Глава 3
Саундтрек:
You Know Me Too Well — Nothing But Thieves
Гермиона старалась не обращать на него внимания. На данный момент другого выбора не было. Она не могла сказать Гарри или Рону. Даже Джинни сказать не могла. На секунду Гермиона подумала о том, чтобы попытаться обсудить происходящее с Луной, но не была уверена, что когтевранка сможет дать ей дельные советы. Кроме того, Гермиона сомневалась, что хочет, чтобы кто-либо знал. Это было не то, чем она гордилась.
В конце концов, ее поцеловал Драко Малфой. Это был не просто мальчик, и не просто поцелуй... Было в этом что-то ещё — темнота, и Гермиона не знала, что об этом думать. Честно говоря, это ее напугало. Но и... заинтриговало. И она сомневалась, что из этого было страшнее.
Пару лет назад она уже несколько раз целовалась с Виктором, но эти поцелуи были простыми и целомудренными. И с учетом того, что она очень нервничала, а он был немного неуклюжим, ни один не был захватывающим. Гермиона была, мягко говоря, неопытна, а о Малфое ходили слухи не просто так. Она погладила мурлыкающего кота, устроившегося у нее на коленях, и перевернула страницу книги, которую притворялась, что читает, а сама обдумывала происходящее.
— Тебе нужно двигать глазами, — Джинни опустилась в кресло напротив Гермионы. — Если хочешь сидеть здесь и притворяться, что читаешь, тебе нужно время от времени двигать глазами. Этому меня научили Фред и Джордж.
Гермиона не смогла сдержать легкой улыбки, закрыв книгу и отложив ее. За последние несколько дней она старалась больше времени проводить в гостиной, несмотря на то, что Рон и Лаванда всё чаще у всех на виду проявляли свои чувства. Она скучала по общению с Джинни и Гарри, а также по Живоглоту. Рыжий кот громко замурлыкал, словно давая ей понять, что тоже скучал.
Кроме того, это было идеальное место, где Гермиона точно не столкнется с одним блондином-слизеринцем. Хотя она всё ещё большую часть своего времени думала о нем. Она почесала Живоглота за ушком, и он счастливо закрыл свои золотистые глаза.
— Есть успехи в поиске пары на прием Слизнорта? — небрежно спросила Джинни.
Гермиона со вздохом покачала головой.
— Нет, но я не сильно искала.
— Хочешь, я помогу? — Джинни подалась вперед. — Я могу спросить Дина, кто ещё свободен и...
— Нет, всё в порядке, — пробормотала Гермиона и посмотрела на ютившихся у огня Рона и Лаванду. Ещё она время от времени думала о Рональде. Его поведение и то, что он сказал ей после тренировки, многое изменили. Если он действительно так считал, то у них ничего не выйдет. И как бы это ни было больно, Гермиона начала отходить от его предательства. К сожалению, мыслям о Малфое повезло меньше.
Она до сих пор думала, что всё это может быть тщательно продуманной уловкой, чтобы унизить ее, но почему он пошел на такой шаг? Малфой считал таких людей, как она, мерзкими, грязными и отвратительными. Стоило ли пятнать собственный имидж только ради того, чтобы разрушить ее? В этом не было никакого смысла.
— Подожди... Я знаю этот взгляд! — Джинни усмехнулась. Гермиона подняла глаза. — У тебя есть кто-то на примете! — радостно сказала она.
— Что? Нет, — Гермиона снова покачала головой, и ее вьющиеся каштановые волосы слегка закрыли обзор, скрыв глаза. — Нет.
— Ты смотришь вдаль и прикусываешь губу, — улыбка Джинни стала шире. — Я узнаю, когда думают о парнях, поверь.
Гермиона постаралась свести румянец на щеках к минимуму. Да, она думала о парне, но не в таком смысле. Но... иногда... она неосознанно начинала думать о том, что, если бы он поцеловал ее просто потому, что хотел поцеловать? Да, он оскорблял ее, но только она... чувствовала, что в этом есть что-то большее. Как же ей хотелось найти книгу о расшифровке скрытых мотивов чистокровных слизеринцев.
— Я думала об эссе по Древним Рунам, — сказала Гермиона, пытаясь увести разговор в сторону. — Мне нужно пойти в библиотеку и взять несколько книг, чтобы закончить его.
Джинни закатила глаза.
— Знаешь, ты могла бы вечером немного повеселиться вместо того, чтобы вечно бегать в библиотеку.
— Но в библиотеке весело, — нахмурилась Гермиона.
Джинни рассмеялась и похлопала ее по руке.
— Гермиона, ты знаешь, что я люблю тебя, но тебе нужно время от времени расслабляться. Я знаю, что отметки и эссе для тебя важны, и я люблю тебя за это, правда, но, — девушка вздохнула. — Я хочу, чтобы ты тоже хорошо проводила время. Мерлин свидетель, что в наши дни нам всем это нужно.
Это было правдой. Гермиона большую часть свободного времени читала о нападениях, инцидентах и исчезновениях в «Ежедневном Пророке» и запоминала всю эту информацию. Каждое имя, каждую деталь. Иногда, когда она не могла заставить себя остановиться, у неё начинала болеть голова.
— Ты права, Джин, — согласилась Гермиона. — И я буду. Я найду пару на вечер у Слизнорта, и мы отлично проведем время, — Джинни просияла, и Гермиона услышала хихиканье Лаванды с другого конца комнаты, за которым последовало игривое рычание Рона. — Но прямо сейчас мне нужно взять книги.
Она закончила эссе по Древним рунам два дня назад, но Джинни этого не знала. Гермиона чувствовала себя немного виноватой из-за того, что вводила подругу в заблуждение, но ей нужно было ненадолго выйти из гостиной, а свежий зимний воздух в темных коридорах всегда помогал очистить разум.
Дверь в библиотеку со скрипом открылась, и она проскользнула внутрь. Здесь, в окружении знакомых полок, книг и фолиантов, к которым она привыкла за годы учебы в Хогвартсе, Гермиона чувствовала себя спокойнее. Девушка глубоко вздохнула, наслаждаясь пыльным запахом старых книг, и снова направилась в Запретную секцию.
От многих книг у нее по спине бегал холодок — они касались действительно темных искусств, о которых она мало что знала. А с приближением войны ей нужна была вся информация, которую она могла найти. Синие свечи парили вокруг верхних полок, и Гермиона зажгла кончик палочки, чтобы лучше видеть.
— Мне было интересно, когда ты вернешься, — его протяжный голос вызвал потрясение, и Гермиона, вскрикнув, подпрыгнула и выронила палочку. Она куда-то откатилась, и свет исчез за стеллажами. Гермиона была слегка рада темноте, потому что так Малфой не мог видеть румянец на ее лице.
— Что ты делаешь? — зашипела она, злясь, что он снова подкрался к ней, и ещё больше злясь, что она уронила свою палочку.
— Жду, когда ты отбросишь все свои сомнения, — его голос был словно бархат, и Гермиона моргнула, когда сквозь темноту в поле ее зрения начали появляться его очертания.
— О чем ты говоришь? — фыркнула Гермиона и оторвала от него взгляд, пытаясь найти, куда делась палочка.
Затем она почувствовала его за спиной. Его ладони пробежались по ее рукам и остановились на запястьях. Его грудь коснулась ее спины, и Гермиона уловила запах мяты в его дыхании, когда он сдул несколько прядей ее волос. Она услышала, как он усмехнулся.
— Грейнджер, не прикидывайся дурочкой, — он глубоко вздохнул. — Никто в это не поверит.
— Если бы я не знала тебя лучше, я бы сказала, что ты только что сделал мне комплимент, — огрызнулась Гермиона. Она не знала, что делает Малфой, но на этот раз она не позволит ему взять над ней верх.
— И насколько хорошо ты меня знаешь, Грейнджер? — его голос был глубоким и сильно грохотал у нее в ушах.
Она резко обернулась и оказалась в ловушке его серебристых глаз. Бледно-голубой свет парящих свечей отбрасывал то, что можно было бы истолковать как нимб над его белокурыми волосами, если бы она не знала, каким дьяволом он был.
Ухмылка начала расползаться по его аристократическим чертам, и Гермиона поняла, что пялилась.
— Достаточно хорошо, — отрезала она.
— Ты так думаешь? — он поднял бровь. — Потому что я думаю, — Малфой придвинулся к ней, легко перенеся вес в одну сторону. — Мы могли бы узнать друг друга... получше.
Гермиона подавила небольшой трепет волнения, который пытался подняться внутри. Это Малфой, напомнила она себе.
— И зачем? — она прищурилась и скрестила руки на груди.
Он наклонился к ней ещё ближе.
— Никто не должен знать, — прошептал он, и Гермиона ощутила, как эти слова ворвались в черепную коробку и отпечатались на внутренней стороне. Она почувствовала, как ее рот слегка приоткрылся, и его дождевые серые глаза быстро скользнули по нему, прежде чем снова уставиться на нее.
Гермиона не могла разобрать его игру, потому что ее не было. Малфой вовсе не пытался обмануть ее или унизить. Она не могла в это поверить. Это было невозможно, но... вот доказательство, стоит прямо перед ней.
— Не говори, что никогда не думала об этом, — прошептал он и стал играться с выбившимся локоном у ее лица. — О... запретном плоде, — он прошелся по ее фигуре взглядом и снова поднялся к глазам, только теперь на его губах виднелась ухмылка.
— Но... ты ненавидишь меня, — выдохнула она.
— Не выношу тебя, — просто сказал Малфой. — Но это не значит, что ты не до охуения очаровательная, — он облизнул губу, — и до очарования охуительная.
Она отстранилась от него, быстро вздохнув. Малфой снова усмехнулся, нисколько не обеспокоившись ее реакцией.
— Я знаю, ты всё ещё думаешь о том поцелуе, — хрипло сказал он, снова опуская глаза на ее губы. — Потому что каждый раз, когда ты случайно смотришь на меня, ты кусаешь губу и... — он замолчал и тяжело сглотнул, пытаясь сохранить самообладание. И снова взял всё под контроль. — И ты должна позволить мне сделать это.
У нее раскалывалась голова. Теперь, когда он был здесь, перед ней, Гермиона не могла отрицать ту часть себя, которой понравился их поцелуй и даже другие их взаимодействия. Но это было неправильно, и она это знала. Она должна отвернуться, схватить палочку и продолжить игнорировать его. А Гермиона всегда делала то, что должна была. Но Джинни сказала, что ей нужно расслабиться и немного...
— Откуда мне знать, что ты не пойдешь и не расскажешь всем? — возразила она. Почему ее вообще интересует это? Это безумие! Это... волнующе.
Малфой склонил голову набок.
— Ты думаешь, я хочу, чтобы кто-то знал?
Но его отказ не задел так, как отказ Рона. На самом деле, он странным образом придал ей сил. Малфой презирал ее, но всё же интересовался ею, даже если это было просто в физическом смысле. Но, может, это то, что ей и нужно.
Она чувствовала тяжесть своих мыслей, и их быстрого движения было достаточно, чтобы у нее закружилась голова. Или это потому, что Малфой, казалось, снова стал ближе к ней? Ее сердце бешено колотилось в груди. Она была Гермионой Грейнджер, и она не делала ничего подобного. Она задумчиво прикусила губу.
Гермиона услышала рычание за полсекунды до того, как почувствовала, как он толкнул ее в книжные полки, схватив запястья и зафиксировав их у ее бедер. Он задел ее нос своим, и девушка ощутила запах мяты в тяжелом дыхании, которое каждые несколько секунд украшало ее губы.
Гермиона замерла, ее мозг, наконец, впервые за несколько дней заткнулся, когда губы Малфоя зависли менее чем в дюйме от ее губ. Он прижался к ней всем телом, и она снова почувствовала очертание каждой его мышцы.
— Хочешь поцеловать меня, Грейнджер? — тихо спросил Малфой.
Да. Ответом было простое «да», но почему-то оно ощущалось как неподъемный груз. У Малфоя была длинная череда завоеваний, и Гермиона не хотела быть ещё одной зарубкой на спинке его кровати. Но она хотела этого. Хотела этого совершенно не так, как хотела Рона. А грубо, первобытно и реально.
Она едва заметно кивнула головой. Гермиона практически почувствовала, как по его телу пробежало возбуждение, и его хватка на ее запястьях усилилась. Она слегка наклонила к нему лицо. Гермиона не могла отрицать, что снова хочет поцеловать его. Может, темнота сделала ее смелее, но она обдумает всё в лучах утреннего солнца. Сейчас она просто хотела действовать.
— Попроси вежливо, — прошептал Малфой. Она почувствовала, как в ней поднимается волна гриффиндорской гордости, и ее карие глаза впились в него. Малфой ухмыльнулся. — Бесплатно ты уже попробовала. Теперь ты должна заработать.
О, если бы он сказал что-нибудь, кроме этого... У Гермионы был дух соперничества, которому не было равных. Она не так любила квиддич. Естественно, она каждую игру болела за команду своего факультета, но ее конкурентоспособность была направлена в другую сторону. Именно так она стала лучшей на курсе, стала упорно бороться. Именно это заставило ее набраться храбрости и сказать...
— Поцелуй меня, — выдохнула она, взволнованная собственной смелостью.
Малфой слегка коснулся ее губ, и Гермиона почувствовала, как по спине пробежала дрожь.
— Я сказал вежливо, — он провел языком по ее нижней губе и чуть крепче сжал запястья.
Гермиона ощутила, как ей становится жарко от предвкушения. Как бы сильно она не желала этого говорить, она ещё раз хотела ощутить, как он целует ее.
— Пожалуйста, — выдавила она, закрыв глаза от самодовольного выражения его лица.
Поцелуй был грубым, жадным и полным жажды. Гермиона почувствовала головокружение и была рада, что Малфой держал ее, а то она упала бы. Малфой сильнее прижал ее к темным книгам Запретной секции и полностью поглотил ее. Ее тело отвечало ему, напрягалось и прижималось ближе, а губы податливо открывались. Малфой, не теряя времени, скользнул языком в ее рот, полностью пробуя ее. На секунду Гермиона забеспокоилась, что не сможет сравниться с ним в мастерстве, но с его стороны послышался гортанный стон, и беспокойство вылетело из головы, когда она снова сосредоточилась на нем.
Она понимала, что губы будут болеть от грубого обращения, но не сделала ни единой попытки отстраниться. Малфою, казалось, всё нравилось, и он углубил поцелуй до такой степени, что Гермионе стало казаться, что она сойдет с ума. Он прижался к ней бедрами и прикусил нижнюю губу. Сильно.
Она слегка всхлипнула, и он отпустил ее, отодвинувшись настолько, чтобы можно было взглянуть ей в глаза. Они оба быстро дышали, и Гермиона чувствовала, как ее грудь с каждым вздохом прижимается к его, и удивилась, насколько ей нравилось это ощущение.
— Салазар, так бы и съел тебя, — тихо сказал Малфой.
Она не находила слов. Часть нее задавалась вопросом, что произойдет, если она снова скажет «пожалуйста», но она сомневалась, что готова прямо сейчас узнать. Тело всё ещё дрожало от поцелуя, и рациональная часть мозга хотела всё обдумать, прежде чем произойдет что-нибудь ещё. Другая часть хотела, чтобы Малфой сделал именно то, что только что сказал.
Это было неправильно. Может, это приятно, но что-то в голове кричало, чтобы она образумилась. Ради всего святого, это же Драко Малфой! Была причина, по которой она никому не рассказывала об их вечерних встречах. Глаза Малфоя сияли, как серебро, и в этот момент она полностью поверила, что он может поглотить ее. И хуже всего было то, что какая-то часть нее хотела, чтобы он это сделал.
— Я не должна была этого делать, — пробормотала она.
Малфой тихо фыркнул.
— Беспокоишься, что подумает святой Поттер?
Гермиона почувствовала, как к ней возвращается часть ее огня.
— Вообще-то да, — она моргнула. На протяжении многих лет Малфой безжалостно издевался не только над ней, но и над Гарри с Роном, проходясь по семье Рона и тому факту, что у Гарри ее не было. — Ты подлый и жестокий. И это, это неправильно.
На секунду на лице Малфой проступило разочарование, прежде чем он спрятал эту эмоцию за маской безразличия.
— Послушай, Грейнджер, — сказал он скучающим тоном. — Я дал тебе несколько возможностей. Я люблю охотиться, но ещё больше мне нравится ловить, — Гермиона прикусила губу, чтобы подавить удивленный вздох. — Ты можешь притворяться, что ты выше этого, но слушай, — Малфой поднял одну бровь. — Мы оба знаем, что это не так.
Ее немного задел яд в его тоне. Она когда-нибудь будет для него чем-то большим, чем просто грязнокровкой? И хотела ли она этого вообще? Это был вопрос, на который она не была готова ответить прямо сейчас, когда мятный запах забрался в нос и заставил мозг затуманиться.
— Ты думаешь, что я такая низкая, — Гермиона сузила глаза, отказываясь позволить ему взять верх над ней на этот раз. — Но это ты преследуешь меня, а не наоборот.
На мгновение выражение его лица стало непроницаемым, но, когда над ними проплыла ещё одна свеча, она подумала, что в его глазах блеснуло веселье.
— Мне следует выебать из тебя это отношение, — огрызнулся он, и его серые глаза стали твердыми, как железо.
Гермиона быстро отстранилась от него. Мерлин, куда делась ее палочка? Она не хотела отрывать от него глаз, чтобы попробовать поискать, но ей отчаянно хотелось, чтобы она была у нее в руке.
Малфой обхватил ее за шею и одним быстрым движением притянул к себе. Гермиона положила руки ему на грудь, готовая в любой момент оттолкнуть его, но ей пришлось побороть желание сжать ладонями его рубашку.
— И я сделаю это, моя маленькая грязнокровка, — голос Малфоя прошелся по ее коже, как бархат. — Я заставлю тебя умолять об этом.
Гермиона отшатнулась от него, оскорбившись на то, на что он намекал. Ее карамельные кудри тяжело упали на лицо, ещё больше скрывая его в темноте.
— Неужели никто никогда раньше не говорил тебе «нет»?» — возразила Гермиона.
Малфой ухмыльнулся, и она почувствовала укол в животе при виде этого.
— Нет, не говорили.
— Что ж, позволь мне быть первой, — усмехнулась Гермиона. Она сделала несколько шагов назад и, наконец, краем глаза увидела свет своей волшебной палочки. Но на этот раз она отказалась сбегать. Он уже заставил ее попросить поцеловать ее, поэтому она не позволит ему выгнать ее из библиотеки.
Ухмылка Малфоя превратилась в хмурую гримасу. Гермиона быстро схватила палочку, мгновенно набравшись смелости.
— Ты знаешь, насколько ты бесишь? — сказала она, и ее голос повысился на октаву от раздражения.
— А ты знаешь, насколько ты правильная? — огрызнулся Малфой.
Гермиона на мгновение растерялась. К концу третьего курса Гарри научился не спорить с ней, а когда спорили они с Роном, это никогда не было битвой умов.
— Скачешь везде со своими друзьями, — усмехнулся Малфой. — Выполняешь прихоти Дамблдора.
— Не приплетай их, — твердо сказала Гермиона.
— С радостью, — Малфой уставился на нее. — Это только между мной и тобой, больше никем, ясно? — сказал он угрожающим тоном.
Гермиона не собиралась никому рассказывать. Она хотела этого не больше, чем он. У них обоих была репутация, которую нужно было защищать, но она не собиралась выходить отсюда с задетой гордостью.
— Между нами ничего нет, — прорычала она.
Малфой уставился на нее. Он сделал несколько шагов вперед, пока не оказался прямо перед ее лицом. Ее палочка вонзилась ему в грудь, и она знала, что это должно было быть больно, хотя он не показал этого ни одной своей мышцей на лице.
— Чушь.
Гермиона не успела возразить, как Малфой прошел мимо нее, и вскоре она услышала легкий скрип решетки Запретной секции, означающий, что ее открыли и закрыли. Только после этого она позволила себе выдохнуть.
***
Заносчивая сука. Кем она себя возомнила, когда говорила с ним в таком тоне? Ещё одно доказательство ее ужасного воспитания и хамской маггловской культуры, в которой она выросла. Драко шел по пустому коридору, направляясь в Выручай-комнату. Прошло два дня после их второй встречи в Запретной секции, а у Грейнджер даже не хватило приличия бросить на него взгляд на занятиях, которые они вместе посещали.
Он бесил? Нет, это она бесила. Драко поморщился от своих детских мыслей. Но это было правдой! Грейнджер настолько злила, что хотелось лезть на ебаную стену. До поступления в Хогвартс у него были лучшие преподаватели. Он был воспитан, чтобы быть верхом стандартов волшебного сообщества, и всё же именно эта мерзкая грязнокровка была лучшей на их курсе. Именно она и ее друзья были уважаемы всеми в школе.
Не помогало и то, что он тоже был ею восхищен. Она была не похожа на девушек, к которым он привык. Большинство заискивали перед ним, пытаясь добиться внимания, а Пэнси практически бросалась на него при каждом удобном случае, но Грейнджер была другой. Казалось, она почти не замечала его, если только он не оскорблял ее, но даже тогда у нее обычно был остроумный ответ, который останавливал его пыл. Он насмехался над ней, обзывал, надеясь вывести из себя, просто чтобы увидеть горящий огонь в ее карих глазах.
Драко не мог найти причину, почему ему так нравилось доставать ее, по крайней мере, ни одной, которую он был готов признать. Грейнджер была милой, да, но она была грязнокровкой. Она явно не проводила несколько часов перед зеркалом, прежде чем покинуть общежитие, но каким-то образом ее поведение заучки придавало ей шарм. Эти ее огромные свитеры и растрепанные кудри, которые выглядели так, будто их недавно натягивали на кулак, хотя вся школа хорошо знала, что никто ничего подобного не делал. Гребаная ханжа.
Но Драко чувствовал, что его тянет к ней и ее большим глазам, которые всегда утыкались в книгу при любой возможности. Ее невинность, ее чистота тянули его на самом глубоком уровне, резонируя где-то внизу живота. Он хотел взять всё это, завладеть, обладать. Много лет ее статус крови сдерживал его, но он больше не мог подавлять свои порывы. А с нависшей над ним угрозой этот год может стать его последним шансом заполучить ее.
И он заполучит. Он не сомневался, что Гермиона Грейнджер будет принадлежать ему, хотя бы на одну ночь. Он слишком много раз думал о том, что у нее под юбкой, чтобы лично не узнать этого, по крайней мере, один раз. Может, после этого чары, которые она наложила на него, рассеются, и он сможет беспрепятственно продолжить свою миссию.
Драко стянул пыльную ткань с Исчезательного шкафа, и она небрежно приземлилась на пол. А до тех пор он будет работать и планировать.
Он получит ее. Так или иначе.
***
Гермиона не находила себе места весь следующий день. Ей было трудно сосредоточиться на занятиях, и она ловила себя на мысли, что всё время прокручивает в голове вчерашний вечер. Из-за него кровь в венах кипела бешенством, но Гермиона не могла отрицать влечение, которое испытывала к нему сейчас. Это не было случайностью, как она пыталась убедить себя. Она хотела, чтобы Малфой снова поцеловал ее, и ей понравилось. Слишком.
Гарри сидел рядом с ней и листал учебник по зельям, полностью поглощенный им. Ее это устраивало, потому что он давал ей время всё обдумать. Она знала, что если расставит всё по полочкам, то сможет понять, что вызывало у нее такую реакцию на Малфоя, и тогда она подавит это.
Но какая-то часть нее — та, которая сидела где-то глубоко внутри, — знала, что было причиной — тот факт, что независимо от того, как сильно она пыталась игнорировать это и как сильно она не хотела, чтобы это было правдой, но ее тянуло к слизеринцу таким образом, как она никогда раньше не испытывала. Гермиона не могла подавить теплое чувство, поселяющееся глубоко внутри нее каждый раз, когда позволяла себе слишком долго задерживаться на воспоминании их поцелуя.
Гермиона фыркнула. В гостиной находиться было больно, а теперь ее единственное убежище, библиотека, также было опасной зоной.
— Пойду прогуляюсь, — сказала она Гарри.
— Хочешь, я пойду с тобой? — предложил он.
Гермиона колебалась. Она была не против компании, и прогулка отвлекла бы его от этого ужасного учебника Принца по зельям, к которому он постоянно был приклеен. Но в таком случае у неё не будет возможности погрузиться в себя и проанализировать мысли и, Гермиона даже осмелится сказать, чувства, которые сидели внутри.
— Всё в порядке, — она встала и собрала вещи. — Мне просто нужно подышать свежим воздухом.
— Снаружи холодно, — сказал Гарри.
Гермиона натянула свитер и закуталась в него. Он был достаточно большим, чтобы в него могло поместиться две нее.
— Не волнуйся, я уже немного согрелась.
Гарри бросил на нее вопросительный взгляд. Круглые очки, создающие стену между его зелеными глазами и всем остальным, немного сползли с его носа, когда он склонился над книгой по зельям. Гермиона никогда не была мерзлячкой, и иногда прохладный воздух помогал ей успокоиться и проветрить голову. И сейчас это было именно то, что нужно.
— Ладно, — он слегка пожал плечами и поправил очки. Даже после всех этих лет они всё ещё были немного великоваты ему, но, как и всё маггловское, что принадлежало Гарри, девушка была уверена, они были подержанными. Что-то, на что неоднократно указывал Малфой.
Гермиона заколебалась и прикусила губу, когда ее лучший друг снова обратил свое внимание на крошечные черные буквы на полях, слегка наклонив учебник, чтобы внимательнее прочитать слово. Она должна остаться здесь и попытаться убедить его вернуть книгу обратно. Это то, что сделал бы хороший друг.
Она вздохнула. Это то, что она всегда делала. Присматривала за Гарри и Роном, следила за тем, чтобы у них не было слишком больших неприятностей, и следила за тем, чтобы они выполняли и сдавали домашние задания. Несмотря на то, что она была с Рональдом в ссоре, она беспокоилась, что его оценки могут ухудшиться, если она не проверит его работу. О, ну что ж. Он выбрал Лаванду, поэтому пусть она и проверяет его эссе. У Гермионы сейчас были дела поважнее.
Зимний воздух был свежим и прохладным, и он помог ей прояснить голову. Может, она заглянет к Хагриду на чашку чая. Но, подумав ещё, Гермиона пришла к решению, что сейчас просто хотела побыть одна. Хагрид спросит о Гарри, и она начнет беспокоиться о нем и об этом учебнике, а потом спросит о Роне, и ей придется думать о Роне и Лаванде. Несмотря на то что она пыталась забыть его, всё же это требовало времени. Она потеряла не только парня, который ей нравился, но и лучшего друга.
Гермиона направилась к берегу озера. Вода была тихой и спокойной, идеальное зеркальное отражение пасмурного неба. Гермиона посмотрела на серые облака и могла поклясться, что они были того же штормового оттенка, что и глаза Малфоя.
Почему он так на нее действовал? Гермиона не то чтобы ненавидела его — она не была уверена, что на самом деле ненавидела хоть кого-то, — но он ей сильно не нравился. Так что же это значило, что, когда она забралась прошлой ночью в постель, внутри ныло при мысли о нем?
Ладно, значит, ее влекло к нему. Хорошо. Нет, не хорошо, но с этим она справится. Влечение было просто физическим, а ее мозг определенно мог подавить любые физические желания, которые у нее были. Гермиона должна была признать, что он был привлекательным: у него была хорошая подтянутая фигура от квиддичных тренировок, и он держался с изящным высокомерием. У него были четкие, острые скулы, спускающиеся к сильной линии подбородка, а с таким ленивым, безразличным отношением, как у него, она никогда раньше не сталкивалась.
И Гермионе втайне нравилось, как он нажимал на кнопочки, чтобы она соответствовала его прихотям. Его руки крепко обхватывали ее, и его прикосновения, когда он держал ее за запястья и притягивал ее голову к себе, обещали что-то гораздо большее. Если бы только его характер не был таким невыносимым! Постоянно оскорблял и напоминал ей, как мало он на самом деле думает о ней. Ну, по крайней мере, он не говорил, когда прижимался к ней губами...
— Эй! Грейнджер!
Гермиона обернулась, услышав мужской голос позади. Она поскользнулась на прибрежных камнях и замахала руками, чувствуя, что начинает падать, и надеясь не попасть в ледяную воду.
Руки в перчатках подхватили ее, и Гермиона подняла глаза, сдувая кудри, и увидела Кормака Маклаггена, который крепко держал ее.
— Осторожнее, Грейнджер, — сказал он с легкой улыбкой. — Мы же не хотим, чтобы ты упала, верно?
Кормак помог ей найти равновесие и держал ее за талию на несколько секунд дольше, чем было необходимо.
— Спасибо, — выдохнула Гермиона, делая шаг в сторону от скользкой береговой линии.
— Не за что, — немного самодовольно сказал он.
Гермиона вежливо улыбнулась ему и нервно заправила волосы за ухо.
— Я хотел тебя кое о чем спросить, — продолжил Кормак.
— Тебе нужна помощь с домашним заданием? — быстро спросила Гермиона. Не было ничего необычного в том, что другие студенты, а не только Гарри и Рон, просили ее помочь. Она мысленно застонала от того, какой жалкой, должно быть, выглядит, если оживлялась при разговоре о домашнем задании.
— Нет, — Кормак одарил ее лучезарной улыбкой. — Я хотел узнать, одна ли ты идешь на рождественский прием Слизнорта.
— Ох, — Гермиона моргнула. — Ох! — сказала она чуть громче. Это было прекрасно! Если она выберет Кормака в качестве своего кавалера, это наверняка разозлит Рона. Может, даже Малфой отступит, если увидит ее с другим парнем. Она почувствовала прилив жара к щекам и поняла, что, должно быть, сильно покраснела. Самодовольная ухмылка Кормака подтвердила это.
— Вообще-то да, — сказала Гермиона как можно веселее. — Ты хотел пойти? Со мной, я имею в виду? — слова быстро слетели с губ и на секунду повисли в воздухе, как облако пара.
Кормак выглядел чрезвычайно довольным.
— Да, спасибо, Грейнджер, — он одарил ее ещё одной легкой улыбкой, и Гермиона изо всех сил постаралась ответить тем же. Он протянул руку и слегка поправил ее шарф. — Значит, я встречу тебя в гостиной, и мы сможем пойти вместе?
— Звучит здорово, — она неловко улыбнулась Кормаку, и он подмигнул, прежде чем вернуться в замок.
Гермиона с облегчением вздохнула. По крайней мере, сегодня она сможет сообщить Джинни хорошие новости, и она была уверена, что рыжая обрадуется, узнав, кого она выбрала в качестве своей пары. Мысли немного затихли, и Гермиона решила пойти по той же тропинке, по которой ушел Кормак, и направиться внутрь, закрывая лицо от порывов усиливающегося зимнего ветра.
Она не замечала ни штормовых серых глаз, ни их тлеющего сияния, что провожали ее, пока она не исчезла в замке, скрывшись из вида наблюдающего.