3 часть
Есть кто-нибудь, кто желает проводить погибшего в последний путь? - с ноткой наплевательства спрашивает батюшка, отпев. Никто не поднял руки. - Может, мать Арсения, или же отец? - У него не было родителей. - Тихо проговорил Антон, в последний раз смотря на друга, крышку гроба которого медленно, со скрипом закрывали. Что-то внутри его щелкнуло, посылая нужные мысли. - Простите, не могли бы оставить крышку открытой, - Он сделал шаг навстречу к гробу, - На минуту. Буквально на минуту. - Он умоляюще коснулся руки гробовщика, который всеми силами игнорировал мальчика, - Я хочу, чтобы он тоже слышал. Пожалуйста, - Прошептал Антон. Мужчина тяжело вздохнул, и опаляя взглядом одежду мальчишки, откинув крышку обратно, отошёл в сторону, наклонив голову набок, мыча что-то в усы. - Я хочу проводить его, - сказал Антон, смотря на безжизненное тело в деревянном ящике, не смотря куда-либо ещё. Он сложил руки на боковой стенке, в последний раз изучая черты лица мальчика. - Арсений навсегда останется моим лучшим другом, чтобы не произошло. Я так говорил, говорю, и буду говорить. У него не было родителей, не было настоящей семьи, которая даже не удосужились придти сегодня сюда. И я хотел показать ему, что я буду бороться за его счастливую жизнь. И я боролся. - на секунду повисло молчание, - Но не получилось, - парень закусил нижнюю губу, сдерживая таким образом вырывающийся наружу крик боли, - Я не перестану говорить, что это я виноват в его смерти. Если бы не я, он был бы жив сейчас. Если бы не я и его великодушное сердце, - Антон грустно улыбнулся, бегая глазами по рукам Арсения, переводя затем взгляд на ресницы. - В тот день мы пошли гулять на поле. Я не увидел рельсы, застрял там ногой. Чертов слабак, даже сам не справился, не сумел вытащить, - Со злостью произнес парень. Все смотрели лишь на него. - И Арс помог мне вызволить ногу. Но он не точно рассчитал силу, и от того упал назад себя, ударившись виском о камень, - Почти ничего не видя от слёз, Антон посмотрел на шрам на левом виске друга, не замечая испуганных вдохов из-за спины. - Потому я и ненавижу себя. Из-за меня погиб очень дорогой мне человек, и я... В такой ситуации, лучше бы я погиб, но не Сеня. - Он набрал побольше воздуха в лёгкие, кладя руку на ледяную кисть Арсения. - Сень, если ты меня слышишь сейчас.. Мне безумно жаль, что это произошло. Настолько, что я хочу умереть. Но я буду жить, чтобы точно знать, что ты за мной наблюдаешь. Я никогда не забуду тебя. Не забуду, как ты обляпался мороженым и мы купались в каком-то непонятном озере, откуда нас гнали палками два здоровенных мужика, - мальчик улыбнулся, поглаживая холодную кожу, от которой по телу побежали мурашки, - Не забуду, как ты мне показывал созвездия. Не забуду, как мы вместе пробовали курить, как сбегали с уроков, ничего из этого я не забуду. Ты всегда говорил, что твой любимый цвет - это цвет моих глаз. Я всегда смеялся, а ты дулся, говоря, что правда любишь зелёный. А я всегда любил голубой. Потому что это был цвет твоих глаз. Но оба мы просто ненавидели черный, помнишь? Я помню. - Все присутствующие наконец осознали, от чего на Антоне такая одежда. Он надел все в любимом цвете умершего. - Я всегда буду знать, что ты прекрасный, что ты лучший человек. И я верю, что у тебя все будет хорошо. Я верю, что в трудных ситуациях ты будешь рядом. - Антон промолчал, а затем снова заговорил, - Сень, - Мальчик всхлипнул, грустно улыбаясь, - Я люблю тебя. - Он усмехнулся, - И никогда не перестану. Прости меня. Сзади него какая-то женщина тихо рыдала, уткнувшись в плечо высокому мужчине. Оксана зажала рот рукой, чтобы не начать плакать в голос. Даже мужчины прослезились. А Антон так и не отпускал руки парня. Так и не отходил. Его собственная мать, скрепя сердце, аккуратно потянула сына на себя, прося этим жестом отходить. И Антон отпустил руку Арсения, всё ещё смотря на его закрытые веки. Когда-то там отражался океан, в котором Шастун готов был утонуть навечно. Крышка гроба захлопнулась навсегда.