V
В старом, деревянном домике одиноко горело свеча, а Авдотья, сидя с ребёнком на руках, уже засыпала на лавке возле печи. Хоть и наступала осенняя прохлада, печь в доме была не топлена. Все остальные домочадцы уже крепко спали по своим углам. Дина легла на пол, занеся последнее ведро воды. За окном стрекотали кузнечики и сверчки. Ночь нависала над всей нашей деревней, мягкая и светлая. Девушке совсем не спалось, и долго она думала над словами Аськи. Встав тихо с койки, взяв свечи, которые лежали в деревянном ящике под скамьёй матери, нож и огниво, Дина вышла на улицу, нашла длинную палку и пошла по тропе, ближе к лесу. Добравшись до опушки, она начертила пентаграмму, расставила и подожгла свечи, села на колени в середину и, по указаниям Аськи слегла провела себе ножом по ладони. Кровь капнула из ладони, тяжело упавши на землю и подняв пыль и грязь. Дина начала оглядываться по сторонам. Ничего не менялось, вокруг была тьма и пустота. Разочаровавшись в идее, девушка встала с колен, как внезапно почувствовала чьё-то дыхание у себя за спиной. Ее тело парализовало, страх окутал душу. Дине стало неистово плохо, она почувствовала, будто сейчас же умрет. За спиной зазвучал топот копыт, и, через мгновение, раздался жуткий, дикий, пронзительный смех. «Что тебе нужно от меня, девчонка? Как ты могла меня беспокоить?!» — раздался нечеловеческий, низкий голос за спиной, который приближался к затылку все ближе. Ноги подкосились, и Дина упала на колени. Слёзы текли по щекам ее сами по себе. «Говори!» — закричал голос сзади, и девушка ощутила, что голос вернулся к ней, но кричать она так и не могла.
— Я... я Дина, я живу здесь. М-моим родителям оч-очень тяжело и...
— Кого ты называешь родителями?! Неродную тебе бабу? Отца, который не хочет смотреть на тебя из-за маленькой оплошности?! Прошу, не бойся, продолжай, — ответил голос и захохотал, — Прости, дорогуша, я не представился. Воланд, к твоим услугам этой прекрасной, тёмной ночью. Посмотри на небо, ни звездочки, полная тьма.
Дина почувствовала, как к ее шее прикасается когтистая, сильная рука, поднимая голову вверх. Слёзы пропали, глаза осушились за миг, и, вместо звездного неба, она увидела лишь кромешную тьму. Свет оставался лишь от тусклых свечей, все ещё таявших на земле.
— Я чувствую, тебе страшно, но не бойся, назад дороги уже нет. Либо договор, либо смерть, выбирай, — протянул голос и нежно опустил ее голову вниз.
Смелость и решительность заиграла в груди Дины, отчего ей захотелось действовать, говорить, захотелось заключить чертов договор.
— Моя семья голодает, и у нас лишь один рабочий мужчина. Мне нужен муж. Муж, чтобы освободить близких от одного голодного рта. Муж, которого я буду по-настоящему сильно любить.
— Хорошо, — протянул сладкий, приятный мужской голос, — но за это ты поплатишься тем, что есть у каждого нормального человека, а потом все зависеть будет лишь от тебя. Речь идёт совсем не о семье, не беспокойся.
— Я согласна, — решительно ответила Дина.