ЧонГук
(Осторожно, немножечко крипота)
«Я люблю тебя».
«Ты только моя».
«Никогда не отпущу тебя».
«Мы всегда будем вместе».
Слова, которые мечтает услышать каждая женщина.
Они встретились на какой-то скучной выставке, где чинные пожилые пары разглядывали художественные разводы масла на холстах, побултыхивали шампанским в бокалах на тонких ножках и подслеповато щурились, поправляя пенсне и очки
Чонгук был достаточно пресыщен угрюмой торжественностью места, чтобы продолжать играть роль ценителя искусства. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и изредка отрывал взгляд от фейерверков в своем игристом; ненавязчивая тихая мелодия убаюкивала бдительность и поощряла распустить напряженные чувства. Когда же он все-таки вскидывал глаза, то они неизменно падали на рассеянно бродящую по выставке фигурку в легком скромном платье, разительно контрастным с тяжеловесными нарядами дам постарше.
Девушка бродила от одной картины к другой, окидывала полотна круглым всевидящим взглядом, лишь иногда задерживаясь, и лицо у нее было такое потерянное, словно она сама не знала где находится и как здесь оказалась. С поразительной периодичностью она разворачивалась от картины к залу и смотрела поверх голов, будто надеясь высмотреть выход, но не находила двери и как загнанная в тесный вольер лань медленно наворачивала наскучившие уже круги.
Вечер обещал был унылым до невозможности, и Чонгук уцепился за единственную возможность развеяться, а может в нем сыграл инстинкт джентльмена. Проложив путь сквозь белые {censored} седин, он остановился у нее за плечом. Что-то смутное щелкнуло в его голове, когда до него донесся эфемерный аромат ее волос.
- Я предпочитаю классицизм, - негромко сказал он ей на ухо, и ее плечи вздрогнули, но она все равно не обернулась, лишь задумчиво склонила голову на правый бок.
- Мне по душе марины.
Ее голос был тихий, но звонкий, словно музыкальная подвеска на летнем ветерке или струны арфы, тронутые заботливой нежной рукой,
- Значит, мы оба заперты в аду пуантилизма, - он добродушно усмехнулся, и она наконец обратилась к нему лицом. В ее глазах таилась доброта, смирение, скромность и сочувствие. Или ему так показалось в приглушенном интимном свете. В какой-то миг он увидел в ней отголосок матери, но тут же отбросил эту мысль — они с ней были разные.
- Я уже минут двадцать не могу найти выход, - она смущенно опустила глаза и улыбнулась в пол. Чонгук одарил ее снисходительным изгибом губ:
- Я покажу.
_________________
То, что бросилось ему в глаза с самого начала, подтвердилось ее рассказом о себе. Приглашение принадлежало ее отцу, но так как тот вместе с матерью уехал в командировку во Францию ради развития бизнеса, ей пришлось прийти вместо него. Их семья была не очень богата, даже совсем небогата, если сравнивать с семейством Чонгука, но ее врожденное изящество, обходительность и доброжелательность к кому бы то ни было окупало это с лихвой.
Прогуливаясь вдоль улиц, увешанных цветущими глициниями, они наслаждались взаимным знакомством, радовались как первооткрыватели, подмечая маленькую черту характера или узнавая новую подробность о предпочтениях в еде, книгах, жанрах кино. И когда пришло время прощаться, Чонгук уже знал, встречи с кем он будет искать.
_________________
Когда знаешь, чего хочешь, найти это становится не так уж и трудно. Для Чон Чонгука с его связями и финансовой свободой вообще не было ничего невозможного. Поэтому несколько дней спустя они как бы случайно столкнулись перед книжным, откуда она выходила с прижатым к груди томиком.
- Рад неожиданной встрече, - изобразив приятное изумление на лице сказал Чонгук
- Как? Вы тоже здесь? - добродушно удивилась она. - Как приятно видеть вас снова!
- Эдгар По? - он кивнул на книгу, успешно задев краем глаза мелькнувшее на корешке имя автора.
- Да. Читаю и не могу остановиться, - восторженно поделилась она, когда они двинулись плечом к плечу вдоль дороги, - все мне мало! Его произведения такие темные... и такие завораживающие.
- Любите автора? - поинтересовался Чон, но она помотала головой:
- Люблю пугающие истории.
Он хмыкнул и свернул разговор к куда более обыденным и жизнерадостным вещам. Она отвечала охотно, но с запозданием, будто на уме у нее было что-то совсем другое. Чонгук резко остановился. Она прошла еще несколько шагов и лишь потом заметила, что спутник отстал.
- Что такое? - ее глаза взволнованно блеснули из-под бровей и не прекращали сиять до тех пор, пока он не подошел к ней совсем близко и не загородил головой плескавшееся в них солнце.
- Вас что-то волнует? - вопросом на вопрос ответил он, натягивая на лицо вежливую усмешку.
- Ох, извините. Так грубо с моей стороны, - она помотала головой, словно вытряхивая из головы все лишнее. - Просто я удивительно рассеяна сегодня.
Оставшееся время она уделяла все внимание ему и только ему.
________________
«Я люблю тебя».
Слова, сказанные полгода нерегулярных встреч спустя. Она обрадовалась, но растерялась жутко и до неприличия долго медлила с ответом, когда Чонгуку казалось — все и так понятно. Тогда он предложил ей встречаться и столкнулся с барьером промямленных хилых отговорок, который смел лучащейся самоуверенностью улыбкой, словно ураганом.
Встречи стали чаще, отношения ближе. Чонгук пытался узнать ее всю, он препарировал ее поведение как опытный хирург, вытягивая на свет любое ее потаенное желание, которое она и сама до сих пор не осознавала, а потом он исполнял его, получая вознаграждением смущенный румянец на щеках и искреннюю благодарность.
Все было идеально, казалось, они шагали по жизни душа в душу, дополняющие друг друга, понимающие друг друга, любящие друг друга. Чонгук не торопил события, но очень скоро невинных прогулок под руку и скромных детских поцелуев на прощанье стало не хватать. Этого было мало. Слишком мало. Ему нужно было больше ее прикосновений, больше прикосновений к ней. Больше. Необходимо. Как воздух. Как дышать.
________________
- Твой взгляд изменился, - как-то заметила она, когда они сидели у него дома, попивая насыщенный крепкий чай.
- Вовсе нет? - он недоуменно склонил голову.
- Но это правда. Взгляни на себя, - она встала и подошла к зеркалу. Чонгук отставил чашку и поднялся с дивана. Остановившись у нее за спиной, как когда-то давно на выставке пуантилистов, он свел руки кольцом вокруг ее талии и положил подбородок на плечо.
В зеркале отражалось ее немного раскрасневшееся от чая лицо и его — бесстрастно-спокойное, невозмутимое. Он взглянул себе в глаза и прищурился, присматриваясь внимательнее.
- Видишь? - затаив дыхание спросила она, и он пожал плечами.
- Тебе кажется. Я ничего не вижу.
- Возможно, - она повернулась к нему лицом и положила ладони ему на грудь, уверенно, но мягко отталкивая. Чонгук привычно улыбнулся, - Не отталкивай меня, - попросил он, и ее покоробило от тона его голоса.
- Я вовсе не... - запнулась она, опустив глаза.
- Не ври.
Она вздрогнула и отшатнулась, уткнувшись спиной в зеркало. Лицо Чона медленно приближалось, а потом он завладел ее губами. Властные, подчиняющие движения; жесткий, тщательный контроль; безумие, отравленное страстью. Ее отчаянные мольбы и просьбы остановиться; он, пропускающий мимо ушей всхлипы «я не готова» и «мне больно». Горячечный шепот: «Ты только моя». Надломленное сопротивление, резкие движения, ударившая по зеркалу и тут же обмякшая женская рука; его горячее дыхание, распаленное желанием, ее тихие сдавленные от безысходности рыдания и мокрые щеки.
Ее предательски растоптанное доверие. Его искореженная больная любовь.
Когда Чонгук проснулся — он так и заснул на полу, разорванной одежде, - ее уже не было. Не было и ее вещей, кроме нескольких отскочивших пуговиц ее блузки.
Он приложил руку к лицу и вздохнул. На ладонях все еще оставался ее аромат: смесь шлейфа духов и пота. Сев на полу, он провел рукой по волосам. Его отражение в зеркале повторило тот же жест. Несколько минут они вглядывались друг в друга. Пятно в левом глазу вроде бы немного расплылось и теперь занимало почти четверть радужки. Чонгук снова вздохнул. Тело немного ныло после вчерашнего и сна на твердом полу. Надо позвонить ей. Но сначала привести себя в порядок.
Как и ожидалось, трубку никто не взял, но это его не остановило. Он сел в машину, приказав водителю ехать обычной дорогой, а больше тому и не требовалось объяснять. На полпути Чон остановил машину и подошел к цветочному, небрежно бросил пачку банкнот на прилавок и попросил самый лучший букет и побыстрее.
________________
Он позвонил в дверь и раз и два, но никто не подошел, хотя он знал, что она дома и даже сидит под дверью, боясь открыть.
- Прошу, давай поговорим. Я так виноват перед тобой. Мне нет прощенья... Открой мне, пожалуйста.
Чонгук не побрезговал упрашивать час, два, три, пока она наконец-то не сдалась. Дверь открылась, правда только на щелочку, которую позволяла металлическая цепочка. Он видел только половину лица возлюбленной — покрытую розоватыми пятнами, зареванную, с красными глазами и все еще не смытым подтеком туши.
Она просто молча смотрела на него, но взгляд ее обдал его ледяным арктическим ветром; столько разных чувств было понамешано в ее влажных глазах, что даже она сама не могла бы точно сказать, что это за смесь.
Чонгук виновато улыбнулся, вложив в улыбку все свое жгучее раскаяние. Он не приукрашивал, не притворялся — он правда чувствовал себя последнейшим подонком. Ее слова ударили его не хуже пощечины.
- Я не заявлю на тебя в полицию, так что уходи.
- Прости меня.
- Ты не слышал? Иди домой.
- Прости. Я ужасен. Я сам себе противен, но, прошу, хотя бы выслушай меня.
- Не могу, не хочу тебя видеть, - она всхлипнула и - Я знаю, - сказал, как отрезал Чон. Потом опустился и поцеловал тебя в щеку легко и быстро ретировался с места. Оставляя тебя с вопросом «Что он знает?». Но значило это лишь то, что теперь тебе не приходилось возвращаться домой одной. и прижал к себе. Биение ее испуганного сердца чувствовалось сквозь блузку. Чонгук гладил ее по спине, отбросив ненужный букет, шептал слова нежности и заботы, целовал в лоб, веки и мокрые щеки, гладил их пальцами, ласковый как никогда. Он умолял о прощении от всего сердца, признания в любви одно другого сердечнее и горячее соскальзывали с губ.
И она наконец, может и не простила до конца, но приняла его. Перестала вырываться, только тихонько плакала ему в воротник рубашки. А он продолжал нашептывать «люблю, люблю» как древнее заклинание.
***
Их отношения стали как склеенная ваза — форма вроде та же, но что-то уже не так. Даже несмотря на то, что он больше не повторял своей ошибки, а она сумела перешагнуть через этот негативный эпизод, между ними что-то висело дамокловым мечом. Какая-то отчужденность. Какая-то недосказанность. Источником была она, и Чонгук делал все, чтобы понять, что за досадная помеха на его пути. Он сделает все, чтобы избавиться от этой помехи.
________________
В этом году глицинии зацвели позже обычного. Она как во сне брела под длинными гроздьями, а Чонгу издалека наблюдал за ней, не отвлекаясь от разговоров с деловыми партнерами. Он лишь моргнул, а рядом с ней уже возник какой-то молодой человек, но опасности не было: она лишь покачала головой на какой-то его вопрос и быстро прошла мимо, скрывшись за живой изгородью.
Когда Чонгук нашел ее, зябко приобнявшей себя возле кустов, он лишь между делом спросил:
- Кто это был?
- Ты о ком? - она подняла замутненные, словно умершие глаза к глициниям.
- Ты поняла.
- Он просто спросил, не скучно ли мне одной и не нужна ли компания.
- Ты отказала, - уголки его губ чуть поднялись и он провел ладонью по ее щеке. Она накрыла ее своей рукой и аккуратно опустила вниз.
- Здесь люди, - шепнула она еле слышно, опустила голову и не поднимала на протяжении всей дороги до дома.
Она открыла дверь и впустила Чонгука в квартиру. Скинув босоножки, прошла в кухню и стала заваривать чай, но когда стала засыпать заварку, позвонил телефон. Чонгук вошел неслышно, а она стояла спиной и не видела его.
- Не знаю... Нет, не нужно. Спасибо... Все в порядке. Правда... Ладно, я поняла. Давай вечером, - она понизила голос почти до шепота. - Часов в десять.
- Куда-то собралась?
Она подскочила, трубка выпала из ее руки, ударившись о кафельную плитку. Из динамика слышались взволнованные мужские оклики. Чонгук сузил глаза:
- Встречаешься с поклонником?
- Ч-что ты несешь? - залепетала она, побледнев от страха и тем самым все больше выдавая себя. - Мы просто друзья.
- Правда?
- Правда! - она выкрикнула это, словно швырнула слово ему в лицо. Чон оскалился:
- Тогда не нужно так волноваться, - он приблизился, наклонился и поднял трубку. Она не успела остановить его. - Не звоните сюда больше.
Вместо того, чтобы нажать отбой, он стиснул трубку в руке. Дешевый пластик треснул и развалился. Чонгук протянул ей свободную руку; она зажмурилась, но подала свою в ответ.
- Ты ведь не будешь мне изменять? - проворковал он ей на ушко, поглаживая щеку и оставляя мягкий поцелуй. Мурашки пробежали у нее по рукам и спине, смесь приятного с леденящим ужасом. Следуя его поступи, она прошла в комнату. Закрылась дверь.
________________
Она вскочила со стула, едва не завалив столик. Официант бросил на нее огорошенный взгляд, но увидел, что все в порядке, и исчез в здании кафе. Открытая веранда пустовала в такой час, столики были свободны. Все, кроме одного, самого неприметного, притаившегося в сумеречных тенях в углу.
Чонгук прожег взглядом обоих — ее и спутника, тоже медленно поднявшегося из-за стола.
- Добрый вечер, Чон Чонгук, - поприветствовал молодой человек, протягивая руку. Неосознанно она подалась вперед и встала между своим спутником и Чонгук, скрывая неловкость растерянной улыбкой.
- Гук, это мой хороший знакомый — Ким Тэхён, - она указала на Тэхёна. - А это Чонгук. Я... много рассказывала тебе о нем.
- Добрый вечер, - что-то неуловимо переменилось в Чонгуке. Он посмотрел на Кима с вежливым интересом. - Как поживаете?
- Благодарю, все хорошо. Присаживайтесь с нами, - Тэхён указал на третий стул, но она замахала руками:
- Нет-нет, мне уже пора домой! Правда, Гук?
- Почему бы нам не посидеть всем вместе? - в глазах Чонгука блеснул холодный огонь, она поджала губы. - Тэхён, мне кажется, я где-то вас уже видел?
Тэхён задумался, приложив палец к подбородку:
- В Саду Глициний, возможно? Я был там в качестве помощника.
- Вот оно что. Это вы тогда подошли к ней? Спросили, не одиноко ли ей и не нужна ли компания?..
- О, простите! Я тогда не знал, что она ваша...
- Возлюбленная, - учтиво подсказал Чон и взглянул на нее. Она сидела, опустив глаза в пол, вся собранная и напряженная, словно вот-вот не выдержит и ударится в истерику.
- ...возлюбленная, - повторил Тэхён. - Мы нечаянно столкнулись на улице пару дней спустя...
- Пожалуйста, молчи, - попросила она, подавив стон.
- Нет-нет, продолжайте, - поощрил Чонгук. Ким растерялся, но подчинился Чону:
- Мы разговорились и оказалось, что у нас много общего. Так что мы иногда встречаемся и...
- Молчи! Не говори ничего! - чуть не плача воскликнула она. На голос выглянул официант и тут же скрылся.
Ким осекся и договорил уже без прежней уверенности и безмятежности:
- ...и общаемся.
- Давно? - властный вопрос заставил Тэхёна вздрогнуть. Он не мог не подчиниться этому тону:
- Н-несколько месяцев.
- Хм-м.
Взгляд Чонгука окинул возлюбленную. У нее дрожали руки. Хмыкнув, он встал, следя за ее движениями. Она посмотрела на него со смесью страха и удивления. Чонгук протянул ей руку и улыбнулся улыбкой такой мягкой на какую был только способен:
- Поедем домой? Тэхён, рад был встрече.
- Взаимно, - Тэхён подскочил и отвесил нижайший поклон.
Она шла за Чонгуком как на казнь, и сердце ее вздрагивало каждый раз, когда в машине он нежно касался ее руки. Она стиснула вспотевшую ладонь на его пальцах и опустила голову на его плечо и прикрыла глаза,
Чонгук лишь улыбнулся такой картине и прошептал спящий девушке слова любви та в свою очередь только сильней прижалась к парню осозновая как сильно она его любит и простила уже давно,и что её больше не кто не интересует.
_________________________
Простите за мои ошибки
Просьба не кидался тапками за это,я исправлюсь обещаю😊