Глава 2
ЛИСА.
~Неделю спустя~
— Добро пожаловать на борт, — говорит мне загорелая стюардесса с потрясающим оттенком красной помады, когда я захожу в самолет. — Какой у вас ряд?
Я машу ей билетом.
— Я из эконом-класса «Скайкоуч», — радостно отвечаю я.
Она кивает и грациозно указывает вдаль.
— Отлично. Идите в заднюю часть.
Я благодарю ее и тащу свою розово-золотой чемодан за собой по всему самолету до самого конца. Обычно я избегаю задней части самолетов, боясь того, что он развалится во время полета и нижняя половина приземлится на каком-нибудь острове, потому что пересмотрела «Остаться в живых». Но для этого рейса из Сан-Франциско в Окленд, я выбрала «Скайкоуч», потому что тут каждое сиденье раскладывается в кровать.
В теперешние дни я перестала зацикливаться на чем-то подобном.
На прошлой неделе я жила своей обычной жизнью, на этой неделе все изменилось.
Ладно, все пошло крахом еще четыре недели назад. У меня был парень, друзья, работа. Я была счастлива… Наверное. Как бы то ни было, я с нетерпением хотела полететь с Крисом в Новую Зеландию на свадьбу сестры Лейси.
А потом я потеряла работу. Ничего не предвещало беды. Однажды пасмурным утром, генеральный директор Гарольд объявил, что должно состояться слияние с «Йогалитой», другой еще более успешной компанией по производству спортивной одежды, и что массовые увольнения будут неизбежны.
Все в офисе были в панике. То есть все, кроме меня. Видите ли, мне как-то повезло с этой работой, я работала в компании сразу после окончания школы. В течение нескольких лет я продвигалась все выше и выше, пока не заняла должность главы отдела маркетинга. Когда «Дешут» стал слишком большим для офиса в Бивертоне, компания переехала в Сан-Франциско, и я поехала вместе с ними. Я была в какой-то степени жизненно важна для общего брендинга компании и, не слишком утруждая себя, помогала продвигать их на новый уровень успеха.
Теперь вы понимаете, почему я решила, что меня не уволят. Как они могли это сделать, если я работаю на них уже десять лет? Я была трудолюбивой и преданной.
Но, видимо, этого было недостаточно.
Они решили, что главу отдела маркетинга легко заменить, в конце концов, они успешнее, выкупили нас, и на этом все закончилось.
Я осталась без работы. Работы, которая стала моей жизнью.
Впервые я не знала, что делать с собой. Не знала, кто я вообще такая.
Да, у меня есть деньги, накопленные за эти годы, и я знаю, что лучше начать искать другую работу. Но пока не могу заставить себя сделать это. Как будто я в трауре, хотя отчаянно стараюсь не зацикливаться на этом, и использовать это как хорошую возможность для перемен. Я всегда пыталась видеть солнечную сторону жизни.
Но эта солнечная сторона скрыта слоем облаков, сквозь которые я ничего не вижу. Как бы я ни старалась, я не вижу света.
Затем я поймала Криса, изменяющего мне с подругой. Оба этих человека исчезли так быстро, что я поняла, насколько ненадежными и пустыми они были с самого начала.
— Извините, — говорю я паре, которая загораживает проход, болтает, и слишком долго не может убрать свои вещи и сесть на места.
Парень поворачивается ко мне и виновато улыбается. Он симпатичный, уверен в себе, и эта улыбка слишком дружелюбна для занятого парня. Он извиняется и отходит в сторону, и, клянусь богом, подмигивает мне.
Фу.
Даже в свои лучшие дни я презираю таких парней, но с тех пор, как мы расстались с Крисом, моя терпимость находится на рекордно низком уровне.
Я наклоняюсь и хватаю свой чемодан, поднимаю его над головой, чтобы положить наверх.
— Давай я помогу, — говорит он, двигаясь ближе, хотя очевидно, что мне не нужна помощь. Работа в компании со спортивной одеждой обеспечила мне много тренировок, и я намного сильнее, чем выгляжу.
Тем временем я невольно бросаю взгляд на его подружку, которая сидит на своем месте и смотрит так, словно мне нельзя доверять. Я отвлекаюсь настолько, что чемодан выскальзывает у меня из рук, и прежде чем я успеваю его поймать, он падает и бьет парня прямо в голову.
Ой.
Это было больно.
— Мне так жаль! — кричу я, неловко пытаясь поймать чемодан.
Парень держится за голову в том месте, где его ударило колесо, морщится от боли, пытаясь улыбнуться. Я быстро запихиваю чемодан на полку и снова извиняюсь, как раз в тот момент, когда его подружка самодовольно говорит:
— Так тебе и надо, — говорит она, повышая голос.
— Я всего-то пытался помочь, — он отвечает так, будто ее слова ранили его больнее, чем мой чемодан.
Ох, паренёк...
Я быстро сажусь на свое место у окна, пихаю сумочку рядом с собой и достаю наушники с шумоподавлением. Вижу, что это парочка сейчас поссорится, и я не хочу в это вмешиваться. Мои собственные раны слишком свежи.
Тринадцатичасовой перелет через тихий океан — самый долгий из всех, что я помню. После того, как подают ужин, я выпиваю немного бесплатного красного вина и смотрю фильмы, отдыхая.
Свет уже приглушен. Я вынимаю наушники и достаю информационную бумажку, где написано, как разложить кровать. Читаю только первое предложение, когда замечаю, что ряд передо мной начинает трястись.
Остатки вина на дне моего бокала плескаются туда-сюда на подносе.
Может-быть турбулентность… но сиденья не двигаются вместе с турбулентностью.
Подождите…
Неужели они…?
А потом я слышу это.
Низкий стон.
О боже мой.
Не может быть…
— О боже, да, — доносится задыхающийся голос девушки, и через крошечную щель между сиденьями я вижу движущиеся тела.
О боже мой. Они занимаются сексом прямо у меня на глазах!
Хотя я знаю, что они меня не видят, я чувствую, как мои щеки сразу же краснеют, переходя в Томатную стадию №1 и сливаются со светло-рыжими волосам, скрывая веснушки.
Что же мне делать?
Я оглядываюсь, пытаясь понять, видит ли это (или слышит) кто-нибудь еще, но все крепко спят. Поворачиваю голову, надеясь увидеть стюардессу, но там никого. И что я сделаю? Пожалуюсь на них?
Наверное…надо?
— Еще, еще, — говорит девушка. — Да!
О, черт возьми, нет.
Я снова надеваю наушники и откидываюсь на спинку сиденья, пытаясь посмотреть еще один фильм. Но, конечно, всё продолжает трястись. Турбулентность тут не причем.
Как долго это будет продолжаться?
Я переживаю расставание, направляюсь через океан на свадьбу в полном одиночестве, неужели я не могу отдохнуть? Но нет, сиденья продолжают трястись, и я клянусь, что слышу стоны через наушники. И не похоже, что они скоро закончат.
Это ад.
Мне остается только одно.
Я расстегиваю ремень и поднимаю подлокотники, медленно выбираясь из своего ряда. Знаю, что не должна смотреть на них, знаю, что должна просто игнорировать это.
И правда говорят: «любопытной Варваре на базаре нос оторвали».
Подхожу к их местам ближе, ничего не вижу, они под одеялами, как-то странно двигаются, будто один из них что-то трет. И, кажется, трет в отличном темпе.
Я уже разворачиваюсь, как вдруг самолет попадает в воздушную яму, и я теряю равновесие, меня бросает вперед.
Прямо на эту парочку, лицом вниз, да еще и туда, где мало кто хочет видеть чужое лицо.
О. Мой. Бог.
— Эй! — вскрикивает девушка.
— Простите! — говорю я, кладя руки на их бедра и другие части тела, пытаясь подняться.
— Извините!
Я даже смотреть на них не могу, кое-как выпрямляюсь, а затем, чувствуя панику, направляюсь прямо на камбуз в задней части самолета.
Там сидят и болтают две стюардессы. Они обе смотрят на меня с усталыми улыбками, которые говорят, что они не хотели бы разговаривать с пассажирами, особенно с кем-то вроде меня, которая выглядит раскрасневшейся и с дикими глазами.
Я испытываю искушение рассказать им о сексе в 50-м ряду, но решаю, что они, вероятно, не нуждаются в дополнительном стрессе. Поэтому прошу бокал вина и спрашиваю, можно ли тут посидеть, потому что я не собираюсь возвращаться на свое место.
Они видят, что я отчаянно нуждаюсь в компании или что-то в этом роде, потому что говорят «да».
Я выпиваю еще один бокал вина.
А потом начинаю говорить о своей старой работе, а потом о Крисе. И они начинают меня жалеть. Вино все льется и льется в мой бокал.