Зачем?
На нашего героя навалилось чувство безысходности, сковывающие грудную клетку. Бросив взгляд на окно можно было увидеть как пошел снег, в этом году, снег не предвещал ничего хорошего, только ещё сильнее нагонял и без того не спадающую тревогу.
Бараш вышел из дома, хотя, правильнее будет сказать, выполз на ватных ногах, опираясь о стены.
А что если теперь он здесь один? Во всей деревне? Не будет ли лучшим решением убить себя самому, глупо, зато достойно, лучше чем как все.
С этими мыслями он плелся, плелся в неизвестном направлении. Снег густо падал на землю, как в замедленной съёмке.
Так он и добрался, до привычного глазу дома бездельника и клоуна, из далека можно было увидеть не вписывающийся в эту атмосферу дом странной пропорциональности. Любимая лавочка его хозяина, Бараш помнит как он выглядел самым счастливым когда красил ее, даже его собственные стихи не были написаны с таким усердием и любовью как эта розовая лавочка, которая сейчас осторожно и не торопясь покрывала белая сеточка снега.
Присмотревшись, на полу рядом с ней тоже лежали злосчастные обломки. На самой лавочке темная жидкость растекалась, свидетельствуя о свежести.
Внезапный оклик переключил все внимание.
Эй, Бараш! Я так рад тебя видеть, мы все уже заждались тебя!
Тот самый запуганный голос сейчас звучал устрашающе уверенно. Обернувшись, взору Бараша предстал Ёжик, улыбающийся, на его светлых варежках растекалась темная свежая жидкость, что отдавала красным. Волосы торчали из шапки. Такая неопрятность была чем то привычным. Но теперь встал самый главный вопрос, а идти ли к нему? Если он убийца, то Барашу нечего терять, у него нет ни друзей ни смысла даже тупо встать с кровати.
Но здравомыслие все ещё пыталось одержать вверх, страх быть убитым щекотил нервы, п в голове роились мысли по типу, но я же ещё ничего в этой жизни не сделал, не написал шедевра, меня же не будут помнить или даже знать.
Но Ежидзе ждать был не намерен, он грубо взял его за локоть и повел в местность, отгороженную от остальных широкими деревьями.
По прибытию они увидели то ещё зрелище. Это было похоже на ритуал для призыва. В середине был кровью выведен какой-то символ, некоторые дорожки от него вели к деревьям. Но на этих деревьях висели самые разные трупы. Ближе всего к ним был труп Карыча. Он был прикреплен гвоздями и висел как птица, его глазницы были пусты, а рот открыт. В другой стороне, Совунья, она свисала с ветки вверх ногами, ее живот выл вспорот от матки до ключицы, органы вываливались наружу. Тот, самый трудолюбивый висел, как Иисус, все ещё дышал, на это было тяжело смотреть, низ живота был лишь надрезан, а во рту роились опарыши. Смотря на немецкого механика, в глаза бросалась его его, она была вспората, сломана и похожа на кровавое месиво.
То, на что было тяжелее всего смотреть, его муза, красавица избалованная, из её рта висели ее органы, глаза были закатаны, кровь стекающая по щекам в другой ситуации выглядела бы даже красиво, не руки связаны над ее головой, а не забиты гвоздями как у других. Ну а последний, клоун, он ещё дышал и плакал, он был сильнее всего покалечен, сильные синяки, вывехи и глубокие, открытые раны, которые начинали гноиться. Этот псих оставил своего лучшего друга гнить заживо, неужели ему стало жаль его убивать?
Лишь одно дерево просто стояло, в глаза сильно бросались то, что не хватало одного из трупов. Не составила труда определить кого.
Бараш посмотрел на виновника этого всего с ужасов, но сказал то, чего совершенно не хотел, а может и хотел, он и сам толком нее может разобраться в своих мыслях и желаниях.
-Прошу, убей меня быстро, я не хочу чувствовать как моё тело разрывает или разлогаеться
-Хорошо, твое желание.
-Но, погоди. Скажи, зачем тебе это?
-Это не я АХАХХ, я не знаю, это не я, это не я это делаю, я не убивал их, нет!
*Безумец был словно одержим, завелся смехом*
-Какой- то дьявол хочет попасть в наш мир, он вселился в меня, я не хотел это, я не хотел...
Из его глаз полились слезы, но он резко и жестоко схватил Бараша и потащил к тому одинокому дереву, рядом он заранее подготовил все необходимые приборы. Забыв про то, что говорил ему Бараш, он связав его, начал вбивать ему гвозди, в запястье, лодыжки, даже нацелился на шею, но перед тем как ударить, заявил.
-Ты видел это железо? Оно повсюду, это часть его, того дьявола, он близко, он близко, ты слышишь его? Он смеётся своим механическим голосом... Это оно, оно их всех убило, я здесь не при чем!
Бараш все ещё плакал от боли, боль в запястьях не отпускала, это ощущение было ненавистным, он больше всего не любил боль. Прямо сейчас он готов был отрезать это запястье лишь бы оно не болело. Голос робота по близости вызывал дрожь, но было уже все рано, он изначально не пытался бежать, что он один смог бы сделать против безумного и робота? Кровь утекала по дереву, вместе с этой кровью с каждой минутой уходили и остатки рассудка.
-Зачем ты мучаешь меня? Зачем? Зачем...зачем...зачем
Он заливался истерикой, слезами и кровью, мечтая и умоляя о смерти
Его мученик долго ждать не стал, все громче становился шорох железа, уже вот, под ухом.
И вот, в глазах нашего героя вечная темнота, душераздирающая боль в шее была лишь мгновением. Теперь нет никого и ничего, нигде...
Конец