Замочная скважина

Душа закипает, теряя контроль,
Пора тебе в Ад, недотрога.

－ Какая ты на самом деле маленькая, Линси. Я думал, столь смелая, грозная и сильная девочка, как ты, должна быть постарше... － растерянно произнесло ужасающе огромное существо, одним только видом навевающее плотную тучу тумана, состоящего из стопроцентного ужаса, на ребенка под ним. Немного удивившись размерам гостьи, невообразимо чудовищное создание, загорелось любопытством, тут же сменив тон на возбужденный, радостный. － Но это не беда, однако! Совсем не беда! Ибо вера ребенка мощнее, чем вера подростка и, уж тем более, чем взрослого человека. Ты лучшее, что могло со мной случиться. Я так рад, что судьба, сотворенная мною, решилась принести тебя в виде сладкого земного дара.

－ С... с... спасибо, － тихонечко, заикаясь прошептала Линси, внутренне желая попятиться назад к двери и убежать прочь. Но она сумела подавить чрезмерное чувство страха и, как ни в чем не бывало, выровняв спину и остановив готовые вырваться сплошной волной слезы, дополнила, － Я очень благодарна вам, Бог.

－ Что ж, теперь нет смысла таить от тебя очевидные вещи, спрятанные ранее за такими сложными механизмами замков, что ни один самый скрупулезный и выискивающмй мельчайшие детали сыщик не смог бы взломать его, какие бы способы добраться до истины он не подбирал. － Правитель взмахнул рукой вверх, демонстрируя свою непревзойдённость в метафорах и нравоучениях. － Знаешь, я ведь всегда говорю своим подданым одну старую, но меткую и краткую мудрость: нам всем с рождения дается шанс. Шанс, запечатанный в небольшую невзрачную шкатулку. Но просто так её никогда не откроешь. И глупые люди всегда ищут отмычки, подсказки, точно не зная, какая из них подойдет. Умные же люди определенно знают, что им нужен ключ. И, пока мы не перешли к самому интересному, хочу уточнить, что моя цель － дать им этот ключ. Я никогда не заинтересован в глупых людях, они на то и глупые, что бесполезные. А вот когда ребенок умеет мыслить, он начинает верить. Запомни это.

－ А какой шанс дается нам? － тихо, словно не желая услышать ответ, спросила Линси.

－ Шанс обрести свободу, － так же тихо и спокойно ответил Бог. － Я ведь могу не только дать надежду, но и забрать её. Если я вижу, что ребенок не достоин, то у меня нет выхода, и обрести её он уже не сможет. Вся жизнь его превращается в замкнутый круг, где в шкатулке оказывается тот самый ключ, которым он должен её открыть. И к нему никак не добраться. Спросишь, как же он тогда туда попал и если попал, то кто закрыл шкатулку изнутри? Я, моя дорогая, я. И только я.

Линси ощутила, как веки обрели тяжесть и, готовые склеиться между собой, начали сдвигаться навстречу друг другу. В какой-то момент девочка потеряла ход мыслей громадной живой деревянной, скрипящей на каждом шагу, статуи перед ней, так как не видела смысла в них. Он говорил так запутанно, так усыпляюще и несвязно, перескакивая с темы на тему, с слова на слово, что мозг невольно пытался отключиться. Но одновременно с этим образ божества отчетливо напоминал ей какого-то персонажа.

－Но не буду томить. Я расскажу тебе, ласковое дитя, три самых важных правила, которые обязательно нужно знать. Скорее даже законы, основы всех основ, настолько значительные и обязательны к соблюдению и знанию. Каждое из них обладает волшебной силой и сакральным смыслом, о котором ты должна молчать, прикусив язык, за пределами Скважины. Это очень важно, девочка моя. Важнее, чем все те предписания, заповеди и постановления, что ты могла услышать за свою крохотную жизнь. Я настаиваю на том, чтобы моя милая, трусливая Линси запомнила их. Ты сможешь мне оказать эту услугу? － Моструозное создание стало на колени, наклонившись перед девочкой.

Оно пыталось говорить как можно тише, дабы не повредить хрупкое тело ребенка своим сильным, подобным звериному вою, дыханием. Как бы невероятно и фантастически это не звучало, но одного лишь мощного выдоха хватило бы, чтобы дочь Велмы снесло с ног и посвистывающим за ушами ураганом потащило вверх, закружив, завертев её сотнями петель и кульбитов. Сейчас же, когда Бог перешел на полушепот, по коже чада прокатывалась мелкая зыбь, точно по волнам океана.

－ Да, я могу, － намного уверенее, чем даже планировала, ответила Линси.

－ Хорошо. Тогда наостри ушки, приготовся слушать и запоминать, ничего не упустив при этом. Начну я, пожалуй, с основного правила: называй меня по имени, － медленно произнесло божество.

－ Но я же не знаю твоего имени, － резко перебила его девочка.

－ Ты и не могла его узнать. Если честно, у меня их сотни. Но самым тайным, самым важным и громким именем меня можно называть лишь избранным, лишь особенным посетителям. Ты особенная, не так ли?

－ Я... я не знаю.

－ Но ты же сюда попала, а, значит, обладаешь большой выдержкой, терпением, умеешь преодолевать препятствия, бороться со страхами и, самое интересное, верить в себя и свои силы. Неужели этого не достаточно, чтобы я смог тебя со смелостью назвать особенной? Да провались я на этом же месте, если не смог бы! － выпалил Правитель, топнув ногой на последнем слове. От этого удара об землю дитя невольно потеряло равновесие, упав на сверкающий пол. Несколько секунд оно всё ещё чувствовало вибрацию от падения тяжелого предмета и его гулкого за верству-две слышного столкновения с почвой. Такое чудо можно было бы сравнить лишь с землетрясением.

－ Так вот, я с абсолютной уверенностью и решительностью заявляю, что ты достойна знать, каково имя моё, － не обратив внимание на то, что ребенок пострадал от его необдуманного решения, продолжил свою размеренную и тщательно проработанную речь Бог. － Оно было тем самым бисквитом, что его посыпали сверкающей глазурью, решив, что таким образом смогут затмить его сказочный вкус. Ох, ты будешь долго смаковать это имя на вкус, поверь. Ведь моё истинное наименование, мой титул и моё призвание, тебе должно быть знакомо, крошечка. Что уж там таить, зовут меня Щелкунчик...

－ Щелкунчик? － неуверенно молвил ребенок, действительно пытаясь распробовать звучание этого диковинного прозвища, ощутить и изучить его если не полностью, то хотя бы немножко.

Тут-то дочь Велмы и осознала наконец, кого ей напоминал Бог. Он был весь создан из дерева, как Пиноккио － герой одной из десятков историй, которую она слышала от мамы. Щелкунчик же был точной копией главного персонажа из повести-сказки Эрнста Теодора Амадея Гофмана, чьё заковыристое имя всегда с затруднением произносило чадо. Только если тот был маленьким, с тонкими ручками и ножками, то этот был длинным, высоким, можно даже сказать, худощавым. Родители рассказывали ей, что раньше щелкунчики были не совсем игрушками, а специальными щипцами для колки ореховой скорлупы. Мастериться впервые они начались в девятнадцатом веке, в Германии. Создавали их из прочного дерева － ели или бука, украшая мехом, разукрашивая яркими цветами. Зубы человекоподобной фигурки как раз и использовались для дробления верхнего слоя ореха и извлечения ядра. Сейчас же щелкунчики играли роль новогодней забавы. Но величественно стоящий перед ней гигантский прототип детской безделушки выглядел намного чудесатее. На нем был красно-черный, поблескивающий за счет мелких камешков костюм, напоминающий офицерский. Ближе к механическим, полностью подвижным пальцам, длинный алый рукав был закатан темно-синей тканью вверх. Сзади на его прямоугольном, подобному параллелепипеду, полностью симметричном туловище, сверху пестрого фрака имелся узкий плащ. На голову же была одета шляпа рудокопа, так знакомая Линси из мультфильма. Отдельного внимания заслуживал пребывающий в постоянном движении огромный рот Бога. Его ровные зубы сдвигались и раздвигались слишком широко, при каждом слове, вылетающим подобно эхо из недр фигуры.

－ Именно. Ты точно слышала эту сказку, могу поспорить. Она любого способна поглотить, затянув по уши в увлекательный рассказ, пускай совсем и не связанный с моей ипостасью, с моей сущностью и многоликим нутром.

－ Да, мы с мамой часто перечитывали её, － ответила Линси, резко поникнув, опустив голову вниз.

Теплые воспоминания о радости и счастье, домашнем уюте и заботе родных накрыли её с головой. Ещё никогда она не скучала за родителями так сильно. Даже в самом начале и конце всех тяжелых и тогда казавшихся бесконечными, бесконечно страшными и мерзкими. Даже тогда тоска и грезы не досигали своего пика.

－ Однако, － продолжил громадный Бог, получив утвердительный ответ собеседницы, － это едва ли не единственный пример человеческой литературы, разрешенный в моем государстве и по всех окружающих его владениях.

－ А что это за владения? Где они находятся? Есть ещё места, вроде этого? － маленькая Дэвис, казалось, лопнет от переполняющего интереса, посыпавшихся вопросов, которые едва поспевали за её воображением.

－ Есть, дитя, есть. Но моё － самое лучшее. Скважина находится в укромном, надежно спрятанном местечке, куда лишь избранным велено ступить. Остальные земли бесплодны, непригодны для вас, моих пухлых, крохотных ребятишек. Другие места кровожадны и свирепы, жаждущие крови. Мои интересы сильно разнятся с их вожделением...

－ Их? Кто они такие? － девочка нервно сглотнула, инстинктивно попятившись назад.

－ Другие. Те, кто, как и я, заперты здесь. Только у меня есть свой ключ, которым я могу орудовать, как мне заблагорассудится. А они не способны на подобное, бродят, скитаются по окружившиму нас пространству, окружив моё уютное гнездилище. Безымянные бродяги средь бесхозных, ничейных низменностей и возвышенностей. Некоторые сильнее, чем кажутся, способные поглотить других, наполнив свою ненаедную, обжорливую утробу себе подобной плотью. Другие... Да, тебе невероятно повезло, что ты очутилась здесь, где тебя будут любить, лелеять и целовать на ночь.

－ Но не может быть, чтобы у Других не было своей Скважины. Есть ли другие владения? И кто ими владеет, если...

－ Прекрати! Прекрати немедленно! － Щелкунчик напряженно сжал свои гигантские кулаки, каждый размером с пикап «Виллис Джип Трак», и поднял их вверх, словно в готовности к удару. Это напугало ребенка и он мгновенно умолк. Тогда Бог объяснил, уже спокойнее:

－ Твои бессмысленные, примитивные вопросы исчерпывают моё драгоценное время, усыпляют нашу бдительность и, что самое главное, ослабляют веру, － ответил Правитель, но, вспомнив суть вопроса, поставленного ранее чадом, осекся и все же ответил: － Подлинная Скважина лишь одна, и ты сейчас стоишь на почве, принадлежащей ей. Посему, прибереги свои возражения, коль нет надобности их озвучивать, и выкажи своё преданное почтение мне, Властелину Скважины.

－ Извините, － пролепетала на одном дыхании Линси, смущенно опустив голову и спрятав лицо за копной волос.

－ Что ж, пора обсудить второй закон. Он касается моих верных слуг, которых ты видела ранее. С одним, насколько мне известно, ты даже сумела подружиться, я прав? － загадочно произнес Щелкунчик.

－ Да, － еле заметно улыбнулось чадо. Про себя оно заметило, что скучало и по Ключнику, не меньше, чем по родным. Он тоже стал для неё защитой, в силу обстоятельств. Несмотря на всяческие уточнения Бога о том, что его рабы бездушны, Линси не могла упустить из виду того, как тепло и радушно относился к ней всегда уравновешенный и немногословный монстр.

－ Очень даже зря. Он бесполезный хлам, мусор, как, в прочем и все остальные. Такие безвольные и глупые существа больше напоминают плесень в углу душевой кабины, которую никак не удается оттереть. От них нет толку, они лишь сопровождают тебя в камеру пыток, забирают оттуда, если ты возращаешься и бросают в твою сторону пару фраз, не имеющих ни эстетичной красоты, ни смысла. Это пустышки, которых полным полно в Скважине, － грубо, с некой неприязнью и отвращением заявил Щелкунчик.

－ Неправда! Вы врете! － резко вскрикнула Линси, сжав кулаки как можно сильнее. － Ключник был добр со мной и помогал мне. Да, он не говорил ежесекундно, не рассказывал истории, не учил жизни, но он был честным и открытым. Да, именно таким! Не обзывайте его пустым местом!

Правитель проигнорировал крики собеседницы, покосившись взглядом куда-то в сторону. Девочка обернулась, и увидела несколько стражей, угрюмо уставившихся в пол немного поодаль от неё и большущего хозяина Скважины. Среди них она быстро нашла знакомый силуэт, спрятавшийся в самой глубине толпы, явно преднамеренно.

－ Это правда, раб? Мои и твои уши нас не обманывают или дитя лжет? － сузил взгляд Бог.

Ключник ничего не сказал в ответ, нечленораздельно промычав что-то. После этого он нервно сглотнул, отвернувшись к стене и продолжая стоять так.

－ А что в этом плохого? Дети не заслуживают доброты и ласки? － удивленно и немного сбившись с толку, переспросил ребенок. － Им же нужно как-то преодолевать страх...

－ Что ты! Что ты! Конечно нужно, － громко взвыл Щелкунчик, медленно и неспеша направляясь к своему трону. － Страх лишний здесь, не так ли, слуги мои? Ах, хотя что их спрашивать, толку же нет. Но давай не будем разглагольствовать на очевидно скучную тему. Вернемся к тому, на чем я остановился. Ой, не люблю я, когда мою речь прерывают на самом захватывающем моменте.

Линси сделала вид, что вопрос о роли Ключника для неё закрыт, в то время как внутри неё всё аж закипало от негодования. Она прекрасно понимала, что здесь что-то не так. Слишком быстро успокаивался Бог, меняя задумчивое и наполненное злостью выражение лица на милую, улыбающуюся гримасу. Существо явно скрывало от неё что-то важное. Достаточно было приглядеться к его глазам, которые так округлились, когда дитя сказало о том, как хранители ключей помогают избранным детям бороться со страхом, что оно даже испугалось, подумав, не успело ли оно сказать что-то обидное.

－ Второе правило, как я уже говорил, касается моих рабов. И, как бы тебе не было досадно, оно говорит об их месте в Скважине. Ключники не имеют права покидать границы моей необъятной обители, втираться в доверие детишек или же помогать им в испытаниях. Подбадривать тоже не желательно. Стоит подметить, что не так давно я от руки написал новый указ и издал его, где четко прописано, что монстры вроде тех, что ты встречала, должны лишь присутствовать при выполнении дитям заданий, а также подбирать нужный для каждой двери ключ. И точка. Никаких лишних разговоров и взаимодействий с избранными я не терплю. Это унизительно и оскорбительно для моей личности! － слегка задыхаясь, вспылил Бог. － Но, ты же здесь впервые, новенькая, так сказать. Поэтому я готов пойти на уступки и простить тебе столь активное общение с моим подданым. Но помни, поблажки я делать не намерен.

－ А ему вы тоже это простите? － с подозрением, но весьма спокойно спросила Линси.

Щелкунчик выдержал длительную паузу, сжимая подлокотники, а после всё же ответил:

－ Да.

－ Благодарю за щедрость, － униженно прозвучало где-то в кучке Ключников.

－ Надеюсь, больше вопросов не осталось так как я собираюсь перейти к заключающему и, наверное, самому многозначительному правилу, имеющему влияние на всю Скважину. Оно важнее, чем те два, что ты уже должна была запомнить и усвоить своим крошечным умом. Готова узнать его суть? － как ни в чем не бывало, спросил Бог.

－ Вряд ли я смогу устоять перед желанием поскорее обрести прозрение, － неожиданно для себя молвила Линси, удивившись манерности в речи, которую ей удалось сохранить, несмотря на неприязнь к этому божеству. Понятно ведь, что никакого интереса она не испытывала, лишь желание побыстрее вернуться домой, к горюющим родителям.

В этот злополучный, роковой момент, всё изменилось. В первую очередь, лицо Щелкунчика. Оно буквально исказилось в корварной улыбке. Его правая рука властно приподнялась вверх и плавно переместилась выше, локтем уперевшись в стул. Пальцы сложились между собой и произвели одно маленькое, крохотное движение, с характерным звуком щелкнув. Чадо сразу вспомнило недавний сон и не на шутку перепугалось смене обстановки.

－ Тогда начнем! － громом прозвенел душераздирающий вопль Правителя.

Двое из громил, являвшихся самыми высокими сильными слугами владельца замка, подошли к Линси сзади. Не учпела она попытаться вырваться, как они схватили её за плечи и стали держать, ожидая приказов. Их скользкие руки плотно обхватывали конечности ребенка, так что освободиться он не мог в любом случае. В то же время балконы, находящиеся далеко, высоко над чадом, ближе к потолку, стали наполняться детьми. "Это что, другие избранные? Но начем они здесь?!" － в панике и ужасе подумала дочь Велмы. Однако, ребятишек становилось всё больше и больше, а свободное пространство там, в комнатах за периллами стремительно уменьшалось по мере их прибывания. Они толкались, бились, пытались уйти, убежать, затаптывая друг дружку, наступая на чужие головы, разыскивая хоть какой-нибудь способ выбраться. Но никакого выхода не существовало, а ещё больше усугубляло ситуацию то, что всех чад, хаотично и бесцельно карабкающегося по спинах соседей, на каждом из балконов, соединяли толстые веревки, узлами обвивашиеся вокруг их запястьий. Их лица казались живыми картинами, излучщими нечеловеческого происхождения эмоции, настолько слезы изуродовали их, настолько боль пронзила все черты, оставив лишь вмятины, шрамы и рубцы вместо нежной и гладкой плоти. Некоторые плакали так громко и душераздирающе, что вместе напоминали вой сотен сигнализаций автомобилей. Судя по эмоциям на обличие Щелкунчика, ему это только приносило удовольствие. "Почему он рад?! Господи, господи, спаси меня!" － рычал разум ребенка.

－ Я уверен, это не то, чего ты желала. Но мне всё равно, на самом деле. Думаешь, я люблю детей?! Как смешно, остановите мой смех. Я ненавижу их, всем сердцем и всей душой, если она у меня такая имеется. Меня интересует лишь их сладкая, приторная и хрустящая на зубах вера, которой они смогут кормить меня вечно. Пока вы, люди, плодитесь и размножаетесь, следуя заповедям Библии, я наслаждаюсь верой ваших детей! Да, именно, Линси Дэвис, ты не ослышалась! － в диком, ипульсивном экстазе твердил Щелкунчик, напоминая сломанную куклу, которая словно обезумела после того, как в ней сломалась какая-то деталь или заело запись обыденной фразы "мама". － И вот тебе третье правило, сучее отродье человека: дети － самая вкусная вера. Вкусная, никак иначе. Я расскажу тебе, как я достаю из вас, мелких спиногрызов, её, вместе с мясом, кишками и костяшками. В прочем, не сложно догадаться, не так ли? Вы, подобно ореху, попадаете мне в глотку и мои мощные челюсти смыкаются, образуя подобие капкана. Раз － и из одного ребенка получилось два! Разве не здорово, а?! Так вот, бейся в конвульсиях, в преддверии ужасного зрелища, бедная Линси, но я начну не с тебя. О, нет, я заставлю тебя наблюдать за этим. Так узри же истинную власть мою!

Неожиданно, сам Правитель, хозяин Скважины, начал переживать умопомрачительные метаморфозы. Сначала он увеличился в размерах, превратившись в подобие небоскреба, такого реального и одновременно заоблачного, что глаза разбегались от места которое он занимал. А это была большая часть всего помещения! Он сумел раздавить каменный трон позади себя, усевшись на пол и скрестив руки на груди, ожидая добычи. Больше всего изменился его рот, превратившись в подобие дыры. Он открыл её так сильно, как только мог.

－ Знаешь, какое это блаженство － знать, что в тебя верят? Ох, надеюсь, узнаешь. Это ни с чем не сравнимое чувство небесного блаженства, способным вскрыть тебе черепушку одной только мыслью о нем. Я готов бы был устроить пир на весь мир, пригласить всех тварей Утробы и сделать самый сочный ужин, в свою честь, но я слишком жадный для этого. Я не собираюсь делиться таким сокровищем с кем бы то ни было ещё. Никому не отдам нежнейшую корочку веры, её свернувшуюся, закипевшую кровь и все прелести, спрятанные внутри! Никому! Это же настоящий деликатес! Вы, － глупые детишки, подобно тем же орехам, поразительно похожих внутри на неказистые, невзрачные с виду мозги. Порой попадаются самые сочные, самые спелые орешки и я их поедаю с удовольствием! － не осознавая, что он сейчас рассказывал, не слыша самого себя, озвучивал самые смелые свои мечты и желания Бог. － Ты бы знала, сколько раз я боролся с непреодолимым чувством голода, при виде тебя и твоей веры. Она такая сильная, такая обжигающая и обескураживающая. Я готов был порвать тебя на месте и, покопавшись во внутренностях, добыть её источник, но не стал. Я умею терпеть. Я терпеливое создание. Но давай без лишних слов начнем представление. Ты же знаешь тот фокус у клоунов, когда они достают изо рта нескончаемый поток связанных между собой платочков, да? Так вот, сейчас ты увидишь нечто похожее, но наоборот!

Несколько Ключников, что стояли на балконах возле детей по команде Щелкунчика, начали сбрасывать ему в горло детей. Десятки, сотни малышей, один за другим, поочередно изсчезали за лучезарной улыбкой громадной куклы. Глоток за глотком, он продавливал их внутрь своего тела, сжимая их в одну кашеобразную смесь. Веревки и вправду чем-то отдаленно напоминали то разноцветное тряпье, которые вынимали из себя фокусники. Порой челюсти Бога сжимались, срезая с двух-троих чад скальп или любой другой кусок кожи, вместе с этим перерезая нити.

－ Нет! Нет! Прекратите! Остановите это, пожалуйста! － кричал ребенок, пытаясь опустить голову и смотреть на пол, лишь бы взглядом убежать от происходящего. Ключники, которые крепко схватили его, быстро заметили несоблюдение приказа и, взяв свободными ладонями Линси за голову, направили её вперед.

－ Смотри, смотри кх... же, солнышко моё, － пытался орать Правитель, издавая лишь разнообразные булькающие, шипящие, хлюпающие и чавкающие звуки. － Наблюдай за этим и выращивай внутри себя страх. Я соврал, когда... кх... сказал, что...кх... он мне не нужен! Как же я могу отказаться от него, если он лучше всего стимулирует верить, скажи мне?! А никак. Наслаждайся же процессом и, возможно, скоро ты войдешь во вкус. А чтобы взбодрить тебя, я приглашаю главного гостя на моём представлении.

－ Что? － подавленно, еле слышно спросила Линси, сглатывая слезы и метаясь взглядом со стороны в сторону. － Кого?

－ Карлу, конечно же! Разве ты её успела забыть?! － мерзко хихикнул Правитель.

Все монстры, подающие мессива из детей, мгновенно застыли. Сверху медленно начало опускаться что-то похожее на канат, где вместо двадцати-тридцати малышей, связанных, сплетенных вместе, свисала, наклонившись вниз, лишь одна девушка. Она кричала и извивалась, но всё было тщетно. Ни одна попытка не увенчалась успехом, а она сама ещё и умудрилась порвать связки и теперь её вопли напоминали хрип умирающего и безнадежно больного пациента больницы. Несколько прядей слипшихся между собой волос закрывали её когда-то милое лицо, оставляя лишь несмелые догадки о нынешнем внешнем виде бедняжки. Раскрасневшиеся глаза Линси округились ещё больше, чем прежде и она тихонько завыла, пытаясь выбраться, дабы помочь подружке. Она готова была рвать волосы на голове, лишь бы спасти родного человека. Но у неё не было шанса, и она это, к сожалению, знала.

－ Готова ли эта рыбка, болтающаяся на моём крючке, отправиться в свободное плавание? － абсолютно неживотным голосом и уж точно не человеческим спросил Бог, облизав острия деревянных зубов, до жути напомнивших ребенку копья «охотников» из «Повелителя мух». Он приблизил крохотное по сравнению с ним тельце так близко к себе, что мог почувствовать ещё не исчезнувший до конца запах её парфюмов.

－ Помогите! Я готова сделать всё, чтобы выбраться! － запищала Карла, стискивая зубы. Она всё ещё дергалась и старалась освободиться от веревки, сковавшей её.

－ Тогда добро пожаловать в мой океан! － самодовольно зашипел Щелкунчик, схватив её непосредственно за хрупкое, худенькое тельце и вверх тормашками направив себе в глотку.

－ Стой! Оставь её! Что же ты творишь?! － хныкая и тяжело дыша, взмолилась Линси. － Помилуй её, прошу! Моя же вера вкуснее, сам говорил!

Девочке показалось, что на единственную долю секунды монстр-гигант задумался, проведя пальцами по плечам жертвы. Внезапно, без громких слов и смеха, он запихнул её поглубже и сомкнул два ряда зубов между собой. Потянув гибкую и корежащуюся девушку от себя, Щелкунчик резким и метким движением оторвал, откусил голову, проглотив её вместе с волосами. Подобно желейному мишке, разорвались все ткани на шее у девицы, окропляя и без того бордовые края рта чудовища брызжащей кровью. Всё ещё изгибающиеся и корчащиеся в судорогах остатки Карлы Бог забросил себе в рот, без особого труда проглотив её.

－ А мне это нравится! Вкус просто замечательный, если честно. Но мы же здесь собрались ради тебя, милая моя! Тогда давайте же, слуги мои, подавайте мне сюда, да побыстрее, главный подарок － Линси Дэвис.