1
Эмма.
Кофейня в Роузвилле выглядела как с открытки: витражи, деревянная стойка, надписи на меловой доске и запах корицы.
Я подошла к стойке, поправляя на плече лямку сумки, которая, кажется, стала тяжелее на пару килограммов только от количества решений, которые я приняла за последние сутки.
— Можно, пожалуйста, латте на кокосовом молоке.— попросила я, стараясь не выдать голосом, как давно не ела и не спала.
Мужчина за стойкой — сухощавый, с короткой бородой и утомлённым взглядом даже не дёрнулся. Он посмотрел на меня внимательно, как будто видел не впервые, а потом без слов указал пальцем куда-то в сторону входа.
Я обернулась.
На стене висел лист бумаги. На нём была прикреплена фотография. И напечатанная подпись:
«Обслуживанию не подлежит. Ворует, врёт, мошенница.»
На фото была она.
Точнее почти я.
— Это не я.— сказала я спокойно, не поднимая глаз от снимка.
Бармен вздохнул. Медленно, тяжело, как будто я была не первой и не второй, кто говорил эму это.
— Девушка, вас уже трижды гнали отсюда. Меня не интересует, как вы сегодня себя называете. Уходите без скандала.
Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Живот скрутило от голода и тревоги, но сильнее всего от ощущения несправедливости, которое было слишком знакомым.
— Меня зовут Эмма Лейн. Я приехала вчера. И я не та, кто на этом фото. Это моя сестра-близнец. И да, я знаю, как это звучит. Но...— я запнулась.— Но всё, что мне сейчас нужно — это просто чашка чёртового кофе.
Он молчал и долго смотрел на меня, прищурившись, и наконец медленно сказал:
— Ты хочешь сказать, что ты не...
— ... Скарлетт.— закончила я за него.— Нет, не она.
Он продолжал смотреть. Теперь чуть внимательнее. Я видела, как его взгляд двинулся по моему лицу от лба до губ, задержался на скулах, затем на волосах. И в этот момент он, кажется, действительно начал сомневаться.
— Вы же близняшки?— хмуро спросил он.
— Да, да и ещё раз да.— выдохнула я.
Скарлетт Лейн — моя сестра. Старшая на 7 минут. Вечно с сигаретой, рваными джинсами, красной помадой и взглядом, как у человека, который умеет делать больно — и получает от этого удовольствие.
В детстве она всегда была главной. Я — та, кто извиняется за нас обеих. Она — та, кто улыбается, когда врёт.
Тело — как с глянцевой обложки: тонкая талия, длинные ноги, походка кошки, которая знает, чего хочет.
Волосы — угольно-чёрные, как будто крашенные, но нет — натуральные по пояс.
Глаза — ледяные, серо-голубые, и если она долго смотрит на тебя — становится не по себе.
Скарлетт — это пожар, в котором всегда кто-то сгорит.
Я — пепел, который остаётся.
Я — Эмма Лейн.
Та же внешность, но совсем другой человек. Та же структура лица: мягкие скулы, прямой нос, полные губы, большие глаза, только мои серо-зелёные, как выцветшая листва после дождя.
Мои волосы не чёрные, а тёмно-русые, с оттенком меди, когда на них падает свет.
...
Мужчина всё ещё смотрел, и наконец, немного смягчившись, выдохнул:
— Ладно. Извини. Тут просто... в этом городе она сильно наследила. Народ теперь на взводе, особенно я.
Он отвернулся и начал готовить заказ.
— Латте на кокосовом? Будет через минуту.
— Спасибо.— сказала я чуть тише.
Он повернулся через несколько мгновений, поставил передо мной чашку. Подвинул крошечную баночку с сахаром.
— Меня зовут Джейк. Я иногда бываю грубым, но если ты действительно не она — тебе здесь будет проще, чем кажется.
Я взяла чашку, поднесла к губам и сделала глоток.
— Чёрт.— выдохнула я.— Это самый вкусный кофе, который я когда либо пила.
Джейк усмехнулся.
— Вот и славно.
Вчера я должна была выйти замуж.
В белом платье, с цветами, которые сама выбирала по каталогам, с женихом, который бесил меня до невозможности, и с лицом человека, который, кажется, забыл, зачем вообще жениться.
И вот стою я перед зеркалом, накрашенная, уложенная, в туфлях, которые натирают с пятой секунды, и думаю: «Господи, что я вообще делаю?»
Я не хотела этой свадьбы. Не хотела всей этой фальши. Не хотела его — Джеффа. Да и честно говоря, он меня бесил настолько, что я начала думать, может, это и есть любовь, просто в извращённой форме?
Ровно в тот момент мне написала Скарлетт.
Призрак из прошлого, с которым я не общалась с восемнадцати.
Я отправляла ей приглашение на свадьбу — по старой памяти, просто чтобы не чувствовать себя окончательно предателем. Ответа, конечно, не было. И я не удивилась.
Она вообще редко появлялась в чьей-то жизни — разве что как катастрофа.
Всё, что я знала о ней после восемнадцати,— это слухи от родителей. Про арест, про побег с чьим-то мужем, про работу то ли в клубе, то ли в каком-то тату-салоне на грани закона. Скарлетт была та, кто ломает. Я — та, кто клеит.
И вот она пишет.
«Мне нужна помощь и деньги. Срочно»
Никаких «привет», никаких «как ты», никаких «жаль, что не смогла прийти». Просто холодное, сухое в лоб.
И, естественно, я села в машину и направилась в Роузвилл. В платье. Прямиком с венчания, которое не состоялось.
Роузвилл встретил меня так, как и должен был: пустыми улицами, влажным воздухом и видом на местную достопримечательность — единственный, самый ублюдский отель, который я когда-либо видела.
Номер был крошечный, с плесенью в углу и запахом, как будто тут умерла надежда, и её никто не убирал.
Пока я мыла лицо в раковине без зеркала, из шкафа раздался шорох. Я замерла. Через секунду ещё один.
Я делила ночь с крысой, которая, судя по звукам, дралась за территорию, возможно с другой крысой.
Я лежала на кровати в свадебном платье, без кольца, с вопросом: «КАК, блядь, я оказалась здесь?»
Ответ был прост — Скарлетт.
И моя вечная привычка спасать людей, которым, возможно, спасение вообще не нужно.
...
Скарлетт так и не появилась в кафе.
Често? Я была зла и рада одновременно.
Рада — потому что судьба наконец-то встала на мою сторону и буквально подтолкнула меня: не выходить замуж за Джеффа — было лучшим решением в моей жизни.
Пусть катится к чёрту. Пусть женится на своей маме, она его, по крайней мере, действительно любит.
А зла — потому что я, как дура, проехала пол страны, променяла стабильный (пусть и тошнотный) быт на вонючий отель с крысой, лишь потому, что Скарлетт соизволила мне написать. А потом не пришла. Не объяснилась. Просто испарилась, как всегда.
Ни черта не меняется.
Я допила кофе, вздохнула, и решила, что возьму ещё один стакан с собой. Просто чтобы было, пока я решаю, как мне не умереть от голода и найти хоть какую-то работу в этом чертовом Роузвилле. Джейк кивнул мне с лёгкой полуулыбкой.
Я достала кошелёк, насчитала нужную сумму мелочью и уже потянулась к оплате, как позади раздался голос. Резкий, холодный. Голос, от которого внутренности скрутились в узел.
— Какого чёрта ты здесь делаешь, Скарлетт?
Я обернулась. Высокий, мускулистый. До ужаса красивый, будто вырезанный из гранита.
Щетина на щеках, холод в глазах и такой тон, что даже крысы из моего отеля, пожалуй, побежали бы в панике.
...