15
Прошло два дня с того разговора, а Гришу всё так и не отпустило. Мама несколько раз приходила к нему в комнату и пыталась как-то приободрить, но он сказал что хочет побыть один и что скоро сам восстановится. Сложно сказать что он тогда чувствовал. Вину? Определённо, нет. Жалость? Тоже не то. Злость и обиду? Да, пожалуй, вот оно. Ведь если бы тогда не опрометчивое решение бабушки в порыве злости, то всё могло бы быть иначе. Но было бы тогда ему хорошо? Ведь, что если бы, собственный отец художника не принял его?.. Собственные мрачные мысли образовали тучу в комнате. Она давила на Гришу, но тот, словно под гипнозом, продолжал лежать и терпеть это - боль от своего же сознания. Мучительно.
Но тут послышалось хрупкая, еле слышная фраза с прихожей:
— Он сейчас не очень хорошо себя чувствует. Не мог бы ты заглянуть немного позже? - (Художнику стало любопытно. Наконец-то он испытывал ещё что-то. Тучи потихоньку рассеивались, но не до конца. Григорий тихонько пошёл на родину этого диалога и приятно удивился.)
— Неужели заболел? Как его самочувствие? - прозвучал обеспокоенный голос Володи. Такой родной и любимый, успокаивающий слух и разум.
Не успела женщина ничего ответить, как художник, выходя из своего укрытия, произнёс:
— Мам, у нас есть что-нибудь вкусненькое? О, Володя? - он искренне пытался создать удивление и, вроде как, получилось у него это неплохо, - Ну привет.
— Здравствуй, - ответил хулиган тому и как-то неловко махнул рукой в знак приветствия.
— Так, Гриш, теперь-то всё с тобой хорошо? - обеспокоенно спросила женщина, поворачиваясь к своему сыну.
— Да, мам, всё отлично.
— Какое облегчение, - сказала мать и выдохнула, снимая почти весь груз беспокойства со своей души, - Вижу к тебе гость. Что ж, пусть проходит. Я доведу обед до готовности и позову вас обоих есть.
— Да ладно вам, я и так... - Хотел было возразить уже разувавшийся Володя.
— Отказы принимаются только за дверью, - напоследок бросила она и ушла на кухню. В свои владения.
На вопросительный взгляд хулигана художник шёпотом ответил и улыбнулся, совсем немного:
— Лучше не спорь. Идём.
Они пошли в комнату. В ту самую, в которой за километры были видны яркие постеры и рисунки. В ту самую, где разговоры о химии и попытки учиться въелись в стены. В ту самую, где они раскрывались друг другу. Редко, но постепенно и метко.
— Почему ты не позвонил мне перед приходом? - спросил Гриша, вопросительно смотря на своего парня.
— У тебя либо телефон разряжен, либо на аэрорежиме. Ты не доступен, - ответил Володя, загадочно оглядывая разноцветные стены. Он видел их десятки раз, но они завораживали так, будто его взор упал на них впервые.
Точно. Телефон. Художник выключил его после пары бесячих уведомлений с приложений и закинул куда-то в глубины стола.
Хулиган подошёл к нему, ободряюще взял за плечи и произнёс, тихо, но чтобы Гриша мог слышать:
— Я переживал. От тебя не было вестей час, другой, день. Всё в порядке?
— Теперь да, - на подозрительный взгляд Володи он продолжил, - Правда, мне лучше.
Однако так отнюдь не казалось хулигану. Его собственное солнышко грело, но потухало. Это было видно. Будто совсем немного и лучики вовсе перестанут исходить. Как последние секунды заката, только не факт что потом настанет рассвет. Его рассвет.
Художника отпустили эти тёплые от табака руки. Такие приятные.
— Ты сказал моей маме что мы друзья? - спросил Гриша, усаживаясь на кровать и приглашая сесть рядом хулигана.
— Ну... Да, - неуверенно выдал он и уселся на предложенное место.
— Мог бы сразу сказать про отношения.
— Вот как... Стоп. Что, реально? - удивлению Володи не было границ, - Она не будет против?
— Не будет. Ей известно о том что девушки меня не интересуют, так что можешь смело называть меня своим парнем перед ней.
Тут на лице хулигана появилась хитрая кошачья улыбка.
— А можно рассказать прямо всё и про то... - Володя не договорил, так как рот ему рукой закрыл чуть покрасневший художник.
— И всё же ты и вправду с какого-то дуба рухнул.
Вот оно. Лучи снова исходили из него. Всё ещё редкие, но в разы больше. В нём горели эмоции - любовь и смущение. Хулиган понял как действовать дальше для того, чтобы он снова светил ярче всех.
Володя взял его руку, которая прикрывала ему рот, и поцеловал в тыльную сторону ладони, тем самым отвлекая и уменьшая бдительность. Это сработало, художник немного расслабил плечи, а к его щекам снова поступал румянец. Потом, одним резким движением, Гриша был прикован к кровати, а его руки были прижаты другими над головой.
— Т-ты что творишь?
Ответа не последовало. Лишь медленный наклон к губам и закрытие век. Но поцелую не суждено было случиться, так как художник высунул язык, тем самым показывая что этого сделать не удастся. Однако хулиган так легко не отступил и быстро лизнул лингву Гриши. Реакция была мгновенная, прямо как в лабораторной работе по химии. Младший быстро высвободился из хватки, с позволения и поддачи старшего конечно же, и уткнулся лицом в подушку. Его как током ударило, разряд был ощущаем. Он был красный, как рак. Щёки и уши горели. Но это сейчас было то смущённое солнышко, а не безэмоциональная туча. Володя довольно хмыкнул, смотря на результат своих действий.
Отойдя от всей ситуации, Гриша повернул свою голову в сторону Володи. Тот, в свою очередь, игриво и довольно улыбнулся. Однако улыбка быстро спала с лица, когда в него полетел безболезненный подзатыльник.
— Ауч, за что? - он пытался играть боль, но сочувствия не добился. Актёр без «Оскара».
— За всё хорошее. Вот зачем ты это сделал?
— Я просто хотел проявить в тебе хоть какие-то эмоции. Неужели, не понравилось?
Художник задумался. Ему понравилось, даже очень, скорее это просто было очень неожиданно. Когда уже ответа не ждали, то он сказал:
— Это было потрясно, - на щеках оставался заметный румянец, а сам он смотрел в глаза хулигана. Казалось, в тот момент, между их лицами пронеслись звёзды, хоть таковых и не было.
————
Тгк https://t.me/myhlamcheeek
«Ноты и буквы в хламе».
Прода будет хз когда,
Автор заживо сгорел со стыда:_)