Ten.
Когда все попытки усмирить бушующий гнев Феликса оказались тщетными, его, наконец, привели к повелителю. Хван Хенджин сидел на своем троне, его лицо, обычно излучающее спокойную уверенность, теперь было искажено яростью. Воздух в зале сгустился от напряжённой тишины, нарушаемой лишь тихим шелестом плаща Чимина.
— Да вы меня уже достали!! Верните меня в мою реальность уже!! — крикнул Феликс, его голос был полон отчаяния и бешенства. Его слова эхом разносились по огромному залу, отражаясь от холодных стен.
Хенджин, с видимым усилием сдерживая свой гнев, медленно поднялся. Каждый шаг его, издающий тихий стук каблуков, отдаваясь эхом в тишине, усиливал напряжение. Остановившись перед Феликсом, он, не говоря ни слова, с силой ударил его по щеке. Удар был резким, неожиданным, отчего Феликс пошатнулся и упал на холодный каменный пол.
— Феликс, — голос Хенджина был низким, холодным, но в нём чувствовалась сталь, — я спас тебя от твоей реальности. И ты думаешь, что тут ты можешь вести себя как попало? Иди и надень платье. Омеги тоже носят их, и это платье было создано специально для тебя.
Феликса вернули в комнату. Его тело дрожало от гнева, отчаяния и унижения. Когда ему надели платье, на него накатила волна неконтролируемой истерики. В ярости он разбил зеркало туалетного столика, осколки рассыпались по мраморной поверхности, смешиваясь с разбитыми флаконами духов и рассыпавшейся пудреницей. Затем, схватив ножницы из ванной комнаты, он начал резать себе руки, рыдая, истекая кровью. Алая жидкость медленно растекалась по его запястьям, пачкая дорогое платье. Мир вокруг поплыл, его зрение затуманилось. Феликс чувствовал, как его силы покидают его. Он медленно опустился на пол, потеряв сознание в луже собственной крови. Тишина опустилась на комнату, прерываемая лишь редким тиканьем часов на камине.