Хамелеон душ

Мелисса

Функция умного дома, что запрограммирована будить рано утром — это самое жестокое изобретение человечества. Учитывая, что ночь и так выдалась беспокойной, а как отключать сие изобретение я не имела никакого понятия. Рассердившись от сложившейся ситуации, я меньше всего хотела пересекаться с Нельсоном, поэтому спустилась вниз. После вчерашнего эмоционального дня чувствовала себя паршиво. На кухне никого не оказалось, лишь звук гудения посудомоечной машины, нарушал мёртвую тишину. Я вздыхаю с облегчением и замечаю записку на столе.

«Потребовалось срочное присутствие на работе. Буду через два часа. Пожалуйста, дождись меня. Нельсон».

«За красивый, угловатый почерк — ставлю пять, но ждать не собираюсь». — мысленно отвечаю на послание.

Сказанные вчера слова, задели меня. Но не избавили от переживаний за него. Хотелось утопить свой синдром спасателя в красном сухом и разделить это со Стефани. Точно! Стеф! Вихрем влетаю в комнату и набираю её номер. На другом конце провода сбрасывают, а следом приходит сообщение.

«Мы в участке, встретимся дома».

«Ну конечно, они уже там».

Я не смогла унять бессовестного любопытства и заглянула в комнату Нельсона. Она оказалась достаточно минималистичной. С уверенностью, можно сказать, что ему полностью соответствует. Ничего лишнего, всё идеально и чисто. Здесь всюду витает его запах. Привожу себя в порядок и, решаю покинуть дом до его возвращения. Не готова к встрече и новому разговору. Сейчас нужно подумать о своей подруге.

По возвращении домой, Стефани уже вовсю контролирует установку новых замков. Она хорошо держится и выглядит вполне бодро. Ни заплаканных глаз, ни разбитого состояния.

— Стеф, — выкрикиваю имя и подбегаю обнять.

— Привет! — ахнув от неожиданности, подруга обхватывает руками в ответ.

— Ты так напугала меня, я столько всего надумала. Всё хорошо? Что сказали в полиции?

Рассматриваю подругу внимательным взглядом, чтобы убедиться, что сильных увечий нет.

— Чака нет дома, родители ничего не знают. Полиция продолжит поиски, как станет что-то известно, нам сообщат.

— У меня до сих пор не укладывается в голове, как он мог так поступить.

— Когда мы расставались, от прежнего Чака уже тогда, мало что оставалось. Я тоже не могла ожидать ничего подобного.

— Как отреагировал Крис?

— Хотел прикончить Чака, — беззаботно отвечает Стефани. — Инициативна заметить замки его.

— Ну и правильно, так надёжней, особенно пока его не найдут.

Я вновь обрушила материнские объятья на Стеф.

— Не представляю какого тебе. Мне так жаль, что я не ответила на звонок, когда была так нужна. Ужасно стыдно.

— Прекрати себя накручивать, твоей вины не в чём нет. Всё обошлось, я прекрасно себя чувствую.

— Хм, а ты не унываешь.

— Но, этот диван я хочу выкинуть. — супится подруга.

Весь оставшийся день мы провели вместе. Выбирали новый диван и старались отвлечься просмотром фильмов. Заметив, как я без конца проверяю телефон, Стефани пыталась разговорить меня по поводу Нельсона, но безуспешно.

— Ты сегодня встречаешься с Крисом? — разливая вино по бокалам, спрашиваю я.

— Если только ты не боишься остаться одна.

— Знаешь, в приюте я стащила канцелярский нож, из кабинета управляющей и спала с ним. Он давал ощущение безопасности и однажды даже пригодился.

Стефани настороженно посмотрела на меня.

— Как жаль, что тебя вчера не оказалось дома. Я спокойна за тебя, — она хлопает меня по плечу.

***

Скоротать одинокий вечер мне поможет только принятие ванны. Беру с собой остатки ви́на и погружаюсь в горячую пенную воду. Расслабившись, не замечаю, как проваливаюсь в дрёму. Звонок в дверь побуждает прийти в себя.  Бесшумно выбираюсь из воды и накидываю халат. Сердце подскакивает в груди. Вдруг это Чак? Если он узнает, что Стефани здесь нет, в какую ярость придёт? А может он вообще не один? Звуки звонка становились всё нетерпеливее.

— Мелисса? Открой, пожалуйста, — знакомый баритон выдавал волнение.

Смотрю в глазок и убеждаюсь в своих догадках.

— Чего ты хочешь?

— Надо поговорить.

Открываю дверь.

— Привет.

Молодой человек, одетый в чёрное классическое пальто, держит в руках огромный букет белых гипсофил.

— Как это понимать? — растерянно моргаю.

Щёки, что полыхали от ванны и ви́на, стали ещё горячее.

— Прости меня. — с грустью качает головой.

Мне бы очень хотелось накричать и прогнать его. Но обиды как таковой я не испытывала, наоборот, скрывала свою радость оттого, что он здесь.

— Я не сержусь...

— Нет, я не хотел тебя обижать, — Нельсон перебивает меня. — Ты доверилась мне, а я... — смущённо замолкает.

— Почему ты не дождалась меня?

Безмолвно пожимаю плечами, и жестом приглашаю его в дом. Нел протягивает мне букет. Его взгляд остаётся поникшим.

— Спасибо. Это мои любимые цветы.

Парень оживился и на его лице промелькнуло что-то похожее, на радость. Пока я ставлю цветы в вазу, Нельсон подходит ко мне.

— Я целый день не мог найти себе места. Не знал, захочешь ли, ты со мной говорить.

— Мне тоже сто́ит извиниться, не нужно было так давить на тебя. Вечно я пресекаю личные границы других людей.

— Мне действительно нужна помощь, — ели слышно, произносит он. Я ничего не говорю, и он продолжает.

— У меня очень напряжённые отношения с отцом. Он ненавидит меня, потому что, я причина по которой погибла моя старшая сестра.

Не подаю ошеломлённого вида. Помню в статье было указано, что сестра погибла больше пятнадцати лет назад. Нельсон тогда был совсем ребёнком. Что такого он мог сделать?

— Всё моё детство — это сплошной ад, в котором отец исполнял роль сатаны. Шрамы на теле, я перекрыл татуировками. Перенёс пластическую операцию на лице, — он поднимает глаза полные боли. — Я говорил тебе, что принимаю их не по назначению врача. На самом деле я просто пью их дольше, чем положено. Мой врач в Барселоне, прописал мне их год назад. Меня всё устраивало поначалу, пока не пришло осознание что если я прекращу приём, то всё вернётся вновь. Ведь проблемы не решились.

Мне казалось, что я даже не дышу. Боюсь спугнуть его.

— Ты сильный, если уже прошёл такой огромный путь, — начинаю я, — и продолжаешь бороться с этим каждый день. Ты уже можешь гордиться собой.

— Хуже всего, что я не могу справляться сам. Всё это тянется слишком долго.

Алкоголь в организме явно придавал смелости. Я впервые позволила себе коснуться Нельсона, обхватив двумя ладонями лицо. Он сжимает зубы. Кожу покалывает от непривычного ощущения щетинистой щеки.

— Завтра же свяжешься с моим доктором, — уверяю я. — Теперь ты не один.

Признать, что у тебя уже нет сил бороться  — не равно проявить слабость. Я всё понимала и не осуждала. Не жалела, а хотела искренне помочь и внутри меня загорелась маленькая искорка — он принял мою помощь. Нельсон уже не искал утешения, он внимательно изучал моё лицо. Он видел меня. Запах его парфюма заставил на долю секунду прикрыть глаза в наслаждении. Нел провёл пальцами по рукам, пуская дрожь по телу.

— В твоих зелёных глазах, действительно утопают ближайшие звёзды, — еле уловимым шёпотом произносит он.

Едва дышу от сильного сердцебиения. До меня долетает его вздох, и горячие губы Нельсона касаются моих. Упираюсь ладонями в грудь, но попытки оттолкнуть его — напрасны. Молодой человек лишь сильнее притягивает к себе. Внутри всё сжимается и вмиг разрывается на тысячи мелких осколков. Весь лёд, которым я покрывала себя, обрушился как лавина. Нежный и чуткий поцелуй, переходил в более страстный и требовательный. Я поддаюсь его напору, и Нел прижимает меня бёдрами к столу. Мои руки скользят по его телу, к шее. Низкий стон вырывается сквозь поцелуй. Отстранившись на мгновение, возвращается трезвость рассудка.

— Нам... лучше прекратить, — задыхаясь, говорю я.

— Прости... — смутившись, начинает Нельсон.

Каждая клетка в моём теле всё ещё готова взорваться и требует продолжения. В ушах шумит, словно водопад. Ноги ватные, сквозь туман перед глазами вижу лишь его раскрасневшиеся лицо и волосы, что он старается убрать со лба.

— Это, наверное, действие вина, которое я выпила, — бормочу, пытаясь оправдаться.

— Тебе лучше прилечь.

Нел аккуратно берёт меня за плечи и помогает подняться по лестнице.

— Если хочешь, ты можешь остаться в гостиной. Я дам тебе бельё.

Молодой человек застывает и растерянно смотрит на меня, он явно не ожидал такого предложения.

— Да, конечно. Если ты не против...

— Не против.

Немного придя в себя, раскинувшись звёздочкой, я лежала на кровати и пыталась хоть немного осознать происходящее. То, через что прошёл этот человек даже представить страшно. Он доверил мне свою историю, а затем поцеловал. Что это значит? Как мне теперь себя вести? Правильно ли я поступила, что позволила произойти этому или нужно было, сразу оттолкнуть его?

От возмущения сильнее сжимаю подушку. Как же всё криво устроено в этом мире. Понимание того, что он спит в соседней комнате, ещё больше подогревает интерес. Все мысли только о поцелуи и каждый раз, когда прокручиваю этот образ, по телу бегут мурашки.

Раньше я часто любила предаваться грёзам. В моих мечтах всё становилось возможным. Без конца представляла поступление в киношколу: как с одногруппниками снимаем первую короткометражку и она становится для нас чем-то сокровенным. Я буквально вдыхала запах утреннего Парижа, до такой степени мои представления были реальны. Всё имело смысл, когда превращалось в цели. Каждое утро я шла в школу и налегала на французский язык, тренировалась писать письма для поступления, делала всё, что требуется и даже больше.

Теперь в моих мыслях в большинстве случаев Нельсон и меня это жутко бесило. До сегодняшней ситуации надеялась, что единственное чувство, которое я к нему испытываю — сострадание. Видимо, пыталась переубедить себя. Теперь я переживала за него, как за близкого человека. Кажется, если с ним что-то случится, то я не вынесу этого. Мне хотелось, чтобы он больше никогда не уходил, всегда был рядом. С ним я чувствовала себя в безопасности. Каждое его действие, слово, прикосновение заполняли душевную пустоту. Жаль, что нам не дано контролировать чувства к другим людям.