Перчатка
Шёл долго. Ноги вязли в снегу и с каждым часом становилось всё тяжелее ими двигать. Руки были в перчатках, но всё равно мёрзли. Варежки не стал брать из соображения, что стрелять в случае чего будет неудобно. Толстая куртка всё меньше согревала, а охотничье ружье, весевшее за спиной и обычно не такое уж и тяжёлое, стало теперь ощутимым баластом.
Нос, щёки и лоб до боли замёрзли. Ледяной зимний воздух обжегал лёгкие как раскалённый метал. Дышать через нос уже было очень трудно.
Хотел бы присесть на пару минут, хоть на землю, хоть в сугроб. Но знал, что потом не встанет ещё очень долго.
Кто-то уточнял, сколько нужно веток. Но он забыл. Да и какая теперь разница? Если не найдёт дорогу назад до темноты, всё, что нашёл придётся сжечь, чтобы согреться. Темнеет сейчас рано, так что до этого не далеко.
А вообще, как он, собственно, заблудился? Он же знает этот лес в округе лучше, чем свой дом в городе! И почему компас оставил? Может, просто забыл. А может, решил, что и так дорогу найдёт. Но сейчас он слишком далеко от дома, чтобы узнать хоть что-то. Тропинок или дорог он не встречал уже часа полтора. Может и больше.
...
Смеркалось.
Во рту пересохло от морозного воздуха. Есть не особо хотелось, самый сильный голод за весь день ощущал уже давно. Тупое, фонящее чувство голода уже не замечал. Больше хотелось пить. Но только не воду. При мысли о стакане воды из-под крана вспоминал вкус металла. Нет уж, лучше терпеть.
Ему и раньше приходилось быть неуверенным в дороге. В первые годы своего регулярного пребывания в домике лесника он часто невольно уходил чуть дальше, чем наказывали. Но не сильно. Обычно он просто сам не замечал, как делал небольшой круг. Но не в этот раз.
...
Уже темнело.
Вышел на какую-то просёлочную дорогу. Довольно узкую, но не заваленную сугробами. Значит тут переодически ездили машины. В какую сторону идти, он не знал. Пошёл наугад.
Холода в руках и ногах уже не чувствовал. Голода тоже. Разве что, устал. Не паниковал, потому что уже давно перестал бояться заблудиться и того, что будет после этого. Желания сдаться, кроме как физической потребности в отдыхе тоже не было. Просто шёл вперёд.
В голове от безразличия к ситуации была туманная, бессвязная каша. И вряд ли он бы потом вспомнил, о чём конкретно тогда думал.
Шёл долго. Дорога всё не кончалась, не сворачивала, не менялась. Ни единой души. Птиц тоже не было. Может, даже им было слишком холодно, чтобы петь.
...
Всё-таки встретил кое-кого живого. Во всяком случае, на вид...
Ещё издалека увидел что-то. Подходя ближе, в начале понял, что это машина лежит... Дном вверх. Судя по следам на снегу, она, перед тем как окончательно остановиться, проехала по земле метров пять... Или её кто-то протащил...
Неподалёку от мятой машины виднелась грузная фигура. Высотой... Метра три, наверное. Издалека не совсем понятно.
Из черт лица видны были только горящие бело-жёлтые круглые глаза.
На месте... Рук? Непонятные... Лапы, или вроде того. Будто две густые ветки ели. От головы отходили длинные ветвистые рога, с которых местами свисали обрывки какой-то материи, заляпанной густой тёмной жидкостью вперемешку со снегом. Когда заметил это, заметил и то, что от одного из окон машины по снегу шёл красноватый след.
Пока разглядывал эту картину, не обратил внимания на то, что среди деревьев вокруг дороги стали загораться парами и по одиночке бело-жёлтые точки. Вдруг фигура начала медленно, не оставляя следов приближаться. Хотел достать ружьё и попробовать стрелять, даже рефлекторно снял одну из перчаток, но что-то подсказало, что это не поможет.
Сорвался с места. Бежал из последних сил в обратную сторону, пока усталость в ногах не дала о себе знать. Свалился на месте. Знал, что лежать на снегу -- не лучшая идея. Но ничего не мог поделать. А когда встал с земли, увидел вдалике знакомые очертания дома.
...
Стоя перед дедом и безразлично выслушивая, как его отчитывают, понял, что на одной из рук не ощущает перчатки. Видимо, обранил, когда убегал от...
...
Он смотрел в окно и не мог понять: его ли это перчатка висит на ветке за окном?