Three.
На кровати, раскинув ноги, сидел Джисон, его лицо сияло привычной беззаботностью. Рядом с ним, сжавшись в комочек, сидел Феликс, нервно перебирая пальцы и борясь с накатывающей волной паники. Мысли путались, слова застревали в горле. Наконец, собравшись с духом, он прошептал:
— Джисон… Меня хотят отдать замуж…
Джисон, не сразу поняв серьёзность ситуации, рассмеялся, его глаза блеснули озорством:
— За кого? Неужели ты всё же решился на свиданку с Чан Бином из 7 «а»? Пхпхпхха
Феликс, не выдержав, легонько толкнул друга в плечо, его лицо помрачнело:
— Я правду говорю! Меня хотят продать какому-то альфе, который сто процентов хочет сделать из меня автостопщика! (Автостопщик — это типа шлюха, которая ловит «клиентов» на трассе.)
Смех Джисона утих. Он посмотрел на Феликса, его лицо стало серьёзным, полным сочувствия:
— Да ну? Хахахах… Блин… А если серьёзно, то твои родители точно конченные… Как можно настолько ненавидеть своего ребёнка...?
— Я сам не знаю… Но он придёт вечером… — прошептал Феликс, его голос был едва слышен.
— Это ужас… — Джисон обнял Феликса, пытаясь хоть немного согреть его в этом ледяном потоке отчаяния.
Вскоре Джисон ушёл, оставляя Феликса одного с его страхом. Юноша сидел, словно окаменев, каждая клеточка его тела вибрировала от тревоги. Внезапно, тишину нарушил голос Чонина:
— Хён, что с тобой...? — спросил младший брат, подходя к Феликсу с беспокойством в глазах.
— Ничего, милый, всё хорошо… — Феликс попытался улыбнуться, но его улыбка получилась натянутой, неубедительной.
— Хён… Я же вижу, что с тобой что-то не так…
— Ты ошибаешься. Всё правда хорошо, — Феликс обнял Чонина, крепко прижимая его к себе, стараясь спрятать свои слезы в его волосах. Он гладил брата по голове, борясь с желанием разрыдаться. Ему было страшно не только за себя. Феликс, привыкший к жестокости, почти совершеннолетний, мог хоть как-то справиться со страхом. Но Чонин… Чонин был слишком мал, слишком беззащитен.
Пока Феликс пытался успокоить брата и одновременно бороться с паникой, раздался резкий стук в дверь. Феликс вздрогнул, внутри всё похолодело. Тревога, словно ядовитый змей, обвилась вокруг его сердца. Медленно, дрожащими руками, он подошёл к двери и, глубоко вздохнув, открыл её.