Глава 15
— Обалдеть! – выдыхаю я, рассматривая бесконечные полки с игрушками для мальчиков. Напротив точно такие же, но для девочек.
Это какое-то детское Эльдорадо, честное слово! На одной стороне буйство розового цвета, куклы, домики, посуда, милые зверушки, а с той стороны, где стоим мы, все существующие на свете виды оружия, машинки, роботы, фигурки супергероев и еще бог знает что. И это я еще забыла сказать про велосипеды, самокаты и огромные машины, в которые даже я бы могла поместиться. А еще мячи, клюшки, маленькие игрушечные ворота…
Просто глаза разбегаются!
— Может, водяной пистолет? – робко спрашиваю я, пытаясь вспомнить, что меня саму порадовало бы в детстве.
— Это рано еще для Левки, – качает головой Дэн. – Тут слишком жёсткий крючок, он его еще нажать не сможет. Ну и Маша категорически против игрушечного оружия.
— А кто такая Маша? – любопытничаю я.
— Моя мачеха, – прохладно отвечает он, и по неуловимой гримасе, которая на секунду искажает его лицо, я понимаю, что это не лучшая тема для обсуждения.
— Робота, может? – выдвигаю я еще одно предложение, беру с полку коробку и критически ее рассматриваю. Вроде здорово выглядит.
Даня забирает ее у меня, крутит со всех сторон, хмурится, а потом выносит свой вердикт:
— Тут мелкие детали, Лева может их оторвать и проглотить.
— А что он вообще любит? – осторожно интересуюсь я, не ожидая, если честно, какого-то внятного ответа, но жесткая линия губ Милохина вдруг смягчается, а в глазах появляется неожиданная нежность.
— Левке динозавры нравятся! – с уверенностью заявляет он.
— Здорово! Тогда пойдем посмотрим мягкие игрушки! – воодушевляюсь я, и мы вдвоем идем дальше, к царству плюшевых зверей самых разных видов.
Я сначала выбираю самого огромного, с оскаленной пастью, но Даня качает головой и тянется за чем-то плюшево-зеленым, больше похожим на милую булочку, чем на страшного динозавра.
— Как тебе? Нравится?
— Он очень милый! – я глажу динозаврика по его плюшевой спинке с мягкими шипами. – Я бы и сама от такого не отказалась.
Я это говорю просто так, но он все воспринимает как руководство к действию, и уже через несколько секунд у меня в руках точно такой же малыш, только нежно-розового цвета. И как я ни отказываюсь, Дэн не поддается.
— Это тебе за помощь, – небрежно бросает он и легко касается моей руки в мимолётной ласке, от которой у меня сладко замирает все внутри.
А уже на кассе, когда Даня расплачивается за покупки, он вдруг тянется к стенду с костюмами, который стоит тут же, и снимает с него серебристую игрушечную корону, щедро украшенную стразами.
— Это тоже посчитайте, пожалуйста, – улыбается он продавщице, и та вдруг смущенно краснеет, попав под лучи его сногсшибательного обаяния. И ее трудно за это винить!
И пока я с любопытством думаю о том, зачем двухлетнему мальчику игрушечная корона, Даня вдруг делает шаг ко мне и надевает это корону… на мою голову!
— Что? – теряюсь я, ничего не понимая. – Зачем?
— Чтобы все видели, что ты принцесса, – чуть насмешливо объясняет Дэн, но в глубине его зеленых глаз мерцает что-то темное, нежное. А когда я тянусь, чтобы эту корону снять, он вдруг серьезно добавляет: – Оставь. Тебе правда идет.
Я, кажется, краснею, но это настолько неожиданный и приятный жест и комплимент, что я подчиняюсь просьбе Милохина и корона остаётся на своем месте – я только поправляю ее поудобнее.
Мы отходим от магазина буквально на несколько шагов, и тут вдруг меня осеняет.
— Дань!
— Что?
— Ты же соврал! Тебе вовсе не нужна была моя помощь! Ты и сам прекрасно знал, что купить брату!
Он с ухмылкой разводит руками, даже не пытаясь отпираться:
— С тобой было интереснее!
Странно, но меня совсем не злит, что он схитрил. Может, потому, что я и правда отлично провела с ним время. Мне было легко, классно и весело, как с хорошим другом. С хорошим другом, от которого у меня екает сердце каждый раз, когда он меня касается…
Ой, Юля-Юля, ну себе хотя бы не ври! Ты к нему испытываешь точно не дружеские чувства.
Мы молча едем на эскалаторе вниз, и вдруг я замечаю то, что первый раз не увидела.
— А что это?
— Игровые автоматы, – отвечает Даня.
— Целый этаж?!
— Ну да. Я все жду, когда Левка немного подрастет, чтобы с ним сюда сходить, – тут он внезапно мрачнеет и совсем другим голосом добавляет. – Хотя меня к этому времени уже здесь не будет. Сто процентов.
Я оставляю последнюю фразу без ответа, хотя от нее как-то неприятно царапает внутри, а сама разглядываю игровые автоматы. Они выглядят совсем новыми: блестящие, мигающие разноцветными огоньками и такие разные, что у меня просто глаза разбегаются.
— Хочешь? – вдруг спрашивает он.
— Да нет, – моментально смущаюсь я. – Это дорого, наверное.
Но он не отстает.
— Играла хоть раз на таких?
Я мотаю головой.
Ни разу в жизни. Мама обычно говорила, что это просто бесполезный перевод денег, а с деньгами у нас всегда было туговато.
— Тогда повторяю свой вопрос, Юля, – его усмешка становится провокационной. – Хочешь? Или боишься проиграть? Готов поспорить, что ты вот там, – он кивает на автомат с мини-боулингом, – ни одной кегли не собьешь.
— Я?! – оскорбленно задираю я подбородок. – Да у меня отличный глазомер, чтоб ты знал! А ну пошли!
В боулинге я дважды выбиваю страйк, и автомат в награду выдает мне длинную ленту желтых билетиков, которые потом можно будет, по словам Дани, обменять на какие-нибудь призы.
Сразу после боулинга Дэн тянет меня к автомату с баскетбольными мячами, и вот там я позорно проигрываю, потому что мяч тяжёлый и кидать его непривычно, зато Даня с легкостью забрасывает мяч в корзину, зарабатывая какое-то фантастическое количество очков. Мы хохочем, как дети, когда переходим от автомата к автомату, не на шутку всем этим заразившись. Гонки, цветные мячики, танцы, сражения…
До автомата с бутылками, по которым надо стрелять на скорость и меткость, мы доходим в самом финале, уже разгоряченные и на бешеном адреналине. У меня от смеха уже болят лицевые мышцы, а корона съехала набок, но мне это ничуть не мешает.
Начинает Даня – и набирает всего пятнадцать очков из возможных пятидесяти. Бутылки мелькают слишком быстро, а красный огонек прицела очень сложно выровнять, чтобы выстрелить. Это он так мне говорит, будто оправдываясь за свое поражение.
Когда настает моя очередь, я беру в руку револьвер и, дождавшись звукового сигнала, так увлеченно палю по этим бутылкам, что получаю тридцать очков! В два раза больше, чем у Дэна!
— Я крутая? Крутая, скажи? – смеюсь я.
Он сгребает меня в охапку и горячо выдыхает:
— Ты охуенная. Просто охуенная.
А потом даже не целует, а едва касается губами моего виска, но меня и от этого перетряхивает с ног до головы. Я слишком остро на него реагирую, будто мое тело настроено лишь на его частоту.
— Может, еще раз сыграем? – хрипло предлагает Даня, глядя на автомат, в котором он так позорно продул.
— Чтобы я еще раз тебя победила? – насмешливо спрашиваю я.
— Можем на желание, – небрежно говорит он и пожимает плечами. – Согласна?
— А давай!
И я снова запальчиво хватаю револьвер.
Я выбиваю тридцать два из пятидесяти. Даже немного лучше, чем в предыдущий раз! Я так горда собой, что сдуваю несуществующую струйку дыма со своего револьвера, пародируя героев вестерна, и с торжествующей улыбкой смотрю на Дэна.
— Твоя очередь!
Я даже не знаю, что загадать, да и дело не в желании, как таковом. Мне просто очень понравилось выигрывать. Оказывается, это просто невероятное чувство!
Все еще улыбаясь, я смотрю на Даню, который властным уверенным движением берет револьвер, встает как-то иначе, чем раньше, будто в какую-то стойку, и замирает. А потом вдруг начинает стрелять так быстро, что я даже не успеваю отслеживать эти падающие и вновь поднимающиеся бутылки. Выстрел, выстрел, выстрел…
Очки на табло сменяются с головокружительной быстротой, а когда Даня наконец опускает револьвер, там горит победное «50». Автомат вспыхивает всеми лампочками сразу, выплевывает бесконечную ленту желтых билетиков, а я стою раскрыв рот и начинаю понимать, что меня развели.
Грамотно, четко и красиво развели! Как ребенка!
Когда я научусь не вестись на то, что делает Дэн?! Такое чувство, что никогда.
— А почему первый раз всего пятнадцать? – я смотрю в его бесстыжие зеленые глаза, в которых сияет удовлетворение.
— Надо было пристреляться, – ухмыляется он.
— А потом сразу пятьдесят из пятидесяти! Это как вообще возможно?!
— Удача, – разводит он руками. А потом с усмешкой добавляет, – И первый разряд по стендовой стрельбе.
— Ты обманщик! Я думала, ты не умеешь стрелять!
— Я разве такое говорил? – приподнимает Даня одну бровь. – Это ты сама такие выводы сделала, солнце мое. И теперь должна мне желание.
— Какое?
— Я еще не решил точно, – Милохин скользит по мне таким голодным и недвусмысленным взглядом, что у меня пересыхает горло. – Так много всего хочется… Но не здесь же, правда? Это все-таки детский магазин. Идем, солнце мое.
И с этими словами он берет меня за руку.
Я, растерянная, позволяю ему вывести себя на улицу, где от глотка свежего воздуха немного прихожу в себя.
— Ты, кстати, голодная? – спрашивает он таким тоном, как будто ничего не случилось. – Здесь рядом ресторан есть хороший.
Я мотаю головой.
— Ну тогда просто кофе выпьем с пирожными, – решает Даня. – Они тут вкусные.
— Ага, – заторможенно киваю я, а прихожу в себя уже в каком-то царстве мрамора, золота и бархата, где мне в руки суют папку с меню, кожа на которой выглядит качественнее и дороже, чем на моей сумке.
— Тут дизайн пиздец безвкусный, – пожимает широкими плечами Дэн. – Зато они повара себе хорошего купили.
— О господи, ну и цены у них! – я в ужасе захлопываю меню. – Кажется, я ничего не буду.
Ну зачем он повел меня пить кофе в самый дорогой ресторан нашего города?! Нельзя было разве в сетевую кофейню зайти?
— Капучино ведь тебе
понравилось? – не обращая внимания на мои слова, спрашивает Даня. – Тогда его и закажем, если ты есть не хочешь. И сет пирожных.
— Не надо!
— Ну когда ты уже прекратишь со мной спорить, а? – вздыхает он. – Успокойся уже.
— Это твое желание? – тут же вцепляюсь я в его слова, но Дэн с усмешкой качает головой.
— Нет, так просто ты не отделаешься.
Я послушно пью ароматный кофе, отщипываю кусочки от невероятных пирожных, которые выглядят как произведения искусства, и все это время чувствую на себя его горящий темный взгляд.
При этом сам он ничего не ест, и это меня очень смущает.
— Не хочешь попробовать? – робко спрашиваю я, пододвигая к нему пирожные.
Дэн качает головой, потом ловит мою руку и ласково, но уверенно сжимает ее в своей ладони.
— Я хочу попробовать тебя, – хриплым, будто сорванным голосом выдыхает он.
— Меня? – я заливаюсь краской. Он ведь сейчас про поцелуй, да? – Это твое желание?
— В точку.
— А где? – я неловко кусаю губы. – Прямо тут?
Дэн смеется низким раскатистым смехом.
— Нет, это даже для меня ту мач. Идем.
Я неуверенно встаю и следую за ним к самому дальнему концу ресторана. Куда он меня ведет? Это что, туалеты?
Я едва дышу, пульс грохочет в ушах, щекам горячо, и этот жар растекается по всему телу, как яд.
Против обыкновения, в узком полумраке коридора нет привычных стрелочек М и Ж, есть просто отдельные деревянные двери. Тяжелые, дорогие даже на вид.
Даня открывает одну из них, заводит меня внутрь, но свет не зажигает. Просто закрывает дверь, оставляя нас в полной темноте.
— Дэн, – шепчу я в панике.
— Сейчас.
Он включает фонарь на телефоне и кладет его на край огромной шикарной раковины, сбоку от которой стоит тумба со стопкой белоснежных полотенец и каким-то мылом для рук.
Все еще темно, но благодаря фонарику мы хотя бы видим друг друга. И тут он вдруг подхватывает меня под бедра и усаживает прямо на эту тумбу. Я от неожиданности ойкаю, а он разводит мои ноги и становится между ними.
— Что ты делаешь, – у меня срывается голос, а его губы изгибаются в дьявольской усмешке. Господи, какой же он красивый! Какой-то темной горячей красотой, от которой у меня все внутри плавится.
— Я же сказал, что хочу тебя попробовать.
— Я думала, ты про поцелуй… – бормочу я, все еще не в силах поверить.
— Ну в каком-то смысле это поцелуй, – ухмыляется Даня, а потом встает передо мной на одно колено, раздвигает мои ноги еще шире, задирает юбку и касается меня языком. Прямо через тонкий, чуть влажный хлопок трусиков.
Я всхлипываю и прикусываю свой кулак. Что он творит, господи, ну что он творит?! Разве можно – вот так? И прямо там?!
— Ты охеренно пахнешь, – дыхание Дэна обжигает нежную кожу бедер, и я мучительно краснею, сгорая от сильного стыда и сильнейшего возбуждения одновременно.
— Дань, – скулю я, чувствуя, как его язык настойчиво меня касается. – Ох…я…
— Сейчас сниму, малыш. Они нам уже мешают.
Он зубами стаскивает трусики, а потом принимается за меня всерьез. Его язык настойчивый, ласковый и умелый. Он смело и откровенно ласкает меня там, где я и сама себя стеснялась касаться. Вылизывает, словно мороженое, теребит, постукивает кончиком языка, нежно всасывает…
О боже мой.
Я тяжело дышу, с трудом сдерживая стоны, потому что это слишком хорошо. Обжигающе, на грани, невыносимо… хорошо. Я и не знала, что так бывает.
А когда Даня подбирается к клитору и начинает нежно, но сильно гладить его языком, я не выдерживаю и издаю низкий порнушный стон. Но мне не стыдно. Мне хорошо. Удовольствие такое острое и сильное, что меня хватает едва на несколько секунд, а потом я выгибаюсь и с каким-то яростным всхлипом кончаю. Кончаю так, что перед глазами вспыхивают искры.
Даня тут же поднимается и целует меня мокрым, грязным, пошлым поцелуем, разделяя со мной мой собственный вкус. А я не сопротивляюсь даже – жадно отвечаю, пытаясь как можно сильнее к нему прижаться.
Дэн во время поцелуя ловит мою ладонь и прижимает ее к своей вздыбленной ширинке. У него там все так твердо и горячо, что я чувствую это даже сквозь джинсы.
— Пиздец, как хочу тебя, – выдыхает он так обезоруживающе искренне, что у меня сжимается сердце. – Юля, пожалуйста!
— Нет, – бормочу я неубедительно, а сама в это время глажу Милохина по широкой крепкой спине, а вторую руку не убираю с его ширинки, с ужасом и восторгом ощущая силу его желания.
— Почему?! – он толкается бедрами мне в ладонь, а потом больно прикусывает мою губу. – Ты ведь тоже хочешь. Такая отзывчивая, такая горячая… Ты как фейерверк, тебя только тронь. Сразу искры.
— Хочу, но… – я убираю руки и прячу их за спину, чтобы избежать соблазна.
— Я так хочу тебя взять на нормальной кровати, – шепчет он мне на ухо и снова начинает гладить меня между ног, там, где все еще мокро от его слюны и моих соков. – Я же не пацан вот так обжиматься по машинам и сортирам. Юль… солнце мое… пожалуйста…Поехали в отель…
От его слов у меня внутри все искрит и коротит, словно неисправная проводка, и я вдруг с кристальной ясностью понимаю: поздно. Поздно уберегать себя от него, потому что я в него уже влипла так сильно и глубоко, что это не изменить.
Я в любом случае останусь с разбитым сердцем. Неважно, пересплю я с ним до этого или нет.
Больно будет все равно. Очень больно.
Так почему бы не взять максимум от тех дней и часов, пока он со мной? Почему бы не позволить себе первый раз именно с тем парнем, от которого мое тело и мои эмоции сходят с ума?
Я облизываю губы и преступно хриплым голосом говорю:
— Поехали в отель, Дань. Я согласна.