Империя

ДЕЙНЕРИС

Я не знал, что происходит, но паника, которая заполнила глаза Вейгона, сказала мне все, что мне нужно было знать, это было как-то связано с нашей дочерью. Мой разум метался, а мое тело чувствовало, как будто оно тонет в Балерионе и волочится к земле.

Страх был настолько парализующим, что я думал, что улечу со спины Балериона, когда я посмотрел вниз на тонкую голубую воду. Речные земли давно исчезли из моего поля зрения, и когда я прыгнул в воздух, я резко повернул голову назад, чтобы увидеть Рейнис.

В ее глазах была паника, когда мерцающая тонкая золотая кожа крыльев Мераксе уставилась на меня, я мог видеть страх, мелькающий в ее глубоких фиолетовых глазах. В тот момент, когда она поняла, что на Острове что-то не так, она не позволила нам покинуть речные земли без нее. Вэгон давно исчез из виду, он не собирался ждать. Чистый ужас в его глазах сказал мне, что он опасался худшего.

Все, о чем я могла думать, это о восточной королеве, которая, как я знала, не кончит добром, и я могла только молиться, чтобы Рейегар разобрался с близнецами, но сейчас я не собиралась на этом сосредотачиваться.

Моя дочь была в опасности, и все, о чем я могла думать, это то, что я оставила их в покое, конечно, я отбилась от дракона, чтобы мой Вегон мог сделать то, что он считал лучшим. Но мысль о потере дочери из-за того, что я ушла, чтобы помочь мужу, не знает, смогу ли я когда-нибудь простить себя за что-то, что я сделала или не сделала.

Мой разум мчался, когда я заметил яркие травянистые равнины и вулканические пещеры Драконьего Камня, Вхагар кружился по небу, издавая ядовитый рев, который так громко отдавался в моих ушах, что звуки были оглушающими. Мужчины бегали по двору.

Чистый ужас в их глазах сказал мне, что дела идут не слишком хорошо, и эта мысль заморозила меня. Балерион, подстегнутый моим безумием и страхом, начал напрягаться. Смертоносные бритвы вырвались из его пасти, словно он собирался разорвать на части любого, кто меня расстроил.

Я провела рукой по его длинной извилистой шее, его мускулы горели под моими кончиками пальцев, его чешуя, твердая как железо, шипела под моими руками, и я чувствовала, как мое сердце колотится в груди. Я едва могла думать, глядя на землю, когда мы приближались. Даже оттуда, где я могла видеть мужчин, маячивших вокруг Септы, я знала, что это должно быть то место, где находится моя дочь, но каково было ее состояние.

Образы ее безжизненного тела промелькнули перед моими глазами, я едва мог думать, глядя на небо, крепко сжимая руки над шипами Балериона. С еще одним могучим порывом ветра земля приблизилась к запаху росы и почвы, смешавшихся вместе, наполняющему мой нос.

Я посмотрел на септина страх и опасение пожалуйста 14 огней пусть она будет жива. Мои ноги онемели и мое тело ныло от долгой поездки. Но в тот момент, когда мы ударились о землю с громким опасным стуком, я спрыгнул со спины Балериона даже не приняв помощь от его могучей формы.

Обернувшись через плечо, я увидел Мераксес и Рейнис. Я мог ясно различить их до септы, прежде чем начать бежать. Я не собирался ждать ни минуты дольше, чем нужно. Наклонившись вперед, я едва мог ясно мыслить. Мой разум устремился к дочери. Шквал эмоций, бурливший в моей груди, заставил меня сойти с ума.

Только когда он с грохотом врезался в землю. Мой разум метался, и у меня не было возможности подумать, я просто двинулся вперед, сила горела в моем теле, когда я чувствовал, как мои ноги и руки напрягаются от беспокойства, когда я бросился к септе.

Запах горящей плоти наполнил мой нос, заставив мое сердце успокоиться, когда я посмотрел на тлеющий труп мужчины, покоящийся на земле передо мной. Ярко-розовое пламя все еще мерцает на трупе, когда я заметил Рейниру в руке своего отца, не говорящую ни слова, на самом деле, она выглядела почти немой.

Она уткнулась носом в шею отца, глядя на меня ярко-розовыми глазами, устремленными на меня. Маленькое Яйцо схватило ногу своего дяди. Яркие фиолетовые глаза устремились на меня, он выглядел испуганным, слезы навернулись на его глаза, когда Миссандея молча двинулась вдоль меня.

Ее золотые глаза были прикованы к тлеющему трупу, ненависть сверкала в ее глазах, когда она смотрела на труп с выражением крайнего отвращения и презрительной усмешкой на губах. «Это был безликий человек, ваша светлость, из Браавоса, нанятый Ланнистерами. Они должны были убить детей».

Ненависть вспыхнула в моей груди, когда я посмотрел на Вейгона, на его лице была маска, он не сказал ни слова, но я мог видеть ненависть, которая сверкнула в его глазах, когда он притянул свою дочь ближе. Я бросился к нему, притянув их обоих ближе, когда мое сердце колотилось так громко и дико, что я не мог думать.

Кровь хлынула в мои уши, жажда крови закипела, и одна мысль пришла мне на ум, когда я посмотрел на свою дочь. Она не казалась такой уж смущенной видом мертвого тела и двигалась в шоке от самой себя. Я знал, что она должна была быть той, кто сжег этого человека, и не могу сказать, что у меня было хоть какое-то сожаление к этому человеку, но мой отец был вынужден убить в таком юном возрасте.

Она уже никогда не будет прежней, по крайней мере, еще какое-то время это будет преследовать ее, и если этого было достаточно, то ошеломляющий факт, что она чуть не умерла, и все из-за того, что некоторые Ланнистеры считали несправедливым, чтобы их дети умирали, но они могли легко убить других.

Я не позволю им чувствовать себя неуязвимыми. Я отстранился от Рейниры, нежно целуя ее брови, и мне потребовалось все силы, чтобы не выйти из себя. «Я собираюсь сжечь их всех. Я позабочусь о том, чтобы восточным силам больше некуда было бежать». Ненависть вспыхнула в моем сердце, когда мое тело горело силой и яростью, я едва мог думать о том, что мне ничего не хотелось так сильно, как убить их всех.

3-летний ребенок невиновен во всем этом, и если Ланнистеры думают, что я позволю им уйти безнаказанными, то они трое идиотов. Вейгон посмотрел на меня, холод в его глазах сказал мне, что он хотел этого больше, чем кто-либо другой, но он не согласился бы сделать это.

Я знал, что он мыслил стратегически и разрушил один из величайших замков Вестероса после того, как мы потеряли так много земель, что было бы глупо сжигать еще один замок, но мне не обязательно здесь жить, и Вейгону тоже.

«Дэни, не надо» Его голос холоден и повелителен, но моя ярость затмевает любую рациональную мысль, которая могла бы у меня возникнуть, когда я крепко прижал своих милых маленьких принцев к груди, все, что я мог думать, это то, что я мог бы держать ее труп, если бы не магия, которая течет в ее венах. Призрак двигался рядом со мной, крадучись взад и вперед, ненависть вспыхнула в его холодных кровавых глазах. Его белый мех встал дыбом, а его мышцы начали напрягаться, когда низкий гул глубоко в его груди.

Первой моей мыслью было почувствовать хоть немного облегчения от того, что он рядом с ней, если бы не ее пламя. Я знала, что его зубы разорвут его на куски. Я наблюдала, как толстая кожаная маска, которая, я знала, была кожей, смотрела на меня.

Я знала, что это лицо септы, и это только заставило меня ненавидеть Ланнистеров еще больше, женщина веры их веры, и они были более чем готовы убить ее, чтобы убить двух детей. Я уверена, что Эйгон не был целью, но это не имело значения, если бы им дали шанс, они бы убили его и его детеныша.

Я пошевелил губами, чтобы заговорить, но мои уши заполнили гневные крики Рейенис. Когда я резко откинул голову назад, она издала яростный вопль, а Эйгон вскочил и ухватился за ее ноги, а Голдфайр издала громкий рев и визг детеныша дракона, разнесшийся эхом в некогда неподвижном воздухе.

Крики мучений Морнинг наполнили мои уши. Я знал, что она, должно быть, возмущена тем, что они пытались убить ее всадника и друга. Моя единственная мысль была об убийстве. «Я иду к Скале, единственный вопрос в том, кто пойдет со мной».

Мой тон холодный и убийственный, а Рейнис крепко прижала плачущего младенца к груди, когда страх и паника разъедали ее сердце, а ее глаза стали убийственными. Ее кожа цвета мокко блестела от легкого слоя пота.

Низкий угрожающий голос, от которого у меня по спине пробежали мурашки, а воздух наполнился напряжением. «Я тоже ухожу, Ланнистеры пожалеют об этом, в последний раз, когда убили ребенка Таргариена, была одна из самых кровавых войн, когда-либо обрушивавшихся на землю Вестероса. Давайте сожжем их всех».

ТАЙВИН

Ненависть кипела в моей груди, когда я смотрел на исчезающие корабли, двигавшиеся вдоль восточного побережья, мерцающий золотой парус двух драконов в полете больше не развевался, вместо этого это были ярко-синие сверкающие паруса Yi Ti, направлявшиеся на восток. Они взлетели в тот момент, когда пришло известие о королеве Сиаре.

Она пала перед Таргариенами. Дракон, который когда-то был ей верен, теперь потерял морского дракона Акву, которая теперь была в руках Таргариенов, если это не хуже, другие завоеванные города возвращаются на восток.

Большинство из них потеряли свои сердца. Единственными, кто остался, были Безупречные, острова Фароса и солдаты, взятые из городов рабов. Другие бежали с запада так быстро, как только могли.

Некоторые возвращались в город, в котором выросли, другие возвращались в свободные города в надежде как можно быстрее уйти от этой войны. Они не хотели быть следующими, на кого нападут. В битве при Сигарде мы потеряли больше, чем дракона, мы потеряли королеву и большую часть нашего флота.

Хотя это был железный флот, который восполнял корабли, которые уходили, сухопутные войска получили удар, когда Рейенис и Дейенерис спустились на них с драконами. Розовая Дева была не легче, Эйгон атаковал землю в ярости. Рейегар сражался с яростью, которую я не думаю, что когда-либо видел в нем.

Я посмотрел на Аэнара, он сидел на земле, крепко сжимая в своих объятиях тело своей жены, слезы боли и гнева были в его глазах. Его тело безнадежно обмякло и до краев наполнилось болью.

Слезы текли по его лицу свободно. Ему нравилось быть оболочкой человека, которым он был когда-то, когда мы впервые встретились, крылья его зверя кружились вокруг него. Его длинная извилистая шея кружилась, защищая своего наездника, его дымчато-серая голова резко открылась, его серые глаза светились болью от потери его Аквы.

«Ваша светлость, пожалуйста, если мы не будем действовать, и вскоре вся армия, кроме ваших рабов-солдат, уйдет. Мне жаль вашей утраты, но если мы не будем действовать, мы все будем мертвы. Они забрали вашего сына, ваша дочь предала вас, а теперь ваша жена погибла от рук Таргариенов». Я попытался сделать шаг вперед, но вопли и визги боли Тифона прекратились. Он щелкнул по воздуху вокруг меня, когда Серый Червь с мертвыми безжизненными глазами уставился на меня.

Они были холодными и острыми, в них не было жизни, они выглядели мертвее, чем даже королевы. В его глазах не было ничего, даже малейшей жалости, но в тот момент, когда я сделал даже шаг слишком близко к его королю.

Двое других Безупречных солдат двинулись вперед, у обоих были холодные заостренные золотистые глаза, они переместились со своего короля на меня, ожидая приказов. Ненависть вспыхнула в моей груди, когда он заговорил командным тоном.

«Построим костер, мы сожжем тело моей жены, чтобы она могла покоиться с нашим сыном. 14 языков пламени проведут ее через загробную жизнь. Маршал всех наших сил, Железнорожденный, поплывет в коронные земли, и мы возьмем столицу. Мы возьмем Таргариенов, и они пожалеют обо всем этом. Я сожгу их всех и буду править на пепле». Его ненависть так ярко горела в его глазах, что они расцвели силой.

Вид его, его тело, пылающее жаждой власти, когда я посмотрел на Тифона, он покачал своей окровавленной головой, а ненависть вспыхнула в его собственных серых глазах, в воздухе повисло напряжение, которое нарушилось только тогда, когда Гора подошел ко мне.

Было что-то в нем, что выглядело нервным, когда он медленно подошел к огромному зверю. Его 65-футовый размах крыльев уставился на меня, его дымчато-серая кожа, тонкая и мерцающая, уставилась на меня.

«Лорд Тайвин, есть новости из Долины, они не встанут на нашу сторону, но это не самое шокирующее. Хуже всего то, что лорд Варис и чертенок так и не добрались до Долины. Это не самое худшее, безликие люди, которых вы послали убить детей Таргариенов. Маленькая принцесса сожгла его заживо своей магией. Если верить нашим шпионам, то это значит, что принцесса Рейенис, принцесса Дейенерис и принц Эйгон направляются к скале. Лорд Киван организует оборону, но мы понятия не имеем, сколько времени это займет».

Его голос был всего лишь тихим шепотом, и когда я повернулся, чтобы посмотреть на короля, я увидел, как его презрительная ухмылка изрыгает высший валирийский язык.

Я знала, что если я расскажу ему, что происходит, что кто-то из членов моей семьи, возможно, предал их, то мы будем теми, кто считает себя мертвыми. «Оставь это себе, найди их, мне все равно, сколько это будет стоить»

Даже когда я говорил, я чувствовал, как в моей груди разгорается гнев. Я должен был знать, что мой сын не просто захочет принять участие в военных действиях, у него должен быть запасной план в рукаве. Этот парень убьет нас всех, прежде чем это станет тем, что я сотру из учебников истории.

ВЕЙГОН

Я рухнул на свой вулканический трон, положив голову на кулак, пока Рейнира счастливо сидела у меня на коленях, ее пальцы обводили острый как бритва край моего валирийского кинжала. Ее ярко-розовые глаза загорелись от волнения, когда я посмотрел на дверь, которая с грохотом распахнулась. Вошёл мой отец с фиолетовыми глазами, горящими ненавистью, когда Сейхрис вошёл рядом с ним. У обоих были напряженные плечи и жесткая маска на лице.

Я мог думать только о своей семье, Эйгон ворвался сюда на спине Игнила, пылая яростью, прижимая сына к груди и требуя рассказать, что случилось. В тот момент, когда он это сделал, я понял, что он не оставит это так. Он побежал за Дейенерис и Рейенис. Я знал, что они собирались превратить Скалу в пепел.

Глядя на отца, я знал, что он был не таким уж и приятным, он крепко сжал Блэкфайр, с блестящего клинка все еще капала кровь. Болезненно-красная аура уставилась на меня, злобное мерцание не было тем, что нервировало меня, это была кровь, которая наполняла воздух, мягкие капли крови, падающие на землю, беспокоили меня.

Когда я бросил взгляд на Сейхрис, она грустно покачала головой и тихо заговорила. «Близнецы пытались нас сбить, они, кажется, объявили себя сторонниками восточного короля. Его милость отрубил голову старшему Фрею и пообещал оставить другого в живых, если они опустят свой мост и оборону».

Он может быть серьезным. Мы угрожали налево и направо, и он считает, что справедливо, чтобы лорды близнецов были милосердны, мое лицо, должно быть, выдало мое отвращение к этой идее, потому что отец говорил в своем возмущенном тоне.

«Как только они ослабили оборону, я казнил старшего сына, который знал, что они делают. Я оставил детей в живых, но они были лишены титула. Талли будут управлять близнецами, пока у Эдмара и его жены не появятся дети. Сын, родившийся вторым, получит близнецов. Теперь я слышал, что есть один или два гостя, которых я должен увидеть».

Его тон был командным и гулким в пустом зале, выражение печали появилось на лице Сейхрис, когда она заговорила теплым тоном с Рейнирой. «Вот мой маленький воин, как бы ты посмотрела на встречу с морским драконом?»

В ее голосе было тепло, которое помогло даже мне слабо улыбнуться. Сделав глубокий тяжелый вдох, она издала взволнованный визг, когда она бросилась с моих колен, бросая мой клинок, как будто он никогда не был в ее руке, прежде чем рвануть.

Я слабо усмехнулся, наблюдая, как она выходит из комнаты, ужас, который наполнил мою грудь, когда я смотрел, как она уходит. Крепко сжав кинжал, я посмотрел на темно-красную ауру, которая закручивалась вокруг лезвия. Я крепко сжал кожаную рукоять, когда мерцающие рубиновые глаза Призрака уперлись в лезвие, когда я сделал глубокий вдох. «Миссандея приказала стражникам привести наших двух гостей»

Мой тон был холодным и низким, а ненависть вспыхнула в моей груди, когда я откинулся на спинку трона, моя собственная сила мысли ненавидела заполнять мое сердце. Я не хотел ничего, кроме как убить этих ублюдков за то, что они сделали.

Миссандея быстро вышла из комнаты, как только мы вернулись на остров, я приказал людям, которых мы заперли в отреставрированном замке Харренхол, отправиться сюда. Они сели на корабли в ближайшем порту, чтобы вернуться сюда. 18 000 человек возвращались сюда, и вскоре мы отправимся на восток.

Отец подошел ко мне, сидящему в кресле драконьего трона, то, как он наклонился вперед, как будто у него не было намерения сидеть, и он не хотел ничего, кроме как заставить этих людей страдать. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, когда эта животная аура пронеслась над ним, когда он снова дал мне опасность.

Это заняло всего несколько мгновений, но казалось, что прошла целая жизнь, когда Миссандея вернулась, она слабо улыбнулась мне, когда подошла к двум мужчинам, одетым в ослепительно-белые доспехи с нарисованным на груди белым драконом. Это был мой импровизированный символ, не тот, который я взял, а Джолли и Сэм придумали его. Они сказали, что я не могу использовать того же трехглавого дракона, что и семья Таргариенов здесь.

Тирион, спотыкаясь, вошел в комнату, потирая свои маленькие чахлые ноги, толстые тяжелые железные черные цепи уставились на меня. Мягкие золотые глаза Миссандеи были холодны и прикованы ко мне. Я знал, что мягкий звон цепей заставил ее вспомнить дни ее рабства. Эта мысль заставила мои губы грустно улыбнуться. Я положу конец работорговле, когда вернусь на восток. Я сдержу свое обещание, данное ей.

У Вариса, с другой стороны, в глазах злобный и полный ненависти взгляд, когда он искал меня у моего отца. Он выглядел почти потрясенным. Я уверен, что он хотел выслужиться передо мной, чтобы оставить его в живых, но я не был настолько глуп, чтобы сделать это.

Тирион, возможно, сделал так, как приказал его отец, но он дал понять, что он не был одним из тех, кто все это подстроил. Не говоря уже о том, что он также дал понять, что он использовал своего отца, чтобы предоставить информацию, прежде чем сбежать в столицу, где он мог продать ее или свою жизнь.

Оба переместили свою наполненную страхом дымку с меня на моего отца, а затем обратно на меня, наконец, я заговорил холодным тоном. «Варси, ты предал королевскую семью, придумал план, чтобы меня убили после того, как я нашел драконьи яйца. Ты сделал все это для других драконьих лордов, зачем?» Мой тон был холодным и более вопросительным, когда я посмотрел на ненавистного и злобного маленького человека, не больше, не меньше. Ненависть вспыхнула в моих глазах, когда рев Вхагара наполнил воздух.

Варис перевел взгляд на моего отца. Его глаза сузились, ненависть была такой яркой в ​​его глазах, что я согрелся, когда он заговорил тихим голосом. «Ланнистерское отродье давно мертво, лорд Джейме, убийца королей, он и мейстер Пицель убеждали короля открыть ворота Ланнистерам».

«Я убеждал его держать их рядом, пока мы не узнаем исход битвы у Трезубца. Они отказались меня слушать, и когда пали ворота, я понял, что умру. Джейме обратил на меня свой взор. Он не дал ему знать, что его отец собирается совершить измену. В отчаянии я ускользнул».

«Ты был всего лишь марионеткой Ланнистеров. Королевство было бы уничтожено их жадностью, и твоя неделя была такой, пока ты не получил силу драконов, ты больше не был под каблуком у Ланнистеров, что бы случилось, если бы ты не получил этих драконов? Твоя дочь скоро оказалась бы под их каблуком».

Его тон был холодным и горьким, как будто мы были виноваты во всех его жизненных проблемах. Я глубоко вздохнул и перевел взгляд на отца. Его челюсть сжалась, и на лбу образовалась глубокая тяжелая морщина, его губы были сжаты в напряженную мрачную линию. Его обычно искрящиеся и любящие глаза были холодными и начали густой черный вязкий цвет, который заставил дрожь пробежать по моей спине.

Когда он заговорил, он сделал это с яростью, которая наполнила его голос, сказав мне, что ему безразлична оценка паука, я знал, что многие люди считали его марионеткой Ланнистеров. Он не был марионеткой и тем более находился во власти могущественных союзников, которые могли бы уничтожить их, если бы им дали шанс.

«Королевство пострадало не от моих действий, а от твоих, ты дал им власть, информацию, ты завоевал им союз с Ланнистерами. Падение королевства было не из-за тебя, а из-за тебя. Ты продвигал их безумные идеи, ты разжигал их пламя ненависти, а также свое собственное. Это твой выбор, а не мой. Ты мог бы прийти ко мне и связаться с одним из моих родственников, чтобы добраться до меня. Вместо этого ты нашел новые способы свергнуть власть Таргариенов. Ты принес эту смерть на наши берега, и я не позволю тебе избежать правосудия, какой бы информацией ты ни обладал, и мы знаем, куда они придут дальше. Таргариен убил свою жену и забрал ее дракона, он придет за столицей, мы не нуждаемся в тебе»

Ненависть, которая эхом отдавалась в голосе моего отца, сковала мой позвоночник, когда я начал подниматься, вставляя кинжал в бедро и говоря громким голосом, пока моя рука двигалась к Араксу, который лежал на моей спине. Тепло изношенной кожи приятно ощущалось на моих мозолистых ладонях, когда я говорил холодным убийственным тоном.

«Варис, за твои преступления против короны я, Вейегон Таргариен, именем Рейегара Таргариена, первого короля семи королевств, первых людей, андалов и ройнара приговариваю тебя к смерти». Я чувствовал, как сила накапливается в моей груди и распространяется по всем моим конечностям, когда я двигался широкими шагами.

Вид человека, пораженного страхом и шокированного благоговением, когда он едва мог поверить, что он был тем, кто собирался умереть. То, что он играл в игру престолов и потерял мысль, было смешно, когда я посмотрел на своего отца. Он начал поднимать свой окровавленный клинок, упавший с его колен, когда он говорил командным тоном. «Нет! Как это всегда говорит твой дядя, человек, который выносит приговор, должен размахивать мечом».

В его тоне звучало самодовольство, когда он двинулся вперед, почти собираясь спасти убийство, которое вот-вот должно было произойти. Сделав глубокий вдох, я подошел к маленькому Ланнистеру. Схватив его за воротник его дублета, теперь пропитанного грязью. Двигаясь в другую сторону обширной комнаты, двигаясь к окнам, поднимающимся от пола до потолка, которые пропускали сияющее сияние золотого света.

Зрелище заставило меня тепло улыбнуться, когда я наконец увидел зеленые холмы. То, что должно было быть местом красоты, стало местом ужаса, когда я подумал о своей девочке.

Глядя на Вариса, я слышал тошнотворный хлюп, наполнивший воздух, когда его голова упала на землю в потоке крови. Глядя на себя, я мог видеть страх в его глазах, отражающийся в глазах Тириона. Его глаза были широко раскрыты от сомнения и ужаса, когда мы наблюдали, как голова Вариса падает на землю. Это зрелище заставило маленького чертенка почувствовать беспокойство, когда отец обратил свой взор на меня. Или, должен я сказать, маленького чертенка, который пытался вырваться из моей хватки

Его вид заставил моего отца презрительно усмехнуться, когда он заговорил с Тирионом холодным гулким тоном. «Я знаю, что если бы ты попытался отречься от отца, тебя бы убили, и он сделал бы это без колебаний. Так что позволь мне прояснить: ты сделал то, что должен был сделать, чтобы выжить, но это не делает твою измену менее предательской».

«Вот прямо сейчас, когда мы говорим, твоя семья послала убийц, чтобы убить моих внуков. Твой отец послал за ними безликих людей, и он пожалеет об этом. Трое очень расстроенных родителей с огнедышащими драконами направляются к Скале».

Он сказал это так небрежно, словно это ничего для него не значило, но Тирион, казалось, замер, словно знал, что никого не останется. Сделав глубокий вдох, я посмотрел на отца, когда он заговорил, на этот раз он сделал это холодным, стальным голосом, полным ненависти.

«Если Мирцелла, Томмен и Джой выживут, вам будет разрешено покинуть семь королевств вместе с ними, а если вы когда-нибудь снова ступите на территорию королевств, вас казнят за измену».

Его тон был окончательным и громким, но если он не был в семи королевствах, он был на востоке, на моем востоке. Нахмурившись, я сделал глубокий вдох, и все стало еще сложнее. Все, о чем я мог думать, это как бы уехать на восток подальше от всего этого беспорядка. Дени возвращается целой и невредимой.

ЭЙГОН

Воздух хлестал меня, Кастерли Рок уставился на меня, сумка была пуста, и я знал, что корабли все еще должны быть с войсками, но где они сейчас отдыхали. Паника и сомнения съедали меня, а ярость удерживала меня от моих действий. Они пытались убить моего ребенка, и теперь они пожалеют об этом. Я посмотрел на Рейнис, в ее глазах была тьма, когда она крепко схватилась за яркие лазурные шипы.

Трещащие белые крылья уставились на меня, когда я сделал глубокий вдох, позволяя своему разуму успокоиться, когда я посмотрел на Дени, она летела впереди нас. Испепеляющий и подавляющий жар Балериона пронесся над каждым из нас.

Сделав глубокий вдох, я наблюдал за черными ногами Балериона над его головой, когда он вычерчивал воздух. Плечо в его теле напрягалось и расслаблялось почти в постоянном движении. Сила горела в его тлеющих красных глазах, когда он нависал над массивной Кастерли-Рок.

Кастерли Рок высечен из огромного каменного холма, колоссальной скалы у Закатного моря, скала в форме льва, казалось, насмехалась надо мной, когда я наблюдал, как Дени собиралась приземлиться над городом. Летели скорпионьи стрелы, но она уворачивалась от них, как будто была экспертом. Волна жара обрушилась на меня, когда спиральные красные и черные языки пламени разорвали скорпионов.

Мой взгляд метнулся к основанию Скалы, где на меня смотрели большие морские пещеры, а на самом кончике пещеры, где бурлящая голубая вода встречалась с толстыми черными скалами, стоял небольшой парусник, похожий на небольшое рыболовное судно, и три испуганные девушки сидели передо мной. Их широкие испуганные глаза уставились на меня, когда я мчался по воздуху.

Рейнис ворвалась в воздух, направляясь к порту. Я наблюдала, как ярко-синяя вода раскалывается на части опасным золотым пламенем с красными прожилками, разрывающими отверстие. Порт ожил пронзительными криками, когда запах плоти начал заполнять мой нос, но я не обратила на них внимания, Игнил издал яростный рев, синее пламя вырвалось из его губ, заставив пламя раздуться против воды, которая покоилась вокруг лодки.

В этот момент я заметила, что это были не три девочки, а две девочки и маленький мальчик, все они пытались открыть рот от страха. Вид их заставил меня ухмыльнуться, так выглядел мой сын, когда он знал, что умрет. Я хотела убить их. Не было ничего, чего бы я хотела больше, чем я хотела в этот момент, но я также знала, что это не их вина, что их дедушка и отцы были монстрами.

Шипящий жар пламени начал утихать, как отступающая волна, когда мы приблизились к лодке. Я мог видеть, как ужас, наполнивший мои уши, нацелился на меня. Небо ожило пламенем золотого, черного и красного цветов, когда тяжелая пелена дыма начала заполнять мой нос.

Запах горящего дерева наполнил мой нос, когда громовые раскаты и панические блины наполнили воздух. Запах горящей плоти заставил мой желудок сжаться, но ненависть, которая наполнила меня, заставила мою кровь пузыриться.

Дерево взорвалось из-под земли, и мне не хотелось ничего, кроме как присоединиться к битве, но я знал, что мы потеряем все преимущества, которые у нас были над Ланнистерами. Но глядя на этих испуганных детей, я знал, что они были ключом к удержанию запада. Сделав глубокий успокаивающий вдох, я заговорил холодным командным тоном, до краев наполненным ненавистью. «Вы трое пойдете со мной».