Глава 1
Трехчасовой путь совершенно измотал Ирину Лазутчикову. Этот переход был похож на дорогу в ад.
Машина ее сломалась, когда Ирина резко свернула, чтобы не наехать на кролика, и она опрометчиво решила продолжать путь пешком. А теперь — одна в калифорнийской пустыне — Ирина понимала, что ей неоткуда ждать помощи. Ее льняной костюм и сандалии никак не защищали от песка, который забивался всюду.
Словом, начало ее поисков было весьма печальным.
Внутренний голос твердил ей: то, что она называла поиском, на самом деле безумная, совершенно бесперспективная затея.
Она старалась отогнать эту мысль, вглядываясь в простершиеся на многие мили песчаные холмы и смутно видневшиеся в отдалении горы. То тут, то там маячили одиноко стоявшие телеграфные столбы, напоминавшие о существовании цивилизации, но не было ни зданий, ни телефонных будок — ничего.
Кто-нибудь когда-нибудь ездит по этой проклятой дороге?
Впервые Ира ощутила не только раздражение, но и страх. Случалось ведь, что люди умирали в пустыне. Становилось все труднее дышать, в горле пересохло. Но ничего другого не оставалось, как продолжать путь. Потом дорога раздвоилась. Одна шла прямо, другая резко сворачивала на запад. Обе они не выглядели проезжими. Какой-то кошмар, подумала она. Как в стихах Роберта Фроста.
Интуиция подсказывала Ире, что надо идти прямо.
— Запад, — пробормотала Ира, немного успокоившись при мысли, что Тихий океан находится в выбранном ею направлении, хотя и за сотни миль отсюда.
Внезапно у нее порвалась левая сандалия. Какое-то время она стояла на одной ноге. В горле пересохло, горячий песок жег ногу.
Что теперь?!
Елизавета Андрияненко нахмурилась, заметив белую машину на своей дороге. Она подъехала ближе, с треском открыла дверь и спрыгнула на землю.
Подойдя к брошенной машине, она разглядела под слоем пыли номерные знаки штата Вашингтон. Кому могла принадлежать эта машина? Она никого не ждала. Лиза попыталась открыть дверцу водителя, но она была заперта.
Присмотревшись, она увидела на сиденье пустую бутылку из-под воды, небесно-голубого цвета жакет, мобильный телефон и пластиковый футляр с незнакомым логотипом; стилизованная капля воды с какими-то буквами внутри.
Лиза почувствовала, что начинает злиться. Только бы это был не газетчик, не репортер с радио или еще кто-нибудь из журналистов.
Может, просто какой-нибудь любопытный?
Но логотип её насторожил.
Лиза вспомнила последнего репортера из большого города. Эта особа пыталась сыграть на её растоптанном чувстве собственного достоинства. И хотя она сразу поняла ее намерения, это не спасло её от появления публикации — полуправды, полулжи.
Но это было сразу после ухода Николь, когда любопытство публики было в самом разгаре. Кроме того, эта машина была припаркована в странном месте. До дома слишком далеко, чтобы можно было следить за ней, и слишком далеко от гор, где можно было бы спрятаться.
Она встала на колени и заглянула под машину. Лужица черной жидкости и зазубренный кусок металла объясняли многое. Осталось только понять: куда девался водитель?
У неё нет на это времени, подумала Лиза, взглянув на старые карманные часы.
И все-таки не в её правилах оставить кого-то, заблудившегося в пустыне. И не важно, кто это мог быть.
С другой стороны, она не могла оставить здесь машину, она закрывала проезд. Ворча про себя, она с трудом отодвинула камень и взяла из багажника своего грузовика трос. Скоро ей удалось передвинуть автомобиль на обочину.
Сев в грузовик, Лиза поехала на север, до развилки. Ей пришло в голову, что только тот, кто знал о месторасположении её студии, мог свернуть с дороги. Она остановилась и взяла в руки бинокль. Дорога, ведущая к её дому, была пуста. Но, повернувшись на запад, она заметила вдали чью-то фигуру. Если это человек из той машины, то она прошла уже миль пять вперед. Положив бинокль обратно, Лиза завела мотор и чертыхнулась.
Неужели это еще один репортер, желающий пробраться в студию?
Кто бы это ни был, он пожалеет, что вторгся в её владения.
Пару минут спустя она притормозила и уставилась на видение перед собой. Раздражение превратилось в удивление. Перед ней была молодая женщина — высокая, стройная, загорелая, с длинными темно-русыми волосами, собранными на макушке в хвост. На носу были солнечные очки. Шелковая белая блузка и светло-голубая юбка были покрыты толстым слоем пыли. На правой ноге красовалась кокетливая белая сандалия, столь же неуместная в пустыне, как кафе-мороженое в аду. А на левой — сумочка, длинный ремешок от которой женщина держала в руке. Она пошла к машине Лизы, слегка прихрамывая.
Она выпрыгнула из грузовика, держа в руках флягу. Приблизившись, женщина попыталась улыбнуться, но это, очевидно, было нелегко. В мгновение ока Лиза поняла, что она очень красива. И сразу же принял защитную позу.
— Кто вы? — гаркнула она.
Она остановилась.
Лиза понимала, что следует выразить сочувствие — она выглядела такой несчастной. Даже если она и была репортером, сейчас она не в лучшей форме. Но странно, она испытывала явную тревогу, и эти предательские чувства её не оставляли. В воздухе повисло какое-то напряжение. Казалось, солнце стало палить сильнее, чем всегда.
— Что вы здесь делаете? — прорычала она, отмечая про себя, что перед ней женщина явно не её типа. Ей нравились жеманницы, а эта... К тому же она наверняка репортер. А ей совсем не нравилось, когда вторгались в её личную жизнь. — Разве вы не видели знаков «Посторонним вход запрещен»?
— Это вода? — спросила она, тяжело дыша.
Она открыла флягу и протянула незнакомке. Она пила жадными глотками, вода бежала по подбородку, падала на грудь.
Лиза сглотнула.
— Кто вы? — повторила она, когда она напилась.
— Ирина Лазутчикова, — ответила она, с трудом переводя дыхание и вытирая рукой рот.
— Это ваша машина вон там?
Она кивнула и протянула ей флягу.
— Оставьте себе, — сказала она. — Но пейте маленькими глотками. — Лиза изучала ее некоторое время, а затем уставилась на ее необычную обувь. — Вы поранились?
Ира закусила губу, моргнула и сказала:
— Нет, туфля порвалась.
— Судорога? Головокружение? Тошнота?
— Нет-нет, со мной все в порядке. Но я очень рада, что встретила вас.
Ее голос был теплым и насыщенным, как мед, и говорила она с ней, как с другом, которого не видела тысячу лет. Что же, это совсем не удивительно. Она, очевидно, заблудилась в пустыне и видела в ней своего спасителя.
— Что вы здесь делаете?
— Я ищу одну женщину.
Не совсем, значит, она заблудилась. Лиза внезапно почувствовала разочарование, которое было сложно понять. Она искала женщину. Она так и думала: она здесь из-за этой истории с Николь.
— Понятно. Но моя бывшая жена уже давно уехала. Или вы проводите еще одно расследование?
Ирина сморщила нос, напомнив Лизе её собственную дочь, Джинни.
— Она уехала?
— Да, — ответила она, смерив ее холодным взглядом. — Николь убежала с художником, которого я наняла нарисовать ее портрет. Я слышала, что сейчас они где-то во Франции. И трудно поверить, что для вас это новость. В какую игру вы играете? На какую бульварщину работаете? Или это радиостанция? Кто вы?
Она покачала головой.
— Я не работаю ни в газете, ни на радио. Я работаю на телевидении...
— Что?! Моя личная жизнь не кормушка для какого-то убогого...
— Я работаю на кабельном телевидении в Сиэтле, штат Вашингтон, — перебила она. — И понятия не имею, кто вы. И ничего не знаю о вашей жене. Иными словами, мы с вами никак не можем говорить об одной и той же женщине. Той, кого я ищу, около шестидесяти лет. Ее зовут Долли Аамес.
То, что она с телевидения, взбесило её. Она представила, как её горестная история станет объектом телешоу.
— У вас могут возникнуть неприятности, если вы продолжите здесь плутать.
— Я знаю. У вас есть сотовый, которым я могла бы воспользоваться?
— Со мной нет. Но я видела сотовый в вашей машине.
— Он разрядился. Я только успела позвонить своему страховому агенту. Он сказал, что я слишком далеко и должна связаться с местной компанией.
— Пойдемте. Я подвезу вас до ближайшего телефона. И вы сможете вызвать аварийку.
— Подождите, — проговорила она, прихрамывая идя за ней. — Вы знакомы с Долли Аамес?
— Никогда о ней не слышала, — ответил Лиза, открыв пассажирскую дверцу. Когда Ира подошла ближе, она заметила, что ее лицо сильно обгорело на солнце и ей грозит солнечный удар. Она вытащила из бардачка бутылочку с аспирином и протянула ей пару таблеток.
— Примите. Вы слишком долго пробыли на солнце.
Она проглотила аспирин и села в грузовик.
— Тень, — прошептала она блаженно. — Я как в раю.
Когда она сняла солнечные очки, Лиза удивилась цвету ее глаз. При светлых волосах ее глаза должны быть голубыми. Но глаза Ирины были шоколадными, глубокими, чувственными и немного лукавыми. Весьма опасные глаза.
Резко захлопнув дверь, она поправила шляпу и обошла машину, стараясь не думать о красоте незнакомки.
Пока грузовик не двинулся в обратный путь, Ира не могла успокоиться. И действительно, было нелегко расслабиться, находясь рядом с таким спасителем.
Высокая красавица, выпрыгнувшая из грузовика, поразила ее своим мужественным видом, голубыми глазами, оценивающим взглядом, даже изгибом своих губ. Она не смогла промолвить ни слова, пока не утолила жажду.
— Я не знаю вашего имени, — наконец обратилась она к ней.
— Елизавета Андрияненко, — представилась она.
Лиза выглядела лет на тридцать с небольшим. Её кожа отливала загаром. Обручального кольца не было, так же как и белого следа, указывавшего, что оно там недавно было. Её короткие каштановые волосы слегка выгорели на солнце и были едва видны из-под ковбойской шляпы. Потрепанная рубашка и такие же джинсы с кожаными перчатками, выглядывавшими из карманов, дополняли её облик. Черты её лица казались весьма привлекательными. Однако первое впечатление не всегда бывает верным.
Судя по её поношенной одежде, она решила, что она владелец ранчо, обнесенного изгородью из колючей проволоки, которая тянулась вдоль дороги, возможно занимающаяся политикой. Обычный ковбой не стал бы тревожиться по поводу газетной заметки... Кроме того, она упомянула о том, что заказала художнику портрет своей жены.
В пустыне, наверное, немало таких женщин, как она, подумала Ира. Женщин, которые расстались с иллюзиями, потеряв то, что когда-то имели.
Например, жену.
А может, миссис просто устала жить в глуши, даже с такой женщиной, как Елизавета Андрияненко, которая выглядит так, словно может дать женщине достаточно основательный стимул поддерживать огонь в семейном очаге.
Ира невольно сравнивала эту женщину со своей бывшей девушкой, Кэтти, ведущей на телевидении, где они вместе работали. Четыре дня назад они расстались. Одарив ее своей великолепной улыбкой, Кэтти бросила ей на прощание: «Признай, Ира, ты такая же, как твоя мать». «Скатертью дорога», — ответила она.
Ира не хотела больше думать о Кэтти. На сиденье между ней и Лизой лежала розовая коробочка, перевязанная розовой ленточкой. Такая коробочка могла быть предназначена новой пассии ее новой знакомой, что неожиданно вызвало в Ире интерес. Но, подумала она, ее это совершенно не касается.
Она напомнила себе, для чего она здесь.
— Я ищу Долли Аамес, — вновь сказала она.
— Вы это уже говорили.
— Последнее, что о ней слышали, — это то, что она жила где-то в этих местах...
— Послушайте, — проговорила она, перебив ее, — здесь пустыня, причем самая отдаленная ее часть.
— Не такая уж и отдаленная. Меньше получаса от города, если ехать на машине...
— Если ваша подруга когда-либо и жила здесь и сообщила вам эти сведения, — сказала она, — то ко мне не стоило обращаться. Я ничего о ней не слышала.
— Но вы бы мне не сказали, даже если бы и знали, ведь так?
— Не сказала бы.
— Тогда как я могу знать наверняка, что вы мне не лжете?
Она пожала плечами.
— Я полагаю, что никак.
Они подъехали к развилке. Она повернула на ту дорогу, которую Ира отвергла.
— А куда вела дорога, по которой я шла?
— Вы разве не знаете?
Она отрицательно покачала головой, сняла с ноги сумочку и вытащила из кармана ключи от машины, бумажник и мини-диктофон. Увидев диктофон, Лиза нахмурилась.
— А это еще для чего? — резко спросила она. Кого вы хотели записать?
— Долли Аамес, разумеется, — сказала она, складывая свои вещи обратно в сумку.
— Вам не стоило сворачивать с главной трассы, — проговорила Лиза сухо. — Это все частная собственность, о чем ясно говорят знаки.
— Я не видела никаких знаков, — возразила Ира.
— Знаки на своих местах, — повторила Ира.
— Но я их не видела.
— У меня до сих пор в голове не укладывается, как кто-то, одетый так неподходяще для этих мест, мог решиться идти пешком один, — сказала она. — Вам нужно было взять с собой запас воды и оставаться около машины. По крайней мере, вы могли жакетом накрыть голову. И, если уж вы решили прогуляться, почему бы не пойти по шоссе назад? А что было бы, если бы я не проезжала мимо?
И хотя она была с ней согласна, её слова разозлили Иру.
— Извините, если я провалила вашу версию «Сто один способ выжить в пустыне». Я новичок в таких делах. Я не знала, на сколько миль протянулось это шоссе, а горы показались мне ближе. — Порывшись в своем кармане, она вытащила пожелтевший конверт. — Долли Аамес, — продолжала она, — прислала это письмо моей бабушке почти сорок лет назад. Видите, почтовая марка на конверте: город Тангент, январь 1964 года.
Она остановила машину и повернулась к Ире.
— Дайте-ка разобраться. Вы пытаетесь найти женщину, о которой уже никто не слышал сорок лет? Вы частный детектив?
— Я же вам сказала, что работаю на местном телевидении в Сиэтле.
— Эта женщина сбежавшая преступница или мужеубийца?
— Конечно, нет.
— Тогда для чего вы примчались сюда из Сиэтла? Зачем она вам? Вы ее родственница?
— Нет. Она давняя подруга моей бабушки.
— Значит, вы прилетели за две тысячи миль, чтобы отыскать подругу своей бабушки? А почему ваша бабушка так долго не интересовалась ею?
— Это сложно объяснить, — сказала Ира, не желая вдаваться в подробности. — Я хочу помочь своей бабушке.
— Хм... — покачала головой Лиза. — А вам обеим не приходило в голову, что Долли могла переехать? Или умереть?
— Конечно, но должны же мы с чего-то начать.
Она вновь покачала головой.
— Мне это кажется почти невероятным и очень наивным.
Открыв конверт, она достала выцветшую фотографию молодой женщины, прислонившейся к забору.
Лиза неохотно взяла ее.
— Прошлой ночью я остановилась в Тангенте и поспрашивала людей. Один парень в мотеле сказал, что эту фотографию сделали на соединении этой дороги с шоссе. И подсказал, как сюда добраться.
— Я не знаю, кто такая Долли Аамес. Может, Сэл знает, — медленно произнесла она, словно сомневаясь, стоит ли предлагать ей помощь.
— Правда? А кто эта Сэл?
— Сэлли Коллинс. Но вы оказались бы гораздо храбрее меня, если бы решились назвать ее Сэлли вместо Сэл. Я должна предупредить, что Сэл далеко не так общительна, как я.
— Вы общительны? Да вы обманываете себя.
— Ира, а вам никогда не приходило в голову, — серьезно проговорила Лиза, — что Долли Аамес, может, просто не хочет, чтобы ее находили?
Нет, ей, очевидно, так не казалось.