Часть 5
День у Джина не заладился с самого утра. Да что там! Со вчерашнего вечера, когда у него вдруг потух экран ноутбука, в котором были важные документы фирмы и новые презентации для съезда бизнесменов и предпринимателей, над которыми весь отдел, да и сам омега, трудились последние месяцы. Компьютерный гений их компании смог достать файлы с жёсткого диска неработающего компьютера и Джин сделал сразу несколько копий, чтобы не нервничать в дальнейшем лишний раз. Сейчас он направлялся на трёхдневный съезд бизнесменов в другой город, на который вообще-то должен был ехать Хосок, но Тэхён температурил третий день, Чимин волновался сильно, и Хосок решил остаться с ними, попросив поехать папу. Джин сильно и не сопротивлялся, особенно после того, как увидел как Чимин трясётся над заболевшим сыном. За эти две недели Тэхён прочно поселился в их семье, как будто всегда в ней был, привлекая всё внимание к себе, и тут же поймал первую простуду. Врач сказал, да и сам Джин видел, что ничего серьёзного у ребёнка нет, красное горлышко да сопли, что вызвало небольшую температуру, но новоявленные родители развели такую панику, как будто он при смерти был. Чимин в точности выполнял рекомендации врача и постоянно проверял температуру ребёнка, волнуясь, что она держится, и впервые пропускал слова Джина мимо ушей, что маленькому организму нужно время, чтобы побороть болезнь, снова начиная причитать и беспокоиться, чем раздражал старшего. Хосок разделял волнение любимого и тоже с беспокойством ожидал улучшений, поэтому Джин решил на время уехать из этого новоявленного дурдома.
Он сверился с навигатором и свернул на объездную дорогу, которая была хоть и короче, но хуже по качеству, поэтому по ней мало ездило машин. Но Джин уже раз ехал по ней в позапрошлом году, поэтому и сейчас решил ею воспользоваться. Омега обожал водить машину, ему нравилось как огромный внедорожник слушается малейшего поворота руля, как плавно едет по дорожному полотну, несмотря на большую скорость. Ветер залетал в приоткрытое окно и приводил в беспорядок идеальную укладку, на что сам омега лишь улыбался, наслаждаясь любимой музыкой, играющей из мощных колонок. Проехав некоторое расстояние, Джин почувствовал удар под задним левым колесом, тут же послышался глухой взрыв, и машину повело из стороны в сторону на полной скорости. Джин пытался удержать руль и давил на педаль тормоза, поднимая клубы пыли. К счастью, авто быстро остановилось, и Джин в шоке вылупился на дорогу, вцепившись в руль, восстанавливая дыхание. Придя в себя, он выбрался из своего внедорожника и осмотрел колесо: лопнула шина, разойдясь по краям и оголив обод, красовавшийся теперь кусками резины по бокам. Пока омега разглядывал колесо, послышался шум приближающегося автомобиля, и он повернулся в его сторону, замахав руками. Когда синий дорогущий спорткар остановилось рядом с ним, и водитель выбрался из салона, Сокджин тут же пожалел ещё больше, что свернул на эту дорогу. Уж лучше бы в пробке постоял, как и все, чем принимать помощь от Ким Намджуна.
— Здравствуйте, господин Чон. Вам нужна помощь? — вежливо спросил альфа, разглядывая омегу через солнцезащитные очки. Высокий, красивый, в идеальной белоснежной рубашке и отглаженных брюках, с безупречной укладкой и ослепительной улыбкой на губах, Намджун точно заставлял сердца всех трепетать, мечтая ему принадлежать, но Сокджин презрительно фыркнул и направился к багажнику, собираясь достать запаску.
— Обойдусь. Езжайте дальше, господин Ким. Справимся и без вас.
Намджун скрестил руки на груди и спокойно наблюдал за действиями омеги. Джин достал запаску и бросил её на землю с глухим звуком, после чего полез искать ящик с инструментами, которого нигде не нашёл. Чертыхнувшись от души, он прошёлся по всей родословной своего мастера, который не вернул инструменты на место, после того как осматривал автомобиль. Кстати, хреново его осмотрел, раз шина лопнула во время движения. За это Джин тоже с него спросит по полной, ведь он мог и погибнуть, если бы не его быстрая реакция на аварийную ситуацию.
— Господин Чон, давайте я подвезу вас к отелю. Тут недалеко же, — напомнил о себе Намджун.
Сокджин не ответил ему, достал телефон и нашёл в списке контактов номер отеля, попросив направить к нему эвакуатор. Но там ему ответили, что все эвакуаторы заняты и смогут за ним приехать лишь вечером, когда омеге надо быть уже на мероприятии. Прислать такси тоже отказались, так как сейчас был большой наплыв гостей и машины все заняты. Плюнув от досады, Джин ударил переднее колесо ногой, решая, что делать дальше. Тут он вспомнил о надоедливом альфе и сказал:
— Эвакуаторы все заняты. Вы можете взять мою машину на буксир?
— У меня нет троса, — спокойно ответил альфа, чем вызвал новую волну раздражения в груди омеги. — Да и с голым ободом на заднем колесе вы далеко не уедете, поэтому я предлагаю вас подвезти. Соглашайтесь, этой дорогой редко пользуются, и вряд ли вы встретите тут ещё кого-то.
— И как же на ней оказались вы? — едко спросил Джин, прожигая недовольным взглядом спокойного альфу, который продолжал прятаться за очками, что неимоверно бесило омегу. Джин залез в автомобиль и нашёл свои очки, тут же цепляя их на нос, и чувствуя себя увереннее. — Так что? Вы за мной следили?
— Я всегда тут езжу. Отель, в котором проходит съезд в этом году, принадлежит мне, и я часто в него приезжаю.
— Вот как! Тогда я советую вам улучшить сервис и проверить работу эвакуаторов. Или он у вас один единственный на весь город?
— Я разберусь с этим, будьте уверены. Садитесь в мою машину, пожалуйста, мы и так много времени потеряли.
Джин смерил альфу гневным взглядом, развернулся и медленно направился к своему внедорожнику. Он достал сумку с вещами, забрал ключи и прочую мелочь, заблокировал авто и направился к спорткару альфы, который давно сидел уже за рулём. Пристегнувшись, Джин отвернулся к открытому окну, стараясь не дышать воздухом, которым был пропитан салон: шикарный одеколон Намджуна и его природный запах, который почему-то волновал Джина, что, собственно, и бесило его в альфе похлеще его манер и внешности.
— На ресепшене вы можете оставить ключи, и ваш автомобиль привезут на стоянку и бесплатно обслужат, — прервал молчание альфа.
Джин кивнул и продолжил смотреть в окно, всем видом показывая, что не намерен вести никаких разговоров. Омега так упорно отворачивался и старался не смотреть на попутчика, что не заметил, как тот отправил несколько сообщений со своего телефона. И взгляды его не замечал. Намджун слабо улыбнулся упрямству омеги и не пытался больше завести разговор. Несмотря на то, что Джин старался полностью игнорировать Намджуна и его существование на Земле в принципе, всё-таки отметил мастерство, с каким он управлял автомобилем. Он уверенно держал руль, успевал огибать все ямки и неровности на дороге, что не нарушало мерной и быстрой езды тряской и скачками. Минут через десять они выехали на основную дорогу, ведущую в город, а потом подъехали и к двадцатиэтажному отелю, во дворе которого действительно было много народа, шум и суматоха. Парковщики быстро подбегали к подъезжающим автомобилям, помогали выгружать багаж и тут же уводили их на подземную парковку. Носильщики грузили чемоданы, и терпеливо следовали за постояльцами, которые стекались к длинному ресепшену, где их обслуживали, регистрируя и отдавая карты-ключи от номеров, после направляясь к вместительным лифтам. Сокджин буркнул благодарность за помощь альфе и быстро направился к ресепшену, успев вклиниться к освободившемуся администратору перед носом пожилого беты с большим животом.
— Здравствуйте, — вежливо проговорил Сокджин, лучезарно улыбаясь красивому молодому омеге, который поклонился ему и ответил профессиональной улыбкой, ожидая продолжения. — Я Чон Сокджин, на моё имя должен быть забронирован номер.
Администратор тут же стал стучать по клавиатуре наманикюренными пальчиками, а Сокджин нахмурился, увидев Намджуна, который встал в сторонке от него, делая вид, что читает журнал. Джин видел, как ему мгновенно выдали ключ-карту от номера и низко поклонились все служащие отеля, находившиеся как за ресепшеном, так и в зале, но альфа не торопился уходить, продолжая листать глянцевые странички.
— Простите, но я не нашёл Вашего имени в базе данных нашего отеля, — с сожалением проговорил администратор.
— Проверьте Чон Хосока. Это мой сын, он должен был ехать, может, на его имя заказали номер.
— Простите, его тоже нет, — покачал головой омега.
— Как нет? Не может быть. Мой секретарь должен был забронировать номер. Я сейчас всё выясню.
Джин отошёл от ресепшена в сторону и набрал своего секретаря, который раньше его никогда не подводил. Выяснилось, что у него недавно была течка, и он оставил все дела на своего помощника, но тот клянётся, что номер заказывал на имя Хосока, а вчера звонил и перерегистрировал номер на омегу. Джин дождался, когда бета-толстяк получит ключ от своего номера и снова подошёл к стойке.
— Мой секретарь уверяет, что делал бронь в вашем отеле ещё две недели назад, и вчера он звонил подтвердить её и перевести на моё имя. Проверьте ещё раз.
Администратор стрельнул коротким взглядом в скучающего Намджуна, лениво перелистывавшего странички в каталоге, который лежал перед ним вверх ногами, и снова склонился над компьютером, проклиная свою неудачливость и что именно ему выпало выполнять каприз начальника. Он посмотрел на красивого и сердитого клиента, и проговорил:
— Бронь действительно была, но её сняли вчера, и Ваш номер уже занят другим постояльцем.
— Хорошо, ладно. Дайте мне другой номер.
— Простите, но все номера заняты. Всё-таки съезд бизнесменов и предпринимателей, людей много приехало.
— Спасибо, я в курсе! — вспылил Сокджин, тут же пытаясь успокоиться. Сделав глубокий вдох, он улыбнулся администратору и спросил: — Неужели в таком большом отеле не найдётся свободной комнаты? Насколько я знаю, всегда остаётся резерв на непредвиденный случай. Я заплачу любую сумму, какую скажете.
— Простите, я ничем не могу Вам помочь. Свободных номеров нет.
— Чёрт! Я на вас жалобу напишу! — Сокджин продолжал кипятиться, негодуя, но тут к нему подошёл Намджун и проговорил после лёгкого поклона:
— Господин Чон, я случайно услышал о вашей проблеме и готов вам предложить свой номер. Он большой, целых три комнаты и нам тесно в нём не будет.
— Свой номер? Вы предлагаете мне жить с вами в одном номере? — насмешливо спросил Джин, забавляясь с реакции альфы, на лице которого появился вежливый вопрос. — Да ни за что на свете! Уж лучше на улице буду спать, чем в одном номере с вами.
— С чего вдруг такая бурная реакция? Чем я вызвал вашу неприязнь? Я чистосердечно хочу вам помочь, а вместо благодарности получаю негатив, — спокойно отметил Намджун. — В городе квартиру вы тоже вряд ли быстро найдёте, а уже через полтора часа первое вступительное собрание, на которое вы точно опоздаете. К тому же синоптики предупреждали о грозе сегодня вечером, и я думаю, что вам будет неудобно без машины кататься по незнакомому городу. Поэтому я повторяю своё предложение и, надеюсь, вы его примите. Обещаю не приставать к вам ни словесно, ни физически.
— А моя машина? — спросил Джин, смирив свою гордость.
— Если вы отдадите ключи от неё администратору, за ней сразу же пошлют эвакуатор, как только он освободиться, и доставят на шиномонтаж. Я всё оплачу, чтобы компенсировать вам все неудобства. Так что? Вы принимаете моё предложение?
Джин подумал ещё пару мгновений, после чего передал ключи от автомобиля омеге и повернулся к Намджуну, который руками сделал приглашающий жест следовать к лифту. Джин направился в указанном направлении, а Намджун за его спиной показал администратору большие пальцы вверх и улыбнулся ему, чем поверх в шок не только зардевшегося омегу, но и всех остальных служащих, так как владелец отеля всегда был строг и суров, и улыбался в исключительно редких случаях, а так ярко никогда. В лифте они ехали в разных его углах, даже не смотря друг на друга, и, конечно же молчали. Потом они пошли по длинному коридору, и почти на всех дверях висели таблички «Не беспокоить». Намджун открыл свой номер и пропустил вперёд омегу, который осмотрелся и кивнул, довольный обстановкой, которая была поистине шикарной.
— Ну, и где я спать буду?
— Я планировал уступить вам свою спальню. Там огромная кровать с ортопедическим матрасом, вам понравится, — ответил Намджун, открыв бутылку с минеральной водой и наливая её в стакан, после чего тут же его осушил.
— Вот ещё. Не собираюсь я спать в вашей постели. Мне и на этом диване будет хорошо, — проинформировал Джин, разваливаясь на белоснежном мягком диване, который даже в собранном виде был огромным. Намджун сглотнул, пожирая голодным взглядом изгибы тонкой талии и крутых бёдер омеги, который щедро выставил своё тело на обозрение, не подозревая какую реакцию вызывает. Намджун очнулся от наваждения и разозлился сам на себя за минутную слабость, поэтому со стуком поставил стакан на столик и проговорил, топая к спальне:
— В любом случае вы бы спали в моей постели, пусть бы она и стояла в другом номере и на другом этаже. Это мой отель, и все постели в нём тоже мои, как и всё остальное. Поэтому перестаньте говорить глупости и готовьтесь лучше к собранию, оно уже через час, там опоздавших не любят. Ваша ванна вот за теми дверями, в мою прошу не входить. Заказывать можете всё что хотите, всё уже оплачено. Я распоряжусь, чтобы принесли постельные принадлежности и запасной ключ от номера. Всего хорошего.
— Нахал невоспитанный. Как он со старшими разговаривает! Ни капли уважения, — Джин разбирал свою сумку, доставая необходимые вещи, и возмущённо бубнил себе под нос, обсуждая и обзывая альфу.
Он быстро принял душ, после чего уложил волосы и оделся в строгий тёмный костюм, а потом позвонил Хосоку, чтобы узнать как у них дела и поделиться своим приключением. Хосок удивился новости о том, что в огромном отеле не оказалось свободного номера, но свои догадки не стал озвучивать папе, решив не накручивать его понапрасну. Да и вряд ли Намджун обидит его. Джин хотел поговорить и с Чимином, но он спал вместе с сыном, которого больше не мучила температура, что конечно же радовало. Омега последний раз взглянул на себя в зеркало, прикрепил бейджик к нагрудному кармашку, взял телефон и папку с документами, после чего вышел, не забыв захватить карту-ключ от номера. Спустившись в банкетный зал, где проходило первое собрание бизнесменов, Джин зарегистрировался, а потом нашёл свой столик и с облегчением заметил, что его посадили со знакомыми людьми, и среди них нет всяких Ким Намджунов. Он, кстати, сидел в другой части зала за отдельным столом и упорно смотрел лишь на сцену, показывая, что все присутствующие ему не интересны. На протяжении всего вечера взгляд Джина поневоле обращался в его сторону, что раздражало самого омегу, но поделать с собой он ничего не мог: всё равно смотрел на одинокого альфу. Какой у него профиль красивый. А губы! Ох, не о том ты думаешь, Чон Сокджин, не о том.
После окончания мероприятия все направились в ресторан, и Джина пригласили поужинать в компании партнёров, где заодно и дела можно обсудить. В принципе вечер прошёл плодотворно: на первом же собрании Джин приметил несколько потенциальных бизнес-партнёров, отчёты которых ему понравились, и он отослал информацию о них Хосоку, который вскоре прислал согласие на сотрудничество с тремя из них, и за ужином Джин заключил ещё две сделки, которые в будущем принесут их фирме большую прибыль. В ресторане Намджуна не было, и Джин поймал себя на мысли, что его расстроил этот факт. Потом он поднялся в номер к своему другу, с мужем которого они давно дружили, и засиделись за беседой, попивая мартини, который Джин не очень любил, но всегда поддерживал компанию. К себе в номер омега вернулся довольно-таки поздно. В помещении было тихо, лишь несколько ночников светило, рассеивая густую темноту. Сокджин бросил пиджак на диван, хотел сесть следом, но передумал, решив, что если сейчас расслабится, то уже не встанет, а освежиться очень сильно хочется. Интересно, альфа в номере? Джин медленно прошёл в свою ванную комнату, раздеваясь на ходу, а потом тщательно умылся, мечтая скорее попасть в постель. В смысле на диван. Какая разница?! Главное, чтобы спать было удобно. Омега намазал лицо питательным кремом, надел шёлковую пижаму, быстро расправил одеяло и со стоном наслаждения утопил голову в мягчайшей подушке, вытягиваясь на широком диване. Потрясающие ощущения.
Несмотря на усталость, сон не шёл к нему. Джин перевернулся на бок и подложил под голову ладони, обнимая одеяло локтями и коленями. Он перебирал в голове события дня и чувствовал, что начинает дремать, но в сон никак не мог провалиться. Покрутившись с боку на бок, он нашёл удобное положение и снова затих, стараясь не думать ни о чём. Минут через пятнадцать бесцельного просмотра темноты и светлых мушек, летающих перед глазами, Джин перевернулся на правый бок, лицом к двери в третью свободную комнату, в которую он даже не заглядывал, и гадал, что там находится. Неожиданно открылась дверь в спальню альфы, и Джин услышал тихие осторожные шаги, которые точно шли в его сторону. Он напрягся, прислушиваясь, и не шевелился, решив узнать, что задумал Намджун, который просто стоял в его ногах и смотрел на силуэт на диване, освещаемый светом из его комнаты. Через несколько минут Намджун вернулся к себе, а потом снова вышел, выключив свет, и прошёл к той самой свободной комнате, закрыв за собой дверь. Джин выдохнул, чувствуя как у него трясутся руки от зашкаливающего сердцебиения. Он тихо лежал, прислушиваясь, но из комнаты не доносилось ни звука, лишь была видна полоска света в щели между полом и дверью. Что он там делает? Минут через пять Джин понял, что он там делает: до него дошёл еле уловимый сигаретный дым, от которого омега сморщил свой красивый носик и ткнулся им в одеяло, пытаясь перебить запах. Вскоре он с раздражением повернулся на другой бок и спрятался под одеялом, но ему всё равно казалось, что сигаретный дым только стал насыщенней. Чёрт тебя подери! И так не спится, так ещё и воздух портить надумал. Чтоб тебя!
Джин психанул, сбрасывая душное одеяло, вынырнув на свежий воздух, опять глотнул тонкий сигаретный аромат, вскочил, подбежал к двери, распахнул её и крикнул, заметив, как вздрогнул от неожиданности альфа:
— Ты издеваешься?! Два часа ночи, а тебе покурить вздумалось в номере? Окно не пробовал открывать?
Намджун поднялся с кресла, открыл настежь большое окно, в которое тут же подул свежий ночной ветерок, отчего омега поёжился, и пробормотал извинения. Альфа не стал возвращаться в кресло, а устроился с ногами на широком подоконнике в стороне от открытого окна, закуривая новую сигарету. На омегу он так и не посмотрел. Джин спокойно мог вернуться и попытаться заснуть, но почему-то стоял на месте, не отрывая взгляд от молчаливого альфы. Он не знал, что он курит. Хотя он ничего о нём не знает, помимо общих слухов и сплетен.
— Не спится на новом месте? Или диван неудобный? — Джин вздрогнул от неожиданности, встретившись с мягким взглядом альфы. Он сделал новую затяжку, а потом проговорил, слегка улыбаясь: — Если выберете второй вариант, я подам на вас в суд за клевету, так как лично подбирал мебель в свой отель и уверен, что она вся удобная и комфортабельная.
Джин зачарованно наблюдал, как дым выходит между пухлых губ во время речи и сглотнул, пытаясь понять, о чём ему говорит этот прекрасный экземпляр мужской красоты. Похоже воздержание плохо на нём сказывается, раз его тянет к человеку, который ранее его бесил и вызывал лишь ненависть и отвращение. Что с ним происходит? Не дождавшись ответа, Намджун снова повернул голову к окну, делая новую затяжку. Джин решил, что лучшая защита это нападение, поэтому мысленно дал себе пощёчину, чтобы прийти в себя, сложил руки на груди и язвительно спросил:
— А вы этот отель тоже отжали у какого-нибудь простофили, который испугался вам отказать?
Намджун тихо хмыкнул и улыбнулся, переводя взгляд на своё колено, а потом покачал головой и ответил:
— Нет. Я сам его построил. Как называется отель, вы помните?
— «Джиниум –хотел», — фыркнул Джин, растягивая гласные. — Дурацкое название.
— Я назвал его в честь своего истинного, — тихо пояснил Намджун, продолжая смотреть в окно. Омегу бесило это, ведь он привык разговаривать с собеседником лицом к лицу, а не беседовать с затылком. Он разжигал в себе раздражение всё больше и больше, злясь на то, что альфа спокоен, как сытый удав, и поэтому не сдерживал свою язвительность.
— Не думал, что у такого человека как вы, тоже есть истинный. И где же он? Что-то я ни разу о нём не слышал, ведь все СМИ просто обожают вас и спешат сообщить о каждом вашем шаге, как будто они кому-то интересны. Лучше бы о ваших жертвах поведали всему миру, чем о том, где вы пообедали и сколько денег за раз спустили на очередного пластикового любовника. Ну, чего вы молчите? Где же ваш истинный? Или вы его, как Синяя борода, в подвале держите?
Намджун грустно улыбнулся неожиданному сравнению, последний раз затянулся и потушил окурок в пепельнице, наклоняясь к окну и выдыхая дым на улицу. Потом он выровнялся, отодвинулся по подоконнику к стене, опёрся на неё спиной, ноги согнул в коленях и подтянул к себе, укладывая на них локти, а потом снова посмотрел на омегу, который упорно стоял возле двери и даже не думал садиться.
— Мой истинный стоит сейчас передо мной, — так же тихо и спокойно проговорил альфа, следя за реакцией потрясённого омеги.
— Нет. Нет. Этого не может быть. Ты чушь говоришь. Ты не можешь быть моим истинным. Не можешь... только не ты... нет...
— Вы ведь с мужем не предназначенные, верно?
— Верно, но и ты им не являешься! Ты врешь! — выкрикнул Джин, пытаясь прийти в себя.
— Нет, мне незачем это делать. Я чувствовал ваш запах, и сразу всё понял.
— Вот тут ты и прокололся! У меня течки перестали идти четыре года назад, а вместе с ними исчез и запах после смерти мужа... да и возраст уже... ты не мог почувствовать меня!
— А я и не говорю, что это случилось три года назад, когда я предложил вам сотрудничество.
— Вот как ты это называешь? Сотрудничество? — прошипел омега, сжимая кулаки. — Да ты же меня чуть нищим не оставил! Если бы не Хосок, ты бы лишил меня компании моего мужа!
— Если бы я хотел лишить вас фирмы, я бы сделал это в течении двух недель и ничего бы вас не спасло. Но мне не нужна ваша компания. Я другого добивался. Хотел видеться с вами. — Намджун говорил спокойно, всё чаще смотря на свои колени, чем на шокированного омегу. — Этому отелю уже почти пять лет, в следующем году будем справлять юбилей. У меня грандиозные планы. Я строил его с любовью, надеясь, что мой истинный его когда-нибудь оценит. Вы останавливались в нём в позапрошлом году, и персонал передал мне ваши восторженные отзывы об отеле и обслуживании. Мне было очень приятно. Очень. Впервые я вас увидел пятнадцать лет назад на приёме английского посла при нашем посольстве. Мне тогда с большим трудом удалось достать пригласительный, ведь мелким предпринимателям вход был закрыт. Парню из детского дома вообще сложно было начать своё дело, но удача мне благоволила, и я смог выиграть начальный капитал в карты. Да-да, можете морщить свой красивый носик в отвращении: я играл в карты на деньги и частенько сидел в долгах, пока мне не повезло. — Намджун закурил новую сигарету, и, не проверяя, слушает его омега или нет, продолжил: — Скажу сразу, что бизнес я пытался вести честно. Наркотиками и оружием никогда не торговал, и с мафией не связывался. Потом я познакомился с одним альфой, который стал моим деловым партнёром, и пока мы работали вместе, наша торговая фирма процветала. Я поступил в университет на факультет бизнеса и предпринимательства и с отличием его окончил. Вскоре мне стало тесно с моим партнёром в одной фирме, и я продал ему свою часть, основав другую фирму, с которой и начался мой конгломерат. Но, несмотря на то, что к двадцати пяти годам я имел уже три успешные компании в различных областях, я всё ещё считался мелким предпринимателем и никак не мог попасть на приём в посольство, а я очень хотел расширить свои связи и завести новые знакомства с более влиятельными людьми. Не важно, как я достал приглашение, главное, что в моей жизни произошли важные события: первое, я заключил удачную сделку, которая принесла мне реально огромную прибыль, и второе — я встретил своего истинного.
Намджун горько улыбнулся, продолжая вертеть пустую пачку в руках. Джин давно прошёл к пуфику и тяжело опустился на него, внимательно слушая историю человека, которого так долго ненавидел.
— Вы тогда были очень красивы. Я глаз не мог от вас оторвать. У меня сердце пело от радости, что я нашёл истинного, и что он такой красивый, а потом как в ушат с ледяной водой упал: вы счастливо замужем и растите ребёнка. Я наблюдал за вами весь вечер, и мне больно было от того, с какой любовью вы смотрели на своего мужа. Ваша пара искрилась любовью и счастьем, и не только я вам завидовал. Я хотел, чтобы вы так же нежно смотрели на меня, чтобы мне вы рожали детей, и чтобы со мной просыпались в постели. Я мечтал о вас, следил за вашей жизнью и наблюдал за вашим мужем, пытаясь поймать его на аморальных поступках. Но ваш муж любил вас и вёл себя достойно, из-за чего я уважал его. Тогда я бросил все свои силы на воплощение своих планов и строил свою империю, не переставая следить за событиями в вашей жизни.
— Это ты подстроил аварию? — спросил Сокджин, следя за реакцией альфы. Тот поднял голову к потолку и сжал губы в тонкую линию, после чего скривил лицо в болезненной гримасе, и сжал кулаки на коленях.
— Я знал, что вы так подумаете. И я снова оказался прав, — как будто сам себе прошептал Намджун. Он недолго помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил: — Я сам должен был лететь на том самолёте. Но когда я поднимался по трапу, мне позвонили и сообщили, что путём рейдерского захвата я могу лишиться крупной компании, и поэтому мне срочно нужно было ехать, чтобы отстоять её. Вместо меня полетел мой заместитель... очень дорогой мне человек... которого... я потерял... я не успел ему сказать... уже не важно... я скорбел вместе с вами, ведь и вы потеряли своего мужа, свою половинку. И хоть мне было тяжело и порой хотелось вскрыться, я жил, потому что и вы продолжали жить ради своего сына.
— Почему ты мне этого раньше не рассказывал? Почему ни разу не подошёл?
— Зачем? Портить вашу прекрасную жизнь сомнениями нужен ли вам истинный или нет? Я не хотел омрачать ваше безоблачное счастье: любимый и любящий муж, прекрасный сын, любимое хобби и дом — полная чаша. Мне не было места в вашей жизни, и сейчас нет. Я никогда не думал, что репутация, которую я упорно создавал себе, чтобы запугивать конкурентов лишь одним своим именем, сыграет со мной злую шутку. Вы ненавидите меня, проклинаете и презираете. Но вы хоть раз поинтересовались, если я действительно такой страшный и ужасный, что разоряю фирмы и пускаю по миру их сотрудников, почему нет негативных отзывов и исков против меня? Да, я выкупаю компании на грани банкротства, но я реорганизую их, некоторые перепрофилирую, провожу ребрендинг если надо, и они снова работают. Да, под другим названием, с новым руководством и иногда по новой специальности, но квалифицированных сотрудников я никогда не выгонял на улицу. Но это никого не интересует, ведь на людей наводит ужас сама мысль о банкротстве с которым часто рядом стоит моё имя.
— А зачем ты предложил мне продать мою компанию за бесценок?
— Хотел проверить вас. Так ли вы дорожите делом мужа, как кричали об этом на каждом углу. И поверьте, если бы я хотел, я бы быстро завладел вашей фирмой. Но мне было интересно общаться с вами. И пусть я от вас получал лишь ненависть в свою сторону и оскорбительные реплики, я все равно рад был даже этому. Вы смотрели на меня, вы со мной разговаривали, думали обо мне.
— И ты решил приблизиться ко мне через моего сына?
— Не совсем так. У вас замечательный сын, и я просто подумал, что хочу иметь такого друга. Настоящего, который поддержит и не предаст. У меня никогда не было друзей, лишь компаньоны и партнёры по бизнесу. А Хосок... он... потрясающий. Простите, что вывалил тут всё это на вас. Я, правда, не планировал этого. Я не жду от вас ответных шагов, ни к чему не принуждаю, и ни на что не рассчитываю. Мои чувства к вам это лишь моя проблема и не вам её решать. Я хочу ещё извиниться перед вами за сегодняшний спектакль. С утра вы сможете переехать в свой забронированный номер, всё уже оплачено и в качестве компенсации вы можете бесплатно проживать в любом номере, если решите ещё раз остановиться в этом отеле. Простите меня за предоставленные вам неудобства, я больше вас не побеспокою. Спокойной ночи.
Намджун сполз с подоконника, закрыл окно и быстро покинул комнату, запираясь в своей спальне. А Сокджин пытался переварить услышанное и вернуть былое спокойствие. Да куда там! К сожалению, он не может проверить правда ли Намджун его истинный, так как течек у него действительно нет уже четвёртый год, и запахи альф он воспринимает по другому. Но теперь понятно, почему его тянет к альфе, ведь истинность это не чернильное пятно, от которого легко избавиться. Можно ещё анализ крови сделать, чтобы точно удостовериться, что они совместимы. Уму непостижимо. Альфа столько боли в себе носит. Он терпел все издёвки, которые позволял омега в его адрес и за многие из которых ему сейчас стыдно. Очень стыдно. Ведь он поверил слухам, что Ким Намджун безжалостный и жестокий, поглотил в свой конгломерат очередную фирму, и никто не сообщал потом, что с ней стало, ведь все думали только о плохом. Любой другой альфа стал бы добиваться своего истинного омегу, думая лишь о себе и не обращая внимания на то, счастлив ли его омега в браке с другим или нет, а Намджун этого не сделал. Он даже не сообщил о себе, дав возможность Сокджину жить со своим любимым мужем, воспитывать сына. Это как же надо любить, чтобы позволить своей половинке быть счастливым с другим? Джин медленно прошёл к дивану и улёгся, пытаясь разложить все мысли по полочкам, но что-то плохо получалось. Он думал, думал и думал, вспоминал их встречи с альфой и все обидные слова, что ему говорил. Господи, стыдно-то как! И что теперь ему делать? Джин три часа проворочался под одеялом и смог забыться сном лишь когда начало светать.
В восемь утра омегу разбудил будильник, и пришлось вставать через не хочу и дикую головную боль, так как на завтрак были назначены сразу две деловые беседы. Джин с трудом разлепил свинцовые веки и поплёлся в ванную, надеясь, что найдет там таблетки от головной боли. К счастью, он их нашёл, быстро выпил и полез в душевую кабинку, надеясь смыть с себя бессонную ночь. После душа ему действительно стало легче, и Джин быстро оделся, после чего вышел из номера. Внизу он встретил администратора, который предложил помочь перенести вещи в его номер, но Джин с улыбкой отказался, сказав, что ему и на прежнем месте хорошо. Разговаривая с деловым партнёром, Джин увидел, как администратор направился к Намджуну в противоположную часть ресторана, поклонился ему и явно передал ответ Джина, так как он тут же посмотрел на него, отчего сердце у омеги сделало кульбит и подпрыгнуло к горлу. Альфе точно не понравилось то, что сообщил ему администратор, и он что-то сказал ему, после чего омега поклонился и исчез из ресторана. Когда после завтрака Джин направился к лифтам, к нему снова подошёл этот же администратор и сообщил, что его вещи перенесли в его номер, и передал ему ключ-карту от него, попросив отдать в свою очередь карту от номера господина Кима. Сокджин рассердился, спросил где сейчас господин Ким и, получив ответ, что он у себя, быстро направился к лифту, а потом и к номеру. Войдя в него, он увидел альфу, который стоял возле панорамного окна и разговаривал по телефону. Заметив омегу, он прервал разговор и убрал телефон в карман.
— Господин Чон, вам должны были сообщить, что ваши вещи перенесли в ваш номер. Вы здесь больше не можете находиться. Освободите, пожалуйста, мой номер.
— Вот ещё чего! Ты пригласил меня к себе на три дня, и все эти три дня я останусь здесь!
Джин демонстративно уселся на убранный диван, сложил руки на груди и положил ногу на ногу, всем видом показывая, что никуда не собирается уходить. Намджун вскинул в удивлении брови, и присел на край стола, разглядывая омегу.
— Господин Чон, вы не обязаны здесь оставаться. Я же извинился уже перед вами...
— Слушай, перестань мне выкать, я хоть и старше тебя на восемь лет, но мне неприятно слышать это от тебя. Чувствую себя совсем стариком. Зови меня по имени. — Сокджин наблюдал за изумлением расцветавшем на лице альфы, и хмыкнул, нервно подёргивая носком. — Ну, или как тебе удобно. Слушай... Намджун-ши, я тоже хочу извиниться перед тобой. Я прошу прощения за всё, что говорил тебе неприятного и оскорбительного. Мне очень жаль, правда. Извини. Я думал, ты являешься для нас угрозой, пытаешься разорить нас и добиться какой-то только тебе известной цели, поэтому я и ненавидел тебя, пытаясь оттолкнуть и унизить.
— Я принимаю ваши извинения. Но я рассказал вам всё не для того, чтобы разжалобить или заставить встречаться со мной. Вы по-прежнему свободны от всех обязательств передо мной, и я вас ни к чему не принуждаю. К тому же вы не можете проверить, действительно ли мы с вами истинные или я это просто выдумал, поэтому...
— Мы можем сделать анализ крови на совместимость. И тогда...
— Что тогда? Вы будете встречаться со мной? Но мне этого не надо. И вам это тоже не надо.
— Почему? Почему ты опять за меня решаешь? Да, я благодарен тебе за то, что ты не разрушил мою семью, низкий тебе поклон за это. Но сейчас ты почему решаешь за меня? Может быть, я хочу попробовать? Может, у нас с тобой что-то получиться?
— Как быстро вы сменили ненависть на симпатию, — хмыкнул Намджун, складывая руки на груди.
— А если я скажу, что ты давно мне нравишься, ты поверишь? — Сокджин встретился с удивлённым взглядом альфы и заметил как тот сжал челюсти, что желваки заходили под кожей. — Я злился на себя за это. Меня влекло к тебе, что меня безумно злило. Именно поэтому я выплёскивал свою ярость на тебя. Мне хотелось как можно сильнее ужалить тебя обидными словами, но каждый раз я и себе делал больно, так как видел, что ты обиделся. Прости меня, пожалуйста, Намджун, прости. Я старше, поэтому я должен делать первый шаг, и я делаю его. Я чувствую к тебе влечение, ты мне нравишься, и я хотел бы... хотел... быть с тобой.
Джин медленно подходил к альфе, гипнотизируя его взглядом, и, замолчав, коснулся его руки, отчего мужчина вздрогнул, прожигая взглядом тонкую ладонь омеги на своей руке. Омега погладил его, отмечая бархатистость кожи, а потом заглянул в глаза, которые всегда смотрели на него с любовью. Они долго смотрели друг на друга, не решаясь нарушить молчание, а потом старший всё-таки стал наклоняться, вытягивая губы для поцелуя, но тут отмер Намджун, ухватил его за предплечья, отодвинул в сторону и сбежал из номера, громко хлопнув дверью. Браво, Джин, молодец. От тебя сбежал истинный альфа, который всю жизнь тебя молча любил, а когда ты предложил ему встречаться, просто испарился. Видно помирать от радости побежал. Джин ждал его в номере, но альфа не появлялся. Вскоре принесли вещи омеги, и он смог переодеться и отправиться на презентацию, к которой готовились всей компанией последний месяц. Джин не слушал выступающих, и на автомате успешно презентовал свою продукцию, после снова погружаясь в размышления. Намджуна нигде не было видно, и вечером, да и ночью в номер он не вернулся.
Последний день длился долго и мучительно для Джина. Вместо Намджуна на встречах присутствовал его заместитель, который упорно молчал и вообще не реагировал на Джина и его вопросы. Вернувшись домой, Джин всё рассказал Хосоку и Чимину.
— Вот это дела, пап, — задумчиво протянул Хосок, качая головой. — Я видел, что ты нравишься ему, но я и не предполагал, что всё так серьёзно. И сбежал он от тебя, потому что привык получать только ненависть и пренебрежение, а как справиться с тем, что нравится тебе, он не знает.
— Да, я тоже об этом думал. Милый, позвони ему, пожалуйста, вымани на встречу.
— Пап, ты меня недавно сводником и свахой обзывал, а сейчас сам пытаешься мной воспользоваться?! Я возмущён до глубины души твоим вероломством, — наиграно проговорил Хосок, добившись таки улыбки от родителя.
Он поцеловал его в щёку и набрал номер альфы, но тот оказался отключён. Тогда Хосок написал ему сообщение, ответ на которое он получил лишь на следующий день. Хосок только вернулся с работы, успев поцеловать Чимина и сына, а потом показал сообщение ему и сказал, что должен поехать. Чимин согласно кивнул, отпуская его, и Хосок направился к альфе, который метался по своим апартаментам, как тигр в клетке.
— Привет, хён. Ты куда пропал? — альфы обнялись и Намджун махнул гостю на бар, предлагая угоститься. Хосок выбрал выдержанный коньяк и наполнил два бокала, отдавая один старшему.
— Твой папа тебе всё рассказал?
— Да, хён, рассказал. Ты так и будешь бегать от него? — Хосок залпом выпил алкоголь, цокнул от удовольствия и снова наполнил бокал. Он наблюдал за другом, который просто болтал янтарную жидкость в бокале и смотрел на него, даже не думая пить.
— Мне страшно, — прошептал он, не отрывая взгляд от коньяка. — Я так долго любил его ни на что не надеясь. Я привык к его вечным подколкам, к ядовитым высказываниям и постоянному презрительному выражению лица, которое появлялось, как только он меня видел. И в одно мгновение всё кардинально изменилось. Он так смотрел на меня... так смотрел... нежно... трепетно... я думал, мне снится это всё. Я испугался, что он решил подшутить надо мной, снова поиздеваться, а ведь я... я просто хочу любить его, понимаешь? Без издёвок, без подколок и боязни, что всё это жестокая шутка... я... Господи, я чувствую сейчас себя таким жалким... мне даже плакать хочется... впервые в жизни...
— Хён, я понимаю твои страхи, но, поверь, папа настроен решительно. Он волновался за тебя, и сейчас, скорее всего, не спит, названивая тебе. Не веришь? Включи телефон, посмотрим.
Намджун нерешительно потянулся за мобильным, который лежал на столике, включил его и тут же ему посыпались сообщения о пропущенных звонках, половина из которых действительно была от заветного номера. Альфа разулыбался, как маленький ребёнок, получивший конфету, а потом вздрогнул, когда телефон заиграл мелодией. Хосок похлопал его по плечу и подначил ответить, после чего Намджун принял звонок и пробормотал «Привет». Хосок наблюдал некоторое время за тем как старший альфа мило краснел, смущённо разговаривая с Сокджином, потом вызвал себе такси и, махнув ему на прощание, спустился вниз, прямо к подъехавшей машине. Добравшись домой, Хосок разделся и тут же забрался в постель к мужу, обнимая его горячее желанное тело и целуя в шею. Чимин замычал сквозь сон, но не проснулся, и Хосок тоже уснул, прижавшись щекой к его лопаткам. Утром супруги занялись любовью впервые за эту неделю, так как Чимин постоянно был с больным сыном и не выпускал его из рук надолго.
Выйдя через время на кухню, пара увидела хлопочущего Сокджина, варившего молочную кашу для Тэхёна и самого ребёнка, который сидел на своём стульчике и запускал пальчики в миску с солёным тестом, которое для него специально замесил дедушка. Чимин поцеловал омегу в щёку, а потом сел возле ребёнка, взъерошил ему волосы, обнял и тоже чмокнул в пухлую щёчку. Потом они вместе стали ковыряться в тесте, Чимин достал специальные маленькие пасочки, и они вместе делали фигурки, чтобы потом запечь их и раскрасить. Тэхёну нравилось возиться с тестом, пластилином, и всякими мелкими предметами типа мозаики и бусин. А ещё Чимин часто давал ему фломастеры и краски, и альфочка с удовольствием раскрашивал и рисовал. Пока Чимин возился с сыном, Хосок выспрашивал у папы, почему это он сияет счастьем. Джин сказал, что они с Намджуном разговаривали почти всю ночь, и что у них оказались во многом одинаковые вкусы. А ещё Джин пожаловался, что альфа не спешит соглашаться на встречи с ним и постоянно отговаривается работой. Хосок напомнил, что у грозного и мужественного Намджуна не было опыта в построении отношений с возлюбленным, и попросил не напирать слишком, и дать время ему привыкнуть к мысли, что объект его многолетних безответных воздыханий всё-таки ответил взаимностью. Джин согласился с доводами сына и не давил больше на альфу, решив дать ему возможность первым сделать шаг к сближению. Надо только набраться терпения.
Первую неделю от Намджуна не было ни слуху, ни духу. Джин очень переживал, что всё испортил, не успев начать, но альфа всё же позвонил и пригласил на свидание. Там омега и узнал, что Намджун уезжал из города по делам, но постоянно думал о старшем, правда, боялся позвонить, так как не хотел ему мешать. Джин заверил, что постоянно ждёт его звонка и готов ответить в любое время. Кто бы мог подумать, что самоуверенный и всегда спокойный Намджун будет мило краснеть под взглядом омеги. Намджун чувствовал себя неопытным зелёным подростком, который впервые оказался рядом с обворожительным омегой, и теперь не знает, что с ним делать. Не тащить же сразу его в постель, как всех своих одноразовых любовников. Хотя, судя по жарким взглядам и двусмысленным намёкам, Джин совсем не против продолжения их знакомства в горизонтальной плоскости. Намджун даже мечтать о таком не смел. Джин для него был недосягаемым божеством, которое он любил, обожал и почитал, прощая ему все обидные слова. И кажется сном то, что он сейчас сидит напротив него, смотрит нежным взглядом, смеётся над шутками, активно поддерживает разговор, и не убирает руку, когда альфа кладёт свою ладонь на неё. Мечты действительно сбываются. Намджун так боялся потерять омегу, что не торопился хватать его и тащить в постель. Он был вежливым и обходительным, придерживал дверь и просто держал его руку в своей руке, приглашая на очередное свидание. Проводя время с альфой, Джин снова почувствовал себя молодым и желанным. Чем больше они общались, тем сильнее узнавали друг друга, и Джин всё больше влюблялся в альфу. За этот месяц, что пролетел, как одно счастливое мгновение, омега уже не мог вспомнить, что когда-то мог испытывать неприязнь к Намджуну. На работе он серьёзный, строгий и собранный, но с Джином он мягкий, вежливый, влюблённый краснеющий дурачок, часто забывающий о чём только что говорил, постоянно подвисая на губах омеги.
Сегодня Намджун водил Сокджина на выставку популярного фотографа, которому покровительствует уже несколько лет, и омега получил настоящее удовольствие, разглядывая работы талантливого мастера. Потом они поужинали в ресторане, и сейчас альфа привёз Джина домой, так как было уже поздно. Джин посмотрел на свой тёмный дом, в котором горел свет лишь в зале, как и требовал он от прислуги, и поэтому не видел, каким жадным и горящим страстью взглядом смотрит на него Намджун. Джину не хотелось сейчас находиться одному в пустом доме, и он повернул голову, решив пригласить альфу на чашечку кофе, но у него мурашки побежали по спине, когда он увидел КАК на него смотрит альфа. Только он тут же стушевался, отводя взгляд и опуская голову, как провинившийся школьник, пытаясь проморгаться и прийти в себя. Джин ласково улыбнулся, наблюдая за альфой, и развернул к нему корпус, укладываясь плечом на сидение.
— Поздно уже, Джинни... спасибо тебе за очередное потрясающее свидание... — бормотал альфа, не зная, куда деть себя от неловкости.
— Намджун, а ты когда планируешь меня поцеловать? — прямо спросил омега, забавляясь растерянностью истинного. Ну, точно как мальчишка. — Иди сюда, милый.
Джин погладил его по рукаву и приблизился к нему, давая время и альфе отреагировать. Но в этот раз Намджун не тупил: он развернулся к омеге, обхватил нежно его лицо ладонями и прижался своими губами к его, даря ласковый поцелуй, который совсем скоро перешёл в страстный. Время никто из них не засекал, поэтому невозможно сказать долго они целовались или нет, но вскоре Сокджин отстранился от альфы, и пригласил его в дом. Намджун последовал за омегой, снял пальто и осмотрел гостиную, похвалив хозяина за красивую и уютную обстановку. Джин благосклонно принял похвалу, обнял альфу в ответ и полностью отдался поцелуям. Намджун восхитительно целуется. Сокджин успел уже и забыть, какие ощущения дарят поцелуи любимого, уже и не думал, что сможет почувствовать возбуждение, и тем более испытать его не с мужем. Он взял альфу за руку и повёл его в свою комнату, дико волнуясь перед предстоящим событием. Ведь у него пять лет не было секса, и Джин думал уже никогда и не будет, а тут альфа моложе него, да к тому же истинный. Не облажаться бы. К счастью, он всегда следил за собой, и его тело было в превосходной форме, что явно оценил Намджун, проводя по его изгибам руками. Он покрывал шею и плечи поцелуями, освобождая омегу от одежды, прижимал к себе и распалял в нём желание. Вечно краснеющий юнец бесследно исчез, и сейчас Джин находился в руках опытного любовника, который умело воспламенял его лишь одними лёгкими касаниями. Омега тихо стонал и выгибался в сильных руках, и страстно отвечал на поцелуи и ласки, которыми его щедро одаривал Намджун. В постели альфы перебывало много омег, и даже беты были, и он знал все доступные способы, как возбудить и удовлетворить партнёра, но сейчас в его руках плавился не обезличенный и безымянный одноразовый любовник, а любимый омега, о котором он мечтал долгие годы. Намджун обращался с ним как с хрупкой фарфоровой статуэткой, нежно целовал везде, ласково касался, аккуратно переворачивал и неторопливо растягивал, доводя его до множественных оргазмов. Уже начинало светать, когда альфа наконец-то овладел любимым, медленно двигаясь в желанном теле. Джин обхватывал его тонкую талию своими стройными ножками и наслаждался толчками и ощущениями, которые так щедро дарил ему Намджун.
Вскоре Джин содрогнулся в очередном оргазме и обнял альфу за плечи, целуя ему шею. Сколько раз он кончил за эту ночь? Три раза? Четыре? Или больше? Он не считал, наслаждаясь действиями любимого. Джин повернулся к нему спиной, укладываясь на бок, и подогнул под себя ноги, тем самым выпячивая попку, разрешая альфе снова собой овладеть. Намджун тут же воспользовался приглашением, вошёл в омегу и задал средний темп, не забывая обнимать его и ласкать уставшее тело ладонями. Минут через пять Джин почувствовал как альфа излился в него, и дёрнулся, соскальзывая с его всё еще крепкого члена, не допуская сцепки. Он развернулся в талии к нему, обнял за голову и поцеловал, после чего проговорил, смотря в глаза альфы:
— Я люблю тебя, Намджун. Правда, люблю, но если ты не хочешь, чтобы я сегодня умер от оргазмов, со сцепкой лучше повременить. Ты меня затрахал в прямом смысле этого слова. Пожалей меня. Мне необходим отдых.
— Хорошо, отдыхай, любимый, — прошептал с улыбкой альфа, целуя действительно засыпающего омегу. Он наблюдал за тем, как тот засыпает, а потом тихо спросил: — Джинни, ты действительно любишь меня?
— Угу, очень сильно... — донеслось тихое бормотание. Намджун стиснул в объятиях омегу, и покрыл его лицо поцелуями, а потом поухаживал за ним, вытирая грязную кожу салфетками, после чего снова обнял, наслаждаясь его близостью. Вскоре и альфа уснул.
Было уже обеденное время, когда первым проснулся Намджун. Он улыбнулся тому, каким милым был спящий Джин, и снова поцеловал его, отмечая, что ему нравится просыпаться с любимым. Он снова возбуждал омегу, на что тот простонал и промычал страдальческим тоном:
— Намджун-и, ты забыл, что мне пятьдесят и я не такой резвый, как в молодости.
— Не прибавляй себе лишнего, тебе всего сорок восемь, — выцеловывая шею, проговорил альфа. Но потом он отстранился, и проговорил: — Прости, я слишком жадный и ненасытный. Мне мало тебя, и я безумно хочу тебя ещё и ещё. Но тебе, правда, надо отдохнуть.
— Ты куда? Будь добр, закончи то, что начал, а не то я обижусь на тебя.
Намджун вернулся к смеющемуся омеге, и снова стал целовать и ласкать его, радуясь такому отклику. Член легко проник в растраханное отверстие, и Намджун задвигался в нём, не отрываясь от любимых губ. Джин обнимал альфу, гладил его тело ладошками, и радовал слух несдержанными вздохами и стонами, а так же его именем в уменьшительно-ласкательной форме. Через некоторое время оба задрожали в оргазме, и потом отдыхали в объятиях, обмениваясь поцелуями. Оставшийся день они провели вместе, а потом вечер и ночь. Хосок и Чимин не мешали им, позвонив лишь один раз и узнав как у них дела. Они радовались за старших и не мешали им наслаждаться вспыхнувшей взаимной любовью.
Через несколько дней они все собрались за праздничным рождественским ужином, и отлично провели время. Родители Чимина тоже приехали, и были рады знакомству с Намджуном. Неожиданно для всех альфа быстро подружился с Тэхёном и часто играл с ним, соревнуясь с малышом, кто больше надует мыльных пузырей, быстрее соберёт браслет для омег из красивых бусинок, нарисует самый лучший рисунок и прочее, и прочее. Такие соревновательные моменты нравились Тэхёну, и он легко в них включался, не огорчаясь, если его случайно в чём-то обгоняли. Чимин постоянно занимался с сыном, и тот легко осваивал игры и упражнения, повторяя их раз за разом. Тэхён подружился с котом и часто ползал за ним по квартире, а потом однажды и пошёл, пытаясь догнать пушистого друга. Чимин пел с сыном детские песенки, постоянно с ним разговаривал и просил делать это и других, всё время читал стихи, потешки и сказки, и Тэхён вскоре стал говорить слогами, как и положено ребёнку в его возрасте. Всё это и многое другое происходило каждый день, и каждый вносил что-то своё в развитие ребёнка, который впитывал в себя любовь взрослых и дарил им взамен счастливые улыбки. Чимин уже не мог вспомнить как жил раньше без своего сыночка и благодарил Бога, что он вернулся к нему. На рождество Тэхёну исполнилось уже два с половиной года, и приехавшие в гости родители Чимина увидели явные улучшения в умственных способностях внука. Да и подрос он хорошо.
Постепенно разговор за столом ушёл от ребёнка и взрослые стали обсуждать другие темы. Много шутили, смеялись, вспоминали прошлое и рассказывали истории из жизни. В общем, интересно было всем. Хосок наблюдал за счастливым родителем, который то и дело поворачивался к Намджуну, целовал его или просто гладил по руке, получая в ответ такие же знаки внимания. Чимин заметил его взгляды, и спросил всё ли в порядке, за что альфа его просто поцеловал. Через некоторое время он всё же спросил у Намджуна:
— Хён, какие у вас планы на будущее?
— Я хочу жениться на твоём папе и забрать его к себе. Ты отдашь мне его в мужья?
— Если папа не против, то и я тоже нет.
— Эй, я вообще-то здесь и прекрасно вас слышу, — надулся Сокджин, хмуря брови в притворном гневе. Намджун поцеловал его в губы, потом поднялся из-за стола и убежал из столовой, тут же возвращаясь с бархатной чёрной коробочкой.
— Я хотел сделать это по-другому, но раз зашёл разговор... вот... Сокджин, ты станешь моим мужем? — альфа упал на колено перед растерявшимся возлюбленным, и с замиранием сердца ждал ответ. Сокджин прикрыл рот ладонью, и слёзы побежали по его щекам, а потом он быстро закивал и обнял альфу за шею.
— Да, конечно, да, я выйду за тебя, Джун-и. Я люблю тебя.
— И я тебя люблю. Спасибо тебе, любимый. Спасибо.
Они снова утонули в поцелуе, забыв обо всех присутствующих, которые тоже обнимались и целовались, наблюдая за влюблённой парой. Чимин прошептал супругу, что он молодец, иначе Намджун долго бы ещё не решился сделать предложение, и таскал бы эту коробочку с кольцом ещё лет пять. Вечер закончили совместным просмотром хорошего фильма, а потом разошлись по комнатам. Чимин помогал Сокджину со свадьбой, хотя всё решили сделать по скромному. Вскоре Джин получил фамилию Ким, и в этот же день метку от мужа, а через два месяца узнал, что забеременел. Сокджин был в шоке. У него почти пять лет не было течек, он явно старый уже для родов, о чём и говорила менопауза, но врачи дали благоприятный прогноз, несмотря на все факторы риска и возраст омеги. Но Джин всё равно боялся рожать. Его постоянно мучил токсикоз, он боялся чем-то навредить ребёнку, начитавшись ужасов о поздней беременности. Он постоянно консультировался с врачами и выполнял все рекомендации, и ложился в больницу каждый раз, как говорили врачи. Намджун поддерживал мужа, и окружал заботой и любовью. Он вообще не надеялся на собственного сына, поэтому оберегал любимого, как зеницу ока. Чимин и Хосок тоже ухаживали за старшим и всячески его поддерживали. Роды у Джина начались на неделю раньше срока. Сам он не смог родить, поэтому врачи провели кесарево сечение, тем самым дав возможность появиться на свет безумно милому альфочке. Намджун плакал, держа сына на руках. Он благодарил Джина за это чудо, и постоянно целовал его. Сына назвали Юнги. Хосок всегда мечтал о младшем братике, и сейчас, держа его на руках, не мог насмотреться на него. Действительно мечты сбываются. Теперь надо постараться и ему с Чимином родить своего ребёнка.
Шесть лет спустя
Хосок въехал во двор и выбрался из автомобиля, спеша обнять своего любимого мужа, по которому очень соскучился в трёхдневной командировке. Он тихо прошёл в гостиную, но она оказалась пуста, и тогда он направился на кухню, откуда доносились голоса. Точнее всхлипы. Чимин сидел за столом и плакал, перед ним лежало какое-то письмо, а вокруг крутился восьмилетний Тэхён, пытаясь привлечь папино внимание. Он взобрался на стул и обнял омегу, вытирая ему лицо ладошками.
— Папа, почему ты плачешь? Кто тебя обидел, папа? Это Чонгук-и сделал? Ты из-за него плачешь?
— Нет, любимый, Чонгук-и тут ни при чём. Прости, пожалуйста, я не хотел тебя расстроить. Всё хорошо, Тэхён-и, — Чимин поцеловал сына в щёку и вытер свои глаза, стараясь успокоиться.
— Ты по отцу скучаешь? Он ведь должен сегодня вернуться, он обещал мне вчера, — продолжал допытываться альфочка.
— Да, я очень скучаю по нему. Всё, я уже успокоился, милый. Прости, что напугал. Иди, позови Чонгука и дедушку, будем обедать.
Альфочка тут же соскочил со стула и бросился через дверь во двор, где в песочнице игрался четырёхлетний малыш, сын Хосока и Чимина, под присмотром папы Чимина. Как только ребёнок скрылся за дверью, Чимин горько вздохнул и снова расплакался. Хосок вышел из-за двери и обнял его, спрашивая в чём дело. Чимин обнял в ответ мужа и сильнее разрыдался, пытаясь что-то объяснить. Увидев, что компания приближается к дверям, Хосок вытолкнул Чимина в гостиную, спрятал письмо в карман, переобнимал и перецеловал детей, а потом пообещал присоединиться к ним позже, попросив старшего омегу накормить детей. Он выскочил из кухни и направился в спальню, где продолжал плакать Чимин. Альфа обнимал и успокаивал его, а потом омега попросил прочитать письмо. Это было извещение из суда. В нём говорилось, что вскоре им придёт повестка в суд по делу установления совместной опеки над Чон Тэхёном, который является сыном Ким Дэнмо, и который желает установить официальное отцовство и признать ребёнка. Также там сообщили, что осуждённый досрочно освобождается из мест лишения свободы, так как суд удовлетворил его ходатайство. Судебное слушание по опеке назначено через две недели, после того как альфа выйдет из тюрьмы.
— Хосок, он заберёт у меня сына, — снова заревел Чимин, тыкаясь в грудь альфе. — Я так боялся этого. Он заберёт его, заберёт.
— Никто никого у тебя не заберёт, успокойся, любимый. Дэн не мелкий воришка, он осуждён по серьёзной статье... я вообще удивлён, что его ходатайство об УДО удовлетворил суд, так как серийных насильников не принято досрочно освобождать. Возможно, он подкупил судью. Я разберусь в этом.
— Но если он этого судью подкупил, что ему мешает подкупить и другого судью, который будет заниматься опекунством? — заикаясь, пробормотал Чимин.
— Тут не так всё просто, милый. Тэхён официально признан нашим сыном, и ни один здравомыслящий судья не отдаст его бывшему зэку с тёмным прошлым и садистскими наклонностями. Я сейчас же позвоню своим адвокатам, чтобы они занялись нашим делом. Я не позволю ему забрать Тэхёна, слышишь? Не позволю. Верь мне, любимый.
Хосок не выпускал омегу из объятий, пока тот не успокоился. Они долго ещё сидели в обнимку, пока Чимин приходил в себя, а потом спустились к детям и вместе провели время до ужина. Позже Хосок отвёз папу Чимина на вокзал, который приезжал к ним на день рождения Чонгука. Сыну Хосока и Чимина неделю назад исполнилось четыре года. Альфочка был безумно милым ребёнком, которого обожали все. Когда супруги узнали о беременности, Чимин стал переживать за то, как воспримет новость о братике Тэхён, ведь теперь придётся делить внимание родителей с ним. Но Тэхён спокойно отнёсся к появлению орущего свёртка в их доме, а потом стал проявлять интерес к нему. Тэхён внимательно слушал папу, когда он рассказывал о Чонгуке, и учился заботиться о нём. Ребёнок бережно обращался с братиком, постоянно был рядом, и вскоре Чимин мог оставить младшего сына под присмотром старшего. Тэхён не ревновал к Чонгуку, а наоборот любил его и заботился о нём. Чимин продолжил рисовать и вскоре стал всемирно известным художником, картины которого продавались на аукционах за крупные суммы. Но чаще всего Чимин предпочитал рисовать иллюстрации к детским сказкам и рассказам, что приносило дополнительную известность авторам и издателям книг. Хосок развивал свою компанию, и пока родители работали, с детьми часто сидел Сокджин, который всегда привозил с собой Юнги, ходивший хвостом за Тэхёном.
Сейчас малышня копошилась в мокром песке под руководством уже взрослого Тэхёна, и строили огромный песочный замок. Рядом в тени сидели Чимин и Джин, наблюдали за детьми, тихо беседовали и готовили закуски к мясу, которое в стороне жарили Хосок и Намджун. После получения письма прошло два дня, и Хосок тряс своих адвокатов, чтобы они построили прочную линию защиты и не позволили отобрать у него сына. Он часто задумчиво смотрел на Чимина, и улыбался ему и детям, когда те звали его оценить песочные шедевры. Намджун выкурил сигарету и подошёл к альфе, напомнив, что мясо надо переворачивать, если он хочет его съесть, а не выкинуть в мусорку угли.
— Что ты решил по поводу бывшего дружка? — не прерываясь от готовки, спокойно поинтересовался Намджун.
— Мои адвокаты работают над делом, и мы уверены, что выиграем его. Но мне не нравится, что его ходатайство вообще удовлетворили, выпуская зверя на полтора года раньше из клетки. Явно взятку дал.
— Верно мыслишь. Ты готов к тому аду, который начнётся, когда он выйдет из тюрьмы? СМИ это дело не оставят без внимания. Чимин уже дёргается от любой тени и не спускает глаз с сына, а что с ним будет, когда увидит своего мучителя в суде?
— Я сам боюсь этого. Чимину сегодня снились кошмары, он плакал во сне, — Намджун тихо хмыкнул и понимающе закивал, но больше ничего не говорил. Хосок посидел минуту молча, а потом спросил: — Хён, а ты что предлагаешь?
— Нет человека, нет проблемы, — прозвучал спокойный ответ. По мере того как до Хосока доходил смысл сказанного, он всё больше округлял глаза, а потом переспросил:
— В смысле? Ты предлагаешь его убить?
— Другого выхода не вижу. Мне должен один очень хороший человечек, для которого решить такого рода проблему легче лёгкого. Он всё так организует, что комар носа не подточит, но мне нужно твоё согласие.
Шокированный Хосок молчал, пытаясь переварить предложение. Да, Дэн причинил много боли Чимину, изнасиловал, сломал его, и сейчас внушает ему страх и панику, угрожая забрать сына, но, чтобы убить его... нет, к такому Хосок явно не готов. Намджун читал все его мысли на лице как в открытой книге, поэтому дав ему время подумать, заговорил:
— Ты дорожишь жизнью своего дружка, совсем забыв, как он испортил жизнь твоему истинному. Ладно, плохое стирается из памяти и все хотят его поскорее забыть. Но ты только представь, как будет чувствовать себя Чимин, когда это отродье выйдет на свободу. Его уже мучают кошмары, а что с ним будет после суда, когда он там его увидит? И Тэхён узнает о том, какое чудовище его настоящий отец. Все будут перемывать вам косточки, и Чимин не сможет больше смотреть в глаза людям, боясь встретить там насмешку или осуждение. Я ради своих любимых сам готов убить, и никакие муки совести мучить меня не будут, лишь бы ребёнок рос в безопасности и муж спал спокойно. Подумай над моим предложением, Хосок, у тебя есть пара дней. Лучше не дать этой гниде выйти из тюрьмы. Поверь, плакать по нему никто не будет.
Намджун снял мясо с костра и сложил его в глубокую миску, похлопал альфу по плечу и ушёл к омегам, которые уже умыли детей и готовили их к обеду. Хосок вскоре побрёл к ним, и обнял прильнувшего к нему Чимина, который рассказывал ему о внезапно появившейся идее его новой картины, навеянной детским песочным замком. Хосок думал, что никогда не сможет принять такое предложение, но уже утром ответил старшему согласием при помощи сообщения, после того, как всю ночь успокаивал Чимина, которому снова снились кошмары. Когда Чимин сквозь слёзы рассказывал содержание страшных снов, у Хосока мурашки бежали по телу. Хосок сегодня решил не идти на работу и провёл весь день с мужем и сыновьями. Он тревожно прислушивался к новостям, но ничего не происходило. Лишь через три дня вышел сюжет в вечернем выпуске о том, что в одной из тюрем строгого режима поднялся бунт заключённых из-за жестокого обращения с ними охранников, но мятеж был быстро задушен, и зачинщикам добавили срок к заключению. Так же сообщалось о десяти пострадавших в разной степени тяжести и о пяти убитых заключённых, среди которых был бывший глава мафиозной группировки, который должен был выйти на свободу на следующей неделе.
Вскоре из суда пришло извещение, что судебное заседание по делу об опекунстве отменено в связи со смертью истца. Чимин снова плакал, но уже от счастья и облегчения, что личный демон больше не сможет издеваться над ним и мучить. Хосок долго думал над всеми этими событиями, и совесть действительно его мучила, но быстро замолкала, так как улыбка любимого мужа и его душевное равновесие намного важнее, чем муки совести. Кто может ручаться, что выйдя из тюрьмы, Дэн не изнасиловал бы очередного омегу, сломав ему жизнь, а может и другим, или не дай Бог, опять угрожал бы Чимину. Да, Хосок не Господь Бог, чтобы решать кому жить, а кому умирать, но... очень сложный вопрос, и Хосок решил, что сделал правильный выбор.
Через пару недель Хосок узнал кое-что интересное об умершем главаре мафии и долго раздумывал над этим. Сейчас он снова погрузился в свои мысли и совсем не обращал внимания на Намджуна, который часто на него поглядывал, внимательно читая и подписывая документы, которые ему подавал секретарь. Закончив это дело, Намджун отпустил помощника, откинулся на спинку кресла и разглядывал пасынка.
— О чём ты думаешь? — спросил он. Хосок вздрогнул от вопроса, выплывая из своих дум, и проговорил:
— Да так. Размышляю над тем, зачем тебе нужно было моё согласие, чтобы провернуть своё дело. Смерть насильника незначительна по сравнению со смертью главаря мафии. Ведь он был главной твоей целью, верно, хённим?
— Да. Он, даже будучи за решёткой, мешал мне, и я не мог допустить, чтобы он вышел на свободу. Ты слишком много думаешь. Неужели тебя мучает совесть, и ты совсем не рад, что твой муж снова улыбается и радуется жизни?
— Нет, не мучает. Ты знаешь, как важна для меня семья.
— Он давно ещё положил глаз на мой конгломерат, — после продолжительного молчания произнёс Намджун. — Раньше я не задумывался о том, кому отойдёт моё состояние после моей смерти. Мне важен сам процесс его накопления, а не его использование. Он давно мне уже мешал. Он пытался нечестными путями отбирать мои компании при помощи рейдерских атак. Мне удалось упечь его за решётку, и пока он сидел, его приспешники меня не трогали. Это по его приказу взорвали самолёт с твоим отцом. Он одним ударом планировал избавиться от всех своих конкурентов и прибрать весь бизнес города в свои руки, но я так и не сел на тот рейс. Он промахнулся от жадности и считал, что всё уже в его руках, поэтому поторопился начать атаку на мою самую крупную фирму, и меня успели предупредить, поэтому я вернулся в город, чтобы не потерять своё. Тогда мне удалось засадить его в тюрьму, но я не знал, что крушение самолёта было его рук дело. Я узнал об этом недавно. Теперь у меня есть семья, есть любимый муж и родной сын, который унаследует мою империю, и мне есть, кого защищать. Я не мог допустить, чтобы эта сволочь вышла из тюрьмы. И как же я удивился, когда узнал, что его шестёркой и личной шлюхой стал тот, кто испортил жизнь тебе и твоему истинному. Мои информаторы донесли мне, что насильник был в тюрьме неприкасаем, и им пользовался только этот мудак, а потом он ещё и устроил его в свою камеру, чтобы ебать его сутками напролёт. Только против то никто и не был. Хорошо жилось в тюрьме твоему обидчику: сытый, под покровительством сильного и неприкосновенный. Другим насильникам не так сладко было в соседних камерах. Так что особого то наказания он и не понёс, в отличие от твоего Чимина, который столько пережил. Я на всё готов ради счастья своих близких, и буду всех вас защищать любыми доступными мне способами. А согласие твоё это простая формальность, проверял, решишься ты на мокрое дело ради мужа или нет.
Ну и какие муки совести тут могут быть, когда один изнасиловал его мужа, а второй убил отца?! Воздалось по заслугам. Хосок вернулся в уютный дом, где его ждал любимый муж и родные дети. Тэхён взвизгнул от радости при виде Хосока и бросился ему на шею, торопливо рассказывая о том, как ему удалось научить Чонгука рисовать котёнка. Четырёхлетний Чонгук тоже залез на колени к отцу и показал ему свой рисунок, застенчиво принимая восторженные комплименты от него. Малыш несколько раз чмокнул альфу в щёку и затих в его руках, греясь теплом его тела и вдыхая родной запах. Чонгук хотел вырасти таким же высоким и сильным, как отец, которого он обожал. В зал вошёл Чимин, удивлённый внезапной тишиной, и улыбнулся, разглядывая своих любимых альф. Дети пригрелись на груди Хосока, а тот поглаживал обоих по волосам и тихо рассказывал очередную захватывающую историю. Чимин достал телефон из кармана и сделал несколько снимков, после чего присел рядышком и дослушал историю о дружбе храброго принца и огнедышащего дракона, которые вместе сражались против грозного противника. Вечер прошёл за вкусным ужином, интересными играми с детьми и просмотром детского мультика, после которого малышня разошлась по кроватям.
Хосок отложил ноутбук с документацией сразу же, как рядом улёгся вкусно пахнущий от косметических средств Чимин. Они обнялись, а потом долго целовались, признаваясь в любви друг другу. Чимин сказал Хосоку, что Джин хочет на три месяца уехать с Юнги на море, так как мальчику нужно сменить климат хоть ненадолго, чтобы укрепить здоровье, а потом добавил, что и сам хочет поехать с ним и сыновьями. Потом омега добавил, что Сокджин всячески уговаривает и Намджуна взять отпуск за последние двадцать лет и спокойно отдохнуть с семьёй, что и Хосоку советует. Хосок улыбнулся, оценив тактику супруга зайти издалека, ведь альфа точно ответил бы отказом, ссылаясь на непрерывную загруженность на работе. А потом Чимин сообщил новость, которая и решила вопрос отпуска в положительную сторону: они все едут к морю на три летних месяца.
— Любимый, ты скоро снова станешь отцом, — промурлыкал Чимин на ушко альфе. Хосок почувствовал, как радость заполнила его, и он в восторге готов был прыгать и скакать, но ограничился лишь нечленораздельными возгласами и жаркими поцелуями, бережно обнимая супруга.
— Чимин! Ты каждый день делаешь меня счастливым! Я не устану благодарить Господа, что он подарил мне тебя. Я очень рад, любимый, очень, очень рад. Я люблю тебя, Чимин! Сколько уже?
— Четыре недели. И я чувствую, что в этот раз будет у нас омега. Ты же мечтал об омежке.
— Да, и ты исполняешь все мои мечты. Люблю тебя.
— И я тебя люблю, Хосок. Всем сердцем и душой.
Лето, как и планировали, они провели на море. Отдых запомнился яркими впечатлениями и незабываемыми событиями, часть из которых осталась запечатлённой в фотографиях. Чимин вскоре действительно родил омегу, которого все альфы безумно сильно любили и баловали. Всем детям Чимина передался художественный талант, и они все любили рисовать. Тэхён пошёл по стопам отца и поступил в школу бизнеса, после помогая ему управлять компаниями. Юнги так же был воспитан с мыслью, что вся империя отца достанется ему, хотя сам Намджун в последствии немного уменьшил её границы, распродав часть компаний. Сокджин и Намджун прожили вместе до глубокой старости и даже успели понянчить внуков Юнги, который не особо торопился их заводить. Чонгук действительно стал высоким и красивым как отец, но бизнес его совсем не привлекал, и он занялся искусством, как и папа. С Тэхёном у Чонгука была особая братская связь: они всегда были вместе, всё и обо всём друг другу рассказывали и всегда были на связи, готовые прийти на помощь, если потребуется. Своего младшего брата-омегу они всячески баловали, выполняя любой каприз, и защищали от приставаний чужих альф. Юнджи собрал в себе самые лучшие черты и качества родителей, и хоть его все баловали, он вырос замечательным человеком, выбрав впоследствии карьеру хирурга. Чимин и Хосок сквозь года пронесли свою любовь, постоянно были рядом в горе и в радости, вырастили прекрасных детей, а потом и внуков, и помогали всем нуждающимся.
Прошлое никогда больше не омрачало им счастливое настоящее, и страшная тайна никогда не выплыла на свет, забывшись в хрониках истории, давая возможность наслаждаться жизнью.