13
...
Прежде, чем вы прочтете это, хочу сказать спасибо тем, кто следит за обновлениями этой истории. Надеюсь, у меня получается поддерживать сюжет на должном уровне.
Эта глава стала самой сложной из когда-либо написанных мною, поэтому я очень ревностно отношусь к ней и надеюсь, что у меня получилось сделать ее более глубокой. Спасибо каждому, кто потратит время и попробует разобраться в водовороте моих мыслей.
...
Проводив меня до комнаты, Гарри ушел, не заперев дверь на ключ. Я обратила на это внимание по привычке, успевшей выработаться за время пребывания здесь. Странно, но мысли воспользоваться этим обстоятельством у меня даже не возникло. Возможно, потому что я смутно начала понимать, что ситуация, в которую я оказалась втянута, на самом деле не так проста.
Переодевшись в одну из футболок необъятного размера, я отшвырнула туфли на высоком каблуке в самый дальний угол и упала на кровать, надеясь заснуть как можно быстрее, чтобы избавиться от навязчивых мыслей и вопросов, роившихся в голове.
Проснувшись спустя несколько часов от нестерпимой боли в лодыжке, я некоторое время лежала, пытаясь игнорировать ее, но вскоре поняла, что это невозможно. Необходимо было спуститься вниз, чтобы приложить лед к опухшему участку ноги.
Хромая, я выбралась из комнаты и на ощупь пробралась к лестнице. Стараясь передвигаться как можно тише, я спустилась и оказалась в гостиной, освещенной светом яркой луны, проникающим из открытого окна.
Гарри стоял на коленях, по-детски опираясь локтями на подоконник и поддерживая лицо ладонью. Его взгляд, потерянный, но полный надежды, был устремлен куда-то вверх. Красивое лицо казалось болезненно бледным при лунном свете; волосы, как всегда, в легком беспорядке. Губы шевелились, быстро бормоча что-то, что я была не в силах разобрать.
Я поняла, что являюсь свидетелем очень личного, интимного момента. Поняла, что не должна стоять здесь и наблюдать за ним, не должна видеть его таким. Поэтому я задержала дыхание и замерла на месте, стараясь сделаться как можно меньше.
Гарри, казалось, не замечал ничего вокруг, поэтому я рискнула и сделала шаг назад.
Юноша вздрогнул, услышав резкий неприятный звук скрипнувшей половицы, и обернулся. Я закрыла рот рукой, пытаясь сдержать вздох. Парень, смотрящий на меня прямо сейчас, не имел ничего общего с тем, которого я знала.
Этот Гарри казался младше.
Этот Гарри был более беззащитным и... невинным?
Все это продолжалось лишь мгновение. Моргнув, юноша быстро вернулся к своему привычному выражению лица.
-- Что ты здесь делаешь? - устало спросил он, поднимаясь на ноги.
-- Я... Я просто... - дрожа всем телом и заикаясь, начала объяснять я.
-- Неважно, - Гарри махнул рукой, опускаясь на кресло. Прикрыв глаза, он сжал переносицу двумя пальцами.
Я наблюдала за его действиями, готовая к тому, что юноша в любом момент сорвется с места и набросится на меня.
Этого не случилось. Напротив, открыв глаза, он некоторое время задумчиво смотрел на меня, затем жестом подозвал к себе, призывая сесть к нему на колени.
Я послушалась, не желая провоцировать Гарри. Он откинулся на спинку кресла, обняв меня за талию, и некоторое время сидел так. Его грудь размеренно вздымалась, лицо приобрело умиротворенное выражение. Создавалось ощущение, что юноша уснул, но не успела я и подумать об этом, как он заговорил:
-- Она обещала, что всегда будет рядом, - едва слышно прошептал он, смотря куда-то вдаль. - Обещала, что будет со мной, когда я буду нуждаться в ней. Говорила, что, стоит мне посмотреть на звезды и позвать ее, она придет, - безумно бормотал Гарри, и я чувствовала, как его руки сжимаются в кулаки.
Он резко вскочил, так, что меня просто отшвырнуло в сторону, и подошел к окну. Открыв его нараспашку, повернулся ко мне. Его глаза блестели в лунном свете, как будто...
Как будто в них стояли слезы.
-- Вот они, - взмахнув рукой, прокричал он. - Вот они, эти гребанные звезды! Каждый раз я смотрю на них, я зову, умоляю ее придти, но этого не происходит! Никогда, черт возьми, никогда! - раз за разом он принялся ударять кулаком в стену, раскидывать по комнате все, что попадалось под руку.
Я стояла, не в силах пошевельнуться. Внутри все переворачивалось от страха и внезапно появившейся жалости к этому человеку. Передо мной вдруг предстал ребенок, обиженный, замкнутый в себе, с искалеченной душой, одинокий и одержимый собственным невысказанным горем.
Прекратив избивать стену, Гарри бессильно опустился на пол, запустив пальцы в волосы. Повисло гробовое молчание, и я, не успев подумать, сделала шаг к нему навстречу.
-- Не приближайся, - взвыл он, пытаясь отодвинуться подальше от меня. - Уходи, слышишь?!
В любом другом случае я бы послушала его и поспешила бы закрыться в комнате, но в этот раз все было по- другому.
Я медленно опустилась рядом с ним, чувствуя слабость во всем теле. Я балансировала на лезвии ножа - в таком состоянии юноша мог лишить меня жизни без раздумий.
-- Гарри, - прошептала я, попытавшись взять его за руку. Парень не сопротивлялся. Казалось, он не замечал происходящего вокруг.
Невидящим взглядом он посмотрел на мои пальцы, сжимающие его ладонь.
-- Почему она бросила меня? Оставила с отцом?
Мама.
У него умерла мама.
Я открыла рот и тут же закрыла его, не в силах подобрать слова. Постепенно пришло понимание, почему он стал тем, кем он есть сейчас, ведь я, как никто другой, знала, что значит терять родителей.
-- Она не придет, Гарри, - дрожащим голосом проговорила я. Он вздрогнул, как будто не сразу осознав смысл моих слов. - Ее больше нет, - продолжила я, чувствуя себя так, будто говорю с маленьким ребенком, пытаясь не травмировать его, хотя прекрасно знаю, что этого не избежать.
Гарри замер, уставившись в одну точку. Его холодные, как лед, руки затряслись.
Повинуясь неконтролируемому порыву, я потянулась и опустила тело юноши к себе на колени. Он послушно лег, закрыв глаза.
Осторожно прикоснувшись к волосам парня, я стала гладить его по голове, пытаясь успокоить. И даже когда его туловище перестало содрогаться от сдерживаемых рыданий, а дыхание пришло в норму, я не перестала аккуратно прочесывать его волосы, душимая собственными слезами, застрявшими в горле.
-- Ты не один, - едва смогла выговорить я, пропаливаясь в тяжелый и беспокойный сон, героем которого стал маленький мальчик с грустными зелеными глазами.