Глава 9
Рейчел проснулась и поморщилась от запаха сигаретного дыма. Она недовольно заворочалась и открыла глаза. У распахнутого окна, повернувшись к ней спиной, стоял Тенебриэль и курил. Кофты на нём не было, и Рейчел разглядела большой уродливый шрам на месте отсутствующего крыла.
— Как это случилось? — спросила она.
Ангел не обернулся.
— Иначе на Твердь не попасть, — объяснил он. — Авролионцу отсекают крыло, и он становится Сверженным. Остальные крылья оставляют – так сохраняется бессмертие и поддерживается связь с домом.
— Остальные? Их больше двух?
— Зависит от иерархии. У архангелов четыре крыла, у херувимов – шесть.
— А если отсекают все?
— Эту меру применяют только за особенно тяжкие преступления. Такие авролионцы зовутся Приговорёнными – они теряют своё бессмертие и обречены на вечные скитания по Тверди и смерть от медленной старости без надежды на спасение. Самое страшное наказание – ощущение собственной смертности как нечто неизбежное. А после – забвение. У нас нет души, подобной вашей. И нет места, куда мы отправляемся после смерти. Некоторые верят, что есть место за гранью реальности, но это просто поверья.
Рейчел подошла к окну. Во дворе Кункта колдовала, выращивая плющ и обвивая им стволы сосен. Ажурные стебли с глянцевой листвой тянулись вверх, как в ускоренной съёмке, крепли, распускали новые листочки, а сама нойда веселилась от души.
Наконец она заметила, что за ней наблюдают, и оживлённо помахала рукой, приглашая их выйти.
— Иди, — сказал Тенебриэль, — я присоединюсь позже.
На улице было по-весеннему тепло и солнечно.
— Устали все от этой зимней серости, — бодро заговорила нойда. — Вот я и решила приукрасить двор. Пройдёмся?
Они направились по узкой песчаной тропинке. Вовсю пели птицы, тёплый ветерок раскачивал кроны сосен, и Рейчел стало удивительно спокойно, словно не было за плечами этого ночного бегства, а совсем рядом не подстерегали жуткие твари и рогатый убийца.
— Я перестала верить в колдовство с детства. В реальном мире его не может существовать. Оно сверхъестественно.
— Магия ‒ это лишь единство с природой, — возразила Кункта, — почитание мира и жизнь по его правилам. Люди слишком удалились от этой планеты, хоть и живут на её поверхности. Вот и кажется им, что невозможно вырастить дерево за несколько минут. Для них это сверхъестественно. А ведь даже ты смогла бы это сделать.
— Я всего лишь человек.
На ветку рядом с ними приземлилась зарянка с яркой оранжевой грудкой. Рейчел засмотрелась на птичку, споткнулась о выступающий из земли корень, упала на землю и сильно ободрала колено – брюки порвались, обнажив большую кровоточащую ссадину. Рейчел зашипела от боли, разглядывая ранку.
Кункта присела рядом с ней и протянула к ссадине свои мозолистые старческие руки с короткими кривыми пальцами и обломанными грязными ногтями.
— . Когда мы злимся, сила нашей магии возрастает и порой вырывается из-под контроля. Поэтому прежде, чем обучать детей магии, наставники учат их держать себя в руках. Мой отец говорил мне: «Черпай силу в любви, а не в ненависти, и тогда ты не причинишь никому вреда». — Нойда тяжко вздохнула. — С заклинанием исцеления может справиться даже ребёнок. И ты сможешь, если захочешь.
Рейчел покачала головой, но ничего не сказала.
—
Ладони Кункты начали мерцать слабым золотистым светом, и на глазах удивлённой Рейчел ранка начала затягиваться. Спустя несколько мгновений от ссадины не осталось и следа.
— Я больше ничему не буду удивляться, — сказала она и поблагодарила нойду.
— Зря. Вот я живу уже несколько сотен лет, а не перестаю удивляться любым мелочам. Перестанешь удивляться – состаришься.
— Свежий взгляд и открытое сердце – ключ к мудрости, — вторила ей подошедшая Тиана.
Рейчел так и не привыкла к их внезапным появлениям – они словно возникали из воздуха.
— Новости? — прищурилась Кункта, и её без того маленькие чёрные глазки стали совсем крошечными.
Тиана кивнула и заговорила на неизвестном Рейчел языке. Кункта отвечала. Речь их стала плавной и напевной, от неё веяло древностью, в ней слышался вой ветра, журчание ручья и шелест трав.
— Рейчел, я хочу попросить тебя об одолжении, — наконец заговорила нойда на привычном ирландском языке, и после красивого напева древнего наречия слова эти резали слух, — ты не могла бы помочь Тиане покормить моего питомца на болотах? Обычно мы ходим вдвоём ‒ в одиночку не справиться. Тенебриэль ещё слаб, а остальные дриады заняты на границах.
Рейчел не горела желанием тащиться на болото к «питомцу», которого в одиночку не прокормишь, но всё же согласилась.
— А что за питомец? — обратилась она к Кункте, но та уже исчезла.
⁕⁕⁕
— Веселей! — подбадривала Тиана.
Дриада приняла облик фавна: звериные ноги с тонкими раздвоенными копытцами, короткий пушистый хвостик, тело покрыто мягкой зелёной шёрсткой, из белоснежных локонов торчат маленькие изящные рожки.
Тяжёлый деревянный ящик с жёстким кожаным ремешком они с Рейчел несли по очереди. Внутри сидела дюжина огромных жирных лягушек – Рейчел таких ещё не доводилось видеть. Она терпеть не могла земноводных, а эти существа вызывали у неё особенное отвращение ‒ они лениво переваливались с боку на бок и копошились в прибрежном иле маленького искусственного пруда за домом. В целом они представляли собой отвратительное склизкое месиво, и Рейчел пришлось приложить немало усилий, чтобы перебороть себя и помочь Тиане сложить их в ящик. Эти жирные увальни не разбегались, не ныряли и никак не выражали своего недовольства кроме утробного кваканья.
На болоте стоял туман. Пахло сыростью, илом и тухлой стоячей водой. Под ногами хлюпало, и лёгкие ботинки промокли насквозь. Поначалу казалось, что мерный чавкающий звук шагов и копыт – единственный в этом царстве тишины, но вскоре слух начал различать пение лягушек, крики цапли, стрёкот сверчка.
Тиана без устали повторяла, чтобы Рейчел не отходила от неё ни на шаг.
— Я устала, — пожаловалась та, поставила ящик на землю и размяла затёкшее плечо.
Тиана подхватила ношу и закинула её за спину.
— Недолго осталось.
— Зачем тащить на болото лягушек, если их здесь и без того много?
— Эти лягушки не водятся на болотах – им нужна чистая проточная вода. Кункта разводит их для своего любимца.
— Что это за любимец, которому нужно столько лягушек?
— Увидишь, когда придём.
Рейчел встревожилась – уж не собираются ли они и её скормить этому «любимцу»?
— На каком языке вы разговаривали с Кунктой? — спросила она, чтобы отвлечься от пугающих образов.
— Уцу, — отозвалась дриада, — язык нойдов. Есть ещё наречие тахалек – оно возникло после раскола, на нём говорят только фраарах. Оба языка очень схожи – их носители могут свободно общаться друг с другом, но редко это делают. Осторожнее! Провалишься – мавы тебя сразу утащат на дно.
- Кто утащит?
- Мавы, - повторила Тиана, - болотные духи. Мелкие и коварные. Держись подальше от воды. Нас они не трогают, а твоего запаха не знают. Не делай резких движений! На воздухе они не опасны – их стихия вода, там они и хозяйничают. На суше ты в безопасности.
Тем временем туман начал сбиваться густыми клубами, а вдалеке, среди высокой осоки и камыша, замелькали призрачные огоньки.
Внезапно раздался мерный стук, словно кто-то отбивал ритм на барабане.
Рейчел начала беспокойно озираться по сторонам.
— Это всего лишь болотные гоблины, — бросила через плечо Тиана, — здесь неподалёку находится их селение. Оно малочисленно, и жители его не представляют для нас угрозы. А этот барабанный бой ‒ просто предупреждение, что на болоте появился кто-то чужой.
Слова дриады не успокоили Рейчел ‒ она всё равно не переставала тревожно озираться по сторонам.
Неподалёку что-то громко плюхнулось. Она вздрогнула от неожиданности и уставилась туда, откуда раздался звук. В одной из полыней торчала большая плоская голова с огромными заострёнными ушами. Существо походило на уродливую карикатуру человека с жабьими чертами: вылупленные жёлтые глаза с узким зрачком, кожа цвета пожухшей листвы, широкий рот с оттопыренной нижней губой и небольшой вздёрнутый нос. Волосы, похожие на водоросли, облепили лицо и шею. Существо смотрело на пришельцев всего несколько мгновений и с влажным бульканьем скрылось в мутной вонючей жиже.
Стук барабанов смолк.
Тишину притихшего болота разорвал жуткий заунывный вой, от которого у Рейчел кровь застыла в жилах.
— Что это?
— Дружеское приветствие, — подмигнула дриада и бодро зашагала вперёд. — Мы на месте.
В клубах тумана обрисовался силуэт деревянной постройки, сложенной из крепких дубовых брёвен. Потемневшие от сырости стены и плоская крыша поросли мхом, лишайником и острой тонкой осокой. Из чёрного зева распахнутой настежь широкой двери на Рейчел дохнуло смрадом протухших водорослей, рыбы и болотной гнили. Она остановилась в нерешительности, в горле встал ком.
— Смелее, — позвала Тиана и первой зашла внутрь.
Громкий вой, который так напугал Рейчел пару минут назад, вылетел наружу. Она попятилась, готовая пуститься наутёк.
— Не беги! — выкрикнула дриада и предупреждающе подняла руки. — Ты не знаешь этих болот и мигом утонешь! Это страшнее, чем существо в конюшне.
— В конюшне? Там была лошадь?
— Она там и сейчас стоит.
— Лошади так не воют, — проворчала Рейчел и нехотя вошла вслед за Тианой. — И воняют иначе.
На неё накатила новая волна смрада. Она застонала и прикрыла нос рукавом, стараясь вдыхать как можно реже. Тиана, казалось, не замечала этого запаха.
Когда глаза привыкли к темноте, Рейчел различила, как в затенённом стойле что-то беспокойно мечется, громко стуча копытами по деревянному полу. Существо нетерпеливо повизгивало и подвывало.
Она пригляделась внимательнее ‒ это определённо был конь. Высокий тощий конь тёмной масти. Но заморенным старым одром он не был – в животном чувствовалась сила и непреодолимое желание вырваться на свободу.
Тиана мягко подтолкнула Рейчел в спину. Существо вытянуло длинную узкую морду и принюхалось. Большие жёлтые глаза с живейшим интересом осмотрели новую гостью.
Дриада любовно потрепала коня по жидкими сырым патлам, которые больше напоминали болотную тину, чем густую гриву ухоженных домашних лошадей.
Конь громко захрапел и обнажил острые, как у мурены, зубы.
— Его зовут Омут, — сказала Тиана. — Это келпи.
— Я слышала много жутких историй, связанных с ними. Люди считали их злыми духами, являвшимися в облике лошади. Они нарочно подставляли спину, а потом утягивали своего всадника на дно.
— Нарочно подставляли! — презрительно фыркнула дриада. — Люди охотились на них, чтобы оседлать, а келпи спасались бегством, ныряя в пучину. Теперь надобность в такой охоте отпала – лошадей люди давно заменили автомотивами.
— Автомобилями, — поправила Рейчел.
— Я так и сказала.
Конь требовательно взвыл.
— Совсем забыла! – спохватилась Тиана и наклонилась к деревянному ящику. — Помоги мне.
Рейчел скривилась и запустила руку в мягкий, шевелящийся холодный ком. Содрогнувшись от отвращения, она схватила лягушку и извлекла её наружу. Это было жирное уродливое существо размером с откормленную шиншиллу. Она хотела было протянуть угощение коню, но Тиана поспешно остановила её.
— Ты хочешь остаться без руки? Лягушку нужно подкинуть так, чтобы он поймал её на лету.
Дриада продемонстрировала. Со стоическим спокойствием земноводное исчезло в лязгнувшей острозубой пасти. Послышалось отвратительное чавканье. Рейчел гадливо поморщилась.
— Мне обязательно его кормить?
— Келпи очень умные существа, гораздо умнее обычных лошадей. Если есть возможность подружиться с ними, такой шанс упускать нельзя. Мало ли, чья помощь нам в будущем может понадобиться.
Рейчел обречённо вздохнула, прицелилась и подбросила отвратительное дряблое существо. Омут поймал угощение не хуже, чем Альтаир ловил кусочки колбасы на кухне её старой уютной квартиры. Здесь, на туманном болоте, эти воспоминания казались далёкими и чужими.
Когда с лягушками было покончено, Тиана попросила Рейчел помочь ей отпереть стойло. Дверь была очень тяжёлая и крепкая – с ней в самом деле было сложно справиться в одиночку. Массивные металлические петли проржавели, и приходилось тянуть изо всех сил за огромную перекладину с наружной стороны двери, чтобы открыть её.
— Это необходимо, чтобы он не мог вырваться, — пояснила Тиана, пыхтя от натуги. — Келпи очень сильны, поэтому и запоры должны быть крепкими, а древесина – прочной.
Наконец они открыли дверь достаточно широко, и конь с радостным воем вырвался на свободу.
Выйдя на улицу, Рейчел вздохнула полной грудью – по сравнению с вонью в стойле, на болоте было свежо. Её взгляд сразу упал на длинноногую тощую тварь, рысившую по кочкам. При свете дня стало возможным разглядеть масть лошади – она была буро-зелёной, а из скользкой редкой гривы тут и там торчали водоросли. Конь выглядел ещё страшнее, чем ей показалось в начале: рёбра торчали, ноги были непропорционально длинными, а взгляд мутных глаз казался бессмысленным, как у рыбы.
— Он очень старый? — спросила Рейчел, глядя на выпирающий круп.
— Келпи живут по несколько сотен лет, а этому нет ещё и пятидесяти – это совсем молодой конь. Видишь ли, нойды издревле выбирали себе келпи в качестве верных помощников и друзей. Если исключить неприятности с запахом, острыми зубами и громким воем, который некоторые народы путали с плачем банши, то у этих коней множество преимуществ перед обычными лошадьми. Омуту под силу обогнать даже адского скакуна, а уж те, как мне говорил Шона, на ровной дороге могут соперничать с автомотивами.
— Автомобилями.
— Я так и сказала. Но есть одна проблема – келпи не могут слишком долго находиться вдали от водоёмов и не любят сухой, жаркой погоды. Однако они владеют собственной магией и могут переноситься из одного водоёма в другой.
— То есть, нырнув в это болото, Омут может вынырнуть на другом конце света?
Тиана кивнула.
— Время от времени Кункта выпускает его размяться, но Омут всегда откликается на её зов.
— Как же он услышит, если будет на Канарах?
— Где?
— Очень далеко отсюда.
— Для его призыва есть специальный звук. Я, к сожалению, не могу его изобразить, ведь это магия, доступная только колдунам.
— А откуда он узнает, что позвали именно его, и именно Кункта? Что, если какой-то другой нойд решит позвать другого келпи?
— Тогда он будет думать о своём келпи, а не об Омуте, и зов услышит тот конь, к которому он был обращён.
— Это значит, что колдун не может вызвать любого келпи, а только того, которого знает лично?
Тиана кивнула.
— И с которым встречался сам Омут.
— Как всё сложно.
— Это только кажется.
Конь громко фыркнул, медленно подошёл к Рейчел и обнюхал её. Она опасливо отступила на пару шагов и чуть не угодила в полынью.
— Не бойся, — засмеялась Тиана, — он знакомится с тобой.
Рейчел с содроганием дала коню обнюхать себя. Из его пасти нестерпимо воняло тухлятиной, и она старалась вдыхать как можно реже. Келпи снова фыркнул и обдал её фонтаном брызг.
— Ты ему понравилась, — заметила Тиана, наблюдая, как Омут перебирает мягкими бархатистыми губами волосы Рейчел.
Он делал это очень аккуратно, чтобы не поранить её острыми зубами.
— Мне тоже очень приятно познакомиться, — выдавила она из себя и осторожно погладила коня по мягкой зелёной гриве.
— Ему нравится быть в центре внимания, — объяснила Тиана и обратилась к Омуту: — твоя помощь может вскоре понадобиться.
Рейчел готова была поклясться, что перед тем, как с отвратительным хлюпающим всплеском исчезнуть в огромной грязной полынье, конь понимающе кивнул.
«Хорошо хоть ящик заметно полегчал, - думала она, осторожно ступая за дриадой в сторону дома, — а от этой вони мне теперь долго не отмыться».
— Почему вы так преданно служите Кункте?
Тиана обернулась, но не сбавила шаг.
— Это древний договор между дриадами и нойдами. Они защищают нас, а мы взамен служим им. Не всех дриад это устраивает - они считают это рабством, ведь мы заключаем магический контракт, связывающий нойда и дриаду. Это заклинание нерушимо, и связывает жизнь дриады с жизнью хозяина. Это значит, что мы умираем вместе с ним.
— И вы идёте на это добровольно? — изумилась Рейчел.
— Дикие дриады живут не очень долго – всего два-три десятка лет. Я служу Кункте уже очень давно – я была первой дриадой, присоединившейся к ней.
— Я не видела среди вас мужчин. Где они?
— Изначально дриады бесполы и принимают пол своего хозяина.
— Вы почкованием размножаетесь?
Тиана снисходительно улыбнулась.
— Есть такое растение – дриадов корень. Мы вырастаем из него, если наш родитель польёт растение своей кровью.
— Так ты относишься к флоре, или к фауне?
— К кому?
— Забудь.
Они продолжили путь молча. Обе заметно устали – дорога по топи давалась нелегко. Больше всего на свете Рейчел хотелось принять душ – горячий душ в собственной ванной, а потом весь вечер сидеть в кровати, завернувшись в большой махровый халат, смотреть кино и есть что-нибудь вкусное и калорийное. Но желание было неосуществимо – от прежней жизни её отделяла непроходимая стена из событий и существ, пока ей непонятных, чуждых и пугающих, и они никогда не увяжутся с её прежней размеренной жизнью в маленьком тихом городке. Пути назад у неё не было.