Книга драбблов

[ для атмосферы включить Leo Nissim - Nostalgic Piano ]

- Скажи, Тэ, ты когда-нибудь испытывал ненависть к человеку, настолько сильную, что она прожигала тебя изнутри, не давая и вздохнуть?

Вопрос девушки не был неожиданным. С её нравом и воспоминаниями можно ожидать чего угодно.

- Ненависть? Это слишком сильное чувство, которое можно испытывать только к персоне, причинившей много боли, - глубоко вздыхая, парень смотрит в любимые глаза и говорит, на выдохе, - Такого никогда не было в моей жизни.

Лиса без эмоций глядит на него, закрывая глаза. Сильный порыв холодного ветра обрушивается на её истощенное тельце, заставляя закутаться в пальто сильнее и зажмурить глаза, дабы туда не залетели соринки.

- Думаешь, я смогу оправиться окончательно? - с отрешением спрашивает девушка, ощущая тепло рук Кима на своём лице.
Он пристально смотрит на неё, буквально сканируя душу, и Лалиса вздрагивает, не выдерживая.

- Абсолютно. Ты справишься, твои раны затянуться, а глаза вновь начнут сиять, как на тех старых фотографиях. Снова заживёшь и будешь идти на встречу своей мечте - становление композитором, - он замолкает, опуская свои широкие ладони, и выдерживает паузу, подбирая слова:
- Я уверен. С хорошей поддержкой и силой воли ты отложишь те воспоминания на дальнюю полку, позабыв о ней навсегда. А ещё...надеюсь, обретёшь эмоции, которые потеряла. И улыбку. Я хочу услышать искренний смех, твои белоснежные зубы и ямочки на щёчках, сковываемые этой маской безразличия.

Он вздыхает. Последние слова дались ему с трудом.
 Пара стоит на пристани. Закатное небо, окрашенное в холодные цвета, напускает меланхолию, а шум волн, вздымающихся и перекатывающихся одна на одну, навевают тяжёлые воспоминания. Прохожих в такую погоду почти нет на улицах; то тут, то сям летают стайки птиц, не успевшие спрятаться в укрытие. Лишь изредка можно разглядеть одиночек, которые шатаются и бурчат что-то невнятное себе под нос, запахивая верхнюю одежду поплотнее.

Лиса оборачивается, нутром чуя на себе чей-то любопытный взгляд.

Девушка видит вычищенные туфли, такие редкие на мужчинах, и полы чёрного модного пальто, наверняка, увиденного на обложке журнала. Поднимая взгляд выше, обозревает руки, спрятанные в широкие карманы, ряд больших бежевых пуговиц и воротник.

Она всегда оценивающе пробегается взглядом по одежде, только потом рассматривая лицо.

Длинная изящная шея с серебряной цепочкой, острый подбородок и скулы, подчёркивающие худобу мужчины.

Глаза.

Они направлены на Лису, изучая девушку с таким же любопытством, как и она незнакомца. Взъерошенные волосы каштанового оттенка аккуратно зачёсаны на бок, не прилизаны, как это любят делать.

Лицо знакомое. Даже слишком.

Вновь опуская свои очи немного ниже, Манобан видит татуировку на шее. Её в этом месте трудно увидеть, но взгляд сам цепляется, разглядывая границы рисунка и прикидывая, что это может быть.[ теперь включаем Leo Nissim - Pensive Piano и ставим на повтор, будет долго ]

Сердце невольно ухает вниз, сопровождая это глухим стоном, слетевшим с губ девушки.

Она знает этого мужчину.

Знает настолько хорошо, что становится мучительно больно.

- Ты... - тихий шёпот срывается, и его уносит далеко в небо северный ветер, завывая. - Ты..! - вновь это слово, уже более громкое.

- Кто? Ты о чём? - Тэхён, до этого наблюдавший за морем и цепенеющий каждый раз, как очередная волна скрывалась в пучине, замечает молчание, нарушаемое лишь вскриками птиц. Он поворачивается на тихий голос и видит две пары глаз, устремлённых друг на друга, разглядывающих и "пожирающих". В одних глазах колеблется страх и ненависть, в других - дикое любопытство.

Вальяжно вытаскивая руки из карманов пальто и улыбаясь во все тридцать два, незнакомец демонстрирует самую фальшивую улыбку, которую мог изобразить на своём красивом личике.

- Надо же... - слова его тонут в завываниях ветра, но Лиса, тихо дрожа, вся превращается в слух. - Какая встреча... Не ожидал увидеть тебя такой...  похорошевшей.
 
Глаза его жадно разглядывают её тело, указывая на пошлые мысли. На женщин и девушек так не смотрят, но он...

- Не могу поверить... - Лалиса протирает свои органы зрения, думая, что это фальшь, плохое воспоминание, простой обман, но как только вглядывается вновь, обнаруживает мужчину совсем близко.
Сердце трепещет в груди, вырываясь наружу, как ягнёнок пытается спастись от волка, но все попытки тщетны.

Девушка замирает, сглатывает подкативший к горлу тяжёлый ком. Рот открывается в попытке что-то сказать, но, не найдя нужных слов, она просто стоит, взирая на причину этих ощущений и эмоций.

Тэхён обеспокоено переводит взгляд с Манобан на незнакомца, и обратно. Какое-то гадкое чувство не покидает его сердце, нависая тяжким грузом, но, оставляя попытки с ним справится, он просто наблюдает со стороны.

Однако его возмущению нет предела, когда прибывший парень нежно касается пальцами бархатной кожи на щеке Лисы. Та вздрагивает, отдёргивает руку и, словно очнувшись от сна, с презрением смотрит на него.

- Ничего не скажешь? Эх, я так обрадовался встрече.

После поворачивает голову в сторону Кима и нахальным взглядом "бегает" по внешнему виду паренька. Видя немного поношенные кроссовки от дорогой фирмы, спортивные штаны и с яркой расцветкой куртку, которая вошла в моду этого года, громко фыркает.

И переводит взгляд на Лису.

- Вижу, нашла ты мне замену... Так быстро, не ожидал, что это вообще произойдёт, - ухмыляясь говорит он, корча гримасу, напоминавшую обиду.

- Быстро? Прошло два года. Ты считаешь это маленьким сроком? - Лалиса не сводит взгляда с подлеца. Её бьёт дрожь, но это терпимо по сравнению с его колкими замечаниями, ответить на которые просто невозможно.

- Для тебя - в самый раз. Черепашья скорость присуща для такого существа, как ты, милая, и я думаю... - начинает мужчина, но резкий тон остужает его:
- Не смей меня так называть, Чонгук! Я давно перестала являться для тебя "милой"!

Довольно ухмыляясь, как дьявол, Чонгук едко замечает:
- Уф, вижу голос прорезался... Столько лет спустя. А ты молодец, - обращается он к Тэхену, - научил говорить эту овечку.

Глаза девушки, недавно являвшиеся двумя бездонными пустыми чашами, до полна сейчас наливаются злобой и ненавистью. Такое чувство давно покинуло её, забрав с собой все остальные, но в этот раз...

Она не посмеет, чтобы её использовали.

Сжимая и разжимая кулаки, Манобан   находит в себе желание и силы превратить смазливое личико Чонгука в месиво, но опускаться до применения физической силы, да ещё и в неравном бою, она не намерена.

- Чон... Как был мерзавцем, так им и остался. Чёртов урод с повадками хищника. Ходит, высматривает слабую особь в стаде, после чего гонится и загоняет в ловушку. Не так ли? Точно я описала твой метод? Только ты ещё и манипулируешь, подчиняя сознание.

Под аккомпанемент удивлённого возгласа Тэхёна, ни разу не слышавшего таких слов из уст своей возлюбленной, и короткого "Хах" Чонгука, девушка осознаёт, что она выговориться. Раскроет все мысли там, внутри, которые долго хранила, вспомнит речи, репетируемые ею, как школьником перед важным выступлением, не скупится на пару ласковых ублюдку.

- Ну что, приятна Свобода, которую ты желал каждый раз, увидев меня? Как долго ты ею упивался? А?! Я же оседала на твои плечи тяжким грузом, мучая бедолагу своими расспросами, - Лиса морщится, с презрением разглядывая лицо бывшего парня. Прошло немного времени, как она задаёт вопрос, намекая, что хочет услышать ответ немедленно.
- Так ты мне ответишь? Сколько времени?На лице Чона появляются желваки. Он злится, так как теряет доминирующую позицию в разговоре, а это последнее, чего он хотел.

- А ты изменилась... - хрипит Чонгук, быстро меняясь в лице и кутаясь в пальто, хотя порыва ветра не наблюдалось.

- "А ты изменилась". Это всё? Жалко с твоей стороны, Чон Чонгук. Очень жалко. Малословным ты никогда не был.
 
Парень молчит. Он ищет слова, быстро, хаотично разбирает варианты. Это первая овца в его стаде, которая поняла, что дверь открыта и можно сбежать.

Первая. И последняя.

- Ну? Что, неприятно? Взбунтовавшая девица? Не нравится? - с вызовом повторяет девушка, словно читая его мысли. - Ни раз не было такого?

Сложив руки на груди, Манобан смотрит ему в глаза. В её "чашах" плескается стальная уверенность, она готова растоптать мужчину так, как он сделал это с её сердцем.

- Продолжаешь молчать? Отлично. Тогда скажу я, - венка на лбу вздувается от кипящего в ней гнева, - Спасибо тебе, - тихо молвит Лалиса, и оба мужчины с изумлением смотрят на неё.
- О нет, нет! - вскидывает руки девушка, останавливая их поток мыслей неправильного пути, - Действительно спасибо. Но это "спасибо", которое говорят ненавистному человеку. Выдохни, урод. Спасибо за разбитое сердце, неудачный первый опыт любви и бессонные ночи, полные слёз и отчаяния. Ты ушёл, не попрощавшись, по-английски, разослав видео ВСЕЙ школе. Спасибо за клевету, напущенную на меня меткой стрелой, за обидные насмешки и отшельничество. Надеюсь, ты доволен проделанной работой.

В словах девушки присутствует, как кажется, только сарказм, но по слезам, одиноко стекающим одна за другой, ясно, что это сарказм, приправленные острой правдой.

- Тебе было приятно? Приятно, когда ты снимал меня, на коленях, на улице, на камеру, бросая при этом? Говоря слова, которые я в жизни не хотела от тебя услышать? Слова, больно ранящие душу? Я не мазохистка, но тогда дарила тебе, садисту, столько боли, что, казалось, ты испытал целый оргазм! И меня, ревущую, выложил в сеть, подписав как "Неудачница".Обида разрывает на куски. Сердце бьётся часто-часто, обливается кровью, воспоминания давят на мозг, отдаваясь глухой тупой болью, больше похожей на зубную.

- А как потом смеялся, когда уходил? Я смотрела вслед, щипая себя и желая проснуться! Думала, что это просто спектакль, ведь ты полностью приучил меня! Как домашнее животное.

Резкий вдох и выдох. Последние силы. Последние слова.

- Тогда я ненавидела и презирала себя. Винила, что все из-за меня. Хотела... - голос дрожит. Дальше нет сил говорить. - Х-хотела... Покончить с жизнью. Оборвать её, как нить.

Преграда не сдерживает эмоции, и теперь слёзы катятся потоком, а Лиса стирает их рукавом, размазывая макияж.

- Ты не представляешь, как это больно... Как больно, ублюдок!!! - не выдерживая, она кричит, и стайка голубей, мельтешащих то здесь, то там разлетается в стороны, издавая недовольные звуки.

Внезапно Лалиса замолкает. Тэхен было открывает рот и готовит кулак, но своей ладошкой она останавливает его и, поднимая тяжёлый взгляд на Чонгука, тихим, зловещим голосом продолжает свою речь:

- Ты лишил меня способности любить, но показал, насколько жесток этот мир может быть. Теперь я сняла розовые очки и положила их в ящик вместе со своими чувствами, похоронив где-то в земле. Глубоко-глубоко. Однако я теперь освобождена. Навсегда. И встретив тебя, окончательно в этом убеждаюсь. Спасибо...ублюдок за убитую надежду.

Лиса заканчивает речь и...улыбается Чонгуку. Но улыбка эта, как и её голос, сулит о худших поворотах. Она не тёплая и нежная, полная радости, а холодная, отрешённая, жаждущая мести за содеянное.

Поворачиваясь к возлюбленному и беря его за руку, Лиса уходит с той же улыбкой на лице, чувствуя облегчение и "сбрасывая" с себя ярость. Теперь это чувство будет чуждо ей.

Изумлённый Чонгук молчал. Он молчал и тогда, когда брел по пустынным улицам, когда заходил к себе домой и ложился на кровать, понимая, что теперь эта овечка свободна.

Она нашла выход из своего заточения и сейчас гуляет на воле, наслаждаясь жизнью.

Теперь не один хищник к ней не притронется.

Никогда.