Тебе понравится, я обещаю.
Пейринг: Юнги/Дженни. (Решили написать драббл)
Будем рады, еслы вы оцените.
-----
- Выпусти меня, ублюдок! Сейчас же!
Громкий вопль отчаяния и злости разрезает мёртвую тишину помещения вдоль и поперёк. Рваное дыхание отражается от стен, покрытых склизкой, белой, дурно пахнущей плесенью и эхом, как бумерангом, возвращается к источнику звуков. Сердце совершает кульбиты с каждым шагом личности по тёмному подвалу, не важно, приближается она или нет, близко или нет.
Неимоверно страшно.
Страх, перерастающий в ужас, липким комком сворачивается в нутре, забираясь глубоко, так, что приходится задыхаться от этого гадкого чувства. Порванная в клочья тонкая маечка разбросана вокруг матраса, являющегося единственным укрытием от всей грязи и пыли на полу, что так долго, наверное, годами, скапливалась в этом треклятом месте. Белые, недавно купленные и уже ставшие такими любимыми кроссовки дорогой фирмы выпачканы и подраны, левый вообще лишился шнурка; кожа на ногах, чистая и гладкая, каждый день тщательно обрабатываемая различными средствами, содралась в районе коленей и икр, и кровь, вначале бившая без остановки, теперь запеклась, образовав противную корку, которую так и хочется содрать, как это делают маленькие дети; топик, будучи прикрытый майкой, теперь открыт для глаз, давая прекрасный обзор на плоский девичий животик, над которым так старательно трудились последние месяцы, лелея и хваля за каждый новый сантиметр измерительной ленты, делая свисающий конец при измерении всё больше и больше.
Столько стараний, столько пота, стекавшего семью ручьями с тела, столько потраченных сил и, если исход будет трагичен, всё зря.
- Чёртов псих! По тебе успокоительное плачет вместе с докторами из психиатрической больницы!
Голос громкий, визгливый, такой не похожий на повседневную лаконичную и уверенную речь девушки. И уставший, уставший до одурения от бесконечного мучительного ожидания своего конца. Пребывая во мраке подвала вот уже несколько часов, а может дней (кто его разберёт, это время, часов настенных и в помине не было в этой темноте), и теряя малейшую надежду на то, что похититель одумается и отпустит, проклиная себя и его (себя - за необдуманное решение переться через подворотни поздним вечером в ожидании, что охрана, отозванная ещё днём по приказу хозяйки, укротит любого наглеца, посягнувшего на прекрасное молодое тело; его - за похищение в принципе и ожидание, слишком затянувшееся для обычной кражи девушки из-за долгов отца или зависти других компаний), невольно девушка начинает потихоньку сходить с ума от звука капающих капель воды, разбивающихся на маленькие частички о каменный пол.
- Дженни-я~~ Не стоит тебе в твоём положении разбрасываться такими фразами, а особенно со мной. Твой грязный язык может сотворить с тобой злую шутку... - хриплый голос, от которого сердце начинается трепетать в ужасе, а губы сжимаются в тонкую линию.
- У-угрожать мне вздумал?.. М-мой отец, он большая шишка, он разберётся с тобой р-раз и навсегда... Он... - цедит сквозь зубы, под конец переходя на тихий шёпот, больше похожий на блеяние. Руки, связанные жёсткой верёвкой и накрепко привязанные к батарее, с которой, собственно, и стекает надоедливая вода капля за каплей, не позволяют туловищу отдёрнуться от мужской руки, от длинных пальцев, изящно заползающих под короткие шорты, немного оттягивая джинсовую ткань.
Похититель, лицо которого скрыто кепкой, сидит близко, так близко, что его дыхание маленькими колечками пара выходит изо рта в поле зрения Дженни, а глаза из-под убора пристально глядят на лицо похищенной, цепким взглядом хватаясь за каждое изменение мимики на её лице. Дверь, через которую он вошёл, не прикрыта до конца, тускло освещая лица двух человек, находящихся в помещении.
- Твой папочка? Это господин Ким, да? Знаешь, Джен, я вот сейчас здесь его не вижу. Возможно, он найдёт тебя и прикончит меня, но произойдёт это точно не сейчас, - Ким видит, как ухмылка играет на его лице, - В этом подвале сейчас только ты и я.
Последнее предложение оседает в тишине помещения, со звоном разбивая все радужные мечты Дженни выбраться отсюда только с синяками и порезами на теле.
- Ты же пожалеешь. Неужели жизнь не дорога?.. - шипит девушка, уткнувшись своим колючим взглядом в лицо, скрытое вещами, старательно пытаясь разглядеть блеск, исходящий из глаз незнакомца.
- Возможно, - усмехается тот, продолжая наглаживать бедро жертвы под тканью и продираясь пальцами всё дальше, касаясь кромки нижнего белья. - Но это будет потом. Не стоит задумываться о будущем, надо наслаждаться моментом.
С этими словами он вытаскивает руку из-под шорт и резким движением рук раздвигает её ноги. Сопротивляясь, Ким прилагает усилия, чтобы сдвинуть колени обратно, но теряет считанные секунды, оказываясь в капкане двух кандалов, прикреплённых к полу. Ступни теперь могут сдвинуться только на несколько сантиметров, два-три крупных звена чугунной цепи сковывают движения.
- Нет! Не надо!
Оголённый комок нервов и крик, полный неприкрытого ужаса, - вот, что сейчас представляет из себя девушка. Вся стойкость и уверенность рассыпались в пух и прах, эмоции сыграли своё дело, и такие ненавистые всей сущностью слёзы, жалкие, отвратительные, оставляют солёные дорожки на бледных щеках.
Задыхаясь в истерике, она, сама того не осознавая, с запинками задаёт вопрос, пытаясь вытянуть ситуацию на свою сторону:
- Ч-что тебе нужно? Моя семья может щедро заплатить, дать, что захочешь! Че-его ты желаешь?..
Мужчина не отвечает. Он медлит. Вопрос висит в воздухе, девичьи пальцы сжимают верёвку, обвившую кисти, в нервном ожидании кусают крепкие зубки обветрившиеся губы. Тишина становится невыносимой, кровь в ушах бурлит, а сердце выпрыгивает из груди.
Слышится долгий и протяжный вздох похитителя, после чего:
- Теперь ты предлагаешь мне сделку? А где слова о том, что я поплачусь жизнью, м, Джен? Где твои угрозы? - Молчание со стороны девушки, приправленное ощущаемым в воздухе ожиданием, заставляет его продолжить, кратко вздохнув, - Мне ничего не нужно от твоей семейки. Ничего, кроме тебя.
Распахнутые глаза, полные слёз, начинают часто-часто моргать, сгоняя соленую волу с места, а воспалённый мозг подбрасывает сцены того, что, возможно, с ней сделает этот псих. Под ускорившийся пульс жертвы мужчина встаёт с места и уходит в угол подвала, подбирая что-то железное и звякающее с пола. Этим нечто оказываются ножницы, зажатые в изящных тонких пальцах.
В панике и истерике Дженни, слыша звуки, издаваемые чиркающими ножницами, яростно начинает вырываться из верёвок и кандалов, но этим только делает себе хуже. Запястья, связанные жёстким материалом, получают кровоточащие ссадины, а звенья цепей не собираются так просто отрываться друг от друга.
Подойдя вплотную к девушке, незнакомец присаживается на корточки и хватает кромку шортиков, приближая металл всё ближе. Дженни замирает в недоумении; она, будучи уверенная, что ей нанесут увечья и раны, наблюдает, как мужчина осторожно разрезает джинсовую ткань, кромсая её неровно, разрывая в некоторых местах.
Куски джинсы летят к белым замызганным огрызкам футболки, обнажая бёдра и оставляя Ким лишь в топике и чёрных трусиках.
- Ты ведь не остановишься, правильно? Сколько не умоляй, всё равно изнасилуешь? - тихим голосом спрашивает девушка, бессильно роняя голову на своё плечо. - Хотя чего это я... Бедра наглаживаешь, конечности все связал, почти лишил одежды. Осталось только выебать для полного счастья! - грустно усмехнувшись, Дженни поднимает голову в сторону своего ночного кошмара и изумленно замирает.
Кепка резким движением отброшена в сторону, открывая вид на красивое лицо парня. Густые брови сдвинуты на переносице, пристально всматривающиеся в лицо девушки глаза и плотно сжатые в линию губы. Небольшая полоска света от двери не позволяет увидеть большего, но не смотря на это, Дженни тщетно пытается разглядеть в сосредоточенном и хмуром лице парня ещё хоть что-то.
Не говоря ни единого слова, парень приближается вплотную к жертве и сильными руками рвёт кружевную ткань белья, а Ким, пытаясь абстрагироваться из этого места, запрещая себе издавать любые намёки на то, что ей приятно и чувствуя всю омерзительность сложившейся ситуации в целом, не замечает, как топик оказывается порезан на две части спереди всё теми же ножницами, обнажая две бледные окружности.
Парень подаётся вперёд туловищем, накрывая рот Дженни своим, сминая её губы. Она невольно ахает, мычит, стараясь увернуться, но тонкие изящные пальцы оказываются в лоне девушки незамедлительно, заставляя ту остолбенеть. Они толкаются с силой, проходя через преграду, и погружаются до упора в костяшки. По щекам Дженни текут слёзы, рот мужчины продолжает терзать её, а фаланги начинают двигаться внутри в быстром темпе в унисон с мычанием Ким, пытающейся безрезультатно вытолкнуть руку из влагалища, но тем самым только глубже её погружая.
Оторвавшись от обкусанных, опухших девичьих губ, парень переходит на оголённую шею, засасывая и кусая молочную кожу (после этого, без сомнений, останутся отметины), продолжая трахать Дженни фалангами. Теперь это действие не сопровождается аккомпанементом глухих всхлипов и выкриков: девушка плотно сжала губы, явно не намереваясь показывать, что ей могло быть приятно. Усмехаясь, мужчина пальцами свободной руки приближается к груди и обхватывает сосок. Стена рушится, и Дженни, открывая рот и не сдерживаясь, издаёт приглушённый стон, который эхом отражается от стен подвала. Вместе с хлюпающим звуком, исходящим из её лона, она выдаёт ещё несколько звуков, чувствуя, что теперь эй эти фаланги не кажутся такими омерзительными. Довольный, как Чешир, парень вынимает пальцы, на которых блестит влага.
- Не думаю, что тебе теперь эта идея кажется столь отвратительной, Дженни~я... - тянет хрипло похититель, расстегивая ремень на брюках. - Вся ночь впереди, просто чувствуй и наслаждайся.
