Глава 6
В положенный час Ира прочла новости, потом запустила в эфир три ранее записанные сетевые рекламы, сама прочитала две местные, а затем объявила выступление его преподобия отца Томаса.
— Для тех, кто нас сейчас слушает и недоумевает, куда же делась Нэнси Кауфман, — произнесла Ира в микрофон, — не беспокойтесь. Она скоро вернется. Меня зовут Ирина Лазутчикова. Я недавно приехала в ваш милый город, и мне очень приятно предоставить слово человеку, который не нуждается в представлении, так как каждое воскресенье делится с вами своими мудрыми мыслями. Его преподобие отец Томас — к вашим услугам.
Его преподобие, высокий рыжеватый мужчина, говорил глубоким и спокойным голосом. Тони сидел на стуле и смотрел на Иру, ожидая указаний.
— Что ты обычно делаешь? — спросила она.
— Миссис Кауфман наняла меня для детских шоу. После своей смены я остаюсь на час, чтобы подмести пол и протереть пыль. А сегодня я должен был учиться тому, как она работает.
— Я тоже так делала, когда была помоложе. Что ж, пока понаблюдай за его преподобием, а когда он закончит, поможешь мне поставить в эфир какую-нибудь приятную музыку. Потом у Нэнси по плану сорок минут советов по домашнему хозяйству. Я понятия не имею, что говорить в эфир о работе по дому.
— Нэнси, например, рассказывает, как отбеливать белье и все такое.
Ира улыбнулась и сказала:
— Я не знаю, как отбеливать белье, а ты?
Тони прыснул:
— Я знаю все только о попугаях.
— О попугаях?
— Я развожу их. У них уже много малышей вам стоит на них посмотреть.
Ира засмеялась:
— Конечно, у них есть малыши. В этом городе полно малышей!.. Ты никогда не слышал о женщине по имени Долли Аамес?
— Нет.
— Не бери в голову. А теперь покажи мне, где у Нэнси хранятся записи.
Пол Кауфман, муж Нэнси, появился на станции, когда шла мыльная опера. По тому, как он ворвался в дом, Ира поняла, что он, видимо, слушал радио. В волнении он выпалил:
— Я не мог найти телефон. Быстрее было приехать. Где Нэнси?
— Лиза повезла ее в больницу в Хелперн. Она сказала, что вам стоит поехать туда.
— С ней все... как... ребенок?
— Они оба чувствовали себя хорошо, когда уезжали отсюда, мистер Кауфман.
Он быстро развернулся и исчез.
Прибрав помещение, Тони ушел домой, к своим попугаям, а вскоре после этого настало время для государственного гимна. Ира отключила аппаратуру с чувством выполненного долга. Она продержалась без единой ошибки.
И даже ни разу не подумала о Елизавета Андрияненко. Ей удалось выкинуть её из головы во время работы. Но теперь ее мысли вновь вернулись к ней.
Она вспомнила, как она смотрела на нее, когда увозила Нэнси, как её губы ответили на ее поцелуй.
А что, если она начинает её волновать так же, как и она ее? Но все равно, будущего у них нет: они живут за сотни километров друг от друга, у них совершенно разные занятия. У Лизы такая полная жизнь: семья, ранчо, друзья, жители города, её пациенты. У неё маленькая дочка, которая в ней нуждается. И память о бывшей жене. Ира понимала, что она теперь будет равнять всех женщин по одной мерке...
Пока она вела программу на станции, она не задумывалась о том, как выберется отсюда. Ее деньги и чемодан были в машине Лизы. До Тангента целая миля. Без денег она не сможет взять такси. Да и есть ли в Тангенте такси? Она знала только Оза и Нику, но их она не хотела тревожить.
Она раздумывала, что делать дальше, когда зазвонил телефон. Это была Лиза.
— Я звоню из машины, — сказала она. — Буду через несколько минут. Я надеялась, что ты все еще там. Я подвезу тебя.
— Хорошо, — сказала Ира, словно у нее были сотни других возможностей.
Выдернув шнур кофеварки из розетки и сполоснув чайник, она нашла ключ от двери, заперла станцию и вышла на дорогу. Было приятно размять ноги. В пыли валялось медное пенни.
Когда Ира находила пенни, то всегда вспоминала бабушку Нел. Как только она доберется до мотеля, обязательно ей позвонит. Правда, новостей пока никаких.
Машина Лизы подъехала через минуту.
— Как Нэнси?
— Лучше, — ответила она. — Мы провели обследование и решили положить ее в больницу на сохранение до конца срока беременности.
— Ее муж тебя нашел?
— Я потому и задержалась, что ждала Пола.
— С ребенком все в порядке?
— Пока да. Завтра врач еще раз осмотрит ее. Все, что нужно, — это продержать ребенка там, где ему положено быть, столько, сколько надо.
Только когда они выехали на главное шоссе, Ира поняла, что они едут не в город. Когда она сказала об этом Лизе, она ответила:
— Я везу тебя к себе домой. Кафе уже закрыты. Я знаю, что ты не обедала.
Ира была рада возможности еще раз поговорить с Сэл и побыть с Лизой, но все же немного рассердилась.
— А если я уже зарезервировала себе комнату в «Ущелье кактуса»? Может, все же стоит спросить человека, чего он хочет, а не велеть ему что-то делать. Я не одна из твоих пациенток.
— То есть ты хочешь, чтобы я отвезла тебя в город?
Гордость заставила ее выпалить:
— Да.
Она притормозила и встала у обочины.
— Давай начнем сначала. Ира, у меня есть отличная идея. Так как кафе уже закрыты, не окажешь ли ты мне честь отужинать у меня дома?
Сдерживая улыбку, она отозвалась:
— Хорошо, тем более, что ты так мило об этом просишь.
Они поехали дальше.
Все, о чем могла думать Ира, — это ванна с успокаивающим гелем, чистая одежда и своя обувь. Конечно, неплохо было бы немного перекусить и одним глазком взглянуть на Джинни. Но главное — еще раз обстоятельно поговорить с Сэл. И с Лизой. Она хотела знать, что именно она хотел ей сказать, когда уезжала с Нэнси. Она хотела знать, что она подумала о ее поцелуе. Она хотела, чтобы она поцеловала ее в ответ.
— У меня всегда возникает чувство умиротворения, когда город остается позади, — сказала Лиза.
На этот раз она не стала шутить.
— Я удивлена, что ты не ездишь на работу верхом.
Она усмехнулась.
— Я бы ездила, если бы могла. Езда верхом — это прекрасное времяпрепровождение.
— Тебе нужно было быть ковбоем.
— Я знаю. Полагаю, ты не ездишь верхом?
Она посмотрела на неё.
— Сложно кататься верхом на лошади, когда ты ни разу ни одной из них в жизни не видела. До вчерашнего дня. Но мне понравились твои лошади. Я бы не отказалась прокатиться на одной из них.
— Лошадь — это не спортивная машина, Ира, — засмеялась Лиза.
— А ты только представь, — отозвалась она, — убирающийся верх, двойное сиденье...
Они шутили всю дорогу, но от смеха не осталось и следа, когда они подъехали к дому.
Посередине двора они увидели синий грузовик. У открытой дверцы стоял Карл, а Грейс сидела в машине. Сэл держала в руках одеяло, а Джинни бегала вокруг.
— Что за... — начала было Лиза, но Карл, подбежав, быстро объяснил:
— У Грейс кровотечение. Док. Небольшое. Не нужно было брать ее на пикник. Это моя вина.
— Карл, милый, замолчи, — сказала Грейс. Это всего лишь небольшое пятнышко. Сколько можно повторять, что со мной все в порядке.
— Я осмотрю ее, Карл. Успокойся.
— Ей бы не простудиться, — сказала Сэл, накидывая на плечи Грейс одеяло.
Джинни подбежала к маме.
— Мамочка, ты мне что-нибудь привезла?
— Сегодня не получилось, малышка, — проговорила она. — Карл, почему бы тебе не отнести Грейс в комнату?
— Я сама дойду, — отозвалась Грейс.
— Нет, — возразил ее муж.
— Все в порядке, Карл. Грейс может идти сама, если хочет, — сказала Лиза. Взглянув на Иру, она прошептала: — Упрямая женщина.
— Независимая женщина, — отозвалась Ира.
Так как ее помощь не требовалась, Ира взяла свои чемоданы, отыскала комнату для гостей, приняла душ и переоделась. Надев шорты и топ, она почувствовала себя уютно впервые за долгое время.
В комнате был телефон. Ира позвонила, используя свою карточку.
— Бабушка? Как самочувствие?
— Неплохо, — сказала бабушка Нел подавленным голосом.
— Линда хорошо о тебе заботится?
— Она все время рядом, а ее глупый попугай непрестанно чирикает. Ты где, дорогая?
— Я в Тангенте.
На том конце провода наступило молчание. Затем Нел прошептала:
— Ты нашла Долли?
— Еще нет, бабушка.
— Ты кому-нибудь показывала ее фотографию? Я чувствую, что она где-то там.
Ира хотела намекнуть ей, что это мало что дает. Но, услышав надежду в голосе бабушки, не смогла этого сделать.
— У меня есть ниточка. Я позвоню тебе через пару дней... Бабушка, ты сказала, что ее родители умерли, когда ей было семнадцать. У нее кто-нибудь еще из родственников был?
— По-моему, нет.
— А откуда она была родом?
— Не могу вспомнить. Может, из Орегона, а может, из Калифорнии. Ты обними Долли, когда найдешь ее. И скажи ей, что я очень хочу ее видеть, что я хочу собрать всех своих старых подружек на нашу последнюю песню. Скажи ей об этом.
— Бабушка, не стоит так сильно надеяться. Прошло много времени. Долли, скорее всего, изменилась.
— Чепуха! Она все такая же, вот увидишь!
Ира услышала кашель.
— Ты хорошо кушаешь, бабушка?
— Последнее время у меня пропал аппетит. Кроме того, Линда плохая повариха. Она варит консервированные бобы сорок пять минут, пока они не превратятся в пюре. Я говорю ей, что у меня еще есть зубы, но она продолжает так делать. — (Ира улыбнулась.) — Дело в том, добавила бабушка печальным голосом, — что мне очень страшно.
— Я знаю, но все будет хорошо. В среду ты сходишь на рентген, и он ничего страшного не покажет. Вот увидишь.
Взяв себя в руки, бабушка сказала:
— Этот звонок стоит тебе целое состояние. Сейчас же клади трубку.
— Я люблю тебя, — отозвалась Ира и повесила трубку.
Слезы тут же брызнули из глаз.
Бабушка Нел ни разу за все время болезни не признавалась, что ей страшно. Значит, ее состояние ухудшилось?
Ира нашла Джинни сидящей за дверью ее комнаты. Нижняя губа девочки дрожала, а в глазах стояли слезы.
— Что случилось? — спросила Ира, сев рядом.
— Мама ничего не привезла мне.
Ира вздохнула.
— Знаешь, милая, у неё был очень тяжелый день.
— Но она сказала, что привезет мне сюрприз.
У Иры появилась идея.
— Я кое-что привезла тебе.
— Ты привезла? Что?
Ира прошла к себе в комнату. Открыв шкаф, она достала из кармана черного платья монетку.
— Пенни? — удивилась Джинни. По ее голосу было понятно, что она разочарована.
— Не простое пенни, а особенное, — сказала Ира. Она села на кровать, и девочка вскарабкалась к ней и прижалась так доверчиво, что сердце Иры растаяло. — Моя бабушка Нел называет их «найденные пенни», — сказала она с дрожью в голосе. — Когда ты находишь пенни, надо положить его в секретное место. И тогда оно превратится в пенни, которое исполняет желания. Если ты будешь сохранять каждое найденное пенни, то когда-нибудь, когда у тебя их будет целая куча, ты сможешь загадать самое-самое главное желание, и оно обязательно исполнится.
Когда Ира была маленькой, она верила в это. Более того, у нее самой был целый кувшин таких пенни. Но говорила об этом она впервые.
И тут у нее закралась мысль. Обязательно ли ей мчаться домой, найти кувшин и загадать то самое главное, самое сокровенное желание? Обязательно ли для этого держать пенни в руках? Нельзя ли это сделать на расстоянии?
— Я желаю бабушке Нел здоровья и покоя в душе, — прошептала она.
— Ты плачешь, — произнесла Джинни.
Ира вытерла слезы дрожащими пальцами, не зная, как лучше объяснить их ребенку, смотрящему на нее с тревогой.
— Лучше ты сохрани это пенни, — сказала Джинни, протягивая его Ире.
Это простое предложение говорило о полной вере девочки в ее слова. И у Иры появилась надежда, что вызвало новые слезы. Она сказала:
— Нет, милая моя, я хочу, чтобы оно осталось у тебя.
— У меня есть секретное место, — прошептала Джинни. Малышка спрыгнула с постели, подбежала к двери и взглядом позвала Иру за собой. В своей комнате Джинни тут же устремилась к розовой коробочке. Когда она открыла ее, заиграла мелодия и балерина начала кружиться.
— Вот вы где, — раздался голос Лизы.
Ира повернулась. Как здорово она смотрится в дверном проеме! Тут же вспомнив о своем лице, она быстрым движением смахнула слезы.
Она улыбнулась ей, а затем бросила взгляд на Джинни.
— Послушай меня, детка. Извини, я забыла привезти тебе подарок, хотя и обещала.
— Ничего, — сказала Джинни, кладя пенни в коробочку. Она закрыла ее, и музыка перестала играть.
— Правда?
Джинни кивнула и, взглянув на Иру, добавила:
— Ира привезла мне кое-что.
— Что же она привезла тебе? — спросила Лиза, входя в комнату.
— Это секрет, — сказала девочка.
— Даже от твоей мамочки?
— Это перестанет быть секретом, если я кому-нибудь расскажу.
Она наклонилась и обняла ее.
— С каких это пор я стала кем-то?
Джинни засмеялась и сморщила носик.
— Я хочу есть.
— Грейс лежит в постели, а Сэл ухаживает за ней. Я полагаю, что нам придется самим что-то приготовить. — Она посмотрела на Иру и спросила: — Ты умеешь готовить?
— Конечно, — отозвалась она. Но не добавила, что готовить еду для нее — это что-нибудь разогреть в микроволновке. — Пойдем посмотрим, что у вас есть.
Еда, приготовленная Ирой, вызвала удивление взрослых, но Джинни с удовольствием умяла яичницу, немного фруктов и тосты и пошла с Ирой укладываться спать.
Вымыв посуду, Лиза позвонила в больницу, чтобы узнать, как дела у Нэнси. Она уже спала, и Пол был рядом. Затем она проведала Грейс, велела Сэл идти спать и заглянула в детскую.
Джинни спала в обнимку с музыкальной шкатулкой. Крышка была открыта, балерина уже не танцевала, а внутри Лиза увидела пенни. Она поцеловала дочурку в лоб, осторожно взяла шкатулку и поставила ее на комод.
Мысли её вернулись к Ире. Лиза хотела увидеть ее. Ей нужно было увидеть ее.
Она заглянула в комнату для гостей, но там ее не было. Внутренний голос заставил её выйти во двор.
Ночь была напоена ароматами цветов, которые она привезла из Мексики. Около фонтана кто-то сидел. Лиза знала, что это Ира.
— Могу ли я к тебе присоединиться?
Она вздрогнула, словно она прервала ее мысли.
— Ты не против, если я включу свет? — спросила она.
— Не против, — сказала она.
Она включила свет, и фонтан засиял разными красками. Одна из тех вещей, что были сотворены дизайнером Николь. Ей стоило отдать должное этой женщине. Эффект от лунного сияния и от перелива красок был впечатляющим. А то, что рядом сидела Ира, делало картину просто волшебной.
Когда она подошла ближе, она поинтересовалась:
— Ты была у Грейс?
— Да, с ней все хорошо. Но Карла надо привести в порядок.
— Он просто сильно переживает. Он же муж, а в будущем и отец.
— Подожди минутку. А что же случилось с женской независимостью?
— Они женаты.
— О, я понимаю. Если только есть штамп в паспорте, мужчина имеет право командовать женщиной.
— Нет. Если есть штамп в паспорте, они оба командуют друг другом. Разве это не так работает?
— Понятия не имею.
— Но, ты же была жената, — мягко произнесла Ира.
Ей показалось, что она прячет свое лицо. На ее топе был глубокий вырез. А свет и тени особенно выделяли ее грудь. Лизе стало трудно глотать.
— А теперь я разведена, — наконец сказала она. — Я не та, кто может давать советы. Кроме того, разве не ты сегодня сказала мне, что не хочешь выходить замуж?
Она вновь посмотрела на неё.
— Не думаю, что я сказала именно так.
— Может быть, ты просто велела мне не лезть не в свое дело.
— А еще не делать предположений.
Лиза подумала, а что стала бы делать Ирина Лазутчикова, если бы она обняла ее и поцеловала.
— Беременность всегда настолько сложна?
Она села рядом с ней.
— Ты имеешь в виду Нэнси? Конечно, нет. В большинстве своем это довольно обыденно.
— Но Грейс...
— Нужно соблюдать осторожность, так как в прошлом году у нее был выкидыш. Я не должна была позволять ей столько трудиться на вечеринке Джинни. Неделя или две покоя и она будет как новенькая.
— Но, как же ты обойдешься неделю или две без Грейс? Кто будет готовить?
— Я не знаю. — Лиза вздохнула. — Сэл, я думаю. Но одной Сэл не управиться. Поэтому я найду кого-нибудь в городе. Чтобы убирали дом и готовили.
— Я могу, — сказала Ира.
— Ты?
— Я могу готовить. То есть я смогу научиться.
Её мозг лихорадочно работала. Как бы помягче ее отговорить, чтобы не обидеть? Она не хотела, чтобы она была рядом с Сэл.
— У тебя есть работа в Сиэтле, — пробормотала она.
— У меня две недели отпуска. А ты была так добра ко мне. Я чувствую, что должна отплатить тебе тем же.
— Нет, Ира. Так не пойдет. Ты ничего мне не должна.
— Что за чепуха. Конечно, должна.
— В любом случае, — добавила она, — ты ищешь Долли Аамес.
— У меня нет ни одной зацепки, кроме той, о чем молчит твоя бывшая няня, Лиза. И ты в курсе. Ты же слышала наш разговор этим утром... Сэл что-то знает. И я решительно настроена разведать, что же именно она скрывает.
— Ты — трудный человек, — сказала она, вздохнув. — Настойчивый. Упорный.
— Ты мне льстишь.
— И не думала.
Она набрала воздуха в грудь, и Лиза приготовилась к новой атаке.
— Скажи, что я должна сказать или сделать, чтобы ты разрешила мне остаться здесь, приглядывать за Джинни, помогать Нэнси на радиостанции и выяснить, что скрывает Сэл.
Лиза рассмеялась.
— Проникновенно, Ирина. Кажется, кто-то говорил, что нельзя принимать решения за других людей.
— Я серьезно, — заметила она.
— Я знаю, что серьезно.
— Конечно, Джинни меня не знает, но я не думаю, что она меня боится.
— Согласен. Джинни тебя не боится.
— И мне понравилось сегодня на радиостанции. Я могу помочь Нэнси. Я знаю, что могу, и не думаю, что она станет возражать.
— Нет, она не станет возражать. Более того, это снимет с нее стресс. А именно это нам и надо.
— Вот видишь? Три часа эфира — это отлично.
— Подумать только, сколько всего я могу сделать! Я возьму Джинни с собой на студию. Ей там понравится, вот увидишь!
Встревоженная ее настроем и планами, Лиза сказала:
— Это все хорошо, кроме Сэл.
— Позволь мне поговорить с ней. Обещаю, что не обижу ее.
Она немного подумала. Ира давала гораздо больше, чем просила. Если бы дело касалось кого-то другого, а не Сэл...
— У Сэл и так было достаточно трагедий в жизни.
— Что ты имеешь в виду?
Лиза покачала головой. Ей не стоило говорить больше.
— Как насчет компромисса?
— Какого?
— Скажем так: ты остаешься здесь и делаешь всю работу, а взамен я поговорю с Сэл.
— Ты поговоришь с Сэл? Обещаешь?
— Клянусь.
Пристально посмотрев на неё, Ира наконец сказала:
— Даю тебе неделю.
— Две недели.
— В конце второй недели мне нужно будет вернуться домой. Если у Сэл окажется верная ниточка, то у меня не останется времени ее проверить. Как насчет девяти дней? Если ты не сможешь ничего узнать, тогда я поговорю с ней сама.
— Хорошо.
Они замолчали. Она не знала, о чем она думает. У неё было ощущение, что она её обыграла, хотя она не понимала, в чем именно.
— Ну и денек сегодня, — наконец произнесла Лиза.
— И это воскресенье. Могу представить, каковы твои рабочие будни.
— Не такие интересные, как этот, — сказала она, обхватив руками колено, и добавила: — Спорю, что твои будни не менее занятые. — (Она пожала плечами.) — Расскажи мне, чем ты занимаешься?
— Я продюсер дневного шоу «Полуденное обозрение».
— Что это такое и что делает продюсер?
— Это девяносто минут телевизионного времени: новости, местная информация, какие-то репортажи, тематические материалы, встречи с интересными людьми. Руководит всем Леон, мой босс. Я организовываю работу, выбираю темы для шоу, договариваюсь с гостями, беру у них интервью, пишу сценарии, речи и тому подобное.
— У тебя обширное поле деятельности.
— Но разбежаться негде. Леон забраковывает половину моих предложений. И недавно я поняла, что если захочу сделать на этой работе что-то действительно стоящее, то только на месте Леона.
— Берегись, Леон.
Ира засмеялась.
— Ты амбициозна.
— Да. А ты разве нет?
На этот раз засмеялась она.
— Посмотри вокруг, — тихо проговорила Лиза. — У меня есть все, чего может желать человек. У меня есть ребенок, которого я обожаю, работа, которая мне нравится. У меня есть друзья, дом, который принадлежал моей семье несколько поколений. — Она подняла голову и добавила: — Ты только посмотри на это небо!
— Это тоже твое?
— Каждый дюйм, — кивнула она. — Повторяю: у меня есть все.
— Не говоря уже об огромном количестве животных и их детенышей.
— Именно.
— Я полагаю, это все досталось тебе с рождения?
— Нет, я родилась на побережье, в Северной Калифорнии, в маленьком городке Аката. Моя мама гостила там у родственницы. Отец увидел меня впервые, когда приехал за мамой.
— Ты была желанной и любимой всю жизнь, — грустно отозвалась Ира.
— Почти. Правда, не забывай те годы, что я провела с Николь. Она не пожалела усилий, чтобы сделать несколько весьма ощутимых отметин на моей жизни.
— Она преуспела в этом?
— Более или менее. Когда женщина уходит от женщины, она испытывает унижение. Это проявляется и в том, что она не заводит новых романов.
— С тех пор как она ушла?
— Романы? — Она тихо засмеялась. — Я думаю, что эта часть моей жизни на замке.
— Ты думаешь, что это так, или знаешь, что так оно и есть?
— Ты всегда так настойчива, Ира?
— Почти всегда.
— По правилам справедливой игры теперь моя очередь задавать вопросы. Что же случилось с твоей девушкой?
Какое-то мгновение она думала, что она не станет отвечать. Наконец Ира пробормотала:
— Она рассталась со мной.
— Она что, сумасшедшая?
Она засмеялась.
— Спасибо. Нет, она не сумасшедшая. В какой-то степени вы с ней похожи. Она хочет того же, что и ты. Другими словами, она хочет иметь жену, но считает, что я в жены не гожусь.
— Мне кажется, что у неё не все в порядке с головой.
— Она очень красивая ведущая вечерних новостей. Ей тридцать два года, никогда не была жената. Обычно говорят о том, что у женщин тикают биологические часы, я же думаю, что Кэтти слышит свои. Она хочет ребенка. Однажды она встретилась с моей мамой, хотя знает, как я к ней отношусь. Мне она сказала, что я зациклилась на карьере. Она сказала, что я такая же, как моя мать.
— И ты в это веришь?
— Не знаю. Может быть.
— Ты хочешь того, чего хочет она?
— Ребенка? Замужества? Не знаю. Не так, как это было у моей матери. Я росла, чувствуя себя очень одинокой. И никому не пожелаю расти так же. Ты сама только что сказала, что я амбициозна. Может, это у меня в генах? Может, у меня и нет другого пути?
Лиза взяла ее руку в свою, а другой рукой дотронулась до ее подбородка и повернула к себе ее лицо.
— Ты поцеловала меня сегодня, — сказала она.
Ира попыталась вывернуться, но она держала ее крепко и не собиралась снимать с крючка, на который она попалась.
— Ты... ты выглядела так, словно тебе был необходим поцелуй.
— Забавно, но именно так сейчас выглядишь ты.
— Нет.
— Да, — прошептала она, приблизив к ней свое лицо.
Ее губы были такими мягкими. Она сильнее прижалась к ним и почувствовала, как Ира тает, прижимаясь к ней всем телом. Ее уступчивость удивила её.
— Ира, — прошептала она и вновь поцеловала ее.
Крепко держа ее в объятиях, она гладила ее волосы, целовала шею, ласкала грудь. Они оба были возбуждены. Она уже не могла думать. А почему она должна думать?... Но не в её стиле было полностью отдаваться чувству. Это был просто поцелуй... несколько поцелуев. И еще один... или, может быть, дюжина...
Почувствовала ли она её колебание? Ира взяла её лицо в ладони и немного отстранила Лизу от себя. У неё сразу возникло ощущение. Ведь она была так близка, желанна. Она вновь хотела целовать ее и не думать ни о чем.
Но было уже слишком поздно.
— Это не очень хорошая идея, — пробормотала Ира, прижав палец к её губам. — Мне нравится целовать тебя. Но этого недостаточно.
— Почему?
— Потому что кто ты и кто я?
Убрав руку, она вновь поцеловала её. Она поняла, что это прощальный поцелуй. Она быстро встала и молча ушла. Лиза смотрела ей вслед. Она спрашивала себя, как такое могло с ней случиться? Она знает эту женщину каких-то тридцать шесть часов. Но она уже целовалась с ней и так откровенно говорила. Она уже столкнулась с Сэл и растопила сердце её дочери. Теперь она живет в её доме, работает на местном радио. Как Ирина Лазутчикова вторглась в её жизнь?
И она не могла избавиться от ее образа, который постоянно возникал в её голове. Лиза никогда не испытывала такие смешанные чувства: смущение, желание и волнение одновременно. Даже когда от неё сбежала Николь.
После того, как сбежала Николь... То же самое сделает и Ира, когда ее любопытство будет удовлетворено?
Она выругалась. С упавшим сердцем она кое-что решила для себя. Если она недостаточно хороша для нее, то и она недостаточно хороша для неё. Разве он уже не обжегся?