Домработница для Хайтани

В обязанности домработницы входило управление всем персоналом, в том числе и эскортницами, приглашёнными в особняк Хайтани. Поначалу девочки видели в Т/и конкурента и врага, ведь видели, что Ран и Риндо относятся к ней слишком по-особенному, зная, какое отношение у братьев было к предыдущим домработницам. Одна из девиц по вызову, имея неосторожность и слишком большую самоуверенность, даже как-то раз попыталась упросить Рана уволить Т/и, но мужчина тем утром был особенно не в настроении, и несчастная не успела даже договорить, как была задушена.

Однако, эскортницы довольно быстро стали считать Т/ф своей покровительницей, ведь она не раз быстро успокаивала братьев, когда те были не в духе, заступалась за девчат, предупреждала о том, в каком настроении наниматели, да и нередко могла угостить чем-то вкусненьким. Приезжать к Хайтани стало гораздо безопаснее.

Самих братьев отчасти умиляло столь благосклонное и в какой-то степени наивное отношение их домработницы к проституткам, но в последнее время всё чаще чувствовали раздражение: Т/и не проявляла и капли ревности, неужели она хоть в одном из них не видит мужчину. Увы, пока так оно и было, Хайтани были для Т/ф скорее трудными детьми, хотя чувствовала она себя смотрителем за вольером с тиграми.

Новоиспечённых продажных красавиц более опытные предупреждали о том, что об их покровительнице при Ране и Риндо не стоит говорить ничего неприглядного. Но не так давно в компании девушек появилась капризная блондинка Мива из очень богатой семьи — донельзя избалованная дочь владельца нефтеперерабатывающей компании Усуи, которую невзлюбил весь коллектив элитных проституток. У эскортниц быстро возник план, как быстро и эффективно убрать неприятную коллегу: достаточно было не осаждать её, когда они отправятся в дом братьев Хайтани. И скоро такой вечер наступил.

***

Под обличием весёлой гулянки предстояло скрываться весьма тёмным делам: Бонтен устроил тёплый приём послам крупной пенозе*  подальше от посторонних глаз. В особняк стягивались гости, а Т/и уже заканчивала все приготовления, что были не так сложны, сколько объёмны. Девушка осмотрелась в бильярдной, проверяя, всё ли завершила.

— Т/и, — позвал её вальяжно сидящий в кресле Санзу, — не хочешь остаться? Отдохнёшь. Твои хозяева против не будут, я уверен.

Т/ф как девушка Санзу не интересовала, однако то, как она его боится, но старается оставаться невозмутимой, бесконечно веселило. Одно его присутствие пугало Т/и. Даже апатично-мрачный босс Бонтена не вселял в неё такой ужас, как его правая рука. Будучи заядлым наркоманом, Харучиё обладал переменчивым и непредсказуемым настроением, что страшило домработницу.

— Благодарю за приглашение, но я предпочитаю в качестве отдыха сон, — с вежливой улыбкой отказалась домработница.

Харучиё с ухмылкой произнёс:

— Я бля буду, Хайтани тебя из монастыря спиздили! — это была дежурная шутка Санзу на ответы Т/и, в которых она отказывалась от озвученных им сомнительных предложений. Эта всем, кроме её автора, давно изрядно надоевшая шутка и была основой одной из сплетен от Иори.

— Харучиё, отстань уже от девочки, — призвал его Такеоми, на что тот недовольно отмахнулся, закидывая в рот капсулу с неизвестным содержимым.

Т/ф спустилась на первый этаж, скоро должны были приехать эскортницы, и домработнице следовало их встретить. С их прибытием этаж наполнился ароматом сладкого парфюма и девичьим щебетанием. Т/и понимала, что подобный женский коллектив — это не просто серпентарий, а самое настоящее змеиное гнездо, но ей нравилось, что присутствие этих девушек привносило в атмосферу немного лёгкости и ощущение праздника.

Улыбка тронула уголки губ домработницы. Неожиданно до её ушек из донёсся знакомый капризный голос.

«Показалось?» — промелькнула мысль у Т/и. Однако девушке не показалось.

— Кого я вижу! — из толпы эскортниц вперёд вышла хорошо знакомая домработнице девушка-блондинка в розовом, словно у куклы Барби, полушубке. Усуи Мива — дочь нефтяника, у которого Т/и доводилось работать горничной. Остальные девушки притихли, ожидая скорой расправы, в коей они не сомневались.

— Здравствуйте, — чуть ошарашенно проговорила Т/ф, совершенно не ожидая увидеть среди эскортниц чадо бывшего работодателя. — Неужели господин Усуи всё же вас выгнал, — вылетело беспокойное предположение, которое Мива восприняла как подкол.

Господин Усуи часто кричал на свою непутёвую дочь, грозясь выгнать её и предрекая ей неприглядную карьеру проститутки, ведь та больше ничего не умеет. Однако, как ни грозился глава семейства, выставить вон родную дочь у него так и не поднялась рука, а вот сама девушка приняла слова отца как руководство к действию и подалась в эскортницы.

— Да как ты смеешь!? — мгновенно взъелась Мива, обладающая характером утрированной истеричной стервы, а домработница услышала позади хорошо ей знакомые шаги. — Знай своё место, обслуга!

До знакомства с ней Т/и искренне считала, что подобные люди бывают только в посредственных сериалах для домохозяек. Глядя на Миву, Т/и порой думала, хоть и корила себя за такую мысль, что иногда родитель даже должен ударить ребёнка, когда в свои двадцать три этот ребёнок истерии и капризничает, как избалованная пятилетка. Однако, каким бы неприятным человеком Усуи ни была, Т/ф не желала ей зла, но, если та сейчас же не успокоится, то зла будет не миновать.

Прошло не более пары секунд, но для домработницы время словно замедлилось

В одно мгновение Т/и ощутила резкое жжение на левой щеке — Мива нанесла ей хлёсткую пощёчину, в придачу царапая нежную кожу длинными ноготками. Мгновение второе: Т/и, хватаясь за место удара, увидела гневный взгляд того, кто подходил сзади — Риндо. Выходка Усуи его тут же вывела из себя. И к несчастью для Мивы, Хайтани-младший имел сейчас при себе пистолет, который уже почти покинул кобуру. Мгновение третье, и Т/и вцепилась в ещё не успевшую подняться руку Риндо, умоляя не стрелять. Некоторые из эскортниц взвизгнули от нахлынувших эмоций.

— Н-не стреляйте, п-пожалуйста! — просила Т/ф, не позволяя поднять руку для выстрела.

— Т/и, — зло и строго произнёс Риндо, — отпусти, — в другой ситуации его бы умилило и позабавило, что любимая домработница защищает проститутку, но не сейчас, когда эта проститутка посмела поднять на неё руку.

Т/и отрицательно помотала головой. В голове судорожно метались мысли в поиске весомого аргумента не убивать столь наглую и беспардонную эскортницу.

— Что за кипеж? — поинтересовался Ран, пропустивший всё шоу.

Картина перед его глазами предстала интересная. В центре гостиной Т/и с красной и оцарапанной щёчкой обеими руками удерживает от поднятия руку его брата, в которой зажат пистолет, сам брат убийственным взглядом сверлит блондинку, что стоит отдельно от кучки испуганных девчат позади неё.

— Шлюха одна себя бессмертной возомнила, — коротко пояснил Риндо, перестав сопротивляться действиям Т/и, и девушка ослабила хватку. Этого было достаточно, чтобы перехватить пистолет в другую руку и кинуть его брату, тут же прижимая к себе домработницу, чтобы она не бросилась следом. Ран поймал оружие и мог бы вот-вот выстрелить в уже до смерти испуганную Миву.

— Н-не стреляйте, я же кровь убрать не успею! — выкрикнула Т/ф первый аргумент, показавшийся ей достаточно убедительным для её нанимателей. И он действительно подействовал. Ран опустил оружие и с одобрительной ухмылкой посмотрел на Т/и. А она тише и чуть сжимаясь от нелепости собственных слов добавила: — Д-да и ковёр с диваном жалко, запачкаются же...

Братья перекинулись взглядами, значение которых было понятно лишь им двоим.

— Ладно, живи, — небрежно обратился Ран к Усуи. Блондинка окончательно осознала, что была на волоске от смерти, и ошарашено упала на колени. Проходя мимо неё, чтобы вернуть брату Беретту, Хайтани-старший слышно лишь для девицы бросил: — Тебе пизда.

Т/и, хоть и меньше своей неприятельницы, но всё же была напугана. Впервые на её глазах практически произошло убийство. Прежде в её присутствии Хайтани использовали лишь вербальные угрозы. Это происшествие напомнило девушке, у каких людей она работает.

— Больше не делай так, хорошо? Иначе рискуешь словить случайную пулю, — прозвучал над ушком Т/и голос Риндо, вернувший её из прострации. В его тоне не было угрозы, мужчина звучал мягко. Затем он выпустил домработницу из захвата, и его тон сменился на резкий, обратился он к эскортницам: — Чё встали? Вам здесь смотреть не на что.

— Я проведу их, — произнесла Т/и.

— Сами дойдут, — ответил Ран и жестом приказал девицам проследовать наверх, те, шушукаясь, послушно ушли, и Усуи вместе с ними. Хайтани-старший положил ладонь на правую щёчку Т/ф и чуть приподнял и повернул её голову, чтобы осмотреть повреждения на щёчке левой. — Болит?

«Эта сучка Т/и — украденная монашка?!» — внезапно осеняет впервые попавшую в особняк Хайтани блондинку, что буквально сутки назад услышала от коллеги о необычной работнице братьев. Миву одолело любопытство. Она тихо вышла из бильярдной и, спустившись до лестничного пролёта, стала тайком наблюдать.

В суматохе Т/и уже и успела забыть, что совсем недавно получила пощёчину.

— Нет, — ответила она Рану, пока тот её осматривал.

Младший Хайтани, тем временем взяв из ящика тумбы антисептик и ватный диск, стал аккуратными касаниями обрабатывать повреждения — четыре длинные параллельные узкие ссадины. Т/и сделала вдох, чтобы что-то произнести, но на её губы упреждающе лёг большой палец старшего Хайтани, по-прежнему держащего ладонь на неповреждённой щеке. Он не сомневался, что девушка, как обычно, попытается возразить и сказать что-то о том, что эти царапины — ерунда, она их сама позже обработает. Пусть Т/ф и обещала, что исправится, пока это у неё не очень хорошо получалось. Братьев это даже забавляло, и они были очень даже не против помочь ей научиться не возражать им.

— Не щиплет? — заботливо поинтересовался Риндо.

— Нет, — вновь ответила Т/и, и, несмотря на отрицательный ответ, почувствовала на коже прохладный поток воздуха, заставивший её слегка вздрогнуть.

«Она не обслуга, — пронеслось в голове капризной блондинки. В глазах девушки братья относились к Т/и, как к домашнему любимцу, ровно так же, как Мива ласково и трепетно относится к единственному любимому существу, своему тойтерьеру. — Она их питомец! — Усуи нервно сглотнула: — Мне точно пизда! Нужно бежать!»

Такое проявление заботы от нанимателей отвлекло домработницу от произошедшего. Она даже немного улыбнулась, что не оставило Хайтани равнодушными: их внимание наконец вызвало у Т/и улыбку, пусть и небольшую. Однако своих эмоций они не выдали. Они давно ждали возможности подобным образом позаботиться о Т/ф, но та была достаточно ловкой, чтобы не получать бытовых повреждений.

***

— Вы уж, пожалуйста, не переусердствуйте только, — перед уходом напутствовала Т/и Рана и Риндо, прекрасно понимая, что вечер и ночь у них пройдут бурно, — вдруг у вас кровотечение откроется. Ну или хотя бы пейте что-то не слишком крепкое: алкоголь кровь разжижает.

— Как скажешь, мамочка, — шутливо отозвался Ран.

Попрощавшись с нанимателями, Т/ф села в свою машину и посмотрела в зеркало заднего вида, вдали в отражении промелькнул знакомый розовый полушубок, направляющийся к садовничьему домику. Домработница выдохнула: Мива сбежала, можно понадеяться, что она останется жива.

С оцарапанной щекой, о которой она вспомнила, посмотрев на себя в отражении зеркала, Т/и не хотела бы ехать к матери, но не навестить её сегодня она не могла: Эрике исполнялось пятьдесят лет. Т/и пришлось на скорую руку замаскировать ссадины тональным кремом и понадеяться, что мать не заметит.

***

Эрика уже неделю не могла осмелиться на тяжёлый разговор с дочерью, но как только ей в глаза бросились ссадины на личике Т/и, женщина решилась. У неё не было и капли сомнения, что эти повреждения — дело рук Хайтани. Экран кардиомонитора зафиксировал учащение пульса и сердцебиения, девушка поняла: заметила.

— Солнышко, что с щёчкой? Тебя бьют? — взволнованно поинтересовалась мать, даже не поприветствовав Т/и.

— Ерунда, мамуль! — поспешила оправдаться девушка. Она села на край больничной койки и взяла маму за руки, доверительно их сжимая. — Меня никто не бьёт, правда, — заверяла Т/и, но обеспокоенная Эрика была убеждена, что дочь скрывает истину, боясь её беспокоить. — Ну, да, получила сегодня пощёчину, но это от невежливой гостьи, и ей уже строго объяснили, что так нельзя, — ободряюще улыбнулась девушка.

— Я очень беспокоюсь за тебя, солнце моё. И нам нужно серьёзно поговорить, — добавила в голос строгости Эрика.

— Мам, я понимаю, что ты переживаешь, но давай не сегодня? У тебя день рождения ведь, праздник же! И Сота скоро тоже прийти обещал, — девушка изо всех сил старалась не дать матери унывать в её праздник, но та была неумолима.

— О нём и поговорим, — чуть улыбнулась Эрика. — Это действительно важно, — дочери ничего не оставалось, как согласиться. — Доченька, когда меня не станет...

Т/и её тут же перебила. Одна только мысль, о том, что мама может уйти из жизни, пугала девушку, ну а когда Эрика сама заговорила о собственной смерти, Т/и похолодела от ужаса.

— Мамуль, н-ну что ты такое говоришь! — дрожащим голосом произнесла она, крепче сжимая в своих ладонях руки Эрики.

Мать строго произнесла, призывая дочь успокоиться:

— Не перебивай, солнышко, дослушай до конца, — Т/и, чуть поджала губы и стала слушать Эрику: — Так вот. Когда меня не станет, обещай, что выйдешь замуж за Соту. Он ведь так давно за тобой ухаживает, а ты и не замечаешь. Он у нас, конечно, немного бытовой инвалид, ничего толком по дому делать не умеет, но ты ведь знаешь, какой он трудолюбивый и старательный, всегда готов на помощь прийти. Ты за ним будешь как за каменной стеной.

Теперь Т/и стали понятны речи матери о том, что ей пора обзавестись супругом: Эрика намекала на Соту. Однако девушка видела в нём скорее друга или брата.

— Мамуль...

— Пообещай, — перебив, настойчиво повторила мать, — что выйдешь за Соту, когда я умру и ты избавишься от такой обузы.

Т/и была готова вот-вот расплакаться.

— М-мамуль, мамочка, ну зачем ты так? Ну какая же ты обуза?

Эрика проигнорировала слова дочери и строго и вкрадчиво продолжила свою речь:

— Тебе нужен тот, кто сможет о тебе позаботься и полностью тебя обеспечить. Ты наработалась на десять жизней вперёд.

— Ну не такая уж у меня и тяжёлая работа, мамуль. Я же не где-то в шахте тружусь, а просто убираюсь и готовлю, это несложно, — попыталась Т/и хоть как-то и хоть в чём-то переубедить Эрику.

— Не важно. Пообещай, — в третий раз повторила женщина.

Скрепя сердце Т/и ответила, склонив голову и еле сдерживая слёзы:

— О-обещаю, обещаю, мамуль. Т-только давай больше не будем поднимать эту тему. П-пожалуйста!

Эрика тепло и с долей усталости улыбнулась и обняла дочь.

— Не поднимем, солнышко моё, я тебе тоже обещаю. Больше о твоём замужестве говорить не будем, — проговорила она и посмотрела на личико дочери. Вытерев всё же проступившие слёзки в уголках девичьих глазок, Эрика обняла Т/и так крепко, как позволило ей её ослабшее годами недуга тело, поцеловала дочь в оцарапанную щёчку и проговорила: — Я очень люблю тебя, доченька. Ты моё всё.

Совсем скоро пришёл Сота. Хорошо проводя время в компании самых дорогих ей людей, Т/и отпустила тяготы минувшего дня и позволила себе уснуть в стоящем в палате кресле под весёлый рассказ Соты о недавней нелепой ситуации на совещании.

_____

Обязательно поставь звёздочку и расскажи в комментариях о своих впечатлениях об эпизоде ^^

Спасибо за прочтение!✨