Девятая глава
Фотографии. Вот что послужило причиной. Когда я увидел их,пелена с разума слетела. Она подобралась ко мне слишком близко,заняв все мысли,а я как последний идиот повелся. Нет,дело было не в Трояносвкой,а в моей безрассудности. Я просто слишком заигрался в напряжение между нами. А эти фото...словно как кипяток. Ошпарили и заставили мозги работать. Никого нельзя подпускать к себе так близко,как я подпустил Трояновскую. С каждым днем эта девчонка занимала все больше и больше места в моих мыслях. Так не должно быть.
***
Утро следующего дня было прекрасным,и началось оно с кофе. Светило теплое солнце,несвойственное для октября. Настроение было замечательным,мне не терпелось увидеть Лаврова. Сама от себя не ожидала,но я успела соскучиться. Он точно на меня плохо влияет!
— Привет,как дела? — улыбнулась я и села на пассажирское сидение машины. Лавров был хмурее тучи,брови на переносице,как обычно. А костяшки пальцев побелели — настолько сильно он сжимал руль. — Мы опять возвращаемся к тому,с чего начали,Максим Сергеевич? Что с настроением? — усмехнулась я,пристегиваясь.
— Елизавета,вчера мы совершили ошибку. Это была минутная слабость,не более. Давайте между нами останется формальное общение. — отрезал Лавров,будто бы отрепетированным текстом, а моя улыбка быстро померкла. И мы уже вдвоем сидели нахмуренные. Я не верила в его слова. Хотелось просто бросить эту чертову работу,чтобы не видеть Лаврова. Почему он так делает? Зачем ведет двойную игру? Меня порядком достали эти игры в «горячо-холодно».
— То есть как? Ты сам меня поцеловал вчера,а сейчас даешь заднюю? Максим Сергеевич,что с Вами? — возмутилась я. Ну почему все так сложно? Почему? Я просто не понимаю. Почему у нас не может быть все как у людей? В цирк не ходи — в моей жизни его полно.
— Елизавета,я Ваш преподаватель,поэтому давайте общаться соответствующим образом. — спокойно напомнил Лавров. А,то есть сейчас он решил вспомнить про это?! Ну да,очень во время!
— Лавров,прекрати играть со мной в эти игры! Конкретно скажи чего ты хочешь. Не надо юлить!То спасаешь,то женой называешь,потом целуешь,а теперь мы уже на Вы общаемся? — намеренно развернула я его к себе,чтобы посмотреть в глаза. Он избегал со мной зрительного контакта по какой-то причине.
— Хочешь знать в чем причина? Ты слишком близко,Лиза. И мне это не нравится. Я не люблю близко подпускать к себе людей,потому что они могут сделать больно. Доверять не умею по той же причине. Так что давай остановим это глупое взаимное влечение,пока не поздно. — неприятным и чужим голосом сказал Лавров. Совершенно новый для меня образ,который вызвал лишь отвращение.
— Мне казалось что мы... — начала говорить я,но он перебил со злой насмешкой.
— Мы? Елизавета,нет никаких «нас». Не придумывай себе то,чего нет,Трояновская. Спустись на землю и сними розовые очки. Если ты до сих пор веришь в сказки про любовь,то мне искренне жаль тебя,ее не существует. Наивным сложно жить в этом мире. А,еще с этого момента работать будем в университете. Даша может привязаться к тебе,так как она еще ребенок. А мне не нужно лишних проблем,так что лучше не появляйся в моем доме. После Парижа все будет так,как было до этого. И да...про вчера не распространяйся в универе,лишние слухи не нужны ни мне,ни тебе. — грубо отчеканил Лавров и с каждым его словом мое разочарование росло и росло. Неужели можно так хорошо притворяться? Неужели можно так хорошо врать? Все это время Лавров пускал мне пыль в глаза. Знала ли я его настоящего? Или верила в созданный им же образ? Хотелось кричать о том,какой он урод,какой мерзкий и лживый подонок,но я лишь молча кивнула,проглотив ком,застрявший в горле. Ком невысказанных слов разочарования. Самое страшное — разочаровываться. Его жестокие слова засели в душу,въелись под кожу,звучали отголосками в голове. Как можно говорить подобное девушке,которую вчера нежно целовал? Я не понимала. Почему не понимала? Потому что никогда бы не поступила так. Никогда бы не сказала таких обидных слов никому.
— Хорошо,я поняла Вас,Максим Сергеевич. — кивок,а голос предательски дрожит. Но взяв себя в руки я продолжила — Выбирайте:либо во Францию лечу я одна,либо Вы летите сам и я отказываюсь от проекта.
Лавров первый раз за сегодня посмотрел на меня,нахмурившись еще пуще прежнего.
— О чем Вы,Елизавета? — настороженно спросил Максим Сергеевич,а я не осмеливалась поднять глаза. Потому что боялась увидеть в них холод и полное безразличие. Боялась увидеть взгляд,лишенный прежнего блеска,предназначенного для меня одной. Боялась увидеть глаза чужого мне человека,которого совершенно не знала.
— А Вы глухой,Максим Сергеевич? — ядовито ухмыльнулась я,но получилось,наверное плохо. — Я не хочу работать с Вами. И не буду. Выбирайте. — выгнув бровь в ожидании сказала я. А в голове продолжали эхом звучать его грубые слова.
— Это не профессионально,Трояновская. Доведите дело до конца. — выдал Лавров,отчего стало смешно и горестно одновременно. Это он мне говорит? -
— Да,извините,наверное целоваться со своими студентками куда профессиональнее. — кивнула я,улыбнувшись,а его эти слова задели,хоть и промолчал. От молчания стало еще обиднее. Лавров молчал,потому что ему было все равно. Безразличны мои язвительные фразы. Раньше бы он ответил мне чем-то подобным,но сейчас... Сейчас ему просто плевать. Эта тишина была громче разговоров. — Ответ есть или нет? — грубо спросила я. Мне просто не хотелось долго сидеть рядом с ним. Единственное,чего я хотела,— это побыстрее убраться из его машины.
— Елизавета,в чем проблема дописать исследовательскую вместе? Это же Вам нужно ,а не мне. Вряд ли без меня получится превосходный результат. — Лавров намекнул на то,что работу я написать сама не смогу,а он у нас гений и руководитель многих научных дисциплин!
— Отшили,гадостей наговорили,оскорбили. Спасибо,что хоть не расстреляли,Максим Сергеевич! Кланяюсь в ножки! — съязвила я,на что челюсть его сжалась,но он по-прежнему молчал. — Хорошо,я поняла Вас. — улыбнулась я и в голову мне пришла замечательная идея. Нащупав телефон в сумке,я стала набирать номер.
— Ну и кому Вы собираетесь звонить?Президенту Франции с просьбой не впускать меня в страну?
— Лучше. Человеку,который меня искренне ценит и всегда может поддержать. — гудки пошли и спустя пару секунд мне ответили.
— Привет,Лиза,не представляешь как я рад твоему звонку! — с радостью в голосе поприветствовал меня Леша. Замечательный друг и сын ректора по совместительству!
— Привет,Леш,тоже рада слышать тебя. Ты не занят? — спросила я,а лицо Лаврова исказилось в неприятной гримасе.
— Для тебя я всегда свободен. Что ты хотела?
— Мы можем встретиться? Нужно серьезно поговорить. — уже более серьезно и формально сказала я.
— Не пугай меня,Трояновская. Конечно мы можем встретиться,могу забрать тебя через час. — настороженно усмехнулся друг.
— Да,супер! Жду через час. — я положила трубку и улыбнулась Лаврову. — С тобой ничего не получилось,так может быть с ровесником получиться? — язвительно выгнула бровь я и усмехнулась,скрестив руки на груди. Мне хотелось задеть его,сделать больно,но никаких рычагов давления на Лаврова у меня не было. Если нет чувств — значит нельзя сделать больно. Вот почему стоит бояться предательства от любимых, а не от врагов.
— Елизавета,решили зайти через сыночка ректора? Хороший ход,только вот глупый. У него по всем предметам отличные отметки,кроме моего. Знаете почему? Потому что я не беру взятки. Такие,как эта богатая сволочь,привыкли не только давать,но и брать. — вернул мне мою же улыбку Лавров и наклонился поближе. Его голос понизился до неприятного шепота,который сквозил ядом. — За свою помощь он потребует что-то взамен,Трояновская. Догадайся что это будет. — Лавров улыбнулся, а я не понимала к чему это все. — Тебе придется предложить либо себя в постель, либо какую-то подлость,которую ты сделаешь для этого урода. Третьего не дано. Извини, жизнь жестока. — он изобразил фальшивое сожаление.
Шлепок по щеке. Я дала Лаврову пощечину и отстегнула ремень безопасности. Самодовольная улыбка сползла с его лица и он инстинктивно приложил руку к щеке со следом моей ладони.
— Это ты настоящий урод,Лавров. Я думала, ты другой. Ненавижу тебя. — проговорила я сквозь зубы,и,хлопнув дверью,вышла из машины,направляясь к своему подъезду.
Дверь моей квартиры захлопнулась,гордо вздернутый подбородок опустился,и я сползла по двери вниз,осев на пол. Истерика началась сама собой. Никто и никогда не говорил мне таких мерзких и неприятных слов. Он не хотел со мной ничего серьезного — хорошо,с этим я могу смириться. Но намекать на то,что мне придется отплатить Леше натурой — это слишком. Я совершенно не знаю Лаврова. Единственный вывод,который я сделала для себя сегодня — он патологический лжец с ужасно черствым сердцем.
Черные дорожки от туши оставались на щеках. Слезы катились сами по себе. А в прихожую до сих пор проникал солнечный свет сквозь жалюзи. Только вот сейчас он не радовал и не доставлял удовольствия.
Я сидела в пустой прихожей поджав ноги под себя и рыдала. Как я могла поверить Лаврову? Не просто же так весь университет ненавидит его! Может быть, он прав, и я слишком наивная? В памяти опять возникла его фраза: «Тебе придется предложить либо себя в постель,либо какую-то подлость,которую ты сделаешь для этого урода». Лучше бы забыла это как страшный сон. Этими словами Лавров не только унизил меня,но и себя.
Солнце спряталось за тучи и в коридоре стало темно,будто бы выключили свет.
***
Уже через час я была с иголочки. От былых слез и красных глаз не осталось следов. Внешних следов. А вот сердце разрывалось на куски от боли. Но ничего страшного,все можно пережить. И чем хуже я себя чувствую — тем лучше должна выглядеть.
Леша заехал за мной и мы поехали в тот ресторанчик,где были в прошлый раз. Удивительно,но за оживленной беседой с ним мне удалось ненадолго отвлечься от событий сегодняшнего дня. Одногруппник рассказал про новости и сплетни факультета. Сейчас все активно пишут курсовые параллельно готовясь к сессии.
— Так а о чем ты поговорить со мной хотела? — внезапно вспомнил Леша,и я сразу же напряглась.
— Леш,мне безумно неудобно тебя о таком просить,но не мог бы ты поговорить с отцом и попросить о том,чтобы Максима Сергеевича исключили из моего проекта? — попросила я,отчего мне сразу стало неловко. Пользоваться связями друзей было как-то неправильно и корыстно,но выхода не было.
— Так... — одногруппник напрягся и оперся об стол,сложив руки в замок. — Дело в Лаврове,верно? Все же было хорошо,Лиза. Что случилось? — догадался Леша,но я не собиралась рассказывать ему обо всем.
— Все хорошо,Леш. Правда. Просто я поняла,что мне одной легче писать исследовательскую. — нервозно улыбнулась я.
— То есть две недели не понимала,а тут резко передумала? Лиза,ты мне врешь. Скажи правду. Лавров тебя обидел? — подозревал друг,чуть прищурив глаза.
— Все в порядке,Леша. Ты можешь помочь мне? — отнекивалась я, переводя тему.
— Конечно,я сделаю все,что ты попросишь,но,Лиза,если у тебя проблемы с Лавровым,то скажи мне пожалуйста. Я сразу все улажу.
Я улыбнулась и встала со своего кресла чтобы обнять Лешу. Ну какой же хороший!
— Спасибо тебе больше! Леш,ты настоящий друг!
Парень вернул мне улыбку и крепко обнял.
— Пока еще не за что. Давай рассказывай,что надо делать.
***
Мы подъехали с Лешей прямо к моему дому. Было уже около девяти вечера. Двор освещал один тусклый фонарь,ничего не видно — хоть глаз выколи.
— Спасибо,Леш,тогда договорились? — радостно улыбнулась я,пока мы стояли у его машины.
— Да,договорились,Лизка. До завтра. — попрощался одногруппник и мы обнялись на прощание.
— Нет,Леш,стой. — взяла я парня за руку и поцеловала в щеку на прощание. Леша замер и кажется перестал дышать,а меня позабавила его реакция. — Вот теперь пока.
Я прошла буквально пару метров и не успела зайти в дом,как мне побибикали. И это был не Леша. Твою мать,Лавров...черный Гелендваген. Максим Сергеевич поспешил выйти из машины.
— Вижу,Вы обо всем договорились с Алексеем,Елизавета? — с ехидством спросил Лавров,а мне захотелось снести ему кабину. Как только наглости хватило приехать к моему дому после утреннего цирка и заявлять такое.
— Нет,пока не договорилась. Я еще не успела Леше натурой отплатить. А вы в моих услугах не нуждаетесь? Ну,вдруг у меня там долги по учебе какие,а? Если что — то обращайтесь,Максим Сергеевич,не стесняйтесь! Я же проститутка Всея Руси по Вашим словам, верно?— с натянутым дружелюбием сказала я, а он промолчал. — Язык проглотил,Лавров? Жаль,что тебе нечего мне сказать. — я развернулась и скрестив руки на груди,направилась в сторону своего подъезда,когда он окликнул меня.
— Елизавета,я отказываюсь от проекта. Добровольно. А еще, простите меня за все то,что я сказал. Вы правильно подметили,я —настоящий урод. — произнес Лавров с не наигранным сожалением. Я остановилась, и не повернувшись к нему, сказала:
— Бог простит. Оставьте Ваши извинения при себе, Максим Сергеевич. Вы меня разочаровали.
А затем двинулась по улице, освещенной тусклыми фонарями. Когда Лавров подвозил меня домой настрой был совершенно другой. Сейчас же от былой романтики не осталось ничего.