Part 8
Настоящее
Автор
Он заметил ее издали. До того, как она въехала в предстартовую зону. Ту незнакомку на черно-красном мощном «Кавасаки».
Она была единственной девушкой среди гонщиков, была одета в чёрное пальто, ботинки и черные джинсы. Хрупкая, миниатюрная, но при этом держалась на байке так же уверенно, как мощные мужики.
Сразу видно – чувствует байк. Знает, как управлять им. Значит, не новичок, как и он.
Лицо незнакомки было скрыто, но парень не мог оторвать от нее взгляд. От единственной из всех девушек на гонках. Ему было плевать на полуголых танцовщиц, которые обливались шампанском. На грид-герл в крошечных бикини.
А от этой не мог оторвать взгляд.
Как она гоняет на скорости?
Как выглядит?
Какой у нее голос?
Стоп. Ему же плевать. Ему на всех плевать, кроме одной. Самой красивой, самой доброй, самой любимой. Его малышки с зелёными глазами, которая часто приходит к нему во снах и мыслях до сих пор. Он безумно хочет ее обнять, но каждый раз бежит, зная, что не может.
Ему плевать на всех, кроме той, для которой он умер давным-давно. Брат не мог найти себе места после того дня.
В тот же день он и для самого себя умер. Похоронил свое прошлое и будущее. Остался под завалами настоящего..Мертвый. Один. Навсегда.
Девушка на «Кавасаки» встала неподалеку, будто назло. И не уходила. Как и он, сторонилась других – предпочитала одиночество.
Он наблюдал за ней из-под стекла своего защитного шлема, зная, что она не увидит его глаз. А он – ее.
Но когда девушка вдруг посмотрела на него, он вздрогнул. Изнутри будто огнем опалило. По рукам, спрятанным под пальто, пробежала дрожь.
Он кивнул ей, пытаясь понять, чего незнакомка хочет. Она ничего не ответила, хотя могла крикнуть. Тогда он подозвал ее жестом. Если смелая – подойдет. И он спросит, что она хотела.
Вместо этого незнакомка вдруг показала ему средний палец. И ему внезапно стало смешно. Так он знакомился только с одной девчонкой. Своей. О той самой думал весь этот год. Забавно. То, что было, не повторится.
Он не стал отвечать ей. Просто решил забить, но все время ловил себя на то, что смотрит на нее.
–Парни, знаете ее? – спросил он у мужиков стоявших рядом.
–Кого? – повернулся один из них.
– Вон ту, на каве.
– А, это Пума, – ответил один из них и широко улыбнулся. – Одна из лучших. Катает мощно! Безбашенная! Если участвует – побеждает. Мужиков делает на раз-два!
– Она стерва. Всех динамит, — добавил второй. – Характер строгий.
Пума? Звучит забавно. Ей идет.
Он вдруг вспомнил старое прозвище. Молния.
Так его никто не называл уже год.
До старта оставалось совсем немного. Еще чуть-чуть и они начнут готовится. Сегодня в заезде будет много гонщиков. Гремлин захотел попробовать что то новое.
Завтра победители будут соревноваться за право называться лучшим. Ну и получат свою долю бабла – ставки еще принимают.
Ему необязательно побеждать. Но привычка выйгрывать осталась.
Весь год его единственной отдушиной был мотоцикл. И он не разучился чувствовать скорость.
Они еще не стартовали, но в его крови начал кипеть адреналин. Хороший знак. Сулит победу. У него крутой «Сузуки», а сам он умеет ездить.
Та девушка, которая любила его, просила не участвовать в нелегальных гонках. Говорила, что это опасно, и ей за него страшно. Они даже поругались тогда. Но он не мог отказать себе в удовольствии почувствовать азарт вновь. К тому же его малышка никогда этого не узнает. Для нее он мертв. И для самого себя – тоже.
Девушка на «Кавасаки» проехала мимо, встала неподалеку – согласно своему номеру. Номеру один. А он – номер три. Она зачем-то решила снять шлем, и он не нашел в себе силы отвести взгляд.
Длинные темные волосы, мягкой волной ложащиеся на плечи. Их подсвечивает мощный прожектор, и кажется, что над ее головой черная рамка. Точеный профиль: пухлые губы, аккуратный чуть вздернутый носик, упрямый подбородок.
Она повернулась к нему, и парень вздрогнул. Глаза.
В ночи их свет не был виден, но он знал, какого они цвета.
Зелёного.
Точно заблудший лес. Мрачный и темный. Он никогда не видел таких глаз – ни до, ни после.
Волнение и неуверенность проникали в каждую часть его существа. Он осознал, что необходимо найти способ справиться с этими эмоциями и найти решение, которое будет наилучшим для всех.
Рукой он сжал руль – так, что проявились вены.
Это была она. Та, которую он любил все это время. Его Лили.
Нежная девочка с широко распахнутыми глазами превратилась в уверенную Пуму, которая считалась одной из лучших на нелегальных гонках.
Он смотрел на нее, и не мог поверить, что это она.
Нет, он видел ее издали, помог даже, хотя она никогда об этом и не узнает. Но не знал, что Лили изменилась настолько.
Не может быть. Нет.
Малышка, почему ты сидишь на байке здесь, среди этих придурков? Почему его зовут Пума? Почему ты рискуешь собой на гонках? Что с тобой случилось? Что ты с собой сделала?
Он так скучал. Каждое мгновение. А теперь, когда она рядом, безумно больно.
Лили вдруг повернулась к нему. Он видел, что она смотрит на него. Она будто хотела подойти к нему, обнять и сказать:
– Том, ты вернулся! Ты здесь!
Но этого не произошло. Она надела шлем и сжала руль. Будто было уверена в своей победе.
Pov Lily
Я была полна уверенностью выйграть. Не понимая, почему так болезненно реагирую на взгляд номера три, я повернулась к нему. Хотела спросить, что ему нужно?
И в этот момент мое дыхание перехватило.
На какое-то мгновение вдруг почудилось, что на байке сидит мой Том. Их с незнакомцем фигуры были похожи – может быть, у того разворот плеч был немного шире. Кроме того, номер три сидел на «Сузуки» так, как порой сидел на своем байке Том.
Все напоминает о нем. Нет! Просто наваждение.
Чем меньше времени оставалось до старта, тем больше пар красных сигналов гасло.
Три минуты.
Пять.
Одна.
Пятнадцать секунд.
Старт.
Четверо человек сразу вырвались вперед. Я, номер три, номер пять и номер восемь.
Моей тактикой было находиться в числе лидеров, а затем завладеть лидерством. Я часто так делала.
Мы впятером мчались по треку, и я не слышала ни криков, ни громкой музыки позади. Для меня сейчас ничего не существовало, кроме шума ветра. Я гнала навстречу свободе, тонко чувствуя байк и состояние трассы. Контролируя ритм прохождения по кругу. Проходя повороты почти на полном газу.
Каждый обгон, каждое ускорение приносило мне ощущение свободы и мощи. Я чувствовала, что моя машина и я становимся единым целым, готовыми покорить трассу. Все мои мысли и энергия были сконцентрированы на достижении лучшего времени и победе.
Я думала, что все будет легко.
Но ошибалась.В какой-то момент меня начали выбивать с трассы.
Номер пять специально держался рядом. После одного из поворотов он начал теснить меня, заставляя снижать скорость. А все для того, чтобы вперед вырвался кто-то другой. Скорее всего, номер восемь.
Каким-то чудом я увильнула в сторону – байк наклонился к земле так опасно, что мог бы и упасть.
У меня создалось ощущение, что номер три поддается.
Я помчалась дальше, забывая о других соперниках.
Я финишировала первой под громкий рев зрителей. Остановилась, злая, как волчица. Впервые за долгое время я чувствовала не восторг, а злость. Пронзительно-холодную злость.
Номер три пришел вторым – я слезала с байка, когда он пересек финишную черту. И снова было ощущение пронзительного взгляда, от которого стало не по себе.
Я подошла к Гремлину.
– Что происходит?
– Номер три выбывает.
– Номер пять подрезал меня! А номер три спас!
– Увы, но я здесь решаю, кто выбывает, а кто нет. Поздравляю тебя!
– Номер пять чуть не выбил меня с трассы.
– Но не сделал этого. А вот номер три его выбил. Был физический контакт. Так что, Пума, придется дисквалифицировать его.
Я увидела номера три, и начала бежать к нему, но вдруг он стал уезжать. Я была уверена, что он слышал меня.
Он резко обернулся. Снова в шлеме. Я так и не увидела его лица.
– Спасибо за помощь! Мне жаль, что так вышло!
Я почувствовала холод. Он молчал.
– Скажи мне свой телефон! Я отправлю тебе часть выигрыша, – продолжала я, чувствуя, как дрожат пальцы и крепче вцепилась ими в шлем.
Он покачал головой. Ему как будто бы было плевать. И на деньги, и на меня.
Так. Завтра будет моя последняя гонка. Слишком я вспоминаю Тома из за них. Я больше так не могу!
Я оседлала байк и поехала домой. Я все вспоминала этого номера три. Он напоминал мне Тома, однако...Том погиб. Значит, что такого быть не может.