Незнакомка
Это была чудесная летняя ночь! Я находился на мосту и разглядывал огоньки на светло - голубом небе. Большинство людей в белые ночи уезжают на пригородные дачи, а я живу бедно и дачи не имею.
Каждую ночь прогуливался по старым улочкам и изучал полуразбитые фонари и скамьи. По мостам я ходил редко тем летом, как считал их слишком загадочными. Но в ту ночь решил сделать небольшое исключение и посмотреть на красоту ночного летнего Санкт-Петербурга прямо с моста.
Я сел на лавку неподалёку и начал мечтать. Мечтать я очень любил, на ходу придумывал разные смешные истории и пьесы для нашего мелкого театра. Этот театр мы создали недавно. Лет эдак - 5 назад. Вместе с Гавриным мы и затеяли все эти пьесы и спектакли, которые ставлю я, а Гаврин - настоящий разгельдяй! На всех афишах они пишут:"...режиссёр - постановщик: Гаврин и Митрашин." Ух! Сколько раз я с ним ссорился из-за этих афиш! Ну да ладно. Это старые ящики и я не буду их снова разгружать. Но всё же! Та ночка была чудная! Самая чудесная из последних... Из тех, в которые я гулял так поздно...
Я встал и направился в старый заброшенный парк, который находится возле моего убогого дома. В округе всё было мерзко и дряхло, а парк тот был единым светлым пятном на черном полотне. Он был правда светлым и чистым, наполненным большущими деревьями и чудными ажурными скамьями, старинными фонарями и длинными аллеями, закручивающимися в большую спираль.
Люди, заходившие в этот парк, часто заблуждались, а я жил рядом и знал каждый закаулок, каждый осколок, каждый поворот этого богоугодного места.
В тот раз я решил не блуждать по дорожкам, а мигом идти же на мою любимую "искристую" аллею. Прозвал её так именно я, ведь фонари, которых на этой аллее предостаточно, все были разбиты вдребезги, и осколки лежали в траве уже несколько лет. Когда утренняя роса набегает на эти стёклышки, и солнце освещает их, или когда молодая луна только выходит на свой ночной пост, осколочки блестят, как звёзды... Как самые наипрекраснейшие звёзды из последних моих ночных походов, в которые я гулял так поздно!...
Блуждая по "искристой" тропе, я слышал впереди звук женских каблучков, которые отбивали какую-то простую невзрачную мелодию. Звук шёл оттуда, где фонари уже не светят, оттуда, где царит кромешная тьма.
И вдруг на свету появилась девушка... Невысокая и худенькая... Лицо её было бледно, как луна взошедшая в небе, губы её были алые, как розы с капельками крови, глаза её прикрыты чёрным кружевом, скрывающим тот хищный, страстный взгляд. Она была вся в чёрном одеянии, как тьма, которую я созерцал. Её шаги, её походка, её взгляд... Ничто на этом свете не сможет повторить той женской красоты! Всё ближе, ближе подходила она ко мне... Она манила меня, как мечта... Как новая чудесная мечта, которую я так долго ждал! В тот миг узрел её глаза. Они, как море зазывали меня своей волной, своим прибоем, штормом... О Господи! Её красота была так близка ко мне и так заманчиво тянула за собой в страну грёз! Её надменный взгляд пробуждал во мне все чувства, которые не пробуждал ни единый спектакль и пьеса в том затхлом театре! Она исчезла за моей спиной и растворилась в тихом парке. Взмахнув густыми ресницами, она исчезла из моей жизни раз и навсегда...
Но всё же! Та ночка была чудная! Но лучше ночки той, была та девушка, вся в чёрном одеянии, с надменным взглядом и лёгкой походкой! А может её и не было? А может та девушка и была той чудной ночью:изящной и манящей, тянущей за собой в далёкую страну грёз? Но всё же! Та ночь была лучшей из тех ночей, в которые я гулял так поздно!