Хосок
Когда сердце трепещет от любви, разум уходит на задний план.
Когда встречаешься взглядом - нечаянно, мимолетно — с любимыми чёрными глазами, что, оказывается, тоже тайкойм смотрят на тебя, мысли рассыпаются разноцветными стекляшками.
Когда теплые руки держат твои замерзшие ладони - сухие, потрескавшиеся, немного саднящие, - когда уж тут думать о погоде? Просто наблюдаешь, как редкие снежинки оседают на длинных чёрных ресницах.
Когда влюблен так сильно, что сердце бьется где-то в горле и в груди неистово щемит от сладкой ноющей боли, думаешь ли о расставании?
Когда мягкие губы касаются твоих так легко, невинно, дразняще-ласково, думаешь ли о том, что однажды тебя могут разлюбить?
Не нужно ни флейт, ни скрипок.
Разве они что-то значат,
Когда все уже сказано?
Не нужно красочных открыток или цветистых стихов,
Хотя, думаю,
Так мы чувствуем себя не столь паршиво.
«Прости, но мне кажется, у нас ничего не выйдет... - Хосок задумчиво поджимает губы. Говорит так, словно и сам не верит, что драгоценное, тоскливое, веселое, печальное, долгое, стремительное время, проведенное вместе, наконец подойдет к концу. - Все уже не так, как прежде. Что-то изменилось. Я изменился. И кажется... больше не испытываю к тебе того, что испытывал раньше. Нам нужно расстаться. Но ты ни в чем не виновата! Ты замечательная девушка, правда! И я надеюсь, что мы останемся друзьями, если ты не против...»
Не нужно долгих, подробных объяснений,
Когда, когда и почему любовь сошла на нет.
Не нужно говорить так искренне,
Что хочешь, чтобы я осталась в твоей жизни,
Осталась другом.
«Я... - слова замирают на кончике языка, горькие как яд, тоскливые как вой одинокого волка на луну. Их приходится выталкивать, вываливать, словно преодолевать барьер, брать высоту, делать прыжок с вершины Эвереста в мертвую глубину Марианской впадины. - Понимаю».
Чередой фотографий памятные моменты проносятся перед глазами. Карусель в парке развлечений, розовые клубы сладкой ваты, как облака в рассветном небе в первое утро нового года, которое вы встречали в серой безликой массе народа.
Неоновые огни вывесок в Сеуле, людные перекрестки, шум машин и покрикивание клаксонов, тесные на вид магазинчики, которые на самом деле — вверх, этажей на семь; по-детски лепечущий голос девчонки в платье лолиты, одинаковые ролики в телевизорах на витрине торгового центра — и среди всей этой мишуры единственное главное: улыбающееся лицо, искорки счастья в глазах, растрепанная рыжая челка, полосатый галстук почему-то всегда набок и парные футболки влюбленных. Со стороны эти футболки выглядели по-дурацки, наверное, но в тот моменты вы и были дураки, влюбленные дураки, которым и целого мира мало и в то же время ничего не нужно, кроме друг друга. И, кажется, тогда почти все было парное: варежки, плед, кружки, брелоки на сумках, браслеты и даже кольца. Теперь их судьба незавидна — лежать в коробке из-под обуви, где-нибудь в шкафу на полке, заваленной таким же позабытым хламом.
Это прощальная песня.
Немного горькая, но сладкая,
Ты мечтал о ней.
Она немного запоздала, но теперь окончена.
От самого сердца:
«Пожалуйста, помни, я нежно люблю тебя, хотя нам нужно расстаться».
Прощание неловкое, скомканное. И он уже тянется, чтобы поцеловать в щеку по старой привычке, но спохватывается, отшатываясь, словно пьян. Быстро махнув рукой, пересекает дорогу и скрывается в плотном потоке людей, уносится с ним, как опавший желтый лист с водами бурной реки.
Провожаете взглядом его напряженную спину, чуть сгорбленную, слегка виноватую. И даже когда он исчезает, растворяется в вечернем городе, не можете оторвать глаз от пересечения асфальтных серо-белых зебр, где вы однажды оглянулись друг на друга. Всего на миг. И уже не смогли отвернуться.
Прийти в себя выходит, только когда кто-то нечаянно задевает плечом. Легкий толчок — как сотрясение, неудержимая дрожь разверзающейся земли. Неразличимый ветер бурей стонет в ушах. На глазах будто очки с линзами настолько толстыми, что весь мир расплывается и разбегается, как акварельный рисунок, щедро облитый дождем.
Не нужно собирать доказательства,
Чтобы оправдать пустоту внутри.
Не нужно молиться или просить напутствия у провидения,
Это ничего не даст.
В жизни вдруг совершенно неожиданное свободное время, и можно прочитать те книги, до которых руки все не доходили, досмотреть заброшенный на половине сериал или осилить наконец коллекцию старых американских комедий.
Но вместо этого сосущая, сверлящая, долбящая боль в голове, и поспешная уборка сувениров, фотографий и подарков в укромный угол — до тех пор, пока взгляд на них не перестанет вызывать тупую беспомощность, безвольно роняющую руки, утомленно подгибающую колени и рождающую назойливое раздражение в уголках глаз. Вместо этого тянущиеся часы бездумного глядения в потолок, в молчащий телефон, на белый шум в экране телевизора, наждачный шелест которого уже даже не давит на мозг.
Звонок в дверь, шаркающие шаги и щелчок цепочки. Сочувственный взгляд подруги, принесшей свежий ветер в застоявшийся воздух безмолвной грусти, шорох куртки и пакета из кондитерской.
Кипяток обжигает руки через стенки чашки. Пар лижет нос добрым щенком. Солнце за окном нестерпимо, издевательски яркое, аж режет глаза. Шторы задергиваются небрежным движением, свет приглушается и пыль невесомо кружится в бежевом сумраке. Молчание успокаивает растревоженное сознание. Заботливые руки вокруг спины, острый подбородок на макушке — тепло и комфортно. Бесполезно кусать губы и давить слезы, они все равно найдут свой путь наружу, даже если всего лишь рваными вздохами.
Новый звонок в дверь, словно трель первой птицы после зимней мертвой тишины. На пороге взволнованный запыхавшийся Хосок, остатки туши на кончиках ресниц чернее ночи и тональный крем скатался над верхней губой, не стертый визажистами.
«Привет! Не помешаю?» - широкая улыбка, но от ее неестественности сжимается сердце. Подруга растерянно убирает прядь волос за ухо. «Я подожду на кухне», - шепчет мимолетом, скрываясь за дверью. В коридоре становится так тихо, что слышно чье-то сердцебиение.
Слов нет, только приоткрытые губы и потерянный взгляд поставленного в тупик человека. Чон заходит, изображая радость. Диванные подушки прогибаются под его весом, скрипит старая растянутая пружина.
Глаза не хотят встречаться с глазами, уходят от взгляда, бегают по стенам, полу, чиркают по светлым прямоугольникам на обоях — когда-то там были фотографии. Но потом взгляды все-таки наталкиваются друг на друга, и оба в гостиной ошарашены, потому что не ждали, что именно в этот самый момент на них посмотрит сидящий напротив.
Хосок выглядит так, словно на плечах у него тяжесть мира, вся гравитация Земли давит вниз. Он опирается локтями о колени, подбородок на стиснутых в замок ладонях. Луч солнца, проскочивший сквозь щель в занавесках, солнечным зайчиком отражается от циферблата его наручных часов. Стрелки отсчитывают секунды тягостного молчания.
«Мне иногда не хватает тебя», - смотрит в пол и плотно сжимает губы.
«Мне тоже», - Соглашаешься, стараясь улыбнуться. Печальный полумесяц бледно-розовых губ виснет на лице, а глаза влажно сверкают, хотя слезы не текут.
«Возможно, у нас еще есть шанс начать все сначала?» - шепчет он виновато. Ты медленно качаете головой: «Нет смысла мучить друг друга. Ты ведь больше не любишь меня».
Не нужно просить доброго совета у друзей -
Они рады услужить.
(И хотя я знаю, ты хочешь)
Не нужно обещать, что мы все уладим и начнем заново.
Давай просто перелистнем страницу.
Его поспешный уход — бегство с облегчением. Вы машете рукой, глядя вслед, а внутри разрастается черная дыра и засасывает все, все без остатка. Но в какой-то мере так даже легче.
«Ты уверена?» - подруга беззвучно выходит с кухни, и снова ее крепкая, обжигающе горячая рука на плече.
«Да. Новое начало привело бы лишь к новому расставанию».
Мечты не разбиты, но облака над головой рассеиваются, улетают полуденные грезы. Ах, Хосок, Хосок, зачем ты такой заботливый? Не понимаешь только, что забота ранит куда как сильнее.
Его белая рубашка ослепительна на сером фоне асфальта. Рука сама тянется в его сторону, но опускается вместе с упавшим с губ смешком.
Я не буду цепляться за тебя,
Потому что это только отпугнет.
Не нужно уловок,
Я исчерпала свою проницательность
И вдохновляющие слова.
Не нужно так беспокоиться обо мне,
Потому что, знаешь? -
Я твердо становлюсь на землю.
И расколотая на части душа потихоньку собирается обратно:
...Немного запоздало, но я цела.
Говорю от всего сердца:
«Пожалуйста, помни, я нежно люблю тебя. Хотя нам пришлось расстаться».
Пожалуйста, помни, я нежно люблю тебя,
Хотя нам пришлось расстаться.