9 глава.Педофил!
Костя вертел в руках складной нож – тот самый, что месяц назад прихватил с одной "точки". Лезвие – острое, рукоять – крепкая, в меру тяжёлая. Идеальный, как он считал.
— Да и шрифтом каким-нибудь красивым выгравируй: "Любимой Анечке от Кощея", — сказал он, протягивая нож дяде Васе.
Старый знакомый его отца взял клинок, покрутил в мозолистых пальцах, поднял бровь.
— Ты это... девке дарить собрался?
Костя кивнул, затянулся сигаретой, выпустил дым в потолок.
— Может, его покрасить, а? В розовый... Или там, какой бабы любят?
Дядя Вася смотрел на него с немым удивлением, потом хрипло рассмеялся:
— Смешной ты, Кость. Куда бабе нож?
— А че не так? — Костя прищурился. — Она ж хрупкая – ветер подует, и сдует. А если меня рядом не будет, и пристанут?
— Да лезвие-то крупноватое. На такое разрешение надо, статья... Ты что, бабу в колонию собрался отправить? — старик покачал головой.
Костя отмахнулся, будто от назойливой мухи:
— Дядь Вась, ну ты сделаешь или нет? Я ж не прошу статьи считать. С ментами, если что, сам разберусь.
Дядя Вася вздохнул, но сдался:
— Ладно, ладно... Заодно сделаю.
Костя усмехнулся, глядя, как старик уносит нож в мастерскую.
Пусть смеётся.
Зато Анька будет под защитой.
Даже если он не рядом.
***
Последние дни мая растаяли, уступив место лету. Воздух, наполненный ароматом нагретого асфальта и свежей зелени, встретил Аню, когда она вышла из дома. Белоснежное платье, едва доходившее до колен, с тонкими бретельками, трепетало на лёгком ветру, притягивая взгляды прохожих.
Качалка встретила её привычным гулом голосов и звоном железа.
— Привет, — бросила она, легко переступая порог.
Пацаны оглянулись, заулыбались, кивнули. За эти месяцы Аня стала для них своей– почти сестрой, почти боевой подругой.
И только для одного она была не просто своей.
Услышав её голос, Костя резко поднялся с дивана, словно его ударило током. Сердце на мгновение замерло, потом застучало с новой силой.
— Привет, — сказал он, подходя ближе.
— Привет, Кость, — ответила Аня, и на её губах расцвела та самая улыбка, от которой у него перехватывало дыхание. Особенно когда на левой щеке появлялась едва заметная ямочка.
Он сглотнул, понизил голос:
— Выйдем. Поговорим.
Она кивнула, без слов последовав за ним на улицу.
Костя закурил, сделал глубокую затяжку, будто собираясь с мыслями. Потом достал из кармана складной нож и протянул ей.
Аня удивлённо подняла брови, осторожно взяла холодный металл. Раскрыла – и замерла.
На отполированном лезвии аккуратно было выгравировано:
"Любимой Анечке от Кощея"
Рукоятка, неожиданно розовая, блестела на солнце. Но её внимание привлекло не это.
"Любимой"?
Она подняла глаза, ища ответ в его взгляде.
А он стоял, куря, сжав зубы, будто ожидая приговора.
И в этот момент между ними повисло что-то большее, чем просто подарок.
Признание.
Без слов.
Костя был готов ко всему.
К крикам, к обвинениям, к тому, что она швырнёт нож под ноги и назовёт его педофилом. Он проигрывал этот момент в голове сотни раз – каждый раз заканчивалось это её гневом и криком «педофил!»
Но только не...
Аня улыбнулась.
Не той своей обычной ухмылкой, а чем-то новым – тёплым, нежным, таким, что у него перехватило дыхание.
И прежде чем он успел опомниться, она сделала шаг вперёда, встала на цыпочки и...
Прикоснулась губами к его щеке.
Не к губам – на это она не осмелилась бы. Но теперь на его скуле остался едва заметный след помады – розовый, как рукоятка того самого ножа.
Костя замер.
Время будто остановилось.
Он чувствовал её дыхание на своей коже, лёгкий дрожащий выдох, аромат её духов – что-то цветочное, ненавязчивое.
А потом она отступила, всё так же улыбаясь, но в глазах читалась лёгкая неуверенность – а правильно ли она поступила?
Он не дал ей усомниться.
Одним движением притянул к себе, обнял так крепко, что она едва не взвизгнула от неожиданности, и прошептал прямо в волосы:
— Спасибо, родная.
И в этот момент понял – всё, точка невозврата пройдена.
Он больше не сможет относиться к ней как к «малолетке».
Не захочет.
Костя кусал локти, заранее придумывая себе наказание. Ведь как иначе? Вот посмотрит она на него этими огромными, почти детскими глазами, сморщит носик и вынесет приговор: "Педофил!"Мол, совсем крыша поехала – в шестнадцатилетнюю девочку влюбился.
Но жизнь преподнесла сюрприз.
Вместо отвращения – тихая улыбка. Вместо побега – она утонула в его объятиях, прижавшись щекой к груди. Её нос вздрагивал, вдыхая знакомый коктейль запахов: табака,одеколона и чего-то ещё нового– чего-то своего, родного.
Он сжал её так, будто пытался защитить от всего мира. Так крепко, что кости хрустнули.
Она легонько шлёпнула его по спине, как непослушного щенка.
Костя нахмурился, но тут же фыркнул, ослабив хватку. Его губы сами собой растянулись в улыбке – редкой, искренней.
— Извиняюсь, мадам... – прошептал он, целуя её в макушку.
Аня зажмурилась, пряча лицо в его плече.
Она не видела, как его глаза блестят. От счастья.
Но чувствовала – всё будет хорошо.