8.
— Доброе утро, Чон!
— Эй, Боб, как дела?
Лалиса повернулась, посмотрев на мужчину, который поприветствовал Чона.
Пока они проходили по кухне, собирая свой обычный завтрак из жареной ветчины, тоста и тех консервированных фруктов, что имелись в наличии, Лалиса знала, что пристально смотрит на каждого человека, с которым они сталкивались.
Она ничего не могла с этим поделать.
Все, даже те, кто ей нравился, были подозреваемыми.
— Полегче, птичка певчая, — прошептал Чон, наклоняясь поближе к ней. — Ты выглядела так, будто хотела откусить Бобу голову.
— Боб может быть нашим местным психом.
— Боб поет в душе и плачет каждый раз, когда детям читают «Паутину Шарлотты».
Схватив кружку для кофе, Лалиса выдохнула через нос.
— Ладно, но он не исключен из нашего списка. Никто не исключен, — посмотрев на него, она нахмурилась. — Что мы скажем людям? Нам надо поговорить с Луной, Триш, Натаниэлем... Им надо знать, что мы нашли.
— Мы скажем им после завтрака, — сказал Чон, наполняя свою кружку. — Все чуть проще переносится на сытый желудок.
— Это ты так говоришь, — пробормотала она, глядя на кусок консервированной ветчины на своей тарелке. — Зачем я вообще взяла это? Не думаю, что смогу есть мясо после того, что мы увидели.
— Лучше попытайся. Надо поддерживать силы.
— Ладно, но если меня начнет тошнить, ты будешь виноват.
Пока они шли к своему обычному столику в дальнем углу кафетерия, Лалиса ощущала клаустрофобию. Хоть и до переезда они потеряли около двадцати человек, из других Ковчегов они набрали сорок или даже больше. Так много людей, и все с неизвестным прошлым, и они явно готовы на все ради выживания.
Это не означало злой умысел или социопатические наклонности, однако от этого ей не становилось спокойнее.
Чтобы не накручивать себя, Лалиса стала писать заметки на помятом чеке, который нашла в одной из своих книг по ведению хозяйства.
Хронология нападения фриков. Кто первым оказался во дворе, кто показался попозже, любые детали сражения, которые она могла вспомнить.
Это не было точными уликами, но поскольку законных судов больше не существовало, это не имело значения.
Им всего лишь нужен намек, улика, что-то, что укажет в направлении того, кто захотел бы совершить столь ужасный поступок.
Резкий свист сзади заставил Лалиса подпрыгнуть, и она едва не разлила кофе.
— Прости, — сказала Дженни, уже усаживаясь. — Я не думала, что это будет достаточно громко, чтобы напугать тебя.
Когда Скотт сел напротив, Лалиса слегка улыбнулась.
— Дело не в тебе, — сказала она. — А во мне.
Дженни обеспокоенно переглянулась с Чоном, и тот жестом показал ей и Скотту наклониться поближе.
— Мы нашли подтверждение того, что кто-то подстроил вчерашнюю атаку стональщиков, — тихо сказал Чон.
— Что?! — в унисон воскликнули Дженни и Скотт.
— Ш-ш-ш, не надо... — Чон замахал рукой. — Мы еще не говорили избранным представителям.
— Что за больной мудак захотел вот так приманить гниляков к нам? — спросил Скотт, и его лицо исказилось от отвращения.
Лалиса медленно отпила кофе.
— Такой же больной мудак, который кромсает белок на куски, чтобы использовать их в качестве приманки для фриков.
Рука Дженни взлетела к ее рту
— Нет.
— Да.
Она со Скоттом в ужасе уставились друг на друга.
— Ребята, это уже не шутки, — сказал Скотт. — У вас есть идеи, кто это может быть?
Чон покачал головой.
— Это может быть кто угодно. Мы даже не уверены, что это кто-то из нашей группы. Может, какой-то извращенный искатель припасов играет в игры.
— Играет в игры, — пробормотала Дженни.
— В данный момент все в списке подозреваемых, — сказала Лалиса.
— Высока вероятность, что это кто-то из наших знакомых, — сказала Дженни, окинув их взглядом. — Люди с такими... предрасположенностями склонны нацеливаться на тех, с кем они знакомы. Они антисоциальны, затаили нешуточную обиду, считают, что им что-то полагается; а когда они этого не получают, они срываются с цепи.
Лалиса помрачнела.
— Это все равно не сужает круг подозреваемых. Ну то есть, сколько здешних людей слетало с катушек у нас на глазах?
— В том-то и дело, что это может быть не особенно агрессивный человек, и у него может не быть срывов. Есть куча задокументированных случаев, когда насильник или серийный убийца оказывался по всем параметрам добрым, любящим и щедрым человеком, — Дженни склонила голову набок. — Ну, пока копы не находили тела в их берлогах.
По спине Лалиса пробежала ледяные мурашки.
— Супер. То есть, среди нас есть какой-то доморощенный СПУ (прим. прозвище серийного убийцы Денниса Рейдера, являющееся аббревиатурой от того, что он делал со своими жертвами — Связывал, Пытал, Убивал), — она поерзала на сиденье, посмотрев на заполненные столы вокруг них. — Мне одной сейчас мечтается о пыльном фермерском домике в Миссисипи?
Скотт фыркнул, не отрываясь от своей кружки.
— Нет уж, спасибо.
Его шутка застала их врасплох, и все усмехнулись.
Взяв его за руку, Дженни широко улыбнулась.
— Справедливо, — сказала она.
Чон поддел локоть Лалиса, привлекая ее внимание.
— Ты сказала, что Скотт вызывает у тебя нехорошее чувство, — произнес он, понизив голос. — Думаешь, он один из тех антисоциальных типов?
Лалиса задумчиво нахмурилась.
— Может быть. Но вчера он сражался вместе со всеми. Он даже... — она умолкла, не будучи уверенной, что стоит рассказывать Чону остальное.
— Даже что?
Сделав глубокий вдох, она наконец сказала:
— Он спас мне жизнь.
Все краски ушли с лица Чона.
— Фрик сбил меня с ног, — объяснила она. — Его придавили другими телами, и он не мог меня укусить, но его хватка была сильной. Пока я отбивалась, подошли еще двое. Мне не хватило бы времени убить обоих... Один из них достал бы меня. И внезапно... Они рухнули на землю. И там стоял Сет, держащий дымившийся пистолет.
От того, как Чон стиснул зубы, у самой Лалиса заныли челюсти.
— Я должен был быть там, — хрипло сказал он.
Лалиса потянулась к нему и сжала предплечье поверх его татуировки морпеха.
— Ты никак не мог знать, — сказала она ему. — Ты сам сказал, ты даже не знал, что я выбежала во двор.
Чон издал гортанный хмыкающий звук и опустил взгляд в стол.
— Эй, — прошептала она. — Я же здесь. Не мучай себя мыслями «а что, если». Ты бы не позволил мне такого, верно?
Мгновение спустя он наконец-то поднял взгляд.
— Полагаю, что нет, — сказал он, и на его губах заиграл намек на улыбку.
— Вот именно. Если я не могу киснуть, то и тебе это не разрешается.
— Это потому что совместно нажитое имущество распределяется поровну, или из-за оговорки «и в горе, и в радости»?
— И то, и другое, — просто сказала она, стащив с его тарелки кусочек консервированного ананаса. Закинув его себе в рот, она добавила: — Добро пожаловать в семейную жизнь, детка.
Его усмешка стала томной, и Чон наклонился, завладевая ее губами в поцелуе, который согрел ее до самого мозга костей.
Отстранившись, он провел носом по ее щеке и оставил след поцелуев до виска. Чуточку отодвинувшись, он встретился с ней взглядом и подмигнул.
Лалиса сделала мысленную пометку вознаградить его попозже.
Вернувшись к завтраку, она осмотрела комнату и увидела знакомую темноволосую голову через несколько столиков от них.
Сет сидел практически в одиночестве с краю, ковыряя еду и в упор глядя на Лалиса.
Она думала, что он отвернется, как это часто бывало.
Однако в этот раз он лишь один раз кивнул и слегка помахал ей вилкой.
Лалиса ответила полуулыбкой.
Она не знала, кем был Сет... Жутким типом, психом или просто неловким на свою беду.
Но в глубине души ей немного казалось, что она перед ним в долгу, и к этому утесу лучше не приближаться.
***
Триш нахмурилась, скрестив руки на груди.
— Нет. Не может быть.
Стараясь не разинуть рот, Лалиса посмотрела на Луну, затем на Натаниэля, затем на Стива.
— Но... мы нашли улики.
— Вы нашли мертвых грызунов. Это не совсем доказательство того, что вы утверждаете.
Чон подался вперед, опираясь на локти.
— Знаю, не хочется думать о своих людях такое, но говорю вам, этих белок не загрызли. Их разрезали. Ножом, которым управляла человеческая рука.
— Тебе стоит поверить ему на слово, Триш, — сказала Натаниэль. — Чон — умелый следопыт и охотник. Он разбирается в таких вещах.
— Если вы говорите правду, это означает, что в нашей группе имеется некий злобный тип, и никак нельзя узнать, кто это, — сказала Триш. — Как нам это исправить? Голосовать за или против допроса всех, кто здесь живет?
Луна вздохнула, убирая волосы с лица.
— Вы сказали, что это может быть кто угодно, но вероятно, есть некоторые... черты характера?
Лалиса кивнула.
— Дженни сказала, что это некто антисоциальный. Возможно, этот человек хорошо скрывает ярость, но находит способ нанести удар — к примеру, это нападение фриков. Он чувствует себя... вправе. Злится, что не получает того, чего хочет, или того, что, по его мнению, ему причитается. Возможно, имеет мало друзей... — она окинула взглядом группу. — Мы могли бы составить список людей, которые соответствуют широкому описанию, а потом сузить его.
— Как? — спросила Триш по-прежнему резким тоном. — Следить за всеми как за преступниками?
— Искать улики, — парировала Лалиса. — Поговорить с людьми относительно их рабочих обязанностей, а потом завязать разговор. Если они покажутся подозрительными, мы можем допросить их посильнее.
Триш встала из-за стола и стала прохаживаться туда-сюда по небольшой комнате.
— Мне не нравится это «мы», которым ты разбрасываешься.
Лалиса никогда не злилась на женщину, но теперь приближалась к своему пределу.
— Ладно, это может сделать кто-то другой, кого вы посчитаете подходящим. Но то, что видели мы с Чоном — это не какой-то одноразовый заскок. Тот, кто выпотрошил этих животных, чтобы заманить к нам фриков, будет заходить дальше и дальше, и потом мы пожалеем, что не предприняли что-нибудь на ранней стадии.
Стив откинулся назад, встретившись взглядом с Триш.
— Просто выслушай ее, Триш, — пробормотал он.
Атмосфера в комнате отдыха напоминала воздушный шарик, который вот-вот лопнет.
Но вместо этого он сдулся, когда Триш медленно выдохнула.
— Мы абсолютно не квалифицированы, чтобы разбираться с этой ситуацией, — сказала она, опустив взгляд в пол. — Но ладно.
Стив повернулся обратно к Лалиса и Чону.
— Я начну отводить кое-каких ребят в сторонку для разговора, — сказал он. — Может, к утру у нас будет для вас несколько имен.
Луна нахмурила лоб.
— Может, кто-нибудь из Отверженных до вспышки вируса работал в полиции?
Лалиса подозревала, что большинство офицеров полиции погибло, исправно явившись в города, чтобы помочь, а потом погибнув от лап фрика или превратившись в одного из них.
Она оставила эту мысль при себе.
— Мы могли бы поспрашивать, — сказал Натаниэль. — Но пока что, думаю, лучше держать эту информацию при себе.
Он обвел взглядом небольшую группу, рассевшуюся вокруг стола.
— Мы не можем допустить, чтобы зародилась паника, — сказал он. — Мы все видели, на что способны люди в ужасе.
Чон кивнул.
— Вам всем стоит знать, что этим утром мы рассказали Дженни и Скотту.
— Они не будут болтать, — сказал Натаниэль. — Но я на всякий случай поговорю со Скоттом.
— Думаю, нам также надо сказать сестре Агнес, — добавила Лалиса, слегка изменив позу на стуле. — Ей нужно обращать внимание на подозрительное поведение родителей или того, кто слишком часто ошивается возле детей.
Стив непонимающе повернулся к ней.
— Что ты имеешь в виду?
— Дети — это легкая мишень, — объяснила она. — Особенно очень маленькие. Они доверчивы, ими легко манипулировать. Если этот человек не остановится на достигнутом, он может попытаться провернуть что-то.
Он выглядел опешившим, и Лалиса хотелось одновременно закатить глаза и потрепать его по щеке.
Некоторые люди поистине вели куда более мягкие жизни, чем они осознавали.
— Поверьте мне, — твердо сказала она. — Не все считают детей драгоценным даром, который надо защищать. Некоторые видят лишь то, что от них можно получить.
Чон нежно взял ее за руку под столом и стал поглаживать большим пальцем ее костяшки.
— Мы поговорим с сестрой Агнес перед началом ее уроков, — сказала Луна, кивнув.
Когда все разошлись, Лалиса по-прежнему чувствовала себя так, будто наелась гравия на завтрак.
— Почему бы нам не взглянуть на тот сарай еще раз? — тихо предложил Чон.
— Думаешь, внутри может оказаться что-то еще?
Он склонил голову набок.
— Может. Или вдруг мы найдем подсказку касаемо того, кто там был в последний раз.
Это лучше, чем бродить по коридорам и сверлить взглядом всех, кто ей попадется.
— Пошли.
***
Выйдя через черный ход, Чон поправил ремень винтовки на спине.
— Уууух... Тут холодно, как у ведьмы под титькой, — заявил он, потирая ладони друг о друга.
— Почему холод непременно сравнивается с титькой ведьмы? Почему именно женщину описывают как фригидную ведьму? — Лалиса тихо закрыла за ними дверь. — Почему нельзя сказать «холодно как в мошонке колдуна» или еще что-нибудь такое же вульгарное и нелогичное?
Чон усмехнулся.
— Не думаю, что люди, изобретающие такие выражения, задумываются о подобном.
— Как удивительно, сексисты вообще ни о чем не задумываются.
— Не говори мне, что ты заводишься из-за такой ерунды.
Лалиса выдохнула, и перед ее лицом образовалось облачко пара.
— Нет, но это отвлекает меня от холода.
Когда они проходили мимо небольшого ряда автомобилей, тень возле их джипа привлекла их внимание, и Чон жестом показал ей остановиться.
— Ты это видишь? — прошептал он.
— Ага.
Побрякивание металла было безошибочно узнаваемым.
— Какого черта... — пробормотал Чон, уже подбегая туда. — Эй! Эй! Ты что делаешь с нашим...
Каштановые кудряшки запрыгали по плечам, когда незваная гостья спешно выбралась из-под джипа и встала.
Чон и Лалиса остановились как вкопанные.
— Дези? — Чон нахмурился. — Ты что тут делаешь?
С гаечным ключом в одной руке и пятном от машинного масла на загорелой щеке она выглядела как маленький механик.
— Я просто чинила глушитель, — беззаботно сказала Дези. — Я слышала, как он дребезжал, когда вы в последний раз возвращались в лагерь.
— Ты... — Чон посмотрел на джип, затем обратно на нее. — Откуда, черт возьми, ты знаешь, как делаются такие вещи?
Дези пожала плечами, и слишком большая вельветовая куртка сгрудилась на ее плечах.
Лалиса выгнула бровь.
— Не могла же ты просто однажды проснуться со знанием, как чинить машины.
— Мой папа научил меня, — сказала она наконец тихим голосом. — До того как...
Сердце Лалиса тут же разлетелось на тысячу кусочков.
— Милая, играть под машинами опасно, — начал Чон.
— Я не играла, — парировала Дези с уверенностью взрослого. — Я починила глушитель и как раз собиралась поменять масло, когда вы меня нашли.
— Поменять... Эй, погоди-ка секундочку, я регулярно меняю масло.
Дези приподняла темно-каштановую бровь.
— Щуп для проверки масла говорит обратное.
Лалиса так сильно хрюкнула, что опасалась, как бы у нее не лопнул кровеносный сосуд.
— Эй! — воскликнул Чон. — Я не стану стоять здесь и слушать лекции от четвероклашки.
— Пятиклассницы, — поправила Дези. — И тебе впредь надо использовать масло для автомобилей с большим пробегом. Твой двигатель потом скажет тебе спасибо.
Закусив щеку изнутри, чтобы не заржать в голос, Лалиса силилась дышать через нос.
Скрестив руки на груди, Чон сердито посмотрел на маленькую девочку.
— Думаешь, ты такая умная, да?
— Я просто хорошо умею чинить вещи, — сказала ему Дези. — Всегда умела.
Успокоившись, Лалиса прочистила горло.
— Дези, а сестра Агнес знает, что ты здесь?
Когда она не ответила, Лалиса посчитала это отрицательным ответом.
— Ребенку опасно находиться на улице в одиночестве, — сказал Чон. — Тебе надо находиться внутри, учиться или слушать сказки...
— Сказки скучные, — перебила Дези, закатив глаза. — И там почти не учат тому, что мне нравится.
— А именно?
— Естественные науки. Мы уделяем им всего тридцать минут в день.
Лалиса невольно улыбнулась от одаренности маленькой девочки.
— Мне нравится математика, но не очень даются дроби, — добавила Дези.
Слегка наклонившись, Лалиса сказала:
— Давай заключим сделку? Если ты пойдешь внутрь и будешь оставаться внутри, пока мы не вернемся, то я попрошу кое-кого поучить тебя естественным наукам до ужина.
Дези прищурилась.
— Надеюсь, ты не про него? — спросила она, посмотрев на Чона.
Чон нахмурился, возмущенно фыркнув.
— Слушай, я, может, и не гениальный ученый, но я кое-что да знаю, так что завязывай с этим осуждением.
Губы Дези впервые начали изгибаться в улыбке.
Посмотрев на Лалиса своими умными глазами орехового цвета, она кивнула.
— Ладно, — сказала она, протянув гаечный ключ Чону. — Увидимся попозже.
Они смотрели, как она спешит обратно к зданию школы, и ее тугие каштановые кудряшки подпрыгивают от каждого шага. Как только она очутилась внутри, Лалиса согнулась пополам от хохота.
— Прекрати, — сказал Чон.
— Ох, она реально разделала тебя в пух и прах.
— Вот ведь умник-спиногрыз...
— Та часть про щуп для масла была гениальной, — просипела Лалиса, еле сдерживая смех. — Видел бы ты свое лицо.
— Завязывай, Манобан.
Вытерев слезинку в уголке глаза, она попыталась нормально вдохнуть.
— Каково это, когда тебя уела десятилетка?
Чон повернулся к ней спиной и зашагал в сторону деревьев.
— Смотри у меня, а то отправлю тебя спать к Дженни и Скотту.
— Оно того стоит.
***
Сарай, как оказалось, легко мог вместить семьдесят и более фриков внутри, хотя было бы довольно тесно.
Чон распахнул незапертую дверь, держа оружие наготове.
Когда ничего живого или немертвого не бросилось на них, они переступили порог и сделали несколько шагов.
— Здесь определенно пахнет так, будто тут побывала куча фриков, — пробормотала Лалиса, прикрывая нос.
Осмотрев грязный пол, Чон кивнул.
— Некоторые следы ног более давние, чем остальные. Тим всего несколько дней... А этим как минимум неделя или больше. Видишь засохшие участки в бороздках?
Лалиса посмотрела туда, куда он показывал. Все смазанные следы ног казались ей одинаковыми, но она понимала, что он имел в виду насчет разных слоев грязи.
Посмотрев вверх, она заметила подозрительные цепи и крюки, свисавшие с потолка.
— Чон, это то, что я думаю?
Проследив за ее взглядом, он запрокинул голову, чтобы посмотреть получше.
— Ага. На них виднеется кровь, — сказал он, показывая на пятна ржавого цвета на крюках. — Похоже, наш беличий мясник нашел способ заманить стональщиков внутрь.
По коже Лалиса пробежали мурашки.
— Это требует подготовки, — сказала она. — Кто-то планировал это, думал, как это провернуть... Кто бы это ни был, он или она намного опаснее, чем мы осознавали.
Осматривая комнату, Чон помрачнел.
— Единственное, чего я не могу понять — зачем? Зачем подвергать себя риску? У них нет конкретной жертвы, они просто делают это, чтобы учинить проблемы.
Лалиса задумчиво покусывала губу.
— Может, их мишень — все мы, — сказала она. — А может, мотив не такой простой.
— Например?
Она пожала плечами.
— Может, этот некто пытается послать сообщение... Например, люди, которые затевают случайные отравления, чтобы доказать, что стандарты безопасности не на должном уровне.
— Думаешь, этот кто-то пытается преподать нам урок?
Лалиса глянула на него через плечо.
— Не знаю. Но я не уверена, что на этом этапе мы можем исключить тот или иной вариант.
Одобрительно хмыкнув, Чон продолжал осматривать следы на деревянных половицах.
— Кто бы это ни был, он или она неделями собирали стональщиков. Может, даже месяцами, — сказал он. — Возможно, это объясняет, почему мы почти не видели их у школы.
— Создать ложное чувство защищенности. Заставить нас думать, будто нам не надо беспокоиться о фриках, а потом...
Чон застонал.
— Черт, я ненавижу этого сукина сына.
— Я тоже. Нам ужасно повезло, что вчера мы никого не потеряли.
Она замерла, когда нить связи чуть не ускользнула от нее.
— Что, если в этом и дело? — спросила она, повернувшись к Чону. — Вот и мотив. Что, если кто-то не пытается навредить людям? Что, если кто-то просто хочет поиграть в героя?
Нахмурившись, Чон обдумал ее слова.
— Тогда мы собираем не те имена, — сказал он. — Такой человек будет дружелюбным и услужливым, а не одиночкой с проблемами управления гневом.
— Это описывает 90 % нашей группы, — сказала она, тяжело вздохнув. — Мне ненавистно это говорить, но возможно, мы не сумеем узнать, кто это, пока...
Чон смотрел ей в глаза.
— Пока что?
Тошнотворное ощущение скрутило внутренности Лалиса.
— Пока этот кто-то не подстроит еще одно нападение.