18 ГЛАВА
Всё вернулось на круги своя. Я, без конца, поглащала алкоголь, пытаясь унять невыносимую боль. Друзья понимали, что происходит, но даже Кевин не стал отчитываться меня за то, на что я пошла. Разумеется, в каком-то смысле мне стало легче, ведь, все прошлые годы я винила себя за то, что сделала с жизнью Гарри. Имела ли я право на это? Я не хотела решать его судьбу, мне нужно было переложить эту ответственность на других, которые не видели смысла в его нахождении здесь.
Я забила на камеры и больше не изучала содержимое видеозаписей. Парадокс. Когда он был в заточении, я делала это сутки напролёт, а когда он на свободе и может прийти в мой дом в любой из дней, я принимаю решение забросить это занятие.
Что касается Дилтона, ему досталось больше всех. Мужчина стал тянуться ко мне больше, чем раньше. Его бессмысленные звонки и приезды не могли увенчаться успехом, потому что я либо была пьяна, либо пыталась напиться в барах. Не было истерических припадков, разве что, наедине с собой, под утро, сидя в холодной ванной и допивая остатки горячительного напитка. Я винила себя за то, что не могла разобраться в себе, за то, что мучала Дилтона, за то, что снова принебрегла путём борьбы и выбрала самый простой и доступный путь.
Дядя, осознав, какую ошибку допустил, пытался повлиять на решение совета, но ничего не вышло, его возможности не были безграничными, поэтому, он без конца просил у меня прощения. Признаться честно, я не обижалась, более того, я даже не испытывала чувство ярости и злобы. Окажись я на месте дяди Брэда, как бы поступила сама? В конце концов, я сама посещала Гарри и шла к нему в руки. Дядя, без конца, пытался вразумить меня, но ничего не помогало, тогда он и решил немного надавить на моё здравомыслие. Откуда же ему было знать, что я еще больше поехала крышей, чем он полагал. Наши отношения с дядей наладились окончательно после детального разговора по душам. Мы открыто рассуждали на все темы, что касались нашей семьи. Он больше не говорил со мной как с ребёнком, теперь мы говорили, как взрослые люди.
- Брэд, - я выдохнула дым сигареты и отпила немного кофе, который любезно сварил дядя, - тебе не жаль его?
- Ты о Гарри? - он тоже закурил сигарету и уселся за стол.
Я кивнула, заметив, что моя головная боль, от двухнедельного запоя, начала утихать. В этом, конечно, была заслуга Брэда, который без нравоучений заявился в мой дом, выбросил все бутылки и заставил перейти на чай, кофе и минералку.
- Я всегда жалел Гарри, оправдывал многие его поступки недостатком любви и заботы, возможно, многого удалось бы избежать, если бы я был столь же категоричным, как твой отец, - немного отстранённно ответил дядя, - после того, как он забрал моего брата, а потом и тебя, я утратил все чувства, кроме ненависти и злобы.
- А его мама? Я ни разу не видела и не слышала, чтобы он с ней общался.
- Совсем поехала крышей, - отмахнулся дядя и стряхнуд пепел сигареты, - Гарри отрёкся от неё много лет назад, она причинила ему слишком много зла.
- Думаешь, он стал таким из-за неё?
- Было бы глупо оправдывать все его поступки недостатком родительского воспитания и любви, но я полагаю, что её вина здесь, безусловно есть. Она ужасно издевалась над ним. Порой, я в тайне от твоего отца приезжал и помогал мальчику. Я был к нему, в каком-то роде, даже привязан.
Такое откровение дяди заставило взглянуть на ситуацию иначе. Какую боль испытывал Брэд, когда наносил Гарри удары и посадил его в заточение, если был привязан к парню?
- Как она издевалась? Я столько слышала о его зловещей маме, но так и не поняла, что она творила. Частично. Не более.
- Такое зрелище, даже человека, прошедшего войну, заставит пустить слезу, - дядя замотал головой и устало потёр глаза, - с самого младенчества она подвергала его физическим наказаниям, даже когда он, еще совсем маленький, плакал от того, что режутся зубы. С возрастом, наказания становились жёстче: прижигала его руки утюгом, избивала ногами, шнурами от техники, выгоняла на улицу в зимние морозы полностью раздетого ребёнка и много чего ещё. К пятнадцати годам Гарри начал сбегать, её манипуляции перестали срабатывать.
- Это ужасно, - по моей щеке скатилась слеза, - поверить не могу, что кто-то может относиться так к своему ребёнку.
- Не надо его жалеть, малышка, у него был выбор. И он стал таким.
- Больные люди не выбирают какой болезнью заболеть.
- Но, ведь, он понимал, что болен. Гарри мог начать лечиться, понимаешь?
- Брэд...
- Да?
- Но его безумие, - я не могла решиться задать главный вопрос.
- Полагаешь, что оно перешло не только от матери?
Мой безмолвный кивок был прекрасным ответом. Дядя оперся о спинку стула и поднял глаза к потолку.
- Я часто думаю об этом, с тех пор, как увидел твою тягу к Гарри. В моей голове долго не укладывалось, почему ты бежишь в нему, если он сотворил такое с твоей семьей. Дело, ведь, не может быть только в любви, верно?
- Да, когда я узнала всю правду в тот день, считала, что безумие передалось Гарри от Эмилии-его матери. Поверь, дядя, я возненавидела его каждой крупицей своего тела и подсознания, клянусь, - я, наконец, дала волю своим эмоциям при своём дяде. Кто как ни Брэд сможет понять мои терзания и опасения, - мне хотелось сделать ему так больно, чтобы он страдал, ведь смерть-меньшее, что мы могли бы сделать. Однако, самое страшное осталось не позади, а впереди. Спустя месяц я начала ощущать странную тоску и тревогу по Гарри. Конечно же, я уверяла себя, что так проявляет себя стокгольмский синдром, потом убеждала себя, что внушаю себе такие мысли сама лично. Спустя год я осознала, что ни то, ни то не подходит. Мне, вдруг, пришло в голову, что никого и никогда я не смогла бы полюбить так как любила его, если это можно так назвать. Конечно, такие откровения между нами излишни, но я осознала, что мне нравится то насилие, которое он применял. И я пыталась повторить это, но всюду мне мерещился, лишь, он. Клянусь, ноги сами вели меня к нему, я даже не понимала, что делаю, - моя голова опустилась на руки, - Не знаю, что причиняет мне больше боли. Осознание того, что моя тяга к нему-безумие, ведь, он убил мою семью. Либо то, что это может оказаться вовсе не болезнью.
Дядя слушал не отрываясь. К моему великому удивлению, мужчина даже не старался меня перебить, возразить. Он слушал меня внимательнее, чем когда-либо. Его, уже, седые волосы не вставали дыбом от таких подробностей. И как говорил мой папа: "Этого здоровяка уже ничего не удивит, он будет смотреть как рушится мир и просто курить сигару." Ох, знал бы папа, с чем придётся столкнуться нашей семье.
- Поэтому я и не убил его, Лилит, - Мрачно выдал дядя, - потому что, жизнь и так отняла у тебя достаточно. Если я отниму у тебя и его, ты точно сойдешь с ума.
- Ты хотел убить своего племянника?
- Который убил моих родных и сломал мою девочку? Да. Пока не понял, что он для тебя значит, - его глаза выдавали всю горечь, которую он испытывал, глядя на меня.
- Даже если это означает, что я конченная психопатка?
- Даже если это так, Лилит. Ты моя кровь. И как бы ужасно это ни звучало, я люблю тебя больше, чем кого-то в этом мире.
- Надеюсь, твоя жена и дети этого не услышат, - улыбнулась я и крепко сжал руку дяди.
Дядя рассмеялся и сжал мою руку в ответ.
- Брэд, что мне делать?
- Ты, ведь, понимаешь, что это неправильно, что ничего хорошего из вашего союза не выйдет?
- Да.
- Быть может, стоит приложить еще немного усилий и продолжить делать то, что ты делала все эти годы? Ты пыталась строить свою жизнь и быть нормальной.
- Кажется, теперь только это мне и остаётся.
***
Спустя ещё несколько дней я окончательно пришла в себя и твёрдо решила сделать свою жизнь нормальной, насколько это было возможно. Гарри так и не объявился, хотя знал, что теперь достать меня проще некуда, поэтому, мне пора бы было ощутить облегчение, но почему-то, моя душа рвалась на части от горя.
- Лилит, ты слушаешь меня? - Кевин водил перед моим лицом руками.
- Да, прости, Кев, - я сделала глоток молочного коктейля, который приготовил Кевин, и собрала все свои силы в кулак, чтобы сосредоточиться на обсуждении рождественского списка гостей и меню.
- Да брось, Грант, что с тобой? Я думал, тебе лучше.
- Кевин, мне, действительно, лучше, просто задумалась, - в число моих привычек вошла новая-поиск идиотских оправданий.
- Надеюсь, это, действительно, так, милая, - друг отпил пару глотков коктейля и принялся заполнять список недостающих продуктов и алкоголя в списке меню.
По традиции, рождественская вечеринка должна была проходить в моём доме, поэтому, принимать участие в украшении и различных "важных" списках, мне было нужно обязательно.
- Что, насчёт, Дилтона? Я вношу его в список?
- Кевин, есть ли в списке гостей смысл, если придёт целая толпа малознакомых людей?
- Лилит, я скоро взорвусь!
- Ладно, - я закатила глаза, - да, я планирую позвать Дилтона.
- Наконец-то.
- Что это значит?
- Парень уже несколько месяцев ждёт пока ты созреешь для встречи, - друг продолжил старательно выводить имена гостей в блокноте.
- Он звонил тебе?
- Да, даже приходил пару раз, спрашивал совет.
Моё самочувствие стало ещё ужаснее, ведь, я заставила страдать человека, которому совершенно случайно "посчастливилось" попасть в эту многолетнюю историю, связавшись со мной. Я была ужасно виновата перед ним, но хотела ли я всё исправить, если не была уверена в том, что смогу быть для Дилтона любящей и верной девушкой, которая будет с ним рядом не только физически, но и мысленно?
- И что ты посоветовал?
- Дать тебе время.
Нашу беседу прервал телефонный звонок, но я даже не удосужилась проверить номер, ведь, полагала, что сейчас, как и все предпраздничные дни, мне звонит кто-то из моей большой семьи.
- Слушаю, - я постаралась сделать тон бодрее и праздничнее, чтобы избежать ненужных вопросов.
- Лилит, - встревоженный голос Зейна ударил, как гром среди ясного неба.
- Зейн?!
- Лилит, я уважаю твоё личное пространство, но без тебя я не справлюсь. Поверь, я пойму если ты откажешься, - его голос был совершенно не похож на тот голос, который мне удалось запомнить. Растерянный, я бы даже сказала, напуганный. Паника и страх.
- Что случилось?
- Гарри совсем плох. Я не могу помочь, он много пил, и теперь кричит твоё имя. Мы откачиваем его девятый раз за последнюю неделю. Знаю, он сделал ужасные вещи, но он мой друг, - голос Зейна дрожал.
- Отправь адрес, я приеду так скоро, как только смогу.
Мне было страшно представить, сколько таких срывов за все годы дружбы мужчин, увидел Зейн. Как крепка была их связь, если черноволосый даже после всего содеянного другом, был рядом и шёл на отчаянные меры, чтобы спасти Гарри. Я никогда не слышала такой голос Зейна, я никогда не видела мужчину в таком отчаянии. Зейн остался в моей памяти невозмутимым, при любых обстоятельствах, мужчиной.
Я приехала по адресу спустя полчаса. Небольшой коттедж с массивным забором вокруг. Так и не скажешь, что за такой плотной стеной живёт человек, скрывающий так много тайн и боли.
Ворота открыла обеспокоенная Милли, с трясущимися руками. Если бы не случай по которому мы здесь сегодня собрались, я бы, наверное, впала в ступор и шок.
- Милли, - я зажмурила глаза и обняла девушку, наплевав на всё, что строило преграды между нами.
Несмотря на нашу неудавшуюся встречу в баре, Милли крепко обняла меня и уткнулась носом в мои волосы. Её мягкие всхлипы было слышно даже при том, что девушка старалась их скрыть. Она плакала. Я плакала. Годы, будто, стёрлись, а мы превратились в тех юных девушек, которыми когда-то повстречались друг другу.
- Лилит, я так скучала по тебе! - девушка отпрянула и крепко сжала мои руки, - прости за то, что наговорила тебе тогда в баре. Я никогда так не считала!
- Это не тебе стоит извинятся, - всхлипнула я и снова прижалась к белокурой девушке.
Мы бы простояли так целую вечность, если бы не звук бьющегося стекла внутри дома.
Только в тот момент я обратила взор на открытую дверь, из которой доносились ужасающие звуки битого стекла и ударов.
- Такое происходит почти каждый день, - Милли, взяла меня за руку и повела в сторону дома, - он целыми днями пьёт, крушит всё вокруг и зовёт тебя.
- Но он мог позвонить мне или же...я не знаю...
- Он поклялся себе, что больше никогда не встанет у тебя на пути.
Я сделала глубокий вдох и вошла внутрь. Дом был очень просторным и уютным, если бы не пробитые насквозь двери, куча осколков и разбросанная мебель. У лестницы стоял Зейн, не решаяся подняться наверх. Весь его вид кричал о том, что он испытывает панику и страх за своего близкого человека.
- Лилит, слава Богу, - Зейн сорвался с места и заключил меня в крепкие объятия.
- Зейн, - я ответила на объятия мужчины.
- Я не мог просить тебя об этом, но...
- Он твой друг, ты не мог поступить иначе, - перебила я и направилась наверх.
- Он в первой комнате наверху. Мы будем рядом, если что, - произнёс напуганный мужчина.
Казалось, я поднималась по ступенькам целую вечность, ведь, встреча, когда мы, впервые, за все годы, были на равне выдалась впервые. Я не была в заточении, он не был в заточении. Это пугало меня так же сильно, как те моменты, когда я впервые переступала порог клиники, где был Гарри. Смогу ли я справиться с его напором? Смогу ли помочь ему?
Дверь в комнату бесшумно открылась и, к моему удивлению, в этой комнате была идеальная чистота. Серые стены, белые пол и потолок, пушистый ковёр у большой кровати, где Гарри лежал, обнимая какой-то предмет. Его плечи бесшумно вздымались, выдавая всю степень его тяжёлого состояния. Чёрные домашние штаны и белая футболка были в свежих и старых следах крови.
Моё сердце забилось так сильно, так отчаянно. Передо мной лежал человек, который украл мою жизнь, мое счастье. Человек, к которому я была привязана все эти годы. Человек, который пробуждает во мне живые эмоции, когда казалось, что ничего живого во мне не осталось.
- Гарри, - я нерешительно вошла внутрь, прикрывая за собой дверь.
В полумраке комнаты были только мы вдвоём и никого больше. Не было санитаров и охраны, не было белых больничных ламп и запаха медикаментов. Был только он и я.
Мои руки стали влажными в ту же секунду, что я осмелилась произнести ненавистное мне имя. Глаза непрерывно следили за движениями мужчины, с целью не обезопасить себя, а понять, что с ним происходит.
- Исчезни, тебя нет! - разрыдался мужчина, крепче сжимая предмет в своих руках, - тебя нет и не будет!
Его всхлипы были тихими и хриплыми. Его голос был совсем не похож на себя, но это всё еще был его голос.
- Но я здесь, Гарри, стою перед тобой, - с трудом, я сделала шаг к кровати, где лежал мужчина, - ты можешь увидеть меня, если повернешься.
Не знаю, хотела ли я, чтобы он увидел меня и осознал всю серьёзность происходящего, но я была ему нужна. В эту секунду мне было плевать, что может случиться потом. Даже трясущиеся ноги и нехватка воздуха не могли помешать мне. Я понимала, что эта встреча была нужна и мне самой, раз я понеслась к нему так быстро и без задней мысли.
Его тело напряглось, и он сделал усилие, чтобы сесть на край кровати.
Под зелёными, полными льда и мрака, глазами были тёмно-синие круги. Взгляд излучал пустоту и холод, который сменился на жуткий страх и панику при виде меня. Опухшие губы приоткрылись.
- Моя малышка, моя маленькая девочка, ты снова мне снишься? - его голос стал нежнее.
Эти слова, словно удар под дых. Его голос, так называл меня только он. Только его губы могли так произносить слова которыми Гарри называл меня с самого первого дня.
- Ты не спишь Гарри, а я не твой сон, - мне потребовалось минута, чтобы взять себя в руки, - я пришла, чтобы помочь тебе.
Его глаза открывались шире. С каждой секундой до него доходила реальность всего, что происходит.
В секунды, на его лице, появлялись самы разные эмоции, передавая тот шок, который испытывал мужчина.
Гарри был еще красивее, чем в дни, когда мы встречались в клинике. Возможно, мне удалось убедить себя в том, что мы, действительно, врач и пациент, поэтому я воспринимала его гораздо проще, чем сейчас. Его бледная кожа передавала всю серьёзность его состояния. Мне так хотелось прикоснуться к его щеке и сказать, что мне жаль.
- Это правда ты, - наконец, понял мужчина.
- Это правда я, Гарри, - я сделала еще несколько шагов к обессиленному мужчине.
- Не боишься подходить ко мне так близко? Не страшно находиться в одном доме со мной? - немного радостно, как мне показалось, спросил мужчина.
- Кажется, не боюсь, - свыкаясь с новым ощущением, ответила я, - я испугалась того, что ты можешь причинить себе вред.
Ватными ногами я приблизилась к кровати, где стоял стул на котором, предположительно, Зейн провел не одну ночь, борясь с непредсказуемым заболеванием Гарри.
Мужчина отодвинулся к другому краю кровати. Он...боялся меня?
- Что с тобой происходит? - спросила я, настолько нежно, что не ожидала от себя сама.
- Кажется, я умираю, Лилит.
- От чего? Что с тобой? Расскажи мне подробнее, мы сможем помочь тебе.
- Ты спрашиваешь как мой врач? - усмехнулся он.
- Я спрашиваю не как врач. И приехала сюда не по этой причине.
Он поднялся с кровати, не подавая вид, что каждое его движение причиняет невероятную боль от травм, которые Гарри наносил себе самостоятельно. Он встал у окна, немного пошатываясь.
- Ты всё ещё любишь меня, милая Лилит, я знаю, что любишь...