Имя, Падма!
Гермиона Грейнджер — самая талантливая ведьма столетия, лучшая подруга победителя, героиня Второй Магической войны, обладательница Ордена Мерлина I степени, всегда собранная и строгая начальница отдела магического правопорядка, и просто уверенная в себе молодая женщина, сейчас сидела в своем кабинете и ревела, как девчонка. Падма только и успевала подавать салфетки и пытаться напоить ее чаем.
Гермиона снова шмыгнула носом и шумно высморкалась.
— Падма, как такое могло со мной случиться? Это какое-то наказание, да? За то, что я разрушила наши отношения с Роном? — она опять залилась слезами, осознавая всю иронию судьбы. Как раз накануне Рождества Гермиона порвала с парнем из-за того, что не хотела выходить замуж и рожать детей. После четырех лет отношений с лучшим другом, она все еще была не готова к таким серьезным шагам. А Рон… такой типичный Уизли, видимо, собирался обзавестись таким же выводком, как и его родители. Он не раз намекал Гермионе, что хочет не менее трех отпрысков. Ее это пугало, она не хотела становиться машиной по вынашиванию младенцев — это раз, не желала жертвовать своей карьерой на данном этапе ее жизни — это два. А Рон Уизли как раз и планировал посадить ее дома, окружить стайкой детишек, надеть на нее фартучек и вручить поварешку.
«Ну да! Размечтался!» Огромные амбиции и пока еще недостигнутые высоты не позволяли девушке возложить себя на алтарь семейной жизни. Она, как ни пыталась объяснить Рону, что ей всего двадцать четыре года, у нее столько всего впереди, карьера не стоит на месте, да она вообще может дослужиться до должности Министра Магии!
Парень ее не понимал, эта тема не раз поднималась и была причиной серьезных скандалов. Надо сказать, что в этом вопросе ее не поддерживал никто. Женская часть Уизли была на стороне Рона. Ну естественно! Молли без конца и края сокрушалась, что каждая женщина должна выполнять свое истинное предназначение: рожать мужу детей и создавать домашний уют. Постоянно твердила о том, какая молодец ее дочь, что уже стала матерью, подарив Гарри такого замечательного сыночка. А Джинни, которая уже Поттер, пропагандировала материнство в массы. С ней сейчас вообще невозможно было говорить. Все темы каким-то волшебным образом сводились к малышу Джеймсу и ее новой беременности.
Радовало хоть то, что Гарри сохранял нейтралитет и уважал мнение Гермионы. Он не перешел в ополчение по возвращению подруги на истинный путь женщины, и все так же продолжал общение и с Роном, и с ней.
А вот несостоявшийся жених с ней не разговаривал и всякий раз при встрече демонстративно отворачивался. А делать ему приходилось это довольно часто, потому что Штаб мракоборцев находился на одном уровне с ее отделом. Видеться им приходилось по сто раз на дню.
«Мерлин, что же теперь будет! Как вообще смотреть ему в глаза! Особенно, когда через несколько месяцев она начнет округляться…» Несколько лет она твердила ему, что детей рожать не планирует еще, как минимум, три года. И тут на тебе! Залетела через две недели после расставания, так еще и неизвестно от кого! Кстати, надо выяснить, кто отец, и решить, что делать дальше…
«Так все. Соберись, Гермиона! Хватит пускать сопли. Ты же всегда находила решение в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Пора действовать!» С этими мыслями она последний раз шмыгнула носом, стерла слезы, а ее лицо приняло решительное выражение Девушка подняла глаза на Падму:
— Надо выяснить, кто закинул своих сперматозоидов в мою матку!
Падма обрадовалась, что ее лучшая подруга уже вроде выплакала все слезы и, наконец, можно с ней спокойно и конструктивно поговорить:
— Что ты собираешься делать?
— Во-первых, не я, а ты. Согласись, будет странно, если я буду бегать по Министерству Магии и пытаться выяснить у главных сплетниц, с кем я уходила с вечеринки в ту роковую ночь.
— Ты права. Значит, я делаю все, чтобы узнать, с кем ты покинула Министерство. А что ты будешь делать дальше, когда узнаешь его личность?
— Сначала прокляну… Ну, а потом сообщу радостную весть. Он же имеет право знать.
***
Падма проклинала тот день, когда начала работать в одном отделе с Гермионой Грейнджер. Это же просто ходячая катастрофа, магнит для неприятностей какой-то. Наверняка и Гарри Поттеру так доставалось от Того-кого-уже-пять-лет-можно-называть-по-всякому на протяжении всех школьных курсов только потому, что он дружил с Гермионой.
Ну кто бы мог подумать, что она переспит с кем-то по-пьяни, не запомнит его, так еще и залетит. Наверное, это судьба… Значит, ее время становиться матерью пришло. Теперь важно выяснить, кому готовиться к отцовству. А это, собственно, ее миссия, за которую на имя Гермионы сейчас и сыпались нецензурные эпитеты.
Она уже успела поболтать с некоторыми девицами — местными любительницами перемыть кости. Сначала на нее смотрели, как на сумасшедшую. Действительно странно, что лучшая подруга Гермионы собирает сплетни о ней же. Падме приходилось выкручиваться и объяснять все тем, что героиня держит все в секрете, а она сама сгорает от любопытства. Но все нужно было еще и обернуть так, чтоб те не догадались, что правильная Гермиона не просто ушла с кем-то, но еще и провела ночь с этим провожатым. И скоро у них будет ребенок.
В общем, Патил едва удавалось избежать неловких проколов. Зато ее расследование все же принесло плоды. Все свидетели, как один, твердили одно и то же. Оказывается Грейнджер долго пила огневиски в компании одного молодого красивого мужчины. Все утверждают, что им было весело, а когда ее подруга чуть не свалилась со стула, то тот самый парень вызвался ей помочь и повел на выход из бального зала. После их никто не видел.
Вот только радость от того, что она выяснила, с кем Гермиона провела ночь, омрачалась именем, которое она слышала из уст каждой собеседницы. «Как же ей сказать?»
Надо сделать это аккуратно, теперь нельзя волновать подругу. Она все-таки носит ребенка. Но… черт! Что там делают с гонцами, принесшими плохую весть?..
Заходя в кабинет, она заметила, что ее ладошки вспотели. Она волновалась и не никак не могла начать.
— Падма, наконец-то. Я вся извелась. Что ты узнала?
— Что ты весело провела время на балу, — она упорно не смотрела той в глаза.
— Имя, Падма!
— Ты уверена, что хочешь знать? Может воспитаем твоего малыша без отца?
— Имя?
— Да что ты заладила «имя, имя»! Говорю тебе, ребеночек будет счастлив расти без отца, но хотя бы зная, что он жив и здоров! А если я тебе сейчас скажу, кто папаша, то мне придется сначала тебя откачивать, а потом наблюдать, как твои лучшие друзья-мракоборцы, схватив тебя под локти, сопровождают в Азкабан за убийство! Затем ты рожаешь малыша в тюрьме и его отдают мне на воспитание, потому что я не смогу отказать. — Падма с невидящим взглядом качала головой из стороны в сторону.
— Эта картина так и стоит перед моими глазами: крошка теряет и отца, и мать. А я — между прочим, сторонница защищенного секса, все равно остаюсь одна с ребенком на руках… Нет, Гермиона! Не заставляй меня говорить! Давай отложим этот разговор на несколько месяцев, где-то на семь…
Скептическое выражение лица Грейнджер давало понять, что вряд ли она будет ждать, но задала она совершенно нелепый вопрос:
— Почему именно на семь?
— Ну как раз родишь, а там и вопросы уже не понадобятся. Если, конечно, ребенок будет похож на папу…
— Так папа — это? — вопросительным взглядом, она просила Падму продолжать.
— Это Малфой… — тихо пробормотала брюнетка.
— Как Малфой?