Рогатый

Глава 6. Ветер перед бурей

Вечер субботы. Пыль осела, солнце ушло за холм, оставив в небе алую дорожку. Друзья уехали, оставив после себя смех, крошки печенья и недопитый кофе. На веранде осталась только Кэйт, босиком, с бокалом дешёвого вина и тяжёлым взглядом.

В хлеву уже всё стихло. Козы тихо жевали, Белль спала стоя, Луна нервно перебирала ногами во сне, а Дикси — как всегда — сторожил остальных. Маверик свернулся клубочком у стены, подложив под себя копыта. Он спал глубоко, тихо дыша, словно знал — сегодня можно расслабиться.

Кэйт присела у ограды, глядя на своих лошадей. Медленно, будто разговаривая сама с собой:

— Вы ведь тоже это чувствуете, да? Что он не просто жеребёнок. Он... другой.

Луна слегка всхрапнула, мотнула ухом.

— Я не верю в магию, — продолжила Кэйт, — но каждый раз, когда он смотрит на меня — мне будто легче. Будто я снова могу.

Она подошла к Дикси, положила лоб к его шее. Тёплое дыхание, знакомый запах.

— Мне страшно. Если снова пойти на скачки... вдруг опять предательство? Снова боль? Я ведь не железная. И не бессмертная.

Дикси фыркнул и легонько ткнулся ей в плечо.

— Знаешь что, — усмехнулась Кэйт, — ты меня всегда лучше всех понимал. Кроме, может, Маверика.

Словно услышав своё имя, тот тихонько шевельнулся во сне, ткнув рогом в солому.

Глава 7. Кровь и рога

Воскресенье. День — ленивый, пыльный, томный. Кэйт весь день возилась в хлеву, чинила крышу, перебирала сено и даже нашла старое седло, почти неиспорченное. Вечером напекла кукурузных лепёшек, покормила всех и чуть не уснула на веранде, слушая, как цикады переговариваются с лягушками.

Ночь пришла резко, будто захлопнулась дверь.

Всё шло спокойно — до момента, когда среди темноты донеслось что-то чужое.

Воющий, срывающийся вой.

Кэйт вздрогнула. Сердце сразу ушло в пятки. Она села — замерла.

Снова — вой. Уже ближе. Много голосов. Голодных, срывающихся.

Койоты.

Она подскочила, босая, в одной майке и старых трениках, схватила дедушкино ружьё из-под кровати. Выхватила фонарь. На бегу сунула в карман патроны. Прыгнула с веранды и рванула к хлеву.

Шум там уже стоял адский — козы блеяли, Луна в панике била копытами по стенке, куры кудахтали, будто их режут, а корова Мэйбл — даже она ревела от страха.

Но в центре... был Маверик.

Он стоял перед входом, голова опущена, рога выставлены вперёд. В зубах койоты — грязные, облезлые, злые от голода. Один прыгнул — и Маверик, не раздумывая, бросился вперёд. Рога врезались в бок. Визг. Укус. Второй койот метнулся к нему сбоку — Маверик ткнулся, сбив его с ног. Третий успел цапнуть за бок, но получил копытом по морде.

Кэйт замерла у входа, подняв ружьё, но не стреляла — она смотрела, как её жеребёнок сражается за своих.

Как боец. Как защитник.

Наконец, после особого удара — рог прямо в грудь альфе — стая отступила. Подвывая, побитые, они растворились в ночи.

Маверик остался стоять, тяжело дыша, в крови — своей и чужой. Его бока ходили ходуном, один рог был слегка надломлен у кончика.

Кэйт подошла медленно. Он не отступил. Только посмотрел. В глаза. Прямо.

И в этих глазах было: «Я здесь. Я твой. Я за тебя».

Она опустила ружьё. Погладила его по шее.

— Маверик... — выдохнула. — Ну ты и чёртов герой.

Он ткнулся в её плечо. Как всегда.