Спорщики

Тэхен уже полчаса сидел на кровати в пустой комнате и пялился в стену. Его сосед по комнате появлялся, как Санта Клаус, раз в год. Без подарков, но с новым цветом волос. Тэхен временами даже забывал, как тот выглядит и каждый раз порывался начинать знакомство с «очередным» сожителем. Но характерный хрипловатый голос выдавал в человеке все того же Сон Бома и Ким просто вяло здоровался и занимался своими делами. Он никогда не спрашивал, где тот пропадает и зачем вообще держит койко-место за собой. Откровенно пофиг, что в голове у этого странноватого парня. Таких Тэхен вообще старался избегать.

Вот и сейчас тот где-то пропадал и это не могло не радовать. И, кажется, этим дождливым субботним утром, это единственная радость. Потому что… Ким Тэхен — ты ебанат! Ты что сделал?

Осознание пришло сразу. Но тогда количество алкоголя в крови уже превысило заветную точку «инстинкт самосохранения» и спор показался даже забавным.

Утро пиздануло по похмельной лохматой башке такой отрезвляющей кувалдой, что Тэхен мгновенно покрылся крупными мурашками. Мурахами он покрылся. Размером с пассажирский Боинг каждая. Оставалось надеяться, что эти мурахи его затопчут насмерть и не придется отдуваться за свою тупость. Еще Чонгука тупым называл, а этот ушлый говнюк вон как выкрутил. И теперь на кону две задницы и одна непоруганная честь одного, отдельно взятого, студента третьего курса факультета бизнеса и права.

— Надеюсь тебя, дебила, сегодня собьет автобус, — монотонно пробубнил, все так же тараща огромные глаза в стену. Он со стоном рухнул спиной на кровать и прижал подушку к лицу, вопя в нее раненым зверем. — Блять! Автобус! — тут же подскочил и схватил телефон. Безжалостный гаджет показывал 10:37. Тэхен застонал снова, двумя руками растрепал волосы и подскочил с кровати. В голове прострелило, и лицо скривило болезненным спазмом. Зачем он столько вчера пил? Хотели же по пару баночек.

Дополнительный английский все еще стоял в планах и холодное, безэмоциональное лицо преподавательницы всплыло в голове.

Через двадцать минут Тэхен вылетал из комнаты. Он успел принять душ и почистить зубы, стоя прямо под струями теплой воды. Справить нужду успел тоже и там же. Никто же не узнает? Не узнает. Ким проглотил таблетку от головной боли и урвал холодный кусок пиццы, которая явно собиралась умереть в его холодильнике. Желудок протестующе булькнул, но принял железобетонный сухарь с обледенелым сыром и почившими кусочками очень грустной пеперони.

Открыв дверь общаги, Тэхен понял, что душ был дурацкой затеей. На улице поливало ничуть не хуже по интенсивности, но примерно раз в тысячу холоднее. В очередной раз за утро подобрав красивый, поэтичный мат в свою сторону, Ким накинул капюшон и шагнул в стену дождя. О том, что зонтики изобрели еще до нашей эры, он напрочь забыл. Поэтому мгновенно промок до трусов и покрылся тоненький корочкой льда. Изнутри. Пробрало до самых костей. Зато проснулся окончательно. Но появился риск к вечеру уснуть навечно.

Когда к дождю добавился порывистый ветер, Тэхен вспомнил, что дождевики тоже изобрели охренеть как давно и один сейчас грелся в сухом шкафу. Прямо рядом с одиноким носком с надписью «maybe no?».

Классические маты закончились. Пришлось изобретать и Тэхен с этим справился на все сто баллов. И сейчас долбошизый пиздохуй несся к остановке на уверенной крейсерской скорости и тихо ненавидел дождь, ветер, себя, преподшу-грымзу, всех англичан с их английским и одного Чон Чонгука. Его почему? Да простотаково, за компанию.

Кое-как добравшись до нужной аудитории, Тэхен посмотрел на свои бывшие белоснежные найки, мысленно прочитал им прощальную молитву и распахнул дверь.

Удача преследовала его, но Ким не привык так просто сдаваться и отчаянно сопротивлялся. Удавалось прекрасно!

— Ким Тэхен? — надменно вскинула брови поверх очков грымза и вперилась в него взглядом. — Вы не читаете общий чат группы? — иронично хмыкнула.

— Здравствуйте, — замедленно пробормотал Тэхен и достал телефон из внутреннего кармана тонкой куртки. На экране висело уведомление, и он нехотя его открыл, уже зная, что там написано. Занятие перенесли на следующую субботу, поставив сразу два подряд.

— Запоздало, — прошипела преподша, — сегодня не ваше время, Ким Тэхен, — не говорила, а заколачивала гвозди в его и без того сегодня слабенькую голову.

— Прошу прощения, — промямлил Ким и захлопнул дверь, уставившись в нее, как полный дебил.

А он и есть полный дебил, без «как». Итог субботнего утра: Стычка со стихией — проигрыш; белоснежные найки — погибли в неравном бою с лужами; трусы — насквозь; задница — под угрозой; самооценка — пробила дно. Припудрено похмельем.

В общагу Тэхен вернулся жалкой, дрожащей побитой собакой. Разделся догола прямо у двери, швырнул вещи на пол мокрой кучей и, в два шага доскакав до кровати, завернулся рулетиком в одеяло. Он прекрасно осознавал, что заболеет, но надеялся, что смертельно. И то, что его остывающий труп найдут обнаженным, волновало меньше всего. Сон настиг почти мгновенно и Тэхен сладко засопел в подушку.

***

— Хо, — хрипела трубка мобильного из загробного мира, но почему-то на экране упорно светилось «Тэ-НЕ-хен», — я заболел, — сообщил сатанинский голос. Почему-то, Хосок именно так себе и представлял голоса из преисподней. Сомнения вызывал только сольно хлюпающий нос. Вряд ли в аду страдают от насморка, там же жарко.

— Тэхен? — на всякий случай уточнил. Мало ли? И услышав согласное мычание, ужаснулся. Люди не могли так разговаривать, но сразу поверил, что это и правда его друг. — Ты чего это?

— Привези лекарства, а? — просипел Ким. — У меня только таблетки от головы, пластыри и гандоны. Не уверен, что это поможет, — хлюпнул носом Тэхен.

— Бля, Тэ, я это… — Хосока душануло чувство вины, но поделать уже ничего было нельзя. — Я не в Сеуле. Уехал на выходные к родителям. Прости, что не предупредил. Попроси Юнги или Чонгука.

От одного только упоминания имени его потенциального… Кого? Любовника? Да ну на хуй! Тэхена передернуло.

— Ладно, я позвоню, — скрипнул и отключился. Сил говорить не осталось, и он устало закрыл глаза, кутаясь в одеяло, но все равно повышая сейсмоактивность в районе. Колотило его сильно. Пролежав пару минут и захлебнувшись от нового приступа кашля, он разлепил веки. Казалось, что к ним привязали гири, а в глаза насыпали песка. В горло, кстати, стекловаты напихали и там раздирало, кололо, жгло, простреливало и ныло.

Тэхен хотел сдохнуть, но все равно заставил себя набрать Юнги. Тот ответил только после пятого гудка.

— Что? — рад слышать так, что аж через телефон ухо потянуло холодом.

— Юнги, я заболел, — как по скрипту, повторил текст Тэхен, — Привези лекарства, а?

— Блять, — «радость» в голосе усилилась. — Тэ, мы с родителями Чимина едем на выходные за город. Домик там сняли и уже час в пути. Боюсь, без шансов. Чонгуку набери.

Да что ж это такое? Единственное спасение, выходит, только одно? Зато пластыри пригодятся. Облепит ими зад, чтобы никто и никак. Еще и скотч поищет. Для надежности.

— А можешь ты? — простонал Тэхен и зашелся в приступе кашля. — Я еле говорю.

— Слышу, — вздохнул Мин, — сейчас сам попрошу. Он не откажет, — прозвучало слишком ласково. Подозрительно.

Но затуманенный лихорадкой мозг уже не мог считывать интонации. Он отчаянно хотел не болеть и спать. Тэхен сбросил звонок и забылся тяжелым, беспокойным сном.

***

— Тэхен? — тихо прошелестел Чонгук в приоткрытую дверь. В комнате висела гробовая тишина и, не дождавшись ответа, он проскользнул внутрь, тихонько прикрывая за собой. Взгляд тут же уперся в кучу мокрых шмоток и Чон немного подвис. — Он совсем дебил в такую погоду шляться? — вопрос риторический, ответ яснее ясного.

Юнги позвонил час назад и сухо попросил отнести лекарства умирающему. Чонгук честно отпирался, но какая-то невнятная тревога поселилась внутри. Где-то там, на четвертом этаже, страдает в одиночестве красивый и несчастный Ким Тэхен.

На кровати гусеницей лежало тело. Тэхен завернулся с головой. Спал. Чонгук снял кроссовки и тихо прокрался к постели. Обвел взглядом кокон, уткнулся в светлую макушку и застыл. Тэхен спал мятежным сном. Выглядывающий из одеяла нос покраснел, глаза припухли, ресницы подрагивали, на лбу выступила испарина и несколько прядей прилипли.

«Какой же он красивый», — Чонгук сглотнул. И почему он раньше не обращал внимания на то, насколько идеальные и правильные черты лица у Тэхена? Даже сейчас, болеющий, он выглядел настолько уютно, что нестерпимо захотелось прикоснуться.

Вместо этого, Чонгук присел на корточки и изучал. Изучал, любовался и наслаждался. Немного жалел, что не видно губ, но память подкинула образ целиком и Чон задохнулся от жара, которым его накрыло.

Позалипав еще минут пять, он осторожно коснулся плеча, боясь напугать.

— Тэ, проснись, — голос хрипнул и Чонгук тихо прокашлялся, — я тебе принес лекарства.

Гусеница шевельнулась и брови свелись к переносице. Тэхену явно было очень плохо. Он еле слышно застонал и приоткрыл воспаленные глаза.

— Чонгук? — прошелестел не в силах выдать хоть один лишний децибел. — Что ты? Здесь? — он попытался выпутаться из одеяльного плена, но вовремя вспомнил, что он вообще-то в чем мать родила.

— Юнги позвонил и сказал, что ты бестолочь, — тихо и совсем не зло ответил, чуть улыбнувшись. — Просыпайся, сейчас тебя полечим. У тебя градусник хоть есть?

Тэхен отрицательно замотал головой и скривился от боли. Та была тяжелой настолько, что он даже не смог оторвать ее от подушки.

— Есть вода в кране и сахар, — попытался пошутить, но вышло хреново.

Несмотря на это, Чонгук широко улыбнулся, протянул руку и коснулся лба тыльной стороной ладони. Глаза распахнулись сами собой. Тэхен пялился. Пялился на лицо парня, который находился в трех десятках сантиметров от него и не мог отвести взгляда.

«Какой красивый», — шелохнулась мысль в больной голове и в этот раз Ким не стал ее гнать взашей, а несколько раз покрутил, посмаковал и оставил там жить. Кажется, навсегда.

Тэхен горел. Температура явно вышла за пределы нормы слишком далеко. Чонгук нахмурился, опустил взгляд со лба на глаза и не смог вдохнуть. Тэхен смотрел так пронзительно, что, кажется, температура повысилась и у Чонгука тоже. Градусов на сто.

«Мать моя… Только не это, пожалуйста», — мысленно взмолился Чон, взывая к самому мирозданию. — «Не смотри так, умоляю. Я же задохнусь».

Он резко одернул руку и отвел взгляд. Подскочил на ноги, суетясь и очевидно нервничая. Ринулся в кухонную зону, забыл, что оставил пакет с лекарствами, вернулся, схватил бумажную пачку и пулей вернулся обратно. Уперся ладонями в столешницу и воровато обернулся, убеждаясь, что Тэхен его не видит. Запустил пальцы в волосы, чуть сжал у корней и уставился в кафельную стену. Сердце отплясывало какой-то скандинавский танец, руку в месте контакта с горячим лбом Тэхена жгло нестерпимо. Чонгук посмотрел на нее и сделал то, что нормальному человеку показалось бы дикостью, а влюбленному — самой милой вещью на свете. Он поднес тыльную сторону ладони к щеке и мягко прислонил. Ничего. Это все еще его обычная, привычная рука. Но фантомное ощущение чужой кожи понеслось стайкой мурашек по загривку и Чонгук закрыл глаза, ловя это чувство. Да что с ним такое?

Стряхнув наваждение, он поставил чайник, украдкой поглядывая на кровать. Тэхен лежал в той же позе и, казалось, даже не дышал.

Чайник вскипел. Чонгук высыпал жаропонижающее в горячую воду, взял кружку и вернулся к кровати. Тэхен не сдвинулся ни на миллиметр.

— Тэ, — мягко позвал, — тебе нужно выпить лекарство.

Ким завозился на кровати и с нечеловеческим стоном сел, натягивая одеяло на голову. Выпутав руку, он вяло пошевелил пальцами, прося подать кружку и Чонгук осторожно протянул. Появилась вторая рука и длинные пальцы легли на теплую керамику. Тэхен шмыгнул носом и внезапно закашлялся. Испугавшись, что тот разольет горячее на себя, Чонгук, не задумываясь, подскочил к кровати и присел на край. Положил свои ладони поверх рук Тэхена, удерживая кружку. Тело прошил электрический разряд. Пальцы Кима были странно холодными, но быстро грелись от кружки и рук Чонгука сверху.

— Спасибо, — скрипнул Тэхен, справившись с раздирающим приступом.

— Как тебя угораздило? — проворчал Чонгук, но упорно не хотел убирать ладони. Он смотрел на их руки и не мог отвести взгляда. Это выглядело настолько гармонично и правильно, что будь Чон художником, точно нарисовал бы.

— Английский, — булькнул Ким и потянулся к кружке. Губы коснулись края. Сердца Чонгука коснулись теплые лапки и мягко, пушисто прошлись по нему. Он так и не убрал руки. Тэхен пил с закрытыми глазами, а Чон жрал его образ. Чистая смугловатая кожа казалась невероятно мягкой, длинные ресницы чуть подрагивали, отбрасывая маленькую тень, родинки на спинке и кончике носа хотелось обвести пальцем.

«Чонгук, тебе пиздец. Ты только что подписал себе смертный приговор», — врать себе было невозможно. Как и невозможно было не признать, насколько Тэхен совершенен. Пусть и полностью разбит болезнью.

Он перевел взгляд на лоб и до дрожи захотелось убрать нависшую прядь светлых волос. Что он и сделал, не отдавая себе отчет. Осторожно провел дрожащим пальцем, едва касаясь. Тэхен вздрогнул и открыл глаза.

— Прости, — прошептал Чонгук и тут же влепил себе мысленную оплеуху. Что он вообще творит? Будь Тэхен здоров, уже расквасил бы ему лицо за такие выходки. Но тот молчал. Молчал и смотрел не отрываясь.

— Что происходит? — еле слышно, хрипло пробормотал. — Ты так спор решил выиграть? — в голосе разлился холод.

— Что? — опешил Чонгук и резко отсел ниже на кровати, сползая почти в самые ноги. — Придурок, я тебе помочь пришел.

— А ведешь себя, как… — Тэхен запнулся. — Как мой… — Кто? Ухажер? Парень? Влюбленный парень? Продолжать не стал. Не нашел правильное определение.

— Пей лекарство, — бросил Чонгук. — Тебе бы умыться и поспать еще. Есть чистая постель? — говорил, казалась, обыденные вещи, но от них всех сквозило заботой. Тэхену стало стыдно. И правда, может, у Чона дела были, планы. А тут он со своей простудой. Еще и выебывается и ищет подвох. Да если бы не он, Ким бы сдох может.

— Извини, — тихо пробормотал, упорно отводя взгляд куда угодно. Вон стена с обтертой краской такая интересная. Век бы на нее смотрел. — Постельное в шкафу, но я не буду менять, сил нет. Только умоюсь.

— Я сам, — забрал кружку из рук и поднялся. — Вставай.

Тэхен кое-как повернулся и спустил ноги на пол. Чонгук прав, нужно освежиться и еще поспать. Лекарство действовало быстро и скоро его пробьет потливость. Поэтому принимать душ смысла нет. Он, пошатнувшись, поднялся с кровати, краем глаза заметив, как дернулся Чон, чтобы поймать его в любой момент, и поплелся в сторону ванной.

— Э, одеяло отдай, — прилетело в спину и Тэхен обернулся. Краска наползла на бледные щеки. Под одеялом ведь нет ничего.

— Я это… — Ким перевел взгляд на мокрую кучу.

— Оу, — понимающе протянул Чонгук и сложил губы трубочкой. — Ну хотя бы вещи возьми.

— А, точно, — покивал пунцовый Тэхен и побрел к шкафу.

«Пиздец! Пиздец! Пиздец!» — орал в себя Чон. Голый Тэхен не оставлял шансов.

Когда он подошел к шкафу, распахнул его и потянулся к полкам, одеяло сползло и открылся вид на широкую спину. Чонгук внутри уже не орал. Он выл, скулил, стонал и рвал на себе волосы. Тэхен абсолютно беззаконно крал его сердце, присваивал. Стало страшно. Ким самый натуральный натурал из возможных и желать его себе — преступление.

Вообще, вчерашний спор был идиотским. На трезвую голову пришло осознание, что Чонгук совершил огромную ошибку. Это тебе не в платье по универу щеголять, это сломать человека, который к такому никогда не будет готов. Все утро мысли метались, и он думал, как это отменить. Он не хотел портить их хоть и странную, но дружбу. Но больше всего он не хотел ломать психику хорошему парню. Да, Тэхен не ангел во плоти и крыльев за спиной у него отродясь не наблюдалось. Но он и не само зло. Он простой студент, не без грехов, но и без вредности. Никогда не лез в сомнительные дела, не конфликтовал ни с кем, не вредил и не обижал. Девушки? Ну а кто, будучи студентом, не мечтал переспать с половиной универа? Он же им не обещал ничего. Он просто любил секс и брал то, что давали щедро и с удовольствием. Чонгук не имел никакого морального права переступать эту черту. Хоть и ужасно хотелось подойти сейчас и обнять со спины, уткнуться носом в шею и почувствовать жар кожи. Как вообще вышло, что он в одно мгновение открыл глаза и увидел совсем другую картинку? Ту, которая заставляла сходить с ума. Ведь до этого полтора года не замечал за собой таких желаний по отношению к Киму.

Тэхен выпал из ванной через десять минут, до этого выпихнув из нее одеяло в узкую щель. Он оделся в шорты и футболку, умылся и почистил зубы, даже волосы кое-как расчесал, хотя они все равно были грязными и противными. За это время Чонгук уже сменил постель, сбросил грязную в кучу к мокрым вещам и сейчас сидел на кровати соседа.

— Иди ложись, — кивнул на кровать.

Тэхен сделал шаг и мир вокруг поплыл, Чонгука стало два, а потом он и вовсе превратился в размытое мельтешащее пятно. Ким почувствовал руки на своей талии и твердое плечо под головой, а затем ориентация в пространстве сменилась. Открыл глаза уже лежа в кровати под свежим одеялом.

— Спасибо, Гуки, — пробубнил в подушку.

Он, стоя над раковиной и жуя зубную щетку, пытался думать. Почему Чонгук с ним возится? Мог прост лекарства отдать и свалить. Откуда такое желание позаботиться? Постель вон меняет. Тэхен провел пальцами по лбу, где касался Чонгук, посмотрел на свои руки, которые обхватывали ладони Чона. Ничего не понятно, голова гудела и отказывалась соображать. Но единственное он осознал, это все очень приятно.

— Не за что, — просто отозвался парень. — Для меня ты бы сделал все то же самое.

Тэхен не уверен. Возможно, и не сделал бы. До сегодняшнего дня.

— Тебе не пора? — сквозь накатившую дремоту пробормотал Ким и сразу добавил. — Ты же останешься? — ответа он уже не услышал, сон забрал свое.

Чонгук целый час таращился на спящего Тэхена. Того жарило, как на сковороде и он жутко потел. Но это радовало, значит лекарство действует и скоро станет легче. Вообще, надо бы свалить к себе и продолжить готовиться к экзаменам, но Чон просто не мог заставить себя уйти. Он придумывал десятки причин, чтобы остаться. А вдруг Тэхен проснется и ему станет хуже. Или попросит лекарство, а подать некому. Еще надо что-то приготовить или заказать, Тэхену ведь надо поесть чего-то полезного. И постель снова сменить. Вещи еще в стиралку закинуть, а потом переложить в сушилку. И достать из нее, иначе будут мятые. Дел невпроворот и все они крутились вокруг Тэхена.

Спустя еще час Чонгук уже выстирал шмотки и постельное и загрузил их в сушильную машину. Вычистил кроссовки и поставил их сохнуть в углу комнаты. Зачем-то вымыл кухню, хотя она и так была чистой. Проверил все шкафчики и холодильник и обнаружил только две пачки рамена, пустую коробку от пиццы и баночку колы, не густо. Он заказал в доставке куриный бульон и из магазина продукты. Самые простые, но необходимые, вроде яиц, риса, пару упаковок сосисок и овощи. Сбегал к себе за градусником и несся так быстро, что вернулся дыша, как последний чахоточный, боялся, что Тэхен проснется.

Дальше заниматься было нечем. Оставалось ждать доставку, и он улегся на соседскую кровать. Мельком глянул на Кима, который все так же спал и уткнулся в телефон. Залез в соцсети, нашел страничку Тэхена и залип на фотках. Он пролистал все до последней и окончательно признался себе, что попал. Еще одно удивительное открытие случилось примерно на середине листания стены Ким Тэхена. Почему-то в штанах молчало, а вот в груди ревело и бушевало. Хотелось не физической близости, хотя на фото с пляжа узел внизу живота скрутило вполне реальный. Хотелось не парня на одну ночь, а целого Ким Тэхена и не только на ночи, но и все дни. И что теперь делать, Чонгук не имел ни малейшего представления.