Забудь меня
Я помню Дэрри другим.
Мне было 10, когда мама с папой решили переехать в Нью-Йорк и начать всё заново. Уже тогда они жутко ругались и не могли найти общий язык, но мама боялась остаться без денег, а меня оставить без отца.
Мне уже 15 и теперь я понимаю её доводы, чуть лучше. Хотя, если честно, мы с ней уж очень разные. Я в целом чувствую себя, каким-то изгоем или подкидышем. Рядом с ней, мне становится неловко, а рядом с отцом я чувствую себя неполноценной. Мой отец работал бухгалтером в крупной финансовой компании и всегда хотел мальчика, который пошёл бы по его стопам. Однако, родив меня, мама потеряла возможность иметь других детей. После этого родители жутко ругались, дабы не "травмировать" мою психику меня отдали бабушке. Бабушка - мать моей матери(как же это забавно звучит), очень крутая и современная женщина, которая просто ненавидит моего отца, считая его скучным надутым циником.
Я росла с бабушкой до 6 лет, чему сейчас чертовски рада, ведь это были лучшие годы моей жизни. Следом, осенью, меня отдали в школу. Я много плакала там, ибо очень любила бабушку и не любила других детей, которых считала дикими. К слову, в школу я пошла именно в Дэрри. Тогда, этот городок казался мне крайне милым. Мы с бабушкой, придумали сказку, словно этот городок вышел из коробки с клоуном и в нём полно всяких маленьких чудес, которые мне приходилось искать. Как бы это не было странно, но все они были у бабули дома. Она любила прятать всякие сладости и маленькие игрушки по дому, а потом рисовать карты. Мне нужно было найти подарок. Когда я подросла, она стала дарить мне книги. Она говорила: "Если ты не читаешь книги, значит ты не живёшь". Тогда я не понимала её слов и только смеялась.
Как я уже говорила, я пошла в школу в 6 лет. Я плохо помню своих одноклассников. Кроме некоторых личностей...В тот день, а именно 25 августа 1980 года. Это было немного холодное, но приветливое утро. На мне был джинсовый комбинезон, в руках я держала плюшевого енота, которого я наотрез отказывалась оставлять дома. Я не хотела в школу, но с другой стороны, я очень не хотела домой, ибо сегодня должны были приехать родители. Папа будет снова ворчать, что бабушка меня балует, а мама будет на таблетках, или вовсе немного пьяная. Они заплатят бабушке и немного поругаются, а ведь мне придётся это выслушивать. Поэтому, я более менее бодро шла в школу, иногда потирая глаза от усталости. Я помню, как рассматривала домики вокруг, придумывая каждому личность - наверное ещё тогда стоило предположить, что у меня чересчур богатое воображение.
Рядом со входом в школу стояла машина полиции, что могло бы показаться странным, но не для меня, да и привлекло меня тогда другое. Перед дверцей стоял мальчик моего возраста и слушал мужчину, который сидел в ней, вероятно своего отца. Тогда я не знала кто такие Бауэрсы. Но я помню лицо бедного мальчика, который чуть ли не плакал, выслушивая крики отца. Почему-то это задело меня. Бабушка всегда говорила, что я слишком добрая. Мужчина завёл машину и уехал.Не знаю зачем, но я подошла к мальчику. Наученная горьким опытом, я не стала лезть к нему с расспросами и просто сунула ему в руки шоколадную конфету и сказала: "Это шоколад. Он умеет лечить боль. А я Алиса".После этого, жутко красная, я побежала в школу. Я не знаю, что тогда подумал Генри, но мне было очень неловко, а с другой стороны, мне было приятно, что я хоть так помогла человеку.
На уроках я молчала. Мне было жутко скучно. Мне не нравилась наша учительница. Она была толстая, страшная и она жутко потела, а ещё ела прямо на уроках. У неё был мерзкий голос. В классе с нами учился её сын Мелвин и он был ей под стать. Нас хотели посадить вместе, но в итоге рядом посадили мальчишку по имени Патрик...его фамилию я уже забыла, но помню, что он был очень худой и немного странный. Он предложил мне оторвать голову у моего енотика, а вместо головы пришить на его место, что-то полезное. Я предложила Патрику вместо своей игрушки конфету и он с радостью согласился. Патрик был очень смышлёный, но очень шаловливый. Он кидался скомканной бумагой в Мелвина, от чего тот брюзжал, а Патрика поставили в угол. Мне это казалось несправедливым и чтобы тот не грустил, я дала ему свою игрушку. Он улыбнулся. Тогда, мне казалось, что он улыбается, как Джек Николсон из нового, на тот момент времени, фильма "Сияние". Так же жутко и пугающе. Я даже немного переживала за судьбу своей игрушки и не зря. Правда виноват был не Патрик, а злобная училка, забравшая игрушку и сказала: "только малолетние идиоты играют в игрушки". Я возненавидела её. Правда я не могла с ней спорить, лишь грустно склонить глаза и начать продумывать план спасения игрушки.Помню, что нас отпустили на обед. Я села подальше от ребята и достала свою еду. Бабуля была крайне заботлива и в первый день собрала мне всё, что я так люблю, а особенно шоколадное молоко. Помню, как ко мне пристал Мэлвин и пытался забрать у меня мою шоколадку. Но даже тогда он был огромный и абсолютно мерзкий. Пока какой-то блондинистый мальчишка не пнул его по коленке. В тот же момент, сзади, ко мне подкрался и Патрик. Они оказались друзьями. Виктор и Патрик. Патрик сразу же сообщил мне, что я добрая, а таких лучше держать рядышком. Меня это немного смутило, ибо звучало, как-то глуповато. Потом, помню того самого мальчика, которому дала конфету. Он протянул мне моего енота. "Это енот. И он помогает лечить боль. А я Генри". Помню, как мне было приятно. Мне сразу понравились эти странные мальчишки. И моя обыденная жадность рассеялась, и я поделилась обедом с ними, кроме любимого шоколадного молока. Больше Мелвин не подходил ко мне.
После школы, я помахала мальчикам, ибо меня решил забрать отец и мне пришлось уйти. Меня это ужасно разочаровала, я так хотела погулять с этими странными мальчишкам, может они бы научили меня стрелять из рогатки или строить дамбу. Отец был зол. Он сразу начал говорить, что водиться с сыном Бауэрса - мерзко. Я молчала и почти не слушала его. Я считала, раз Генри вернул мне мою игрушку, значит он друг. Я прижала енотика ближе к себе. И тогда, злой мужчина закричал и остановил машину. Он вытащил меня из неё и немного встряхнул, крича: "Поняла?ПОНЯЛА?!". Тогда я хотела расплакаться, но не стала, ведь именно этого он и хотел. И видимо, чтобы совсем меня добить он вырвал из рук енота, отрывая его голову и выкинул его в овраг. "ТЫ СЛИШКОМ ВЗРОСЛАЯ ДЛЯ ИГРУШЕК!". Я прикусила губу, чтобы не заплакать, но я помнила, что плакать при нём опасно и я сдержалась. Он опустил меня, успокоившись и отвёз меня к бабушке.
И уже там, на её руках я зарыдала, пытаясь рассказать, что не так.Она сказала тогда: "Мне жаль, что он ненавидит тебя, ты чудесная девочка, но запомни, иногда, а вернее очень часто мы лишаемся чего-то очень важного для нас. Но я очень люблю тебя, солнышко. Потому вот - этот кулон, мне подарила моя мама. Обычно, в нашей семье, мы дарим его каждому следующему поколению женщин. Твоя мама не показалась мне достойной. Ты хорошая и аккуратная малышка. Я уверена, что ты не потеряешь эту вещицу. Не так ли, Алиса?". Я сильно закивала, улыбаясь. Она всегда знала, как порадовать меня. Тогда я запомнила, что такое любовь и поддержка на самом деле. Я спрятала кулончик под одеждой, чтобы никто не смог отобрать его у меня.
Утром, идя в школу, я хотела поскорее увидеть ребят. Потому, когда я перешла улицу, я буквально рванула к школе. И я снова увидела машину, снова Генри. Снова крики. Заранее приготовленный подарок. На этот раз яркий вишнёвый леденец, под стать его алой футболке сегодня. Машина уехала и я побежала к Генри, протягивая конфету. Сначала, он долго стоял. Грустный. Но потом он широко улыбнулся и забрав конфету, куда-то меня повёл, приговаривая "Сейчас покажу". Он привёл меня за школу, на маленький пустырь, где уже стояли знакомые мне странный Патрик и милашка Виктор, они что-то прятали за спиной.Оказалось, что они видели, как мой отец выкинул игрушку, тогда я услышала первое грубое слово из уст Генри. Он назвал отцов гандонами. И они вернули мне мою игрушку. У енотика была наскоро пришита голова. Это был Патрик. Он сказал, что хотел пришить ещё голову Дракона и чтобы это был Мега-енот, но подумал, что и так супер. После этого, мне показалось, что они самые чудесные мальчишки из всех. Я обняла каждого и дала каждому по конфете. Отец всегда говорил: "за всё надо платить". Думаю изначально эти слова принадлежали кому-то иному.
На протяжении долгого времени мы общались втроём. Потом к нам в класс перевели Рэджинальда и он также крепко сдружился с нами. Когда нам всем стукнуло по 9, всё стало сильно меняется. Генри становился всё более нелюдимым. Он стал обижать ребят помладше. Помню, как он вылил молоко на шестилетнего мальчика просто потому, что мальчишка случайно наступил Генри на ногу. Потом поменялся Патрик. Я помню, как он убил птицу, свернув ей шею, а потом кролика. Виктор перестал быть милым. Он тоже вошёл во вкус, обижая детей. После этого я стала бояться их. Не поменялся только Рэджи. Он просто подстроился под ребят, чтобы остаться в их компании.
Не успело пройти и двух недель, как отец увёз меня и маму в Нью-Йорк. Я успела, лишь подарить Генри свою красную ленточку, сказав, что обязательно вернусь. Он плакал, я помню. Я тоже плакала. Плакала, потому что, хоть и боялась его таким, но он был моим самым лучшим другом.
Я ненавидела отца. Он отдал меня в церковную школу, думая, что именно это сломит мой дух. О нет, я стала лишь лучше врать и лучше учиться, чтобы потом, поскорее свалить от них.
В 1989 году они всё-таки развелись. Отец обанкротился и решил вернуться в Дэрри, и стать обычным бухгалтером в местном крупном магазине. Он забрал меня с собой, ибо мать предпочла молодого любовника. Мне было 15 лет. Отец всё также ненавидел меня, только теперь ему было трудно придираться. Я была отличницей, много занималась, играла на фортепьяно, знала три языка. Благо, что у нас была прислуга. Иначе придирался бы, что я не выполняю свои "женские" обязанности.
Когда мы вернулись в Дэрри, моё сердце дрожала. Красная ленточка. Интересно, какие они? Под предлогом пойти в библиотеку и оформиться в школе, я побежала в город, в надежде найти их. Сердце отбивало чечётку. Я никогда ещё не жаждала чего-то больше, чем сейчас. Я думала, лишь о ребятах. Что же произошло с ними? Как они выглядят? Чем живут? Как мой Генри? Любовь - страшная штука, Господа.
