«Друг»
Саэ, казалось, сам не заметил, как начал открываться перед Харуми, делясь тем, что скрывал от окружающих. Он говорил о давлении, которое чувствовал на мировой арене, о том, как каждый матч, каждое выступление требуют от него не только физических усилий, но и полного самообладания. Харуми внимательно слушала, не перебивая, понимая, как непросто ему говорить об этом.
— Иногда, — тихо произнёс он, глядя в сторону, будто боясь встретиться с её взглядом, — мне кажется, что я просто часть огромной машины. Тебя используют, пока ты показываешь результат, и забывают, как только ты оступишься.
Его голос звучал спокойно, но в каждом слове чувствовалась усталость и горечь. Саэ, хоть и привык казаться непоколебимым, показал свою другую сторону — уязвимость, спрятанную под маской уверенности.
— И ещё... — он замялся, как будто сомневался, стоит ли продолжать. — Иногда мне кажется, что японский спорт так и не поймёт, чего я пытаюсь добиться. Они хотят результатов, но не готовы меняться. Как будто футбол для них — это просто привычка, а не страсть, не то, ради чего ты готов отдать всё.
Харуми почувствовала, что он не просто критикует японский футбол, а выражает глубокое разочарование. Она видела, как он борется с этим чувством, стараясь оставаться верным своим целям, несмотря на постоянное непонимание со стороны своих соотечественников. Ей стало понятно, что это напряжение затрагивает не только спорт, но и его личные отношения, хотя Саэ и не упоминал конкретных имён.
Она догадывалась, что в этой истории есть место для сложных чувств, связанных с братом, Рином. Её сердце ёкнуло при мысли о том, как много ему пришлось пережить, находясь в этом противоречивом мире, где даже родные люди могли стать источником разочарования. Но она не стала задавать вопросов, уважая его молчаливое согласие на недосказанность.
— Порой просто нужен человек, который услышит, — мягко сказала она, ободряюще положив руку на его плечо. — И я здесь, если тебе это нужно.
Саэ встретил её взгляд, в котором не было ни жалости, ни осуждения — только понимание. Он чуть кивнул, словно принимая её поддержку, и впервые за долгое время почувствовал, что его тяготы разделены на двоих.
После её слов Саэ остался молчаливым, но взгляд его потеплел. Впервые за долгое время он чувствовал, что может быть самим собой, не строя барьеров и не скрывая того, что происходило внутри. Он перевел взгляд на её руку, лежащую на его плече, и, немного поколебавшись, накрыл её своей рукой. Этот жест был едва заметным, но для него он означал больше, чем просто благодарность.
— Знаешь, — наконец произнёс он тихим голосом, — я думал, что меня это не коснётся, что я смогу быть над всем этим. Но иногда мне кажется, что я сам себя загнал в ловушку. Всё это — мировые турниры, тренировки, победы — начало превращаться в рутину. Я просто перестал ощущать радость от игры, ту самую искру, ради которой когда-то начал.
Харуми почувствовала, как его пальцы чуть сильнее сжали её руку, и по его напряжённым плечам она поняла, что это признание далось ему нелегко.
— Возможно, это просто усталость, — продолжил он, слегка усмехнувшись, но в этом смехе не было радости. — Или... возможно, я где-то свернул не туда.
Она молчала, позволяя ему продолжать, и Саэ ощутил, что готов открыться ещё немного.
— Я думал, что, уехав за границу, смогу доказать не только себе, но и... всем остальным, что я действительно чего-то стою. Но всё это пришло с другой стороной — с непониманием и даже... конфликтами. Иногда мне кажется, что это не только про футбол, но и про что-то большее. Что-то, что я не могу выразить словами.
Он замолчал, но Харуми догадалась, что он подразумевает Рина, их непростые отношения, которые никогда не были по-настоящему гладкими. Она почувствовала, как много боли скрывается в его словах, и, не удержавшись, слегка сжала его руку в ответ.
— Ты не один в этом, Саэ, — прошептала она, глядя ему прямо в глаза. — И если тебе понадобится кто-то, кто будет рядом, кто сможет просто выслушать... я всегда здесь.
Саэ кивнул, и на его лице появилась едва уловимая тень благодарности. Он не привык принимать помощь, но её слова, её спокойное присутствие заставили его ощутить себя менее одиноким. В тишине, которая наступила, они просто сидели рядом, наслаждаясь моментом редкого покоя и тёплого понимания.
Саэ взглянул на часы и понял, что время пролетело незаметно. Он не хотел уходить, но осознавал, что ему нужно отдохнуть перед важным матчем. Немного неохотно, он поднялся с дивана, убирая руку и пытаясь придать лицу привычное спокойное выражение.
— Мне пора, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Завтра матч, и мне нужно быть в форме.
Харуми встала рядом, искренне улыбнувшись. Её глаза мягко светились, и в этом взгляде читалась настоящая теплота, что заставило его сердце на мгновение дрогнуть.
— Хорошо, — ответила она, чуть опустив голову. — Я рада, что у нас с тобой наладились отношения... Ты действительно стал для меня хорошим другом, Саэ. Спасибо за этот вечер.
На секунду в её глазах блеснула некая нежность, и, сказав это, она слегка коснулась его плеча, словно подтверждая свои слова. Но внутри Саэ что-то оборвалось. "Просто другом". Эти слова задели его сильнее, чем он ожидал, вызвав внезапное чувство опустошения и разочарования.
Он замешкался, как будто пытался найти что-то в её глазах, надеясь увидеть намёк на что-то большее. Но Харуми, казалось, не замечала его растерянности, оставаясь той же спокойной и доброжелательной. Ему вдруг стало непривычно тяжело осознавать, что для неё он всего лишь "хороший друг".
Саэ коротко кивнул, пытаясь справиться с этим чувством. Он заставил себя улыбнуться, хотя внутри его что-то болезненно сжалось.
— Да... друг, — повторил он, не осознавая, как отзывается это слово у него в душе.
— Удачи на матче, Саэ, — добавила она, с теплотой в голосе. — Я буду за тебя болеть.
Саэ только молча кивнул, чувствуя, что не готов сказать больше. Он бросил на неё последний взгляд, надеясь, что она поймёт его молчаливое сожаление, и, развернувшись, вышел за дверь. Но, спускаясь по лестнице, он осознал, что простое прощание оставило в нём глубокий след.