Заблудшие

Выдалось славное воскресное утро. Свежий воздух наполнял легкие. От оставленных дождем луж отражались солнечные лучи.

Сьюзен и Брэд гуляют по парку, ведя оживленный разговор. На ее плечах дамская сумочка, в руках книга с пьесами Шекспира. Она невероятна – взяла с собой почитать. Когда Брэд спросил, на чем она остановилась, Сьюзен улыбнулась и сказала: «Буря». Произведение, в котором один неверный поступок ведет к неизбежной трагедии, но несмотря на все, месть уступает прощению. Счастливый конец и полная противоположность «Гамлету». Остров Просперо и датское королевство – жизнь и смерть. Брэд оставил надуманное при себе и лишь молча кивнул.

В конце растянувшегося парка стояло огромное дерево. Клен, о котором она говорила. Ярко-красные, сродни закату, листья. Величественный ствол – ровный и широкий.

– Пошли, – сказала Сьюзи и побежала к дереву. Он устремился вслед за ней.

Они устроились под раскидистыми ветвями гиганта. Сев на сухой участок земли, Сьюзен читала отрывки из книги. Ее ровные коленки не прикрыты тонким платьицем. На оголенной шее маленькое родимое пятно в форме кометы. Губы излагали ранее знакомые слова и рифмы, что звучали совсем иначе. Мелодично. Вкрадчиво. Брэд слушал и внимал. Истинная «Буря» должна звучать в ее исполнении, об этом он думал.

Покинув клен, они еще бродили по окрестностям какое-то время. Вели разговор, обсуждали прочитанное. Пожелай они присесть – все до одной лавочки промокли после ночи. Тогда решили, что вдоволь отдохнут, когда направятся в соседнее кафе на долгожданный завтрак.

На часах 9:00 утра и аппетит не на шутку разыгрался.

Как и планировалось, они неплохо позавтракали в «Клементайне». Заведение явно наголову выше того, где работала Сьюзен, о чем сама не постеснялась заявить за трапезой. Приятная успокаивающая музыка, теплая и уютная атмосфера – отличное местечко, чтобы набить животы. Их заказ: омлет и оладьи с кленовым сиропом, очередные две чашки кофе. Еда была вкусной. Отчасти, за это можно отдать должное утренней прогулке по улице.

Брэд и Сьюзен вели приятный диалог, местами перебивая и дополняя друг друга, иногда закатываясь от смеха. Один из смешков Сьюзи спровоцировал внимание недовольной пожилой леди, поедавшей шоколадный пуддинг. Женщина укоризненно посмотрела на молодую пару и демонстративно цокнула. Брэд не выдержал подобного зрелища и поперхнулся омлетом. Лицо старушки исказила гримаса отвращения к молодежи, после чего не торопясь вернулась к еде.

Их беседа не была о чем-то существенном. В основном о привычках и забавных историях из жизни. Брэд поддерживал любые темы, что звучали из ее уст. Об одном он не заводил разговор – о своей семье. Впрочем, до этого не доходило. Он чувствовал себя беззаботно как никогда, и очередное напоминание о прошлом развеяло бы все очарование.

Покинув кафе, Брэд первым делом осведомился о времени. На этот раз маленькие голубые часики одеты на ее запястье. Сьюзен заглянула в циферблат.

– Десять утра.

Он вспомнил о запланированном визите к Джеку и предложил девушке выдвигаться.

– Я точно не буду обузой? – уточнила она.

– Конечно нет. Я уже говорил, – рука была направлена в карман. Достав портмоне, он вытащил из-под резинки последнюю сигарету и прикурил. В воздух был выпущен первый клуб дыма. – Тебя что-то тревожит?

–То, что произошло в квартире. Если эта... травма как-то связана с тем, о чем ты хочешь поговорить. Поговорить со своим другом. Тебе наверняка может стать плохо. А знаешь, я ведь и не задумывалась, как часто это случается с тобой. И тут мне вспомнился вечер в баре. Тот случай с Дереком. Твои глаза остекленели, прямо как утром. Я просто боюсь, что подобное может снова произойти.

– Ты боишься меня? – Брэд бросил испытующий взгляд на Сьюзен. Он не улыбался, как часто это делал. Его лицо окаменело, выдав эту комбинацию слов. Она понимала его чувства и поспешила ответить, дабы не создавать долгой паузы, которая может показаться нерешительностью.

– Нет, – уверенно ответила она. – Нет, я не боюсь.

Эти приступы были действительно пугающими. Но Сьюзен не боялась за себя. В этом она была уверена, как никто другой. Опасалась за Брэда. Его состояние находилось под серьезной угрозой и не нужно было быть экспертом, чтобы понять это. Ей хотелось поддержать его. Оказать любое содействие с целью помощи и прекращения мучений. Он от чего-то сильно страдал, испытывая глубокую боль, но старательно это скрывал.

– Ты уже два раза помогла выбраться из темноты. Тогда в баре и сегодня утром. Ты спасла меня, Сьюзи, дважды. За последние два года меня еще никто так не поддерживал, и я ни в ком не испытывал такой острой необходимости, как в тебе. Я хочу, чтобы ты была рядом, хотя бы сегодня, – Брэд на секунду притормозил. Не слишком ли много он просит от этой беззащитной девушки? Она только встретилась с ним, а он тут же принялся валить на нее проблемы. Подумаешь, провели ночь вместе. Что ей теперь, быть личным гидом по путешествиям к свету? Каков же эгоист. И все же, ему не хотелось услышать отказ. Не хотелось увидеть очередную удаляющуюся спину. Но вдруг он действительно опасен? Нет. Он не сможет оттолкнуть ее сам. Только если она сама так решит. – Слушай, прости. Мы только недавно познакомились. Я пойму, если ты скажешь...

– Хочу. Я хочу быть рядом с тобой, – она улыбнулась, заставив его лицо оттаять. Ей не хотелось расставаться. Он также был нужен ей, пусть и не подозревал. Сьюзи нежно поцеловала его в губы и, юрко отшагнув назад, продолжила. – Ну что, пошли?

– Да.

Брэду стало хорошо. Ей удалось развеять волнение, в который раз сказав подходящие слова.

Оба направились по пешеходной аллее Клермон-Бэи до пересечения с Вилбоу стрит. Идти до прачечной предстояло около четырех кварталов. На последних двух они перестали вести всяческие беседы, каждый был представлен самому себе. Сьюзен понятия не имела, о чем мог думать Брэд, но сейчас это не так волновало. Ей вспомнился ночной кошар, что приснился сегодня, как и каждую предыдущую ночь.

Сьюзен находится в каком-то доме. Он кажется ей довольно знакомым, но раньше такого не видела и даже припомнить не может. Она идет по длинному коридору ведущему к слегка распахнутой двери – массивной и металлической. Идет долго, словно никуда не торопится. Кажется, ее слегка пошатывает на пути. Вдоль коридора на стенах развешаны маленькие фотографии. Каждая из них в пластиковой рамочке с узкими краями. Все до одной – черные. Она пытается всмотреться в изображения на своем пути, но непреодолимая сила толкает вперед, не позволяя подолгу задержать взгляд. На фотографиях однозначно мужские фигуры. Двое – не меньше. Их лица смазаны, но за мыльными очертаниями прячется нечто знакомое.

Ни одна лампа не горит. Каждый шаг отдается скрипом половой доски. Она не знает, что таит за собой дверь в конце туннеля. За прорехой в проеме нет ни единого просвета. Наверняка там также темно.

Шаг за шагом она оказывается у конечной точки. Ее ладонь держит дверную ручку. Что-то холодное и липкое передалось от прикосновения к ней. Здесь много замков. Слишком много для обычной двери. На уровне головы красуется маленький стеклянный глазок.

Туда не стоит смотреть. За металлической оградой кроется нечто ужасное – смерть. Она ощущает трупный смрад. Едкий, он залазит в ноздри и поселяется внутри. Чувствуется тошнотворной сладостью на кончике языка. Неизвестно откуда этот запах ей уже знаком.

Сьюзен не проверяет ладонь, что скользит по рукояти, а лишь открывает дверь нараспашку.

Два мертвых тела устилают пол в небольшой подвальной комнате. Под каждым из них по собственной кровавой луже. И это не все. Брызги крови на стенах и предметах, на маленьком, прежде серебряном, кольце, что лежит подле покойника, и даже потолке. Оба трупа расположены спиной кверху. В их телах раны от рубящего предмета. Местами слишком глубокие, чтобы сдержать содержимое желудка. Перед Сьюзен словно разверзся багровый холст душевнобольного. Она смотрит на представленную картину и не издает ни звука. Мертвецкая тишина. Опустив голову, она видит под ногами топор. На его рукояти красные отпечатки запачканных кровью пальцев.

Шорох. Он нарастает ежесекундно. Это крысы со всех концов сбегаются к неподвижным телам. Они прут из щелей. Лезут из-под пола, скребясь меж досок. Они вонзаются острыми зубками в плоть мертвецов. Грызут пальцы и губы. Выедают выпуклые глаза. Центр комнаты обрастает живым гробом – шевелящимся голодным организмом. Твари пищат. Издают отвратительное причмокивание, обгладывая мясо на костях.

В глазах помутилось. Комнату кружит из стороны в сторону. И когда она готова упасть в обморок, чтобы проснуться, ее поражает вспышка света. Над телами усопших, над грудой крыс, сияет человекоподобная фигура. За ее спиной расправлены белоснежные крылья. Золотистые волосы едва касаются плеч, а бархатная рука крепко сжимает рукоять клинка. Фигура излучает ослепительное сияние. Ее лица не разобрать, но, кажется, она смотрит на нее. Момент промедления и ангелоподобное создание неожиданно издает пронзительный высокочастотный писк. От этого звука ее уши разрывает изнутри. Чертов свисток для псов! Ей хочется умереть на месте. Сделать все, чтобы это прекратилось раз и навсегда.

Звук затихает.

Гонимое порывом ветра, создание устремляется к ней. Оно левитирует и движется с невероятной скоростью. Все ближе и ближе. Его образ мутнеет по мере приближения. Оно протягивает свободную от клинка руку и выталкивает Сьюзен из комнаты, отчего та вылетает, как пуля из ствола. Двери за ней с треском закрываются. Ее уносит по коридору, за которым следует непроглядная тьма. Удаляющийся дом уменьшается на глазах, стягиваясь в элементарную точку, затерянную в ночи. На этом моменте она просыпается.

– Мы на месте, – сказал Брэд, оторвав ее от воспоминаний.

Перекошенная вывеска, такая же уродливая, как прежде, радушно приветствовала посетителей перед собой.