Проклятие дара

Месяц после похищения

Всё та же тёмная комната, в которой редко горел свет. Всё те же ребята. Но появились некоторые изменения. Их души начали меняться. Раньше они сверкали как яркие звезды. Позже же стали покрываться чёрными пятнами так, будто у них было очень странного вида ветрянка. Жаловаться было нельзя, нельзя было плакать, каким-то образом Грагх знал всë, чем они здесь занимаются, о чем говорят.

В какой-то момент кто-то заболел. Начал кашлять, потеть и трястись от холода. Это был какой-то мальчик. Он отдалился ото всех, как можно дальше, чтобы не заразить. Девочка, которая была меньше всего запятнана, приносила ему еды и воды. Родион лишь наблюдал за всеми, настолько, насколько может слепой, и ни с кем не разговаривал. Он очень хорошо слышал шепоты. Те ребята, что знали друг друга до прибытия сюда, держались вместе и постоянно что-то обсуждали. Первое время они делились друг с другом ночными кошмарами, поддерживали друг друга. А затем начали обсуждать всех остальных, кто не был в их кругу. Первый, кто подошёл к нему, была та самая девочка, которая заботилась о больном.

– Эй, привет, – тихеньким хриплым голосом сказала та девочка, присев на пол рядом с ним. Она была похожа на маленького, но смелого котёнка. Она села не очень близко, но и не далеко, чуть наклонившись, чтобы лучше было её слышно. Она тогда не знала, что он мог услышать её шёпот в самом конце комнаты. – Извини, я всё хотела спросить, что у тебя с глазами?

Она неловко показала на его глаза, не скрывая своего любопытства. Почему-то никого тогда даже и не смутило то, что это могло выглядеть грубо. Родион искренне верил, что эта девочка не была плохой.

– А что с ними? – спросил он, в действительности не понимая, чем они отличаются от обычных глаз. Он не видел раньше ни одного слепого человека, но никогда не думал, что их глаза внешне чем-то отличаются от обычных.

– Они белые, то есть... , – она запнулась, не зная, как правильно объяснить. – Они белые и они слегка светятся. Это странно.

В конце она издала что-то вроде смешка, боясь обидеть мальчика своими словами. Или напугать. А он никогда и не знал, что с его глазами не так. Родители никогда не говорили об этом. А может они стали такими только здесь. Он не мог знать.

– Я слепой. Наверное, поэтому, – ни капли не смущаясь, ответил он. Возле неё было тепло и ему не хотелось оставаться одному. Все здесь дети были одиноки и каждый нуждался в общении и утешении. – Меня Родион зовут, а тебя?

– А меня Алина, – её голос тут же повеселел. Душа загорелась ярче. Многие дети в глазах Родиона выглядели довольно одинаково на первый взгляд. Кто-то ярче, кто-то прозрачнее, а кто-то привлекал внимание необычным цветом. Душа Алины сеяла голубоватым оттенком, но легко было спутать с обычным белым, если не присматриваться. Родион слушал её, пытаясь запомнить звук и тембр её голоса.

Затем послышались шаги за дверью. Сначала они были приглушённые и далёкие. Но с каждым шагом стук сапог всё приближался. Пока как гром, они не остановились у самой двери. Никто, кроме него, не слышал этого и не ожидал, что так резко откроется дверь, нарушив их повседневную рутину. Грагх стоял всего полминуты, изучая всех. Когда он повернулся, не сказав ничего, и направился куда-то, все дети пошли за ним, не сказав ни слова. В попытке отыскать среди образовавшейся толпы Алину, Ролион оглянулся назад. Она шла последней вместе с тем больным мальчиком, помогая ему идти.

Детей привели в очень жаркую, наполненной паром, комнату. Это скорее было похоже на баню, очень-очень жаркую. В ней было пусто, пол был деревянный, так же как и стены, и очень горячий. Перед входом, у кого была на себе обувь, было приказано её снять. Учитывая, что воздух этой планеты был похож на Земной, и они могли им дышать, предположительно, что самый горячий воздух должен быть наверху, а внизу – более прохладный. Так оно и было. Остальные, должно быть, тоже это поняли и легли на пол, несмотря на то, что он был огненным. Больному мальчику, кажется, стало ещё хуже. Алина помогла ему отойти подальше от всех, в дальний угол. Он закрыл глаза и больше их не открывал, лишь слегка подрагивали веки. Алину очень беспокоило это, хотя сама она дышала очень тяжело, впрочем, как и все они.

Казалось, с каждой минутой становилось всё жарче. Спустя какое-то время Родион начал слышать каждое учащенное сердцебиение в этой комнате. Это было ужасно громко и больно. Хотя благодаря этому он и перестал обращать внимание на жар. Его сердцебиение потерялось в звуке других сердцебиений, тяжёлых вздохов ребят и хриплого голоса больного мальчика, который разговаривал в собственном бреду. Родион пытался сосредоточиться только на своём сердце. Он слышал, как оно толкает кровь быстро-быстро, но очень тяжко. Звук текущей крови в венах, успокаивал – это напоминало мальчику речку, в которой он купался у бабушке в деревне, далеко от города. Он помнил, как выглядит речка, помнил образ доброй бабушки, правда почему-то не мог вспомнить какие у неё были глаза. Неожиданно этот вопрос обрёл первостепенную важность среди всего хаоса.

– Роди, ты как? – голос Алины прогремел, словно гром, настолько он был оглушительным, вырвав его из мыслей, в которых так старательно пытался спрятаться от своей реальности. Девочка лежала между ним и тем больным мальчиком.

– Я в порядке. Ты? – Родион практически не узнал свой голос. Он был слабым, надломленным и слегка хриплым. Алина сначала кивнула в ответ, но тут же с шумом вздохнула, поняв всю неприятную ситуацию, он же не мог этого увидеть. По крайней мере, обычный слепой бы этого не увидел, но тогда она ещё не знала о его странном зрении. Прежде, чем она смогла ответить, снова открылась дверь. Прохладный воздух тут же ворвался в комнату, заставив всех задрожать. Грагх пришёл за ними.

Родион встал, но на этот раз не пошёл вслед за остальными, а сначала помог Алине поднять мальчика и тащить его за собой. Никто бы не обратил на него внимание, и скорее всего, он сам бы не вышел отсюда.

Комната, в которую их отвели, находилась недалеко, но она была полной противоположностью предыдущей. Она была очень холодной, напоминало морозильную камеру. Плиты на полу покрылись тонким льдом, который трескался под тёплыми ногами, больно впиваясь в кожу и тут же тая от тепла. Стены были покрыты снегом, поэтому все были вынуждены стоять в тех местах, где пол уже прогрелся под ними. Больной мальчик еле мог устоять на месте, но вскоре рухнул на колени, дрожа от холода.

– Миша, держись, всё хорошо б-будет, – голос Алины дрожал, но она изо всех сил старалась этого не показывать. Она вцепилась руками в его плечи, пытаясь его отогреть, что изначально было не лучшей идеей. Она глупо теряла своё тепло из-за того, кому уже не помочь. Родион редко болел дома, но прекрасно понимал, что в такой ситуации без чьей-либо помощи и средств не вылечишься. Одним лишь упрямством этой девочки его не спасти.

– Прек-крас-сное далëк-ко, – Алина, прижав к себе Мишу, тихонько напевала ему старую песенку с Земли, стуча зубами, – Не б-будь ко мне ж-жестока, жестока н-не будь.

Она продолжала петь и изматывать саму себя, лишь бы подбодрить друга. Её душа пела вместе с ней, сияя ещё ярче.

Холодный воздух с каждым вздохом проникал в лёгкие и становилось всё сложнее дышать. Как бы Родион не прятал свой нос в своих ладонях в попытках согреть воздух, всё равно ничего не получалось. Каждый вдох причинял колющую боль, голова, кажется, давно превратилась в лёд, а ног уже даже не чувствовал. Какой-то чудик пытался согреться, постоянно бегая по комнате, но быстро устал, его ноги перестали его слушаться и он тоже вскоре упал на пол в изнеможении.

Неизвестно сколько времени прошло, когда наконец открылась дверь, но тогда всем было больно даже пошевелиться, когда пришлось идти. Каждая клеточка в телах детей чувствовала себя льдом, ломающимся при каждом движении. Оказавшись в своей комнате, они почувствовали ужасное веселье: кожу пощипывало так сильно, что хотелось лезть на стену, а мышцы будто плавились. Другие дети не сдерживаясь плакали от боли и стресса. Хотелось больше ничего не чувствовать, но тепло, которое возвращалось в их тела, заставило каждую её часть гореть в огне.

Сейчас

Задание было выполнено, но возвращение на планету-столицу заняло некоторое время. Планета Милдаак всегда была столицей, даже во времена Республики. Потому и являлась самым дорогим местом в галактике. Его высотки достигали небывалых высот, уходя дальше облаков, а внизу скапливались тюрьмы, в самых тёмный местах планеты, сравнимые по жестокости только с Трикнейком. Зато наверху здания отделывались самым дорогим искусственным защищенным от эрозии камнем с дополнительными щитовыми подкладками. Каллаг, конечно, не мог оценить всю красоту архитектуры планеты, но наверняка ему бы даже не понравилось. Он не видел, какова была планета, но с самого первого появления уже недолюбливал её. Практически каждая душа на этой планете была отвратительной. И хоть сейчас его душа почти ничем не отличалась от их, всё равно находится с такой негативной энергетикой на каждом углу было невыносимо. Это как стоять в группе курящих людей, когда тебя от запаха табака уже тошнит, но деться некуда, форточку никто не откроет. А запах действительно был неприятный на этой планете. В отличии от других, у Каллага было превосходное обоняние, от чего он иногда страдал. В особенности в такие моменты, когда он был вынужден оказаться в многолюдных местах, где мог чувствовать запах каждого человека. Это всегда было неприятно, учитывая, что все эти запахи смешивались в один. А ещё там был невыносимый гул. Каллаг научился прислушиваться к своему ровному сердцебиению, чтобы заглушить все остальные звуки, но это всё равно его раздражало. Он не мог полностью уйти в себя в такие моменты, ему нужно сосредоточиться ещё на многих других деталях. А когда он направлялся к самому Императору, каждая его часть будто протестовала. Он не хотел видеть этого человека, особенно в том виде, в каком его он может видеть. Рядом с ним он чувствовал себя тем самым маленьким отродьем, каким он был в самом начале. Поэтому ему требовалось всё своё внимание и сосредоточение перед Императором.

Перед тронным залом стояла Красная Гвардия для охраны Его Величества, – специально обученные доверенные люди. К сожалению, или может к их счастью, не обладающие Даром. Они без лишних слов открыли перед ними дверь, впуская их к Императору.

Инквизиторы, подойдя ближе к трону, преклонившись на одно колено, опустили головы перед Императором.

– Мои верные слуги, – голос прозвучал довольно спокойно и даже нежно, но они все знали лучше, что это обман. — Надеюсь, вы упивались своей победой. Потому что сейчас вы познаете своё поражение.

Все как один одарённые схватились за свою грудь, пытаясь унять боль. Все, кроме Каллага. Рука Императора потянулась к нему, сжимаясь в кулак, заставив его респиратор расколоться по частям. Пока другие превозмогали боль в груди, чьи сердца пытались неведомой сторонней силой вырваться наружу, Каллаг стоял на коленях, придавленный энергией Императора к полу, и не дышал, позволяя своим лёгким гореть от жажды глотнуть хоть немного воздуха. Благо его лёгкие были хорошо развиты. То, что было невозможно на Земле, стало вполне естественным здесь. Многие жители этой галактики спокойно могли продержаться без воздуха примерно десять минут. Но Каллаг развил это до двадцати. И это было оплошностью Императора. Он не мог ему сильно навредить. Он сам породил его таким. И теперь сам не мог наказать его хотя бы так же, как других. Он стал сильнее других, и вскоре станет сильнее Императора. С такой мыслью Каллаг засыпал и просыпался каждый день.

– Генерал Корен написал в отчёте, что несколько грузовых кораблей покинули планету Йалу до того, как она разрушалась, – наконец отпустив всех, Император продолжил, будто ничего и не было, но с более недовольным видом. Его глаза горели красным огнём. Сам он был, как его видел Каллаг, чёрным с выпученными венами. Его силуэт был с чёткими контурами, по всей лысой голове торчали, будто корона, рога. В самом ужасном кошмаре детского разума не было бы монстра страшнее, чем Император, который впервые предстал перед ним более пятнадцати кругов назад.

– Мы найдём их, – голос Каллага был сдавленным от отсутствия воздуха, но не менее твёрдым. Он опустил голову вниз, ожидая решения повелителя.

– Вы ничтожны и ничего не можете сделать до конца, – Император слегка повысил голос, будто начинал срываться. Но все знали: он был спокоен. Ему надо было просто их унизить, получив для себя удовольствие. – Генерал Корен уже начал заниматься этим. Вашей задачей будет поймать их всех и уничтожить до последнего. А теперь вон!

Каллаг не смел возражать. Он принял приказ и сразу же отправился его выполнять, выйдя из тронного зала. Без респиратора дышать он не мог, воздух здесь был слишком тяжёлым для его лёгких, он пытался глотнуть его хоть немного, но это скорее было похоже на бесполезные потуги астматика. Еще одна причина ненавидеть Милдаак. Встретившиеся на пути существа отшатывались от него, как от болезни.

Его личный корабль ждал в ангаре. Он узнал бы его даже на ощупь, по звуку, который протекал по всему кораблю, позволяющий Каллагу видеть его. У кораблей, будто кровь, протекало топливо внутри них. Нескончаемое топливо, если конечно корабль не подорвут. Внутри Каллаг знал каждый миллиметр, потому шёл к навигационному компьютеру уверенно. В главном управляемом отсеке у него был запасной респиратор на случай, если что-то случится с его, как в данный момент. Наконец включив его, Каллаг смог дышать. Прошло, примерно, восемнадцать минут без воздуха, его голова начала кружиться, ещё пару минут и, вероятно, он бы отключился. От смерти из-за нехватки воздуха его отделяло бы ещё примерно десять минут. Император знал, как правильно наказывать, не причиняя глобальный ущерб. Хотя порой он и идет на риски.

Воспользовавшись стриконом, он связался с генералом Кореном. Ответ получил незамедлительно.

– Чем могу помочь, Инквизитор Каллаг? – миниатюрная проекция генерала должна была высветиться перед Каллагом. Он знал, что Генерал мог видеть и его в данный момент.

– Вам удалось найти корабли? – спросил Каллаг.

– Пока только один, Минсит. Отправляю вам отчёт, – после этих слов связь отключилась.

Всего через минуту в его стриконе появилось сообщение. Он нажал на кнопку воспроизведения и сел у главного компьютера, вслушиваясь в слова голосового помощника, читающего для него отчёт. Одна планета, известная своей монархической демократией и священным деревом, была под подозрением у Корена. Его солдаты уже на планете в поисках их точного местоположения. Почему-то Каллаг не был удивлен, что они отправятся на планету, связанную с Восстанием. Ибо помочь им никто бы не посмел, кроме этой группой изменщиков.

К Восстанию Каллаг относился нейтрально, хотя они и были небольшой проблемой Императора, но чистой ненависти он к ним не испытывал. Более того, он будет искренне наслаждаться их успехом, если они смогут убить нынешнего повелителя. К сожалению, Каллаг знал лучше, что они просто не смогут этого сделать. Потому и следовало, что они не были ему союзниками, а значит, они были бесполезны для него. И если ему поступит приказ об их уничтожении, он беспрекословно его исполнит. А пока Император веселился с ними, он не смел мешать.

Каллаг ввёл в своём компьютере данные планеты. Его корабль под автопилотом вылетел из ангара, отправляясь прямо на планету Сандриан.

За его кораблём отправились другие инквизиторы.

***

Исталита с того момента, как узнала о случившемся с планетой Йалу, постоянно проводила время в библиотеке, изучая то прескилов, то Инквизиторов. Про последних было всего лишь пару планшеток, так как они появились только десять кругов назад, как только Император Хэлдин взошёл на престол, заменив своего приёмного отца на троне. Никогда ранее ей не казалось ничего подозрительного. Но теперь в каждом предложении, что она читала, находилось какое-то замысловатое слово, которое могло подсказать о том, кто такие инквизиторы.

Не было никаких упоминаний со стороны семей. В конце концов, они были живыми существами, которых кто-то породил. А значит, должны были быть родители. Если только они не были сиротами, о родителях которых Император сам позаботился.

Исталита в мучительных раздумьях сидела посреди библиотеки, в которой также находились другие ученицы. Каждый раз, перелистывая страницу, она нервно оглядывалась по сторонам. Знание королевской тайны делает существа нервным. Оглянувшись назад, она заметила миллиту Харинс с другими ученицами. Они еле сдерживали смешки, выслушав какую-то ерунду от миниатюрной девушки с большими карими глазами и наверняка милой улыбкой, скрытой за маской. Они все между собой были знакомы давно, в отличие от Исталиты. Она начала обучение довольно поздно по их меркам и лишь потому, что её мать являлась хранительницей-старейшиной. По блату, если можно так сказать. Повернувшись обратно к своим планшеткам, она вымученно вздохнула.

Кое-что она узнала новое. Как оказалось, Инквизиторы были вселеннослужители их столичного храма. Но это всё же не отменяет того, что они напрямую получают приказы от самого Императора, а не от монаха.

– Ты чего тут сидишь? Время видела? – Зенди резко вышла из угла, заставив Исталиту вздрогнуть. – У тебя же развод.

Исталита выключила планшетку и посмотрела на время в своём стриконе. Она ещё вчера предупредила свою наставницу, что ей нужно отлучиться. А теперь и сама забылась. Ей стоило поспешить, если она хочет успеть к беседе, о которой ей говорил Клоуф.

– Да, спасибо, Зенди, что напомнила.

На переодевания у неё не было времени. Её квартира находилась слишком далеко. Находясь уже на володроне, она начала расплетать свои косы, чтобы снять маску хранительницы, введя нужный адрес. Сама она редка управляла каким-либо транспортом, всегда рассчитывая на автопилот. Так она могла насладиться полётом и осмотреть мимо пролетающие володроны.

Воздушные дороги находились на разных уровнях, но так или иначе соединялись в нескольких местах. Дороги были прозрачны, чтобы не заслонять Селлию. Потому даже в самом внизу, меж длинных небоскрёб проникал селлийский свет.

Возле здания Записей Актов она уже успела сделать себе несложную косу, чтобы выглядеть более презентабельно. Ещё раз посмотрев, какой кабинет ей нужен, Исталита вошла внутрь. В здании оказалось гораздо теплее, поэтому у входа она повесила свою епанчу и направилась в кабинет, где уже должен был ожидать её муж.

Как она и думала, Клоуф сидел в кресле по правую сторону за своим столом. Её место было свободное по левой стороне. Они были напротив друг друга лицом к лицу. Чуть дальше находился ещё стол, но он пустовал. Сотрудник ещё не явился. Исталита ещё раз посмотрела на время. Оставалось около пяти минут.

Усевшись за свой стол, она кивнула мужу в знак приветствия, но ничего не произнесла вслух. Всё их ожидание прошло в молчании. Никто не хотел ничего обсуждать. Они жили в браке пятнадцать кругов, из которых только шесть были счастливыми. Они не были врагами, но и надёжной парой они не оказались. Продолжать в том же духе не было смысла. Они оба пришли к этому решению. Обсуждать было нечего. Их чувства оборвались в тот момент, когда она пошла другой от политики дорогой, прямиком в храм к своей матери.

Ровно через пять минут вошёл мужчина. Он листал что-то в своей планшетке, даже не смотря куда идёт. Но шёл уверенно, и только оказавшись за столом, он наконец поднял на них свой взгляд.

– Итак, Минсит Клоуф Укенли и Миллита Исталита Эвьянс. Мое имя — Келлин Фосс. Что привело вас к расторжению брака?

Подобные вопросы она себе как раз и представляла. Не понимала только зачем они были нужны. Она была в здравом уме, когда приняла это решение, как и её муж. Неужели, задавая такие вопросы, разбираясь в причинах, Келлин и его коллеги пытаются сохранить чей-то брак?

– Мы уже полностью обговорили всё, Минсит Фосс. Эта беседа никак не повлияет на наше решение. Мы оба пришли к согласию и пониманию друг друга. Этот брак не является желанным.

Клоуф ответил примерно так же, а Келлин всё записывал, загадочно улыбаясь.

– Что ж, раз нет разногласий. Объявляю беседу закрытой, а ваш брак более недействительным. Минсит Укенли, Миллита Эвьянс, можете быть свободны. Подпишите у секретаря документы.

Исталита выбежала первой. Она не хотела тянуть и задерживаться дольше. Хоть Зенди ей и дала время, но пользоваться её добротой больше, чем она это уже делала, просто было не в её характере. Когда-то Жезина очень просила Зенди взять Исталиту в ученицы, поэтому она не может подвести мать.

Секретарь уже ждал их с подготовленными документами, неоднозначно поглядывая на Клоуфа. Да, расторжение брака было редкостью на Сандриане, и в большинстве случаев считалось, что виноват мужчина в таком стечении обстоятельств. Сандрианские женщины отличались своей верностью и благоразумием. Что ж, значит ей совсем немного не досталось последнего. Да и к тому же они были совсем ещё молоды, а когда только заключали брак так вообще совсем юнцы. Так Исталита смотрела на себя прежнюю с высоты своих уже прожитых кругов.

Подписав документы, она поспешила выйти из здания. Посадочная площадка находилась на пару этажей ниже, ей пришлось вызывать турболифт. Но в последний момент, когда его двери начали закрываться, их остановил Клоуф.

– Куда-то торопишься? – спросил своим будничным тоном мужчина, невзначай окидывая её платье взглядом. – Сорвалась сюда прямо во время молитв?

Благо турболифт был быстр, поэтому она вышла на площадку, доставая из кармана володрон, так и не ответив ему.

– Ну, постой, – прокричал сзади Клоуф, догоняя её быстрыми тремя шагами. – Слушай, я никогда не хотел тебя обижать. Я всё ещё забочусь о тебе.

– Это понятно, Клоуф, – ответила Исталита, всё ещё не повернувшись к нему лицом. Без своей привычной маски лицу стало холодно от порыва ветра. – Мы прожили много кругов вместе. Это не остаётся бесследно. Но стоит признать, что мы не родные существа с тобой. У нас не получилось, поэтому просто останемся знакомыми, которые знают друг друга чуть больше, чем нужно.

Клоуф отвёл взгляд в сторону и покачал головой, будто был не согласен, но ответил другое:

– Если ты так решила, тебя не переубедить. Надеюсь, ты будешь счастлива. Да хранит тебя Вселенная.

– Да хранит тебя Святой Эвьюжин, Клоуф, – ответила Исталита.

Это было прощание. Не всегда, увы, связи и великие чувства выживают среди пар. Не всё заканчивается сказкой и счастливыми старческими улыбками с морщинками, глядя друг на друга. Они разошлись по разным сторонам, она наконец села в свой володрон, почему-то чувствуя какое-то беспокойство. Она оглянулась назад, но транспорт Клоуфа уже умчался. Введя обратный путь на навикомпьютере, она попыталась сама вплести маску в косу, но ничего не получалось. То ли не хватало умений, то ли терпения. Но когда она уже стала подлетать к храму почувствовала запах дыма. За высокими зданиями поднимался чёрный клубок. Сердце затрепетало сильнее от плохого предчувствия, и Исталита выбросила маску куда-то в сторону, оставив волосы распущенными. Мимо неё проскочил пожарный гладрон, нарушая все правила движения, игнорируя воздушные дороги.

Когда наконец ее володрон вылетел из угла небоскрёбов, Исталита пришла в ужас от увиденного: весь Эвьюжин полыхал сиреневым огнём. Его самые слабые ветки уже падали вниз, прямо на храм.

Приземлившись, Исталита выбежала из транспорта, так и оставив его там, подбегая к воротам. У входа стояли два Имперских солдата в своей чёрной броне и закрытых шлемах. Их лица тоже закрывала чёрная ткань, оставляя их безличными, и потому, ещё более устрашающими.

– Мне нужно туда, срочно, – чуть ли не крикнула на них Исталита, вовремя сдержав себя. Она бегло переводила свой взгляд то на первого солдата, то на второго.

– У нас не было приказа никого не впускать, – спокойным неторопливым голосом ответил первый.

Не понимая, что могло всё это значить, она побежала в сторону храма, не думая ни о чем, кроме своей матери, отчаянно надеясь, что старейшины отправились куда-то по делам и не застали всё это.

Но затем она увидела их. Инквизиторов. И резко остановилась, чуть не споткнувшись о собственные ноги. Они выходили из храма, таща за хвосты уже мёртвых зисиц, кровь которых размазывалась по земле. Инквизиторы выглядели устрашающе в своих чёрных блестящих плащах, в отражении которых горел огонь, и накинутых на головы капюшонах, которые прятали их лица. А внутри капюшона была лишь беспросветная тьма, дымкой проплывая наружу. Они шли к горящему Эвьюжину.

Минутное оцепенение тут же отпустило Исталиту, и она сорвалась с места, как ошпаренная, прямо в храм, воспользовавшись случаем, что никто из Инквизиторов не мог её увидеть. Она бежала так быстро, как только могла. В храме дым был настолько чёрным и плотным, что практически невозможно было что-то углядеть. Она на память побежала в сторону жилых зон. На полу что-то хлюпало под её ногами, и Исталита ни на секунду не хотела задумываться, что это могло быть.

Та самая комната, где эти дни жили зисицы, была залита их же золотистой кровью. Кровати перевёрнутые, а простыни разбросаны по всей комнате. Ни одной живой души в жилой зоне не было. Исталита побежала обратно, но на этот раз поскользнулась на мокром полу и больно упала на спину, благо не ударившись головой.

– Ох, Вселенная! Дорогая, ты что здесь забыла? – прохрипела Зенди, внезапно появившись из ниоткуда. Она помогла Исталите подняться. Лёгкие уже горели от запаха дыма, а тело становилось каким-то слабым и непослушным. – Пойдём же скорее отсюда.

Зенди повела её к выходу, заставляя уйти, но сама остановилась, явно намереваясь остаться.

– Зенди, где мама?

– Ох, не о том ты беспокоишься, беги давай. Вот, что за настырная, – Зенди как всегда говорила себе под нос, будто только для себя. А потом побежала в сторону комнаты хранения. Исталита последовала за ней, надеясь, что та знает что-нибудь о Жезине.

Зенди за дымом почти не было видно, но Исталита знала куда она идёт, и шла туда же. Когда она наконец добралась до хранительницы, та уже держала в руках сулуника, которому стало, очевидно, плохо от дыма.

– Держи, скорее, раз тут, непослушная, – Зенди всучила ей бессознательного зверька, а сама снова убежала куда-то дальше.

Исталита начала кашлять, горло начало саднить. Она пыталась вглядеться куда-то через дым, чтобы найти силуэт Зенди, но там больше никого не было. И она точно знала, что там был тупик! Куда же её наставница могла уйти?

Не успела она и подумать об этом, как тут Зенди, держа в своих руках Жезину, выныривает из этого тёмного дыма. Вид матери в бессознательном состоянии испугал Исталиту.

– Что случилось? – спросила она Зенди.

Но та всего лишь шикнула на неё и пошла к выходу без привычной ей хромоты. Исталита поспешила за ней. Снаружи были слышны крики напуганных учениц и хранительниц.

Только выйдя наружу, Исталита задышала полной грудью. Резко закружилась голова и затошнило, но она вовремя схватилась одной рукой за входную дверь.

Возле пылающего Эвьюжина появилась маленькая горящая кучка. Везде стоял запах сожжённой кожи. Зенди положила аккуратно Жезину, и только сейчас Исталита могла увидеть дыру в мамином платье на животе. Её мать почти вся покрылась сажей, а подол платья разорвался в клочья. Но её грудь еле-еле поднималась и снова опускалась. От этого Исталите стало легче.

– Ей нужна помощь, кто-нибудь! – крикнула Исталита, оглядываясь в поисках медицинской помощи.

Но привлекла внимание совсем не тех, кого искала. Справа от храма уже стоял чей-то корабль, которого не было здесь до того, как она побежала искать мать. Туда подгонял один Инквизитор, телосложением очень похожий на женщину, всех их старейшин. И эта женщина-Инквизитор резко повернула голову в её сторону, когда Исталита позвала на помощь.

– Ничего не пытайся делать, – тихо сказала ей Зенди сжатыми губами, по-видимому, тоже заметив, что на них обратили ненужное внимание.

Другие Инквизиторы уже шли в их сторону. Все внушали Исталите только страх, она невольно схватила мать за руку, опустившись к ней на землю, бережно уложив сулуника рядом.

– Не мешай им, – снова заговорила Зенди и сжала её плечо, чтобы она отпустила мать.

Один из Инквизиторов, даже не обратив внимание на неё, схватил Жезину на руки и понёс в сторону корабля.

– Нет, пожалуйста, ей нужна помощь, – Исталита побежала за ними вслед, но последний Инквизитор развернулся к ней и больно схватил за руку.

– Тебе лучше остаться, – прозвучал глубокий приглушённый голос из капюшона.

Исталита замерла на месте, вглядываясь в пустоту под капюшоном. Она была так близко к одарённому, но всё равно не могла ничего разглядеть в пустоте, будто там действительно не было лица. Будто это и вовсе не живое существо. Сердце от страха забилось быстрее, а в горле будто образовался ком. Она, не отводя взгляда от того места, где у существа должны были быть глаза, медленно кивнула. Он отпустил её руку и направился к кораблю.

Только когда корабль исчез из поля зрения, пожарные начали тушить дерево. Исталита, как и другие хранительницы, подошли к обугленному дереву, не веря своим глазам. Эвьюжину было много миллионов кругов. Он вырос здесь так давно, что многие говорили, будто он уже прирос к ядру планеты. И его смерть может привести к катастрофе.

В глазах Исталиты до сих пор была еле живая мать. Жезина служила Эвьюжину, сколько девушка себя помнит. Её мать прививала ей любовь и благодарность к этому дереву с самого раннего детства. А теперь от него остались лишь угольки.

Возле него ещё догорали зисицы, сброшенные в одну кучу, как хлам.

Исталита рухнула на колени, то ли от усталости и переживаний, то ли от глубокой печали и поражения. Вокруг нее непострадавшие хранительницы и их ученицы ахали и охали, кто-то откровенно рыдал. К ней тихонько подошла Зенди, положив свою руку ей на голову.

– Ох, бедное дитя.