«Не подарок»

От Юрчика удалось избавиться, только вручив ему брелок с ключами, наспех найденный под ковриком в коридоре.

После этого Маммон посчитал, что на сегодня свою священную обязанность по развлечению юного ненасытного создания выполнил и гордо удалился вместе с Адой. А сразу же после этого истек срок заклинания, и демон вновь вернулся в обличие котенка.

По пути домой у Леры зазвонил телефон, девушка прижала трубку к уху и, тревожно теребя выбившуюся из прически русую прядь, выслушала все, не говоря ни слова, только побледнела сильно.

Потом она рассеянным взглядом уставилась на Аду, пробормотала полушепотом какие-то бессвязные извинения, и убежала прочь.

– Бедняга, – рыжая опустила глаза, – наверное, сестру ее нашли.

– Что поделать... – Маммон взмахнул пушистым хвостом, – люди рождаются и умирают, плакать из-за этого эгоистично – вот что я думаю.

– Это почему? – удивленно спросила Ада, бряцая ключами.

– Потому что плачут чаще всего, не из-за того, что жаль кого-то мертвого, а потому что то, к чему они привыкли, навсегда ушло из их жизни. Всегда сложно, когда что-то привычное навсегда уходит, – котенок попытался вывернуться из душивших его объятий.

– Ты слишком строго судишь, – тихо заметила девушка, открывая дверь в квартиру.

В голове у нее все шумело, а из-за высокой температуры хотелось окунуться в холодную воду, но Ада продолжала спорить, потому что просто так столь важный вопрос оставить не могла.

– Все равно, – девушка скинула обувь и отправилась в спальню, Маммон грациозно последовал за ней, – грустно, когда люди умирают, особенно молодые, которые могли бы еще жить и жить, они ведь совсем ничего повидать не успели.

– Может, – неохотно согласился Маммон, устраиваясь в изголовье кровати, – но не настолько, чтобы плакать, и убирать свое горе в притворное кружево любви. Родители плачут не из-за того, что ребенок умер, а из-за того, что им хотелось слышать по утрам счастливый детский смех, из-за того, что им, понимаешь, больно, и что дальше делать – они не знают; и боятся. Пф-ф, безутешное горе...

– Может, в твоих словах и есть доля правды, но все равно нельзя так презрительно говорить о чужой беде, – Ада отвернулась к стенке, будто обидевшись, и тут же почувствовала, как кошачьи лапки оперлись о ее щеку.

– Я подумаю, – снисходительно мурлыкнул демон, – но и ты тоже. Я ведь хочу понять, почему плачут люди, когда кого-то теряют. Если мои доводы неправильные, конечно.

Девушка слабо кивнула, проваливаясь в мутное полузабытье.

– Таблеточку выпей, – предложил демон.

– Я до кухни не дойду, – пробормотала Ада, уткнувшись носом в подушку.

Котенок только покачал головой, устроившись у девушки на животе и принявшись тихо урчать. Девушка в полусне перебрала его мягкую шерсть. Как вдруг послышался оглушительный телефонный звонок. Ада потянулась было к трубке, но Маммон буквально улегся на ее руку.

– Не бери, это Лера. Сейчас она сама придет, – скомандовал Маммон, – а если возьмешь, она тебе в трубку невесть что выпалит и пойдет глупости делать. А пока до тебя дойдет, голову уже остудит.

– Ладно, – сама не зная, почему, шепнула девушка, устало прикрывая глаза. – И, Маммон, слезь наконец с моей груди, будь добр...

– Что это? – устало спросила Ада, натягивая одеяло до самого подбородка.

– Лекарства, конечно же, – подруга пожала плечами и открыла рот, будто хотела еще что-то сказать, но тут же передумала и только покачала головой, – пойду чаю тебе с малиной сделаю. А ты пока тут побудь, – сдавленно произнесла она и убежала на кухню.

– Да куда ж я денусь, – пробурчала себе под нос рыжая, – чай не в окно выпрыгну. Третий этаж, как-никак...

Кот, что-то недовольно мурлыкнув над ухом, неумело поправил холодную марлю на лбу девушки и уставился на дверь. Злобно и подозрительно. Чуть ли не спину выгибая.

– Чего это ты там высматриваешь? – без особого энтузиазма поинтересовалась Ада, когда демон собирался было уже спрыгнуть с облюбованной им подушки, – не уходи... Ты теплый, не уходи... – девушка, видимо, от жара плохо понимая, что творит, прижала кота к себе.

– Отпусти! Задушишь, – прохрипел Маммон, безрезультатно пытаясь вырваться.

Сделать это ему удалось, лишь когда на ум пришло цапнуть девушку за палец. Ада, скрипнув зубами, с сожалением разжала руки. Но демон, вопреки ее ожиданиям никуда не смылся, вглядываясь в затуманенные жаром болезни лихорадочно-мутные глаза.

– Ну, если ты так хочешь, я останусь, – с налетом раздражения проговорил он, укладываясь рядом. Фыркнул.

– Пуши-истик, – девушка распылилась в улыбке, перебирая гладкую шерсть, – мягконький... Вкусненький...

– Ада, ты бредишь, – успокительным тоном заверил демон, положив на назойливые девичьи пальцы свою лапу, тем самым заставляя прекратить ласку.

Лера молча принесла чай, поставила на тумбочку и осторожно опустилась на стул возле кровати, стараясь не встречаться глазами ни с кем из присутствующих. Видно было, она что-то сказать хотела, но не решалась. Духу не хватало, наверное.

– Ада... – наконец тихо начала она, – мою сестру нашли... Там, в городе, в переулке, там...

Девушка больше ничего уже не смогла сказать и только заплакала, уткнувшись лбом в одеяло.

Маммон демонстративно фыркнул, взмахнув хвостом, за что чуть не получил от еле живой Ады хорошего тумака; и обиженно спрыгнул на пол, направившись к двери. Но потом вдруг остановился и воинственно зашипел, выгнув спину.

– Да что ты там, в конце концов нашел?! – не выдержала рыжая.

– Котенька... – пробормотала Лера, утирая слезы.

– Что-то приближается, – зашипел демон, вновь грациозно запрыгивая на кровать.

Но дополнительно пояснять его слова не потребовалось, потому что в следующее мгновение комнату сотрясло, как при землетрясении. Будильник, подпрыгнув, свалился с тумбочки.
Девушки испуганно переглянулись.
Затем последовал повторный толчок, сильнее первого, от которого чуть не упала люстра.

– Маммон, – чуть слышно проговорила Ада, – а оно нас съест!

– Откуда такие сведения? – мрачно осведомился кот, бодая ее в висок.

Еще толчок.

– Что это, черт возьми, – Лера забралась с ногами на кровать, – если чудо-юдо и правда такого размера, что это его шаги, то вряд ли оно в дверь пролезет.

– Я тебя очень огорчу, оно бестелесное, ему вовсе необязательно куда-то... – Маммон резко осекся, наблюдая как медленно раскрывается дверь в комнату. – Замрите и не вздумайте дергаться, если жить хотите, – прошипел он уже значительно тише, будто превратившись в статую.

Гулко тикал недобитый будильник.
Дверь в комнату приоткрылась до середины, потом начала медленно закрываться. Остановилась. И распахнулась, с силой ударившись о стену. Ада вздрогнула и закусила губу, изо всех сил подавляя желание сорваться с места и сбежать.

Но бежать, собственно, было некуда, потому что единственный дверной проем был занят им. Комнату медленно заполняла тьма, скользя по стенам извивающимися щупальцами. Словно разделяя ее на день и ночь. Ада не знала, скоро ли это прекратится. Маммон тоже не знал. Он только чувствовал дрожащие пальцы своей хозяйки и думал, выдержит ли она. С одной стороны, защищать рыжую – его задача. А с другой он сделал все что мог, потому что сам не знал, что это за неожиданный гость и как с ним бороться. Да и разве с таким чудовищем в облике котенка особенно повоюешь?

Через секунду чудовище заполнило всю комнату, будто отрезая ее от остального мира. Ада буквально чувствовала, как дрожат натянутые до невозможного предела струны нервов. Достаточно было одного самого незначительного события, чтобы они лопнули ко всем чертям, тем самым обрекая присутсвующих на неизвестную, но явно неутешительную участь. Демон знал, что оно придет; не знал лишь, как скоро.

Послышалось сдавленное шипение. Из мутно-зеленых глаз Ады катились слезы. Она с трудом удерживалась, чтоб не заплакать, ощущая, как над ней нависает эта самая тьма, собираясь клочьями, будто вглядывалась в душу, проникая туда длинными ледяными иглами.

Но когда Маммон уже понял, что девушка сейчас не выдержит и сорвется, тьма задрожала словно желе и за секунду покинула комнату. Словно ее пылесосом кто-то вытянул.

Рыжая еще некоторое время сидела, не шевелясь.

– Смотри, он записку оставил, – дрожащим голосом проговорила Лера, холодными пальцами разворачивая скомканную бумажку. – Ужасно.

– Что... Почему... – чуть живая спросила Ада.

– У моей с-сестры... У нее такую же нашли... Что здесь написано, непонятный язык...

– Я вернусь, – прочитал Маммон, склонившись над темными буквами.

Девушки переглянулись.