Чужеродный

- Проходите, - говорил Люмьер с опаской, вечно озираясь на стражу. - Ваше Величество ждет.

- А кто это такой вообще? И почему Ваше Величество? По другому его никак не... Как бы сказать... Не величать?

- Не величать, - раздраженно ответил метрдотель. - Проходите уже, прошу.

- Пойдем? - Степа обращался к Понго, который уже уютно устроился у розоватой кушетки.

- Иди. Я не пойду.

Идти один Степа боялся. Ужасно боялся. Ладони его вспотели, а конечности не сопряженные с поверхностями тряслись, словно дав Степе в руки шейкер, он немедля бы приготовил нужный коктейль. Овладев этим самопровозглашенным чувством, Степа таки ступил за порог, отделяющий коридор и кабинет.
В кабинете все оказалось достаточно... Не розово. И Степа, уже привыкший к этому назойливому замком цвету с непривычки сощурил глаза. Кабинет оказался в классическом стиле. Стены были обиты панелями из мертвого, темного дерева. Полы каменными плитами простирались по всей поверхности. Где-то в углу стоял глобус, видимо, представлявший собой мини-бар. На стенах красовались разнообразные картины художников-импрессионистов, создававшие светлое настроение темной комнате. Стол из такого же темного, видимо, дуба, красовался в середине, а позади, из пластиковых рам, открывался вид на пластиковый городок. По бокам простирались книжные полки до отказа забитые макулатурой в обложке разнообразных изданий. Все напоминало кабинет знати XVIII века. Ничего лишнего, и только то, что могло создать положительное впечатление как о важном человеке.

- Доброе... - Степа замешкался. Он не понимал, то ли утро, то ли день, или вовсе вечер наступил в королевстве. А может и ночь?

- Доброе. Садитесь. - Король был очень спокоен. Его успокаивающий, сохраняющий баланс между вежливостью и властностью голос пронесся сапсаном по организму Степы.

- Зачем я здесь? - Степе все еще был непонятен тот мир, в который ему представилась возможность окунуться. - Почему я? Вы Бог?
Ваше Величество пронзил смех. Казалось порой, он был фальшивкой, как и все в этом мире. После непродолжительного извержения радости, король ненадолго прервался, а затем заговорил:

- Я не Бог. И даже не правитель этого мира. Я такой же как и ты.

- Это как?

- Такой же живой.

- Я гляжу, тут вообще все живые. Только плюшевые, и иногда пластмассовые. Ну, может Люмьер железный.

- Они мертвы. И уже давно. А ты живой, и я живой.

- То есть, если я выйду за дверь, увижу мертвецов? Но ведь они говорили со мной. Даже, порой, что-то чувствовали.

- Живые мертвецы, не более. Они появляются когда мы в них верим, и исчезают когда перестаем.

- В смысле?

- Это сложно объяснить. Это нужно пережить, прочувствовать, окунуться в это. Живой - не всегда жив, однако и мертвец может восстать из могилы. К чему стремилась твоя жизнь? Откуда ты прибыл? Ты помнишь?

- Не все сразу, но что-то помню. - Неуверенно произнес Степа.

- И что? Чувствуешь себя живым там? Проживать жизнь как один большой день, лишь на считанные минуты прерываясь на сон, дабы прервать счетчик 24-часовой несуразности. Однообразие и стабильность убивают нас, сынок. Вспомни себя ребенком. Сколько амбиций и целей ты преследовал. Ты не думал тогда, что повар - неблагодарная профессия, но ты так хотел стать поваром. А кем же ты стал?

- Программистом... - неуверенность Степы лишь возрастала с каждой минутой, с каждым словом сказанным Вашим Величеством.

- Нравится? Нравится разбираться с проблемами неграмотно цифровизированных животных, думающих о своих ноготочках, и фоточках в инстраграмме? Повар может каждому блюду отдавать кусочек своей души, однако, программист отдает кусочек своих нервов, смотря на разнообразные циферки.

- Значит, программисты не нужны?

- Нужны. Проблема лишь в том, насколько тебя это устраивает.

Степа не знал что сказать в ответ на такие размышления. Он лишь опустил голову вниз, и теребил фаланги пальцев, иногда озираясь в окно издающее свет позади Вашего Величества.

- Так, кто вы?

Перед Степой сидел сидел чернейший из силуэтов который только можно себе представить. Будто ты смотришь допрос криминального авторитета, лицо которого закрыли мглой из-за его нежелания показывать свои клыкастые черты. Силуэт точно прямо смотрел на Степу, и лишь из-за выпирающего иногда носа его, можно было узнать что Ваше Величество повернул куда-то голову и обронил свой неведомый взгляд.

- Я Ваше Величество. Правитель этого Королевства.

- И как королевство называется?

- У него нет названия. Здесь его зовут просто Королевством.

- Это очень странно. Как тогда ваше имя?

- Ваше Величество.

- Здесь мало у кого есть имя...

- Верно. Наши имена - наши профессии. Например, метрдотель, с которым вы уже виделись.

- Я назвал его Люмьер.

- Кроме тебя, его никто не будет так называть. Он - метрдотель, а я - Ваше Величество. А ты, Степа, - программист.

- Значит мое имя тоже ничего не значит?

- Никогда и не значило.

- Как-то уж совсем депрессивно, вам не кажется? - "А насколько уместно говорить ему про депрессивность, при условии что передо мной сидит чернота? Да, этот силуэт отражает, видно, человека. Во всяком случае это понятно по его ногам и рукам. Интересно, если я трону его, что я почувствую? И вообще, насколько реально все то, что сейчас происходит передо мной? Может я снова напился, и лежу где-нибудь в квартире, у себя на полу, заблеваный и нелепый. А может это все просто дурной сон. Хотя, сны ко мне приходят довольно редко, а если и приходят... То этот, уж очень реалистичен" - думал про себя Степа. Но Ваше Величество издавал строгое молчание на посетивший его ранее вопрос, словно он был неуместной шуткой в компании болванов.

- Извините, так, зачем меня сюда привели?

- Потому что ты сам захотел сюда прийти, - Ваше Величество во время всего разговора совсем не менял своего тона, отчего складывалось ощущение что за чернотой прячется хитрый электронный механизм, сложенный в человеческий образ.

"Мне было бы проще понять его, видя я хоть кусочек его лица, потому что все о чем он говорит, звучит как офигенно несмешная шутка моих коллег. Хотя, сотворить пластмассовый мир? Сон. Я уверен что я сплю. Сейчас я нежно обнимаю свою подушку, пускаю на нее слюни, и подложив между ногами одеяло нелепо ворочаюсь от этого кошмара с черными людьми, плюшевыми собаками и пластмассовыми солдатами"