(не)Жить

Любовь, это самое прекрасное
и самое ужасное,
что только может быть.
Ужасно, если ты ее
никогда не найдёшь…

Чонгук и Сокджин вошли в банкетный зал отеля Four Seasons Hotel Seoul. Мероприятие обещало быть скучным. Слушать речь президента, приветствовать иностранных гостей. И улыбаться. Это все задачи на сегодня. Парни натянули фальшивые улыбки.

— Гук, давай уйдем, пока не поздно.

— Хочешь завтра выслушивать тираду о том, какие мы безответственные? Я — нет. Терпи. Всего два часа страданий и все закончится.

— Радует только то, что пиарщики додумались организовать культурную программу в европейском стиле. Песни и пляски нравятся итальянским партнерам.

Они взяли по бокалу шампанского и бесцельно бродили от одного стола к другому, вежливо кланяясь и улыбаясь. Иногда приветствовали знакомых и партнеров, перекидывались парой слов, желали хорошего вечера, слушали бесконечные поздравления по поводу заключенных крупных сделок.

— Меня сейчас стошнит от этой ярмарки лицемерия. — Джин изобразил на лице страдание.

— Официальная часть закончилась. Пойдем, там стол свободный у сцены. Сделаем вид, что обсуждаем что-то важное.

Они подошли к пустому столу. Тут же к ним направился высокий, полноватый мужчина с двумя спутницами — директор с дочерьми.

— Добрый вечер. Вижу, вы скучаете. Как всегда вдвоем. — он сально улыбнулся. — Знаю, что вы парни одинокие. А дочки у меня как раз готовы к замужеству. Почему не совместить приятное с полезным?

Девушки захихикали, прикрыв рты ладошками.

— Директор Хо, нам, безусловно, лестна ваша высокая оценка. Это честь, что вы рассматриваете нас, как потенциальных зятьев. Но вынуждены вас огорчить. Чонгук практически женат, а я не рассматриваю женщин в принципе. Простите, что не оправдал ваше высокое доверие в этом вопросе.

Директор утробно засмеялся. Он не был плохим человеком. Но иногда был излишне навязчив. И прославился, как выдающийся собиратель сплетен и слухов.

— Очень жаль. Господин Ким, если передумаете, всегда рад. Господин Чон, поздравляю с помолвкой.

Он кивнул и отправился донимать других «женихов».

— Джин, ты совсем чокнулся? Когда это я жениться собрался? Сейчас эта престарелая лысеющая сплетница разнесет по всему офису твою фееричную новость.

— Тем лучше для тебя. Он же не в курсе, что твоя невеста — парень! — Джин развлекался, как мог.

— Если ты не забыл, я его обидел и не знаю, как помириться. Он не отвечает на звонки.

— Вот сейчас и помиришься. Смотри.

Джин указал на сцену. А Чон едва не потерял сознание.

***

— Тэхен, соберись наконец! Ты делаешь уже третью ошибку! Ты не выспался? — Хоби был недоволен.

Это был последний прогон. Другого шанса не будет и облажаться очень не хотелось. Публика была перспективная. Можно было получить приглашения в Европу.

— Выспался я. — мрачно ответил Тэ.

— Хосок, не трогай его. Он справится. — естественно, Юнги уже был в курсе всего, что случилось. Он искренне переживал за Тэ, но знал, что тот профессионал и возьмет себя в руки.

— Да, Хоби, не ворчи. Ви, даже мертвый, не допустит ошибок на сцене. Все норм будет. — Чимин говорил уверенно и Хо успокаивался.

К 19.00 все оборудование было готово и установлено. Звук проверен, свет выставлен. Можно начинать.

Парни, как обычно, встали в круг, обнялись.

-Все готовы? Сожжем эту сцену! — привычно прокричал Хоби.

Шоу начинается. Они вышли на сцену.

***

История повторялась. Абсолютно идентичная той, что была в клубе Pistil Seoul.

Чонгук увидел Тэ на сцене и потерял голову.

«Что он здесь делает? Как такое возможно? Так ведь реально можно в судьбу поверить».

Он не сводил глаз с Тэхена. Надеялся, что тот его заметит. И он заметил. На секунду замешкался, но танец продолжил.

Это была та же программа, что и в клубе. Чон уже знал, что будет дальше. Стук сердца гулко отдавался в голове. В животе завязался мерзкий узел.

«Только бы он выслушал. Только бы не исчез». — Чонгук повторял эту мысль, как молитву.

Он забыл обо всем вокруг. Его не волновало мнение коллег и партнеров. Ему было плевать на все человечество. Даже, если небо расколется пополам. Даже если разверзнется земля. Все это не имеет значения. Весь его мир сузился до одной точки — глаза темного янтаря. Величайшая драгоценность.

Чонгук подошел к сцене и ловил его взгляд. Тэхен же делал вид, что Чона не существует.

«Пожалуйста, посмотри на меня». — Чон мысленно проговаривал, как заклинание. Снова и снова.

В последнем элементе танцоры падают на сцену, Тэ встает на одно колено, поднимает глаза. И упирается прямо в глаза Чона.

На этот раз, уже Чонгук поднимает руку и касается щеки Тэ.

— Я буду ждать тебя на парковке. Пожалуйста, нам нужно поговорить.

Чон умоляюще смотрел в глаза Тэхену. Видел, какие они красные и усталые. Было больно это видеть. Тэ никак не реагировал. Просто смотрел. Затем встал и покинул сцену.

***

— Да ебтвоюмать! Это какой-то злой рок. Я столько не грешил в этой жизни, чтобы такое происходило! — Хоби мерил шагами гримерку и размахивал руками.

— Придется догрешить. — Мин не смог удержаться от колкости.

— Умереть захотел, Шуга? — Хосок бросил на него злобный взгляд.

— Молчу-молчу. — Юнги поднял руки, признавая поражение.

— Ты, как всегда, вовремя, Мин. Если бы ты мне не нравился, я бы сам тебя придушил. — шепнул на ухо Юнги Чимин.

— Ночью придушишь, малыш. — Шуга подмигнул парню. За что получил такой взгляд, что понял: ночью он будет спать в коридоре на коврике, если не заткнется.

— Прости, хен. Я не знал, что он там будет. И уж точно не ожидал такого. — Тэхен опустил голову на руки.

— Тэ, выйдем. — Мин резко посерьезнел и поднялся. За ним встал Тэхен.

***

— Что делать будешь? Еще два выхода. — Юнги обеспокоенно смотрел на Тэ.

— Он хочет поговорить. Не думаю, что в этом есть смысл. Все и так ясно.

— А ты не думаешь, что твое «ясно» и его «ясно» диаметрально противоположны?

— Что? Шуга, не пори чушь. Он четко дал понять, что я ему не интересен.

— Это после чего ты сделал такой вывод? После того, как он сказал, что позвонит? И позвонил. Раз сто. А ты ни разу не взял трубку. Или после того, как ты сам придумал, что он тебя бросил? — Юнги криво ухмыльнулся. — Поговори с ним. Хуже уж точно не будет.

Тэхен смотрел на Мина, как будто видел его в первый раз. Мысли метались. Его мучали сомнения.

«Может, он прав? Что может быть хуже? Так хотя бы будет понятно, что произошло».

Тэ устало вздохнул.

— Хорошо, убедил. Я поговорю с ним. Пошли работать.

Оставшуюся программу парни отработали идеально. Получили порцию аплодисментов и несколько визиток от потенциальных клиентов.

Чона в зале не было.

***

— Джин, мне нужно идти. Это мой шанс с ним поговорить. Прикроешь меня, если что?

— Иди. Всем уже пофиг, есть ты или нет. Но уверен, завтра тебя сожрут на работе. Главная сплетница офиса все видела. Готовься.

— Директор Хо?

— Он самый.

— Плевать. Я побежал.

И Чонгук вылетел из зала, направляясь на парковку.

***

Когда Тэхен спускался вниз, сердце, казалось выскочит из груди. Ладони вспотели, а уши горели. Он нервничал. И скучал. Он ужасно скучал по оленьим глазам.

«Неужели я за три дня так привязался к человеку?»

Чонгук наматывал круги вокруг машины. Он тоже нервничал. На сорок шестом круге (да, он считал) появился Тэхен.

Он остановился на расстоянии пяти шагов и замер.

Двое мужчин стояли посреди парковки и смотрели друг другу в глаза. Первым не выдержал Чон. Он быстро подошел к парню и схватил его в объятия. Такие крепкие, что вырваться было невозможно. Он зарылся лицом в плечо Тэ.

— Прости меня. Я так скучал. Почему ты не отвечал на мои звонки? Я места себе не находил. Тэхен, ты нужен мне. Слышишь? Я же говорил, что мое сердце перестанет биться, если я потеряю твои глаза. Я причинил тебе такую боль. Я мудак и лжец. Ненавижу себя за это. Ненавижу, что пообещал не бросать, а сам оставил. Ты сможешь меня простить? Или хотя бы дай шанс попытаться все объяснить и исправить. — Чон всхлипывал. Он плакал. Впервые с момента смерти отца.

— Посмотри на меня. — попросил Тэ.

Чон поднял голову и посмотрел в лицо Тэхена. Парень стоял с абсолютно нечитаемым выражением лица. Только глаза были все такие же грустные и красные от ночных слез. Чонгук это видел снова и сердце щемило еще больше.

Тэхен видел всю боль, которая отпечаталась на радужке оленьих глаз. Ему хотелось коснуться лица и убрать эти слезы. Он сдерживался.

— Я тебя услышал. Давай поговорим спокойно. Пока ты не объяснишь, что произошло, мне сложно тебя понять. И… Простить. — голос Кима дрогнул.

Он с трудом держался, чтобы не утонуть в Чоне. Он так хотел наплевать на все и сдаться. Но ему нужны объяснения.

— Конечно. Давай уедем отсюда и поговорим. Ты голоден? Хочешь что-нибудь?

— Поехали на Намсан. Там вид на город хороший.

— Как скажешь. — Чон мягко улыбнулся.

Он был рад уже тому, что Тэ рядом, что он пришел. И даже, если он не простит, он счастлив, что может побыть хоть немного вместе.

Они сели в машину и Чон завел двигатель.

— Разве ты не пил?

— Нет, я носил бокал в руке для вида. Правило пафосных вечеров — делай вид, что ты в тусовке. Но я никогда не пью на таких мероприятиях.

— Я понял.

Ехали молча. До Намсана никто не сказал ни слова. Чон украдкой наблюдал за Тэ. Он так хотел коснуться хотя бы руки. Но не решался.

Тэхен сидел и смотрел строго вперед грустными глазами. Думал о своем.

Машина остановилась на парковке. Вид и правда был хорош. Вечерний город светился всеми цветами радуги. Он жил своей жизнью. Ему было плевать на двоих, что сидели в машине и молчали каждый о своем.

Через несколько минут Чон заглушил двигатель и повернулся к Тэ.

— Открой бардачок, пожалуйста. Там лежит важный документ. Ты должен его увидеть. Так мне будет проще объяснить.

Тэхен достал лист и начал читать.

— Что это?

— Это отчет о пожаре в декабре 2002 года в Мёндоне. Пожарный — мой отец.

Тэ замер. Он потерял всякую связь с реальностью. Глаза наполнились слезами. В сухом отчете — вся его счастливая жизнь в графе «погибшие». Мама, папа… Он сглотнул, подступивший к горлу, комок. Сдерживал слезы.

— Это еще не все. Вот мой папа. — Чон достал фото.

Они были поразительно похожи. Те же черты лица, губы, нос. И огромные оленьи глаза. Вот почему Чонгук ему снился. Это был не он, а его отец. Он узнал эти глаза.

У Тэхена резко заболела голова. Воспоминания накрыли горячей волной. Мама готовит ужин. В углу стоит елка в огоньках. Тэ сидит с отцом и смотрит новогодний мультфильм. Вчера был его день рождения. Ему подарили новые диски. Вдруг в комнату забегает мама, что-то кричит. Они бегут к двери. Но за ней уже бушует пламя. Папа пытается залить его водой, ничего не помогает. Вот мама бежит к окну. Проверяет. Спрыгнуть вниз не представляется возможным. Там ограда с острыми пиками почти вплотную к стене. Мама оборачивает лицо маленького Тэ мокрым полотенцем, сажает его в ванную и открывает воду. Больше он никогда не видел родителей. В следующую минуту вспышка, грохот. Что-то падает, становится очень жарко и больно в плече, хочется спать. Последнее, что он помнит, сильные руки, огромную маску, через которую видны только глаза, и голос пожарного: малыш, потерпи, не отключайся, еще минуту. Пожалуйста, держись.

Дальше провал. Он проснулся в больнице. Рядом сидела бабушка. Было видно, что она плакала.

Тэ сидел с фото в руках и рыдал. Рыдал так, что казалось его ничто не успокоит.

Чонгук осторожно коснулся плеча и Тэхен упал в его объятия. Закричал, захлебываясь в слезах. С дикой болью раненого зверя. Он вцепился в лацкан пиджака Чона мертвой хваткой и держался, как за спасательный круг.

Чонгук молча гладил его по спине. Он давал возможность оплакать семью. Снова. Спустя двадцать два года.

Сколько же боли было в этом маленьком, хрупком сердце. Сколько он вытерпел всего. Гук жаждал укрыть это сердце. Заслонить собой от всех бед. Отогреть заботой и теплом. Душа Чона болела. В груди лежал огромный камень и не давал дышать. Он сдерживал себя от слез, зная, что это причинит дополнительную боль Тэ. Он не смел ранить его еще больше.

Тэхен задыхался. Начинался приступ. Он не мог сделать вдох и беззвучно открывал рот. Распахнутые глаза были полны ужаса. Руками он искал опору и не мог найти. Тело била крупная дрожь.

Чон просто схватил его за плечи и повторял:

— Тэхен, дыши. Вместе со мной. Давай. Вдох. Один, два, три. Выдох. Считай. Вдох. Один, два, три. Выдох. Молодец, вот так. Еще раз…

«Мой милый, самый золотой мальчик. Я клянусь, что ты никогда больше не будешь так страдать. Я тебе клянусь! Своей жизнью!» — Чонгук мысленно повторял эти слова.

Тэхен постепенно задышал. Он охрип от крика, но уже успокаивался. Тихо всхлипывал, уткнувшись в грудь Чона.

— Милый, прости, что заставил тебя пройти через это. Я не подумал. Я идиот. Я не знаю, как еще тебе помочь. Просто знай, что я рядом. — Чонгук гладил мягкие волосы. Чувствовал, как постепенно расслабляется Тэхен. Дыхание становилось ровнее.

— Не уходи, Гук. Ты только не уходи… — Тэ зашептал слова, как мантру.

— Я не уйду. Больше никогда. Ты мое сокровище, моя судьба. Я уверен в этом. Теперь я знаю, что тебя привел ко мне мой отец. Он спас тебя, а я нашел. И больше никогда не отпущу. Прости меня, Тэхен.

Тэ попытался выпрямиться. Но тело, после приступа, не слушалось. Голова кружилась. Он упал обратно в руки Чона. Глаза и нос опухли от слез. Губы дрожали. Он был полностью разбит и измотан.

— Я все понял. Понял, почему ты повел себя так вчера. Я не могу на тебя злиться. Для тебя это было таким же шоком, как и для меня. Удивительная штука жизнь. И мне очень стыдно, что ты увидел меня таким. — Тэ говорил почти неслышно. Слова давались тяжело.

— Тэхен, я хочу, чтобы ты мне верил. Но пойму, если ты не сможешь. Я очень виноват перед тобой. Но знай, я буду рядом столько, сколько ты захочешь. Или не буду вовсе, если ты так решишь. И еще. Ты мне нужен любым. С любым твоим состоянием и настроением. Никогда, слышишь? Больше никогда не проси прощения за то, что такой, какой есть.

Тэ наконец смог взять себя в руки и выпрямиться. Чон тут же достал платок и промакивал глаза Тэхена от слез. Поправлял волосы.

— Чонгук, спасибо.

— Это я должен тебя благодарить. За то, что позволил быть рядом.

— Нет, Чонгук, спасибо.

— Да за что?

— За то, что ты меня нашел.

— И уже не потеряю. Поехали домой, ладно?

— Домой?

— Сегодня я не оставлю тебя одного. Считай это похищением. Но я буду слишком переживать, если не буду видеть тебя.

Тэхен уже совсем успокоился и попытался улыбнуться. Чон взял его за руку. Рука была ледяной. Хотя на улице был жаркий и душный Сеульский летний вечер. Приступ вытянул всю жизнь из парня. Гук завел машину и включил печку. Он снял с себя пиджак и накинул на плечи Тэ.

Они выехали с парковки в направлении дома Чонгука.

***

Тэхен сидел на кухне Чона, пил ромашковый чай и смотрел, как тот готовит ужин. Он совсем пришел в себя, успокоился и даже шутил. Только глаза еще были немного припухшие.

Тэ умел готовить рамен и яйца. Поэтому предложение помочь было категорично отвергнуто. Чонгук даже не переоделся. Только снял галстук и закатал рукава рубашки. Периодически он отвлекался от своего занятия и смотрел внимательно на Тэхена.

— Гуки, прекрати, пожалуйста. Я в порядке. Займись едой. Ты меня смущаешь.

— Прости. Я просто волнуюсь за тебя.

— Чон Чонгук, это ведь первые твои отношения, да? — голос еще был немного хриплым.

— Как ты это понял?

— Ну ты сам сказал, что никогда не был на свидании. И ты не совершил преступление перед человечеством, а ведешь себя так, как будто предал страну.

— Я обидел тебя. Это гораздо хуже предательства страны. Мне за это стыдно.

— Хорошо. Я тебя прощаю.

— Правда?

— Правда. Хоть мне и не за что прощать, но я вижу, что тебе это нужно.

Было видно, как расслабились плечи Чона. Он успокоился и вернулся к готовке. Тэ любовался мужчиной. Он был до жути хорош. В черных брюках, жилетке и белой рубашке.

— Ты во мне дыру прожжешь. — Чонгук тихо засмеялся.

— Я? Да я даже не смотрю на тебя!

— Ну конечно. Я же чувствую твой взгляд на моей заднице.

— Ну там есть на что посмотреть, Гукии. Тебе ужасно идут костюмы.

Чон медленно повернулся.

— Ты хоть понимаешь, что можешь остаться голодным?

— Оооо, голодным я точно не останусь. Не так ли, Гукии?

— Демон! Ты сущий демон, Ким Тэхен! Я тут переживаю, а он… Что за грязные мысли в твоей прекрасной голове? — Чон улыбался.

— Кто бы говорил, Гукии.

Чон подошел и поцеловал Тэ в кончик носа. В, ставшие родными, глаза Тэхена вернулся свет. Он снова сиял.

— Все, не мешай мне готовить. Сначала я должен тебя накормить.

Они долго разговаривали за ужином, пили вино и наслаждались обществом друг друга. Чон задавал множество вопросов. Рассказывал о себе.

— Мне нужно написать Джину. Если я и сегодня пропаду, он точно заявиться с самого утра чтобы прикончить меня.

Чонгук взял в руки телефон.

«Джин, я живой»

«Вижу. Ну что там? Поговорили?»

«Да, я все объяснил. Он простил меня. А теперь ты прости. Я часто буду пропадать»

«Да пофиг вообще. Ты счастлив? Ну и я за тебя счастлив»

Чон отложил телефон и позвал Тэ в гостиную. Они сидели на диване обнявшись. Гук водил по предплечью Тэ кончиками пальцев. И было так хорошо и спокойно. Наконец все встало на свои места.

— Ну что, значит сегодня наш первый день? — Тэ тихо засмеялся.

— Пусть будет так. Отметим в календаре. Милый, ответь на дурацкий вопрос. Ты веришь в любовь с первого взгляда?

— Уже да.

— А я всегда догадывался, что что-то с этим не чисто. — Чон улыбался в темноту…