Стеклодув

_______________________________

Сквозь неплотно задернутые шторы пробивалась всего одна узкая полоска солнечного света и ложилась прямо на мое лицо. Я поморщилась, повернулась на другой бок и обнаружила, что проснулась. В комнате было душно и тихо. Да, именно, тихо. Несколько минут я лежала и слушала эту тишину, слушала отсутствие голоса, который преследовал меня вчера до самой ночи, то надолго замолкая, то неожиданно появляясь. Эта знакомая интонация, слишком мягкий, не всегда различимый звук «р» и мысли, которые я тысячу раз слышала в голове Алисы, когда она была жива. Будто бы даже сейчас, спустя два года после смерти, эта боль продолжала её терзать. Та сама боль, которую я считала неважной, пока она не утянула мою подругу на тот свет. Как такое возможно? Словно исходивший из невидимого призрака её мысленный голос звучал здесь и сейчас, в основном он говорил о себе, но наблюдал за всем, что происходит, и мог высказать свое мнение. И самое главное – он знал и понимал все, что я чувствую. Каждую мысль, каждый страх, каждое мое желание. Голос говорил мягко и вкрадчиво, озвучивал мысли, которым я не решалась дать волю. И хотя я не понимала, что ему может быть нужно, у меня не получалось бояться, думая об этом голосе как о призраке. Я боялась только сумасшествия.

Я встала и открыла окно, накинула халат прямо поверх пижамы и уже взялась за ручку двери, чтобы выйти, как вдруг эта огромная мысль заставила меня замереть. Ощущение того, насколько мне не хотелось никуда идти. Не хотелось выходить из комнаты и видеть мать – ей уже хватило воли чтобы спровадить своих дружков, но не хватило, чтобы совсем перестать пить. Не хотелось видеть Филю, который каждый день трогал своими руками это мясо. Не хотелось видеть ни Кука, в его вечно веселом настроении, ни девочек-сборщиц, которые день за днем одерживали маленькие победы над своими мрачными мыслями, в отличие от меня. Я стояла с четким пониманием того, что у меня просто нет сил жить этот день. Я посмотрела в большое зеркало на дверце шкафа и увидела свое лицо. Бледное и не выспавшееся, с растрепанными длинными каштановыми волосами, выступающими скулами и большими светлыми глазами, оно вдруг показалось мне красивым. Я сделала шаг и посмотрела на себя внимательнее.

- Почему ты не хочешь жить? – спросила я свое отражение. – Ты красивая. Вся твоя семья жива, здорова, и борется за то, чтобы наладить свою жизнь. У тебя есть преданный и любящий друг, и, наверное, даже не один. Ты нравишься людям, они видят тебя милой и веселой, потому что ты умеешь ей быть. Ты можешь сама зарабатывать деньги. Ты умеешь видеть и ценить красоту окружающего мира. Ты талантлива, тебе всегда легко давались любые предметы. Тебя не били и не насиловали, не травили в школе, не выгоняли из дома. Твоя жизнь не несчастнее, чем жизнь других людей – просто ты видишь её такой, ты сама такой её делаешь. Почему ты позволяешь этой мысли жить в твоей голове?

Но мне нечего было себе ответить.

- Леся, - от неожиданного громкого стука я подпрыгнула на месте. Дверь тут же приоткрылась и там показался Филя. – К тебе там пришли.

- Кто?

- Этот... как его... - Филя почесал затылок. – Забыл.

- Забыл к вашим услугам. – Кук положил руку на плечо Филе и отодвинул его в сторону лестницы, по которой тот поспешно удалился. – Я, конечно, ничего не имею против полуголых девушек, но ты ничего не хочешь мне сказать?

- Что? – и как только я произнесла это, я обернулась и посмотрела на часы рядом с кроватью, которые показывали 14:23. По спине побежали мурашки. – Господи, я же сегодня работаю. Кук, прости, я смогла заснуть только на рассвете и... просто забыла.

- Я смотрю, отличная память – это ваше семейное достояние. Я сказал отцу, что ты попросила через меня ещё один отгул по семейным обстоятельствам, но, Леся, вообще-то так не делается.

- Я знаю, прости. Я постараюсь, чтобы это не повторилось.

Кук помолчал, разглядывая мою комнату и, видимо, раздумывая, продолжить ли воспитательную беседу. Но, видимо, решил, что с меня довольно.

- Если ты соберешься за двадцать минут и будешь паинькой, то мы прогуляемся и я, может быть, расскажу тебе интересную новость.

- Какую новость?

- Одевайся, и возьми велик.

Мы поехали к реке. Не к моему пирсу, а к городскому пляжу. Сегодня понедельник и народу мало, в основном мамочки с детьми. Я смотрела, как эти маленькие существа в смешных цветных трусах и косыночках возводили башенки из влажного песка, сосредоточенно, словно это была самая важная задача их жизни. Кук разделся и, взяв разбег, плюхнулся в воду, накрыв плавающих вокруг малышей лавиной брызг. Я маленькими шажочками, притворяясь, что так менее холодно, зашла по пояс, а потом неожиданно даже для себя нырнула прямо с головой. Вода из нашей реки вызывала противнейшее ощущение в носу, и, как только я вынырнула, мы с Куком синхронно чихнули.

- Давай тебя топить! – предложил он, подплыв сзади и дернув меня за косу.

- Нет! – я отпрянула в сторону. – Не давай.

Кук принялся наворачивать круги вокруг меня.

- Итак, Леся. Есть две новости, ни одна из них тебе не понравится, но от одной ты, скорее всего, расстроишься чуть больше. С какой начнем?

- С той, от которой я расстроюсь меньше.

- Ну хорошо. Я рад тебе сообщить, что ты нравишься мне с восьмого класса.

Не то, чтобы это стало для меня большой новостью. В глубине души, наверное, человек всегда чувствует или хотя бы подозревает нечто подобное. Я, по крайней мере, подозревала, но никогда не придавала этому значения – если Кук и попадал в сферу моих интересов относительно противоположного пола, то весьма косвенно. Однако плана действий для такого поворота событий у меня совершенно не было.

- Ну... если с твоего с восьмого класса, это, получается, три года. Мы тогда ещё даже знакомы не были.

- Я видел тебя в школе. Я даже пошел к Яну в помощники, потому что подозревал, что таким образом смогу начать с тобой общаться. Все же знали, что ты часто бываешь в его мастерской. Хитро, да? – Кук перестал плавать кругами, и его худая угловатая фигура с острыми плечами выросла прямо передо мной. Он был выше на полголовы, светлые кудри прилипли к высокому лбу, а широко посаженные голубые глаза с интересом наблюдали за моей реакцией.

- Да. И почему ты решил рассказать мне об этом именно сейчас?

- Сначала я хочу узнать, что тебе хотелось бы мне сказать по этому поводу.

Кук смотрел на меня очень внимательно, словно лицом я могла ответить ему честнее, чем словами.

- Ну-у, - протянула я, собираясь с духом. - Кук, ты замечательный друг и замечательный человек, и я всегда была очень рада нашей дружбе. Но если бы ты мог мне понравиться так, как тебе этого хочется, это бы, скорее всего, уже произошло. – Я подумала и добавила: - Мне очень жаль.

- Ну, я ожидал чего-то подобного. Спасибо, что это было быстро и честно.

Кук снова нырнул, а я тихо выдохнула и опустила в воду вспотевшие ладони. Говорить быстро и честно, на самом деле, совсем непросто, особенно с людьми, которых очень не хочется терять.

- Итак, вторая новость. Меня приняли в специализированный класс с углубленным изучением английского в хорошей школе в столице. Они каждый год набирают по конкурсу несколько новых человек и почти все выпускники поступают в лучшие университеты. Отец сказал, что снимет мне там квартиру на время учебы. Через три недели я уеду.

- Что? – я схватила его за руку и заставила перестать плавать вокруг меня. – Почему ты не сказал мне раньше? А как же олимпиада?

- Я буду в ней участвовать, просто уже от другой школы, и она действительна способна дать мне больше. Слушай, ну не смотри на меня так, я же не бойню собираюсь поехать.

- Нет, не на бойню.

Кук выпрямился, но я резко развернулась и направилась к берегу. Боковым зрением я видела, как он поплыл в противоположном направлении, туда, где было глубже. А я никогда не любила заплывать туда, где не могла достать до дна.

Звонкий смех бегающих детей в цветных трусах почему-то стал казаться мне странным, я не понимала, чему они так радуются. Два мальчика и девочка носились туда-сюда, размахивая лопатками и разбрасывая во все стороны песок. Я сидела на полотенце и, щурясь, смотрела в их сторону, методично копая ногой ямку в песке. Мокрый Кук, наконец, вынырнув из речных глубин, плюхнулся рядом со мной. Какое-то время мы молча смотрели на детей, а потом, глубоко вздохнув, я сказала:

- Я верю, что у тебя все получится, Кук, - я посмотрела на него, а он удивленно на меня. – Я же знаю, как много ты готовишься. Ты выиграешь эту олимпиаду, поступишь в университет и все-таки однажды откроешь какую-нибудь Америку, даже если только для себя. Потому что ты можешь. И я знаю, что тебя ещё полюбит хорошая девушка, и дай Бог, чтобы она не была на меня похожа.

- Французы говорят «a bientôt» - скоро увидимся. Я ведь буду приезжать.

- Да ладно, - я усмехнулась. – Папа тоже так говорит. Я, наверное, в тебя не влюбилась, потому что тебя судьба милосердно сберегла. А то, знаешь, от отношений не так просто уехать, как от дружбы.

- Леся... - Кук отвернулся, но я вдруг обняла его, противно мокрого и пахнущего рекой.

- Я действительно буду очень в тебя верить, помни об этом, пожалуйста.

Кук тоже меня обнял и в этот момент, когда я могла быть важна и неважна одновременно для человека, которым дорожила, и когда я, кажется, смогла все сделать правильно, не встать препятствием на пути его мечты – я любила жизнь и гордилась собой. Мне хотелось поймать это чувство, сохранить его в сердце или хотя бы в стеклянной фигурке, как это делал Ян, чтобы потом каждый день испытывать по капельке и вспоминать, какого это. Но я этого делать не умела.