Осознание ужасного
наконец, спустя долгое время молчания, отец высказал все, что думает. это было к лучшему, ведь мысли кипели, а ненависть к собственному сыну росла с неимоверной скоростью. он выговорился, освободил себя, сделал легче себе морально, не зная о том, что ещё множество проблем принесут в его дом дети. Кирилл ушёл. совершенно молча ушел в свою комнату, не желая больше ничего говорить, иначе гнев перешёл бы и на жену с дочерью.
его место заняла Есения. она смотрела на Диляру полным сочувствия взглядом. она слишком хорошая. такие как она не должны терпеть все это.
— расскажешь? — тихо спросила Суворова младшая.
женщина подняла свой взор. глаза ее блестели, а по щеке потекла одинокая слеза, выдавая всю горечь, что взяла в плен её нежную душу. Яся впервые видит плачущую жену своего отца, и это, оказывается, так больно и неприятно, словно ранили в самое сердце. такое чувство заставило темноволосую прикусить губу, лишь бы не пустить слезу.
— у учительницы английского шапку украл, — она тяжело вздохнула, — по голове ударил и украл..
девушка уже не видела глаз старшей. она опустила свой взор вниз и не хотела поднимать. казалось, что ей было стыдно, что не смогла оградить сына от такой жизни, что недостаточно хорошо воспитала, что быть совестливым не научила.
— сервиз отдала ей, чтобы заявление не писала, — она продолжила, — сам бог видит, что я бы всё отдала, лишь бы Марат исправился! сдалась шапка ему эта, в доме полно всего, а он всё равно воровскую жизнь ведёт. видимо, правильно Кирилл говорит, всё это от моего характера мягкого.
молодая особа не смогла сдержаться и заплакала. очень тихо, чтобы не разнервничать Диляру. она обняла мать своего брата. очень крепко и с особой теплотой, желая передать ей таким образом нотки сочувствия и поддержки. а после выбежала из квартиры. напряжение в собственном доме давило на нее с огромной силой, что она не могла там находиться. Суворова прекрасно знала, где находится штаб универсамовских, поэтому путь свой положила именно туда. она молилась, чтобы младший брат был там и со всей силы получил от нее затрещину.
распахнув дверь подвала, на нее тут же уставились все присутствующие. все их разговоры поимели конец, сейчас каждый смотрел на пришедшую, желая узнать цель её прихода.
— эу, Есения Кирилловна, ты чего тут делаешь? — подбежал тут же зима, приобняв ту за плечи.
руки парня были успешно скинуты, а заплаканные глаза смотрели на того со злостью и, похоже, отвращением. она знала, что все эти люди даже хуже, чем её брат, знала, что воровство для них считается ещё цветочками, знала, что руки каждого в крови невинных, по ее мнению, людей.
— Вахит, скажи мне, где он! — истерически крикнула та, — ты же знаешь, скажи! он не достоин того, чтобы ты его прикрывал!
— да не знаю я, Ясь! — отвёл взгляд в сторону лысый, — пропал куда-то, ни слуху ни духу..
девушка знала, что все сказанное – абсолютная ложь, но причину этой лжи не понимала. зима не был обязан ей отвечать, но она до последнего надеялась. Суворова в моменте возненавидела своего брата и жаждала просто придушить его. он действительно мразь, как сказал отец. ничтожество, которое где-то отсиживается, не желая отвечать за свой ужасный поступок.
в подвал тут же врывается уже знакомое лицо Есении:
— зима, там Марат просил.. — увидев сестру единомышленника рот моментально закрылся.
Вахит стукнул себя по лбу и покачал отрицательно головой, понимая, что они спалили то, что так тщательно скрывали. недовольный взгляд сестры адидаса прошёлся по молодому человеку. она была разочарована и теперь зима — объект для полного игнорирования.
— турбо, проведи её к Марату, раз уж проговорился, — произнес Вахит серьезным и настойчивым голосом.
кудрявый вообще ничего не сказал, лишь махнул рукой и покинул их универсамовское местечко. видимо, после всего у них намечается серьезный разговор, дискуссия или ссора, заканчивающаяся кулаками, ведь они – группировщики, которые решать вопросы спокойно явно не умеют.
всю дорогу они шли в полной тишине. никто не нарушал её.
— спасибо..— единственное, что вырвалось из уст темноволосой.
она взглянула в глаза парню и очень легко улыбнулась. это было от усталости и не желания больше нервничать, кричать и биться в истерики. ей очень хотелось спокойствия. очень.
— Валера, — сказал тот, открывая подъездную дверь девушке.
та же промолчала, лишь кивнув, и скорее начала подниматься по лестнице.