2
На следующий день Давид не опоздал. Но и не улыбался. Он вошёл в класс молча, с тенью на лице, будто что-то тяжелое сидело внутри. Ни ухмылки, ни привычной дерзости. Только резкий взгляд и короткое "здрасьте", брошенное куда-то в пространство.
- С чего бы это такая мрачность? - спросила я, отмечая его присутствие в журнале. - Привыкаешь к дисциплине?
- Может, просто не с кем повоевать, - буркнул он, не поднимая глаз. - А может, просто устал от цирка.
Класс удивлённо притих. Это был не тот Давид, к которому все привыкли. Он сидел на своём месте, не вызывая хохота, не нарываясь на замечания. И почему-то это злило меня сильнее, чем все его дерзости.
- Если у тебя проблемы, можешь их решать вне уроков, - сказала я строже, чем следовало. - Но не нужно превращать класс в не понятно что.
- А если у меня всё нормально? Просто не хочу играть, как вы любите. Сценарий другой сегодня, - отрезал он с холодной усмешкой.
Я почувствовала, как внутри закипает раздражение. Он умел бесить, когда был весел, но в таком состоянии - раздражал вдвойне. Этот холод, этот отстранённый тон... как будто вчерашнего разговора не было вовсе. Как будто всё, что было между строк - мне только показалось.
- Открой учебник. Если уж сидишь здесь, хотя бы делай вид, что ты ученик.
- Да-да, делать вид у меня отлично получается, - бросил он и перелистнул страницу с таким звуком, словно хотел её разорвать.
Я пыталась сосредоточиться на объяснении темы, но ловила себя на том, что постоянно возвращаюсь взглядом к нему. Он был здесь - и одновременно где-то очень далеко. И эта новая маска раздражала меня куда больше, чем его старая.
Когда урок закончился, он не стал тянуть момент, не пошутил, не задержался. Просто встал и вышел, не взглянув на меня ни разу.
И только дверь за ним закрылась, как я выдохнула - зло и устало.
Похоже, игра закончилась. Или только началась.