Глава 13: Александр Троцкий
Рев дизеля «Урала» эхом разносился по подземелью станции «Южная». Рассветный тусклый свет едва пробивался через вентиляционные шахты, смешиваясь с дымом костров и электрическим светом фонарей. Витя, еще с перегаром адреналина в крови и сладким послевкусием поцелуя на губах, вел махину к импровизированному гаражу у дальнего тупика. Аня сидела рядом, ее рука все еще лежала поверх его на рычаге КПП.
Едва они заглушили двигатель и вылезли из кабины, к ним быстрым шагом подошел Хмельницкий с парой солдат. Его лицо, обычно непроницаемое, было напряженным, в глазах горели знакомые стальные искры недовольства и спешки.
– Витя! Аня! – Петр Иваныч не стал тратить время на приветствия. – Где черт вас носил? Андрей с Мишей и Никой – уже у Троицкого. Умчались час назад на «Буханке». Ждать не могли – время жмет, а Троцкий любит, когда к нему вовремя.
Витя почувствовал, как упало настроение.
– Урал нашли, Петр Иваныч, – он похлопал ладонью по массивному крылу. – Целый, на ходу. Броня, бампер – то, что надо для тарана. Но… – он взглянул в сторону пустого гаража, где обычно стояла «Буханка».
– Знаю, знаю про Урал, – буркнул Хмельницкий, мельком окинув грузовик оценивающим взглядом. – Дело хорошее. Но теперь главное – что скажет Троцкий. Андрей поехал без главного козыря, без подтверждения, что машина уже тут. – Он тяжело вздохнул. – Ладно. Вы – отдыхайте, готовьтесь. Ясно, что Урал – ваш. Как вернутся – сразу докладывайте мне. И будьте наготове. Если Троцкий клюнет – штурм может начаться быстрее, чем мы думаем. – Он развернулся и зашагал прочь, растворяясь в утренней сутолоке станции.
Витя и Аня переглянулись. Радость от удачного рейда померкла перед тревогой. Андрей шел к самому опасному переговорщику в метро, имея на руках лишь план и надежду, а не железный аргумент в виде найденного тарана.
«Буханка», пыхтя изношенным двигателем, остановилась у хорошо укрепленного входа на станцию «Куликовская». В отличие от «Измайловки» Курапова, здесь царил иной порядок – холодный, военизированный. Охранники в одинаковой, чистой камуфляжной форме, с автоматами наготове, смотрели на подъезжающих без тени дружелюбия. Андрей вышел из-за руля, его лицо – каменная маска решимости под прикрытием усталости от ночных бдений. Миша выпрыгнул из кузова, его мощная фигура сразу привлекла внимание. Ника последовала за ними, ее взгляд скользил по окружающим, оценивая, запоминая.
– Андрей, представитель «Орехово», – четко представился Андрей старшему охраннику. – По предварительной договоренности к Александру Петровичу Троицкому.
Охранник, мужчина с бесстрастным лицом и нашивкой «Секьюрити» на рукаве, кивнул, не улыбаясь.
– Ждали вас. Оружие сюда сдать. Всё. – Он указал на большой ящик у входа. – Стандартный протокол встреч.
Андрей, не колеблясь, снял с плеча автомат, вытащил пистолет из кобуры, снял нож – все сложил в ящик. Миша, сжав челюсти, последовал его примеру. Ника молча положила свой PDW и небольшой складной нож.
Охранник кивнул другому бойцу. Тот подошел и провел бысткий, но унизительно тщательный обыск каждого, проверяя карманы, голенища, даже подкладку курток. Ника сжала губы, когда грубые руки ощупали ее по бокам. Миша еле сдержал рычание. Андрей стоял неподвижно, глядя в пустоту перед собой, но в его единственном глазу горел холодный огонь.
– Проводите, – коротко бросил старший охранник после обыска. Их повели по длинному, чисто подметенному коридору, мимо закрытых дверей с табличками «Логистика», «Арсенал», «Коммуникации». Все дышало порядком и холодной эффективностью. Чувствовалось, что «Куликовкой» управляет не бандит, а расчетливый командир.
Кабинет Александра Петровича Троицкого был таким же аскетичным и функциональным, как и все на станции. Большой стол из темного дерева, заваленный картами и отчетами. Стеллажи с аккуратно расставленными папками. Ничего лишнего. Сам Троицкий сидел за столом, спиной к стене с большой картой метро. Он не встал при их входе. Его холодные, светлые глаза, похожие на осколки льда, медленно обвели вошедших, задерживаясь на каждом чуть дольше необходимого. На столе перед ним лежал разобранный пистолет Макарова, и он неспешно протирал детали мягкой тряпочкой.
– Андрей, – произнес он ровно, без интонации. – Миша. Ника. Проходите. Садитесь. – Он кивнул на три стула напротив стола. Сам продолжал заниматься пистолетом, не торопясь.
Они сели. Миша ерзал на стуле, чувствуя себя не в своей тарелке. Ника сидела прямо, ее взгляд был спокоен, но Андрей знал – внутри она кипит от унижения обыска и такого приема. Андрей сложил руки на коленях, его взгляд был прикован к Троицкому.
Молчание затягивалось. Слышалось только тихое шуршание тряпки о металл деталей пистолета. Троицкий явно давал им понять, кто здесь хозяин и кто задает темп.
Наконец, он поднял глаза.
– Ну? – Одно слово. Вызов.
Андрей глубоко вдохнул.
– Александр Петрович. Спасибо, что приняли. Мы пришли говорить о деле. О ситуации Ильина, и при этом окончательном. – Он выложил на стол свою карту с баррикадами. – План прорыва готов. «Измайловские» с Кураповым во главе – уже в деле. Полностью. Их ударная группа – с нами. Основные силы – отвлекают на севере.
Троицкий даже бровью не повел. Он аккуратно вставил затворную раму в рамку пистолета.
– «Измайловские»… – произнес он с легкой, едва уловимой усмешкой. – Виктор всегда был горяч и склонен к авантюрам. Что за план? И что вам от меня нужно?
Андрей подробно, четко, как на совещании у Хмельницкого, изложил суть: восточный фланг, свежие баррикады, план тарана и подавления пулеметов, стремительный бросок к вестибюлю «Тамбовской», цель – Ильин. Подчеркнул необходимость его штурмового отряда – либо в прорыве с ними, либо для прикрытия тыла.
Троицкий слушал молча, продолжая собирать пистолет. Когда Андрей закончил, Троицкий щелкнул затвором, проверяя ход, и положил собранный Макаров на стол. Его пальцы легли на полированную рукоять.
– Самоубийство, – произнес он спокойно, как констатировал погоду. – Чистой воды. – Он ткнул пальцем в карту. – Прорваться через завал? Возможно. Если ваша «таранная» фантазия материализуется. Но внутри станции? Ильин не дурак. Он знает слабые места. Тоннели будут заминированы. Коридоры перекрыты огневыми точками. Его люди будут драться до последнего в своей норе. Ваша ударная группа, даже с измайловцами и моим отрядом, увязнет там, как муха в паутине. А резервы Ильина с баррикад зайдут вам в тыл и закупорят прорыв. Получится котёл. Мясорубка. – Он посмотрел прямо на Андрея. – Вы предлагаете мне бросить своих лучших бойцов в мясорубку ради вашей амбициозной, но плохо продуманной затеи? На основании чего? На словах Курапова?
– На основании того, что Ильин – гвоздь в сапоге для всех нас! – встряла Ника, не выдержав. Ее голос звенел от возмущения. – Он нарушил перемирие! Напал на наших! Он скупает оружие и строит крепость! Если не сломать его сейчас, пока его оборона не стала монолитом, он сам нападет! И первым ударит по «Куликовке», потому что вы – самый сильный! Он боится вас, Александр Петрович! И ненавидит!
Троицкий медленно перевел ледяной взгляд на Нику. В кабинете стало тихо. Миша невольно сглотнул. Андрей дал Нике знак молчать взглядом, но было поздно.
– Молодец, девушка, – сказал Троицкий без тени похвалы. – Горяча. Как ваш Курапов. Страх и ненависть – плохие советчики в стратегии. – Он снова посмотрел на Андрея. – Допустим, я рискую. Допустим, мой отряд идет с вами. Что я получу? Конкретно. Кроме устранения «гвоздя». Ресурсы Ильина? Тоннели? Станцию? Кто и как будет делить трофеи? Кто гарантирует, что «Орехово» и «Измайлово», объединившись, не решат потом, что «Куликовка» им тоже не нужна?
Начался долгий, изматывающий торг. Андрей парировал аргументы Троицкого о рисках, подробно расписывал выгоды: контроль над ключевыми тоннелями, которые сейчас у Ильина; доступ к его складам с оружием, патронами, медикаментами; устранение постоянной угрозы на фланге. Он предлагал справедливый раздел: треть ресурсов – «Куликовке», треть – «Орехово», треть – «Измайлово». Станцию «Тамбовскую» – под совместный контроль или нейтральный статус.
Троицкий скептически качал головой. Он требовал больше: половину ресурсов, контроль над двумя самыми важными тоннелями сразу, гарантии ненападения на «Куликовку» сроком на пять лет, подписанные Хмельницким и Кураповым. Он снова и снова возвращался к рискам, к цене ошибки, к тому, что его люди – не пушечное мясо.
– Ваши люди – профессионалы, Александр Петрович, – парировал Андрей, чувствуя, как нервы натягиваются как струны. – Их навыки – ключ к быстрому и чистому штурму станции. Без них операция гораздо опаснее. С ними – мы можем закончить все за час, с минимальными потерями. Вы получите не только ресурсы, но и репутацию. Репутацию силы, которая сломала Ильина. Это удержит других от мыслей о конфликте с «Куликовкой» лучше любой бумаги.
Троицкий встал и подошел к карте метро на стене. Он долго смотрел на сектор «Тамбовских», потом на свои владения, на владения «Орехово» и «Измайлово». Его лицо оставалось непроницаемым. Минуты тянулись, как часы. Миша смотрел в пол, Ника грызла губу, Андрей старался дышать ровно, не выдавая напряжения.
Наконец, Троицкий обернулся. Он подошел к столу, взял собранный Макаров, щелкнул предохранителем и убрал его в кобуру на поясе. Потом посмотрел на Андрея.
– Допустим, – произнес он тихо. – Допустим, я даю вам один штурмовой взвод. Моих лучших. Не двадцать человек, а пятнадцать. Но. – Он поднял палец. – Они идут второй волной. После вашего прорыва. После того, как вы захватите плацдарм у вестибюля и очистите подходы. Мои парни не полезут в неизвестность под пули. Они зачистят тоннели и станцию после того, как вы проложите путь и возьмете на себя первый, самый кровавый удар. И ресурсы – 50% складов Ильина – «Куликовке». Остальное – делите как хотите. Станция – нейтральная зона под совместным контролем. Гарантии на бумаге – в течение суток после успешного штурма. Это – мое последнее слово, Андрей.
Андрей почувствовал, как сжатые кулаки под столом медленно разжимаются. Это был не идеальный вариант. Его люди и измайловцы брали на себя самый страшный риск. Но это был шанс. Троицкий давал зеленый свет. Его люди, пусть и не в первой волне, но будут. Их профессионализм будет критически важен в за чистке.
– Принято, Александр Петрович, – Андрей встал, кивнул. – Пятнадцать ваших лучших. Вторая волна. Плацдарм у вестибюля – наш. 50% ресурсов – ваши. Гарантии – будут. Когда штурм?
Троицкий едва заметно усмехнулся в уголках губ.
– Как только будете готовы. Мои люди будут в полной боевой готовности через шесть часов после вашего сигнала. – Он протянул руку через стол. Его рукопожатие было сухим и сильным, как стальная пружина. – Удачи. Вам она понадобится больше, чем мне. Не подведете – пеняйте на себя.
Они вышли из кабинета Троицкого, прошли молча через холодные коридоры под бдительными взглядами охраны, получили свое оружие. Только когда «Буханка» выехала из зоны контроля «Куликовки» и рванула по темному тоннелю домой, на «Южную», Андрей позволил себе выдохнуть.
– Ну что, командир? – спросил Миша с заднего сиденья, разминая онемевшие от сидения руки. – Добились своего?
– Добились, – ответил Андрей, глядя на дорогу, освещаемую тусклым светом фар. – Ценой конечно высокой, но шанс есть. Теперь все зависит от нас. И от того, выдержит ли старый «Урал» Вити обещание. Готовьтесь, ребята. Война начинается на рассвете.
Тяжесть достигнутой договоренности и предчувствие грядущей крови висели в воздухе тесной кабины «Буханки». Они получили союзника. Самого опасного и расчетливого. Теперь нужно было оправдать его холодное доверие кровью и сталью.