, а у нее дела не продвигались. Ее зад и спина болели, колени обмякли так, что она боялась упасть. Но хуже всего, что ее грудь постоянно колыхалась, несмотря на то, что на ней был бюстгальтер.
— Нравится представление? — спросила она, вновь делая круг перед Лизой.
— Ты делаешь успехи, — улыбаясь, сказала она.
— Врушка. Что мне нужно сделать, чтобы остановить этого зверя?
— То же, что и прежде.
— Я забыла, — проворчала она.
— Натяни на себя поводья и скажи «Тпру».
Она натянула поводья. Лошадь подергала головой, но в конце концов остановилась. Глубоко вздохнув и обрадовавшись, что первый урок закончен, Ира стала думать о следующем шаге — спуске на землю. Проблема была в том, что она чувствовала боль во всем теле, ее качало, а земля, казалось, была на милю от нее.
Лиза взяла поводья в руку, отвела лошадь в конюшню и привязала к столбу.
— Честно, ты хорошо справляешься.
— Честно, ты ужасная врунья. Помоги мне слезть с этой лошади.
— Помнишь, чему я тебя учила? Спускайся с ближайшей стороны.
— Я не помню, где находится ближайшая сторона.
— Слева.
— Хорошо, но хочу предупредить тебя, что я могу упасть.
Смеясь, она сказала:
— Вынь правую ногу из стремени, перекинь ее через седло, вынь левую ногу, держись за луку и прыгай на землю.
Она сделала, как она велела, и очутилась в её объятиях. Ира повернулась к ней лицом. Лиза продолжала держать ее за талию. Она взглянула ей в глаза.
— Ты скоро станешь настоящим ковбоем, — заметила Лиза.
— И все это ради кусочка шоколадного торта. Как мне не стыдно.
— Но это особенный шоколадный торт.
Ира почувствовала острое желание встать на цыпочки и поцеловать Лизу.
— Ты еще не все сделала, — мягко произнесла она. — Нам следует снять седло и поставить Рохо в стойло. Я покажу тебе, как.
— Не сомневаюсь.
Сэл позвала Джинни. Девочка побежала домой, чтобы помыться перед сном. Ира помогала Лизе позаботиться о Рохо. Она положила седло на место, а она отвела лошадь в стойло. Ира вскарабкалась на стог сена, легла рядом с котятами и глубоко вздохнула.
Все, что она хотела, — это расспросить Сэл о Долли и вернуться домой.
Все, что она хотела сейчас, — это заняться любовью с Лизой Андрияненко.
Ира улыбнулась. Котята замяукали, и она посмотрела на них. Они так сильно переменились за эти пять дней.
Пять дней. Вся ее прошлая жизнь казалась теперь за сотни миль отсюда. Радиостанция в Тангенте была куда более реальной, чем работа на телевидении в Сиэтле. И это всего за пять дней?
События развивались стремительно.
Она аккуратно взяла белого котенка и погладила его за ушком.
— Кто там? — услышала она голос Лизы из-за двери.
— Здесь никого нет, кроме меня, кошек и лошадей, — отозвалась она.
Голди заржала, услышав голос хозяйки. Она погладила ее по гриве, принесла ей ведро овса и похлопала жеребенка, которого назвали Поко Оро, или Маленькое Золотце, а затем легко вскарабкалась на стог и села возле Иры.
— Я вижу, что ты преодолела свою нерешительность по отношению к кошкам, — сказала она, коснувшись носика котенка.
— Да, ты права. Это, должно быть, Каспер.
— Вероятно. Между прочим, я слышала, что ты упомянула о своем конкурсе сегодня утром по радио. Я была в больнице у Нэнси.
— Что она думает по этому поводу?
— Она считает, что это хорошая идея.
— Я надеялась, что ей понравится. Она дала мне добро, но все же меня волновало, что она думает.
— Можешь быть спокойна. А что натолкнуло тебя на идею конкурса о местных героях?
Пожав плечами, Ира сказала:
— Мне всегда были интересны люди, которые могут что-то изменить. Но моему боссу в Сиэтле эта идея не очень-то нравится. Он считает, что это не ново. Я так не думаю. Во всяком случае, я поговорила с некоторыми владельцами лавочек о выделении небольших призов. Все, что нам нужно, — это общественная поддержка и несколько номинантов.
— Кто будет выбирать победителя?
— Нэнси. Пол мог бы отвезти ей имена номинантов в четверг, а в пятницу я бы объявила победителя. Так она будет в курсе дела и ей будет чем заняться.
— Отличная мысль, — протянула Лиза, её глаза были прикованы к ее лицу.
То, как она смотрела на нее, было восхитительно. Ира чувствовала себя желанной, красивой и особенной. Одного её взгляда хватало, чтобы завести ее.
— Я должна заметить, что частично за то, чтобы выиграл Тони, — сказала она. — Я думаю, то, что он делает с попугаями, не только добросердечно, но и оригинально.
— Согласна, — сказала Лиза, продолжая смотреть на нее.
— Сегодня позвонила женщина и предложила номинировать мужчину, который помог двум пожилым людям на трассе, когда их машина сломалась. Эта история была мне очень близка. Я прошла через такое. Но ты мне помогла.
— Я не хочу быть номинантом в качестве местного героя, — сказала Лиза, хмуря брови.
Она выглядела потрясающе, когда хмурилась. Ира еле сдерживалась, чтобы не прильнуть к ней и не поцеловать её.
— В любом случае мне очень любопытно, какие звонки и письма к нам придут в последующие несколько дней.
— И очень скоро ты уедешь, — сказала Лиза, отводя взгляд.
Ира не думала об этом, но, конечно, она была права.
— Я объясню задумку Нэнси, когда она вернется. Надеюсь, что она справится, — сказала Ира. Она посмотрела на Лизу. — У тебя была возможность поговорить с Сэл?
— Небольшая.
— Небольшая?
— Такие вещи требуют времени, Ира. Я готовлю почву. Как себя чувствует твоя бабушка? Ты с ней разговаривала?
— Два дня назад. Она кашляла. Я позвоню ей в эти выходные. Я надеялась, что смогу рассказать ей что-нибудь обнадеживающее.
— Ты сказала, что у меня есть девять дней, напомнила она.
— Знаю. Извини, я немного поторопилась.
— Ты всегда так торопишься, — произнесла она, положив свою руку на ее.
Она чувствовала тепло её руки, которое пробуждало жар в ее теле. Она хотела, чтобы она обняла и поцеловала ее.
— Я думаю, что нам стоит отправиться в постель, — сказала она.
— Ты имеешь в виду то, на что я надеюсь? — прошептала она.
Их взгляды встретились вновь. По спине Иры пробежали мурашки. Лиза подняла руку и коснулась ее губ, поцеловала ее пальцы, и она закрыла глаза. Она боялась смотреть на неё. Ира была уверена, что если она увидит такую же страсть на её лице, о какой говорило её тело, то потеряет контроль над собой. Открыв глаза, она увидела, что Лиза смотрит на нее, словно загипнотизированная. Она хотела так же изучать её черты, запомнить е её до мельчайших деталей.
— Я знаю, что нам не следует, — мягко сказала она.
И снова поцеловала ее в губы.
Это судьба свела их вместе. Ира приоткрыла рот. Лиза целовала ее веки, шею, губы, покусывала мочку ее уха. Поцелуи давали им почувствовать и познать друг друга.
Но они приводили к еще большему напряжению, а вовсе не к освобождению.
— Я не знаю, что мне с тобой делать, — прошептала Лиза.
— Лиза...
— Я правда не знаю. Я принимаю решение, а затем рушу его. Я порой думаю, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего, поэтому решаю оставить тебя в покое...
— Но это неправда, — прервала она её.
Как она могла такое подумать?
— Ты смущаешь меня, Ира.
— Это чувство взаимно, — сообщила она.
Лиза вновь поцеловала ее, и она опять прильнула к ней.
— А теперь спать, — прошептала она. Ей не нужно было прибавлять слово «отдельно». Это было понятно и так.
К четвергу у Иры было четверо номинантов на звание местного героя этой недели. В пятницу утром Нэнси Кауфман послала Пола на радиостанцию с именем победителя в конверте. Тони и его попугаи не выиграли. Мужчина на трассе — тоже. Нэнси выбрала победителем мальчика-инвалида, который целый год тренировался, чтобы принять участие в Параолимпийских играх. А когда его мать заболела, он отказался принимать в них участие, так как не хотел, чтобы за его матерью ухаживали незнакомые люди.
Утром в субботу Тори и Сэдди приготовили и уложили все для пикника в небольшую коробку, которую Лиза привязала к седлу своей лошади. Под взглядами домочадцев Ира села в седло и последовала за Лизой по двору без единой заминки. Ее уроки верховой езды закончились в тот же день, когда и начались, слава богу. Теперь она могла следовать за Лизой и Джинни без лишних глаз. Девочка сидела в седле перед Лизой, они смеялись и пели. А Ира прилагала все силы, чтобы удержаться на лошади.
Вскоре верховая езда стала напоминать Ире морскую прогулку. Скрип седла увеличивал это сходство. Иногда лошадь спотыкалась о камень, что пугало Ира, но большей частью Рохо бежала рысцой.
Наконец тропинка стала уходить вверх. Ира крепко держалась за луку седла и за рыжую гриву Рохо. У лошади не было проблем с восхождением на холм. Ира могла ей довериться.
Но холм был обманчив. Когда Ире казалось, что они уже добрались до вершины, перед ней возникал новый поворот, еще одно восхождение. Температура начала спадать. Рохо продолжала путь, а Ира думала только о том, когда же это кончится.
Наконец вершина была взята. Ира ослабила поводья и посмотрела на Лизу и Джинни, которые ждали ее в тени маленького деревца.
— Ты уже меньше размахиваешь локтями, — констатировала она, когда она добралась до них.
— Ах, лесть. Мое заднее место ужасно болит.
Смеясь, она жестом указала на флягу.
— Не забывай пить время от времени.
— Я так и делаю. Ой! Вид отсюда просто удивительный, — поразилась Ира, осматривая все кругом.
— Кажется, что здесь никогда никто не жил.
— Ты будешь удивлена, — сказала Лиза, — но эти зеленые пятна, вон там, — рощи. Если ты пройдешься по ним, то найдешь все признаки обитания. Там теперь огромное количество животных: кролики, лисы, змеи, ящерицы и даже койоты. То, на что ты сейчас смотришь, называется Долина Смерти.
— Она, как я помню со школы, является самым жарким и самым сухим местом в Соединенных Штатах.
— Эта долина была так названа в середине девятнадцатого века, — добавила Лиза. — Но североамериканские индейцы называли это место Томеша, что означает Огненная Земля.
— Это больше подходит.
— Мы сейчас взберемся еще чуточку повыше к тем деревьям.
Через несколько минут они достигли цели. Пока Джинни сидела на камне и разбирала свои игрушки, Лиза помогла Ире слезть с лошади. В этот раз она быстро убрала руки.
— Это так сильно отличается от Сиэтла, — сказала Ира, подходя ближе к обрыву, чтобы между ней и Лизой была дистанция.
— И говорить нечего, — заметила она кратко, освободив лошадей от седел.
— Ни воды, ни лодок, ни пушистых облаков, ни чаек. Это словно совсем иной мир. Жаль, что я не могу показать тебе Сиэтл. — Она сначала произнесла слова и только потом подумала о смысле сказанного.
Лиза даже не посмотрела в ее сторону. Она развязывала сверток с продуктами для пикника.
— Я видела этот город, — наконец произнесла она, расстелив одеяло около дерева. — Летом во время отпуска я ездила вдоль Западного побережья, затем в Ванкувер, в Канаду. Там красиво. Только сыровато.
— Да, — с грустью сказала она.
Может, она скучала по дому?
Ира смотрела с обрыва на голую землю перед собой. Песок, скалы и немного деревьев: темно-коричневые, цвета загара, цвета слоновой кости, зеленые. Казалось, что такого сочетания не может быть.
— В Сиэтле я испытывала что-то похожее на клаустрофобию, — сказала Лиза.
Она подошла и встала рядом с Ирой. Её близость удивила и порадовала ее.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
— Там очень много огромных зданий, твой взгляд постоянно на что-то натыкается. Добавь к этому асфальт, заборы, тучи, которые словно давят на тебя. И мир кажется таким маленьким.
— Да, здесь все совсем по-другому, — сказала Ира. — Мир кажется необъятным. — Она повернулась к Лизе. — Тебе, вероятно, становится грустно, когда ты приходишь сюда.
— Почему ты так решила?
— Я знаю, что раньше ты часто приезжала сюда. Твои тетушки рассказывали мне. Я мало что знаю о твоей бывшей жене, но...
— Погоди, — сказала она, подняв руку. — Я никогда не приходила сюда с Николь. Она ненавидела лошадей, пустыню, пикники, скалы, змей, хищных птиц, песок, меня...
— Я получила представление, — засмеялась Ира. — Но я уверена, что она не ненавидела тебя, Лиз. Даже не могу представить себе, что тебя можно ненавидеть.
— Когда ты так говоришь, Ира, то я...
— Я правда так думаю.
— Я знаю. Это и смущает меня. Может, ты и права. Может быть, «ненависть» — неподходящее слово. Николь чувствовала себя так, словно я подвела ее. Она рассчитывала, что я сделаю ее жизнь интересной, забавной, другой. И посмотри, что я предложила ей.
— Ты не была обязана давать ей те вещи, которых ей не хватало, Лиза. И когда у вас появилась Джинни...
— Она хотела ребенка. Я знала, что наш брак ни к чему не приведет, но, когда она забеременела, была рада этому. Я думала, что ребенок будет фундаментом нашего брака, и, кроме того, я очень хотела детей. И как я могла так ошибиться?! Ребенок не укрепляет брак. Теперь я это знаю. Этим должны заниматься родители. Кроме того, я не смогла понять природы Николь. Родить ребенка для нее было чем-то вроде приобретения модной новинки. Джинни было недостаточно, чтобы привлечь внимание Николь надолго. Ей это наскучило.
— Какая дура, — не сдержалась Ира.
— Мы оба были дураками.
— Но она оставила свою дочь.
— Да. Но что было бы, если бы она взяла Джинни с собой? Я бы горы свернула, чтобы забрать дочку назад. Она оставила Джинни там, где та будет счастлива, любима и где о ней позаботятся.
Ира подумала, что Николь оставила Джинни там, где она не будет мешать новому роману матери. Но если Лиза видит это иначе, то она не станет её переубеждать.
— И теперь у Джинни нет матери. — Лиза вздохнула. — Это плохо. Вот почему в нашей жизни так важны Сэл и Грейс. Но у Грейс скоро будет свой ребенок, и они с Карлом, скорее всего, переедут. Поэтому можно сказать, что Сэл единственная женщина в доме. Она всегда была для меня и остается тем же, чем твоя бабушка для тебя.
Ира понимала: она пыталась сказать ей, что больше не станет давить на Сэл. И впервые она подумала, что слишком много требовала от неё. Это было нечестно. Почему она станет это делать для нее? И с какой стати она станет подвергать риску их такие близкие, родственные отношения с Сэл ради женщины, которая исчезнет из её жизни через неделю?!
Внезапно Ире пришло в голову: а что, если сама Сэл — Долли Аамес? Может, она скрывала свое настоящее имя по какой-либо причине?
Нет. А почему нет? Это было возможно. Ира попыталась вспомнить фотографию и сравнить ее с Сэл. Но прошло так много времени, и оно могло стереть сходство. Если бы Ира увидела темную родинку у нее на шее, то она бы знала наверняка. Но Сэл носила одежду с высоким воротом. Если она Долли, то это бы объяснило ее поведение. Но почему? Почему она скрывает свое настоящее имя?
Теперь это было неважно. Главное, чтобы между ними не встала Лиза. После того как она уедет, не она, а Лиза останется с Сэл.
— Ты, вероятно, женишься еще раз, — пробормотала Ира.
— Я слишком плохая жена, — сказала он. — Может быть, дело в моем выборе женщин?
Она увидела, что она улыбается. Она подтрунивала над ней. Она покачала головой, ее мысли были не здесь.
— Лиза, у Сэл есть родинка на шее?
— Нет, — сказала она, покачав головой. — А почему ты спрашиваешь?
Джинни спасла Иру от ответа.
— Я хочу есть! — закричала она, слезла с камня и забралась на одеяло.
— Думаю, что пора подкрепиться, — сказала Лиза, доставая жареную курицу и салат.
Все было очень вкусным, особенно торт, как и было обещано. Ира вдруг именно сейчас поняла, что это значит — жить одной семьей.
Джинни играла со своими медвежатами, а Лиза легла на спину и закрыла глаза. Ира продолжала смотреть на неё.
Ее беспокоила одна мысль: можно ли им стать еще ближе? Ведь это ей решать.
Ей нравилось смотреть на Лизу. Но она хотела большего, гораздо большего. И даже если это только временно, даже если они расстанутся, то так тому и быть. Ира хотела принадлежать Лизе , хотя бы на час. Потому что прожить всю жизнь без попытки быть с ней казалось немыслимым.
Она наклонилась и поправила ей волосы на лбу. Лиза открыла глаза, поймала ее руку, поцеловала. Ира прильнула к ней.
Так и должно быть, думала Лиза, когда они возвращались назад. Это то, чего заслуживает Джинни. Это то, как она всегда представляла себе брак.
Эта мысль и обрадовала её, и принесла боль: она понимала, что это не продлится долго. Ира уедет через несколько дней.
С одной стороны, она хотела бы дать волю чувствам и посмотреть, хочет ли она того же. Она даже подумала об отношениях на расстоянии. Но она была достаточно взрослой, чтобы понять, что это не сработает. Поэтому о таких отношениях не могло быть и речи. Также невозможен был переезд её семьи в штат Вашингтон. А Тангент со своим тихим течением жизни, видимо, не был подходящим местом для Иры. Что же ей делать?
А может, пойти на пылкий короткий роман?
Лично её это устроило бы. Ей мучительно было даже смотреть на Иру, так сильно она желала обладать ею. Прикасаться к ней стало для неё пыткой. А каждый ее взгляд действовал на неё как электрический разряд.
К тому же у неё было ощущение, что Ира хочет того же, что и она. Лиза решила спросить ее, что она думает. Самым лучшим было не умничать с современной женщиной, а раскрыть перед ней все карты. Может быть, они смогут заниматься любовью всю следующую неделю, пока не перегорят.
Да, правильно.
Итак, необходимо что-то предпринять. Дальше так продолжаться не может.
Вечером, после телефонных переговоров с пациентами, Лиза сидела на своем любимом кресле и смотрела на рыбок в аквариуме. Джинни забралась к ней на колени и разглядывала картинки в книжке.
Пока Сэл купала Джинни после прогулки, Ира готовила тако, которые получились не так уж плохо. Даже Грейс признала кулинарные успехи Иры, хотя ее оценки могли быть завышенными, так как молодые женщины становились близкими подругами и часто вместе проводили вечера.
Вот и сейчас она слышала их смех.
Наконец Ира появилась в гостиной. После ужина она приняла душ и переоделась в светло-голубое платье без рукавов с узенькими бретельками. Платье было длинным и прямым, оно подчеркивало каждый изгиб ее тела. И шелест, который оно издавало, заводил Лизу. Волосы были распущены. Загар выровнялся. Лиза не могла отвести от нее взгляд.
— Грейс не терпится вернуться на кухню, — сказала она, сев на диван напротив неё. — Она устала лежать. И представляю, как ей надоела моя готовка.
— Тако были великолепны, — отозвалась Лиза.
Сэл взглянула на Иру поверх очков и хмыкнула. Ира улыбнулась. Между двумя женщинами не было мира. Но скоро эта проблема разрешится. Сэл положила книгу.
— Пойдем, Джинни, — сказала она. — Тебе пора спать.
— Но...
— Никаких «но», — сказала Лиза, целуя дочь. — Ступай с Сэл. Я скоро приду пожелать тебе спокойной ночи.
— И я тоже желаю вам спокойной ночи, — проговорила Сэл.
Джинни подбежала к Ире и обняла ее. Иру удивил и очень обрадовал такой порыв девочки. Она поцеловала лобик Джинни. Сэл взяла малышку за руку, и они вышли из комнаты.
— Сэл не может дождаться, когда избавится от меня, — прошептала Ира. — Но я сумела посмотреть на ее шею сегодня утром. Ты была права, никакой родинки.
— Говорила же я тебе. А почему ты думала, что у нее есть родинка?
— У Долли Аамес была родинка.
— У тебя богатое воображение.
Она покачала головой.
— Я прекрасно провела день, Лиза.
— Я тоже.
Она нервничала. Она хотела поговорить с Ирой, но гостиная была не самым подходящим местом. А где?
— Грейс сказала, что у тебя в кабинете есть птицы.
— Зяблики.
— Могу я их посмотреть?
— Сейчас?
— Да, сейчас, — сказала она, мило улыбнувшись.
Это было сказано так, словно Ира знала, о чем она только что думала.
— Конечно, — проговорила она.
Она последовала за ней. Лиза открыла дверь своего кабинета. Она оставляла свет немного приглушенным, чтобы не испугать птиц, которые жили в большой клетке в углу комнаты. Ира закрыла за собой дверь.
— Какая уютная комната, — пробормотала она, оглядевшись вокруг.
Она так часто бывала в этой комнате, что перестала замечать, какая она. Сейчас Лиза посмотрела на нее глазами Иры. Кожаная мебель темно-коричневого цвета, шкаф, уставленный книгами, огромный стол, старинный восточный ковер и французские двери, которые вели в отдаленный уголок дворика. Она не могла с ней не согласиться.
— Мой отец обустроил эту комнату. Я только добавила компьютер, птиц и несколько дюжин книг.
— Сколько книг! — воскликнула Ира, проведя рукой по корешкам.
— На нижней полке семейные фотографии.
— Можно посмотреть их?
— Сейчас?
— Когда-нибудь.
— Конечно. Ты можешь приходить сюда, когда захочешь. Но это старые фотоальбомы. Новые снимки, на которых есть Джинни, — в гостиной.
Они пристально смотрели друг на друга несколько секунд. Затем защебетали птицы. Лиза подошла и остановилась около клетки.
— Разве они не милые? — проговорила Ира. — Как их зовут?
— Мирна и Лой. Мирна — самка, Лой — самец.
— Где их птенцы?
— Я их раздала, — сказала она. — Почему ты спросила про птенцов?
— В этом городе я только и слышу, что о детях. Кто из них самец? Они выглядят одинаково. Как ты отличаешь их друг от друга?
Почему они говорят о птицах?
— Самец строит гнездо, поет для самки, прыгает вокруг нее с травой в клюве, а самка просто сидит и скучает.
— Она не скучает, — сказала Ира, подойдя ближе.
— Нет?
— Нет. Она польщена, и ей весело.
Она посмотрела ей в глаза.
— Теперь ты эксперт по птицам?
— Нет. Но я женщина.
Это уж точно. Она женщина.
В комнате становилось душно. И слишком темно, несмотря на включенный свет. Она подошла к столу, включила лампу и села в кресло. Нужно соблюдать дистанцию.
О чем она только думала? Еще мгновение назад она готова была заняться с ней любовью. Но когда она так близко, она убегает?
Ира тоже подошла к столу. Бешеный стук сердца отдавался у него в голове. Она выключила лампу.
— Ира...
— Слишком много света для птиц, — мягко сказала она. — Ничего, если я присяду? — Не дожидаясь ответа, Ира села к ней на колени. — Обними меня, — прошептала она.
Она почувствовала, как она дрожит. Понимая, что она нервничает так же сильно, как и она, она улыбнулась.
— Ира, я начинаю верить, что ты хочешь меня соблазнить.
— Что заставляет тебя так думать? — спросила она, целуя её в лоб.
Ее грудь касалась её лица. Ее теплота была приглашением, и она боролась с желанием сорвать с нее одежду и взять ее здесь и сейчас.
— Ты играешь с огнем, — предупредила она.
Ее близость заводила каждую частичку её тела.
Она наклонилась еще ближе. Ее волосы каскадом упали на её лицо. Она прошептала:
— Покажи мне.
Лиза поцеловала ее. Вероятно, слишком сильно, но она не могла сдержать себя. Ее губы были мягкими и притягательными.
Ира отвечала на её поцелуй с такой же страстью. Она прижала ее к себе, гладила ее тело через тонкую ткань. Ее стоны особенно возбуждали её. Их поцелуи становились все неистовей.
Наконец она немного отстранилась и проговорила:
— Я так хотела этого.
— Я тоже, — сказала она, вновь прижав Иру к себе и целуя. Она провела рукой по ее ноге под платьем, вверх по бедру. Лиза почувствовала шелковую ткань трусиков. От огромного желания стянуть их у неё закружилась голова.
Они оба дошли до точки, когда пути назад уже нет. Лиза подняла Иру на руки и понесла к двери.
— Ты куда, Лиза?
— Не здесь, — сказала она.
Ира целовала её шею, ее руки гладили её под рубашкой, и ее прикосновения заставляли её дрожать.
Как они выйдут из комнаты? Что, если Джинни устала ждать её прихода и стоит сейчас по другую сторону двери?
Лиза посмотрела на Иру, самую привлекательную женщину, которую она когда-либо встречала. И понимала, что они не смогут принадлежать друг другу здесь, в доме, сейчас. Она опустила ее на пол.
— Я не могу, — прошептала она.
— Ты не хочешь? Я думала...
Она нежно коснулась рукой ее губ.
— Нет, милая, нет. Конечно, хочу. Я умираю от желания заняться с тобой любовью немедленно и до самого утра. Но у меня есть семья. Еще достаточно рано, и нас могут услышать.
Она поцеловала её пальцы.
— А если запереть дверь?
— Это привлечет лишнее внимание. Мне очень жаль.
— Мне тоже, — отозвалась Ира. Грустно улыбнувшись, она добавила: — Я понимаю.
— Не знаю, понимаешь ли ты, — пробормотала она.
— Может быть, неделю назад я бы не смогла понять, но теперь я знаю, насколько вы все близки, как вы все заботитесь друг о друге.
— Ты имеешь в виду, что мы — кучка назойливых людей?
Она вновь улыбнулась.
— Наверное, но это очень мило. Если ты захочешь... ну, ты знаешь... то нам нужно найти уединенное место. Интимность плохо сочетается с большой семьей.
Ира обняла её. Лиза прижала ее к своей груди. Они постояли так некоторое время. И вдруг Лиза осознала, что только заниматься сексом с Ирой, для неё мало.
Она совершенно не представляла, что ей теперь делать.