Чертов немец!

Голова немца оставалась опущенной, глаза слегка прикрыты, а дыхание поверхностным. Его губы слегка дрожали, он едва боролся за дыхание, пятна крови на одежде свидетельствовали о серьезности раны.
И все же он не сдавался и терпеливо ждал своего конца, он знал, что долго не продержится.
Леви уставился на персону. В его взгляде читалась покорность своей судьбе. Капрал не боялся смерти.

Ханджи отпустила ворот рубашки врага. Когда тело опустилось на землю, она приставила оружие к его груди.
Зрачок на единственном глазе расширился, почувствовав холодный металл на своей груди. Пуля могла мгновенно оборвать его жизнь, но, возможно, это было к лучшему.
— Если ты не понимаешь русского, то как мне с тобой разговаривать? — Ханджи снова подняла тело и усадила его, прижав спиной к стене какого-то здания, которое было ближе всего. Она вновь приставила оружие к его груди, уже собираясь выстрелить, но вскоре отдернула руку, не воплотив цель в реальность. Собственный разум Зое не давал нажать на курок.
— Хаа, черт! — Она устало выдохнула.

Сил было не так много, из ран хлещет кровь и уносит силы вместе с жидкостью. Из немного приоткрытого глаза, Леви наблюдал за ней и пытался понять ее действия.
«Чего ждала русская?», «Почему она не выстрелила?» — эти два вопроса мучали Ривая уже несколько мгновений после того, как особа перед ним отказалась стрелять, но теперь Ханджи не сводила с него глаз. Леви устремил взгляд на нее в ответ, но не мог заговорить, вместо хотя бы немного разборчивой речи, выходили только хрипы.
Аккерман был врагом стоящего напротив него солдата, и все же она не убила его… Он испытывал такое странное ощущение, как будто чувствовал что-то, чего не должен был испытывать к врагу. Что-то по типу…благодарности.?
— Язык проглотил?! Так мы тебе его достанем, если понадобится. Как в плен возьмем может и заговоришь. Да?! — Ханджи пыталась выпытать у Ривая хотя бы одно слово, которое она поймет. Она неоднократно видела русских разведчиков во вражеской форме, которые отказывались разговаривать долгое время. Может здесь было тоже самое?
Но Леви молчал, все еще пытаясь восстановить дыхание. В горле у него было так сухо, что вырывался только болезненный кашель.
Ему пришлось попытаться пошевелить ртом, чтобы объяснить причину, по которой он не мог говорить, но его губы дрожали, и из них не было сказано не одно слово, кроме едва уловимого хрипа из груди.

Она посмотрела на его шиврон.
— Капитан немецкого полка. — Русский командир на время замолкла. — Капитан немецкого полка — молчаливый идиот!!! Может твоим солдатам будет легче, если я все же выстрелю в тебя?!

Его глаза слегка расширились, когда он услышал, что она сказала. Персона напротив только что оскорбила его, хотя Ривай и не мог ей возразить, сказанные раннее слова звучали так, будто немец был просто безпомощным объектом, который не требует никакого уважения. Она назвала его идиотом за то, что он не мог ничего сказать. Да и если мог, то русская не поняла бы его язык…
Губы вновь дрожат, но на этот раз не из-за нехватки воздуха. Он был зол на слова врага. Он уставился на русского командира, пытаясь понять смысл ее действий
Но у Леви было мало сил, которые он не собирался тратить на попытки что-то сказать в свою защиту, но ситуация не устраивала, и он позволил своим глазам смотреть на нее с выражением недовольства.
Теперь Ривай понимал, почему немцы считали русских жестокими людьми, ведь перед ним был тот, кто оскорблял его, хотя он был всего лишь вражеским раненым солдатом. Позорище.

Ханджи отошла, запрокинув голову назад, к небу.
— Какого черта вам втирают, что русские — безжалостные отродья?! Какого черта никто не может просто заглянуть глубже в душу хотя бы одному солдату? Зачем только Эрвин назначил меня на роль командира… Чем я гожусь на то, чтобы фронтом нашей страны командовать?! — Зое продолжала думать, что Леви ее не понимает, так как она говорила на русском, поэтому выражала все свое недовольство собой.

Задавалась ли она вопросом, правильно ли поступила? Леви не знал. Он не понимал, о чем она говорит, но тон русской был измученный.

Ханджи села на землю, отвернувшись от немца, после чего закрыла лицо руками. Явно ее уже не сильно волновало присутствие врага и она абсолютно не боялась умереть, если вдруг враг решит убить ее. Казалось, она прячет слезы, может быть, у нее что-то болело внутри. Зое чувствовала, что ей больше нечего терять, не имело значения, что с ней будет дальше…
Леви слышал только едва уловимые всхипы. Ему действительно жаль вражеского командира. Почему? Немец без понятия. Странное ощущение беспокойства выбивали из колеи.
— Какого черта… Какого черта… — доносилось из-за ее спины, между всхлипами.
Капитан немецкого полка чувствовал, как все в нем останавливается, его сердце начинает учащенно биться, он чувствует что-то, чего не должен испытывать по отношению к врагу. Но каким-то образом ситуация заставила его почувствовать сочувствие, может быть, он ошибался, думая, что она хладнокровный солдат? Она была человеком с моральными переживаниями, а не монстром, который ничего не чувствовал…
Она быстро поднялась с земли, вытерев слезы

Он молчал, глядя на нее, видя, что она вытерла слезы и встала.

Его гнев сменился странным чувством беспокойства, и он не понимал, что происходит у него внутри. Может быть, она через многое прошла, чтобы стать солдатом, которым она была? Возможно, у нее внутри было много боли? Он ничего не понимал…

— Да скажи ты хоть что-нибудь! — Она вновь подошла к нему.

Его дыхание теперь было немного менее поверхностным, и он сумел открыть рот, чтобы что-то сказать, однако ему удалось произнести всего несколько слов, которые заставили его почувствовать себя еще более слабым после произнесения.

— Hast du Wasser?(У тебя вода есть?)
— А на русском ты хоть что-нибудь знаешь?! Я немецкий плохо понимаю.

Он попытался ответить на вопрос, но его голос был таким слабым, что его почти не было слышно. Он не мог больше говорить, ему едва удалось произнести это.

— Nein.(Нет)

Он посмотрел в ее умоляющие глаза и подумал, что, возможно, ему следовало бы побольше выучить язык врага, по какой-то причине она не убила его, когда у нее был шанс, и теперь ей, казалось, было интересно услышать его слова.

— Nein? Это «нет» на немецком что-ли?

Он слегка кивнул, ему удалось сделать очень легкое движение головой в качестве ответа на ее вопрос. От этого небольшого движения у него только сильнее заболела голова, но он все равно слегка улыбнулся и кивнул.

Он снова промолчал, у него едва хватало сил, чтобы держать голову поднятой и говорить. Теперь казалось, что все его слова, заставляли чувствовать себя еще более уставшим и измученным.

Она подняла голову, посмотрев на него. Уголки ее губ немного приподнялись, а глаза стали более живыми.

Он продолжал наблюдать за ней, но Ривай чувствовал себя подавленным усталостью.

Но по какой-то причине мысль о том, что, возможно, это и был тот враг, в которого он в конце концов влюбится, все еще не выходила у него из головы, он отогнал эту мысль, но она быстро вернулась.

— Wer bist du?(Кто ты такая?) — Он чувствовал, что ему нужно узнать имя этой солдатки, которая сбила его с толку своим действием, но заинтересовала.

— «Wer bist du?»…? Ааа… Ну… Никого не вербовала вроде… — Ханджи замаялась, потерев затылок.

Он слегка улыбнулся ее попытке, которая вызвала у него странное ощущение в груди. Но все же, решил представиться.

— Rivai. — Ответил он.

Он ждал, что она ответит, он все еще не мог понять, что с ним происходит, эта женщина была врагом, и он испытывал к ней такие эмоции…

— Хорошо, Ривай… Только какой непонятно. А я на немецком-то и не умею разговаривать… Тогда что мы будем делать дальше?

Леви молчал, по какой-то причине для него не имело никакого значения, говорит она по-немецки или нет, потому что сейчас он был просто рад от ее присутствия.

Капрал заметил, что она продолжала смотреть ему в глаза, возможно, ему просто показалось, но казалось, что она потерялась в его серых глазах.

— Wer bist du?(Кто ты такая?) — он едва закончил предложение, его голова снова опустилась, и он медленно вздохнул.

— Опять ты про вербовку! Никого я не вербовала, говорю же! — Она не понимала немецкий, поэтому пыталась понимать по произношению.

Он все равно чувствовал, как сжимается грудь каждый раз, когда она заговаривала с ним. Несмотря на то, что он был врагом, он не мог устоять перед ее обаянием.
— Ich frage: «Wer bist du?»(Я спрашиваю: «Кто ты такая?»)— на этот раз он произнес немного четче.

Она сдается и тыкает пальцем в флаг Германии на его шивроне, после чего показывает крест, пытаясь донести свое незнание немецкого.

Он понял, что она сказала, и уловил связь с немецким флагом и крестом, о которых она хотела сказать. Ей удавалось общаться, невзирая на языковой барьер.?

— Hanji. — Произнес Леви хриплым голосом.

Некоторое время он молчал, пытаясь собраться с силами, его дыхание все еще было поверхностным.

— Так, стоп. Откуда ты мое имя знаешь?

Он услышал нотку удивления в ее голосе, а также увидел, как она удивленно посмотрела на него, он не знал, была ли она расстроена или просто удивлена, по крайней мере, она не казалась рассерженной из-за этого.