Роковой секрет кэльпи

Маленькая Ви сидела на подоконнике в папиной комнате, весело болтая ногами, и выглядывала на улицу через оставленное нараспашку окно. Шёл проливной дождь, и его крупные капли то и дело попадали на лицо и волосы, заставляя их виться и спутываться. Но она не обращала на это никакого внимания — только сильнее вытягивала голову наружу, ёрзала на месте и высматривала что-то на горизонте.

— Виолетта! Не высовывайся из окна: простынешь, — тихий ворчливый голос заставил её поёжиться и обернуться.

— Ну папа!.. — возмутилась она, когда старший Ривс шутливо заставил Ви подвинуться и без раздумий захлопнул оконную раму, наклонившись поближе. Его чистая футболка пахла стиральным порошком, дезодорантом и немного — совсем чуть-чуть — пеной для бритья.

— Что «папа»? Вот заболеешь на месяц — и кто с тобой сидеть будет? Ещё школу пропустишь... Глупая.

— Совсем не глупая! — со всей своей детской серьёзностью продолжала упираться Виолетта, поджимая ноги. — И не заболею, правда-правда!

— Знаю я эти твои выходки, — только и фыркнул он, ласково потрепав её по влажным волосам в ответ. Шершавая ладонь была большой, грубой, но очень тёплой — и Ви всё-таки зажмурилась от удовольствия, безуспешно пытаясь сохранять оскорблённое выражение лица.

— Что, папа опять тебя обижает? Лучше иди ко мне, малышка, — послышался другой, шутливый голос, и в комнату боевой походкой вошла тоненькая, среднего роста женщина. Её зелёные глаза блестели, когда она подбежала к Ви и, схватив девочку под мышки, со смехом оттащила её на широкую двуспальную кровать под скептическим взглядом Эндрю. — Ох, ну ты и мокрая! Что увидела на этот раз? Отвечай, а то защекочу!

— Ай... Там туман! — с трудом выдавила из себя Виолетта сквозь дикий хохот, вяло пытаясь отбиваться. — Ну всё, сдаюсь, сдаюсь!

— Ох, неужели туман? Моя маленькая глупая Ви, — она хихикнула и завалилась на кровать вместе с ней. Её недлинные тёмные волосы, пахнущие яблочным шампунем, щекотали нос, и, не сдержавшись, Виолетта чихнула, чем вызвала новый приступ обоюдного смеха.

— И ты туда же, Эйли... Совсем как дети, — Ривс хмыкнул и задумчиво провёл ладонью по гладко выбритой щеке. Он тоже широко улыбался, наблюдая за своими девочками, и его обычно хмурый взгляд смягчился и потеплел. — Ты сегодня в город? Не передумала?

— Нет, Ви нужна новая одежда к школе, тетради и всякое по мелочи... Что скажешь, малышка? Хочешь, вкусненького купим? Печенье или кексы? Давай, не сиди на месте: пора одеваться!

— Но я не хочу в город, — тут же заныла Виолетта, глядя на маму большими честными глазами. — Папа обещал посмотреть со мной мультики, и сегодня дождь!..

— Поэтому мы можем включить мультики вечером и укутать тебя потеплее, чтобы ты не промокла! — мигом отозвалась Эйлин, взъерошивая ей волосы. — Ох, ну не смотри так на меня... Помнишь ведь, как ты слегла с простудой на две недели, когда мы попали под ливень после пикника? Без дождевика и резиновых сапожек никуда!

— Помню, — Виолетта грустно опустила глаза и затихла, разглядывая маму. Та всё ещё была в приятной на ощупь голубой пижаме и пахла чем-то фруктовым, уютным и домашним. Рядом с ней стало так тепло, что Ви опять довольно зажмурилась и заползла под одеяло, подтянув колени к груди.

— Может, выберешься в другой раз? Погода не располагает к прогулкам, — резонно заметил Эндрю и на секунду посмотрел за усеянное крупными каплями стекло.

Прогремело.

— В другой раз может не получиться, и... — Эйлин замялась, но после прижала подбородок к груди и резко и чётко выпалила: — Мне срочно надо купить прокладки! Там сейчас по акции, а я...

— Ох, но у тебя же не?.. А, хм, ну... Ладно, — он смутился, тоже опустил голову и быстро шагнул в сторону выхода. — Тогда я, наверное, вызову вам такси?

— Да, наверное.

Ви посмотрела на неё грустно-грустно, прячась за одеяло так, что наружу выглядывали только жалобные глаза и нос.

— Но папа сегодня дома...

— Ох, ну ладно. Ладно, — на удивление быстро смягчилась Эйлин, исподтишка рассматривая покрасневшие уши Эндрю, и закрыла рот ладонью, чтобы только не выдать широкую улыбку. — Ты и так редко с Ви сидишь... Тут и ёжику понятно: малышка хочет посмотреть мультики именно с тобой! Ну а я... — она засмеялась, шустрой лаской вскочила с кровати, подбежала к мужу и обвила руками его шею, — люблю дождь! Пойду пешком.

Он быстро поцеловал её и, усмехнувшись, сказал, отведя взгляд:

— Знаю. И всё-таки возьми такси на обратном пути. Не будь глупой, Эйли. Стемнеет рано.

— Как скажешь, мой командир, — отчеканила она, в шутку отдав честь, — а теперь кыш: я буду собираться. Не подавай плохой пример ребёнку.

Улыбнувшись, Эндрю только закатил глаза и вышел из комнаты, будто говоря: «Да брось».

— Мама, — недолго думая, окликнула её Виолетта. Эйлин уже переодевалась и натягивала на себя джинсы, как всегда не тратя много времени на выбор вещей, а на коротких каштановых волосах красовался домашний кавардак.

— Да, Ви? Я думала, ты уже спишь, — она явно удивилась и, проверяя карманы, перевела на Ви задумчивый, почти оценивающий взгляд. — Не передумала ведь?

— Не хочу никуда идти. С папой лучше, — тихонько буркнула Виолетта и, прикрыв налившиеся тяжестью веки, ещё сильнее уткнулась носом в тёплую подушку. — А как вы с папой начали встречаться?

Услышав такой вопрос, Эйлин снова прыснула, прикрывая рот ладонью, и на её щеках вдруг вспыхнул лёгкий застенчивый румянец.

— Такие вопросы... Надо же, взрослеешь, малышка. Ну ладно, ладно, слушай. Однажды наш класс — кажется, я ещё училась в средней школе, — поехал в Вудвер на вечерний сеанс в кино. Вроде бы это был «Грязный Гарри»: он тогда только-только вышел на экраны в тысяча девятьсот семьдесят первом. Мы с Эндрю в то время учились вместе, но ещё не слишком общались: я думала, он просто хмурый толстячок, с которым у нас мало общего.

— Но вы сели рядом и разговорились? — предположила Виолетта, клубочком сворачиваясь на мягком, будто облачко, матраце.

— Не совсем, — ответила Эйлин, глупо хихикнув и уже приводя в порядок волосы. — Я надрала ему задницу после фильма. Он пытался казаться крутым, и что-то ляпнул перед мальчишками про то, что Каллахан трус и только девчонки стреляются на пистолетах, не умея держать кулаки. Меня это чертовски задело, и я вызвала его на стрелку. Ривс хоть и казался сильным, но вообще медлил и как-то стеснялся меня ударить. А я без мозгов была да и с мальчишками водилась, привыкла к «сказал — сделал»... Так что Эндрю ещё год дулся после того случая, а потом вдруг заявился ко мне домой как снег на голову и признался в любви. Приревновал к друзьям, что ли... До сих пор не понимаю. А он молчит как рыба и слова не скажет: только краснеет, даже спустя столько лет.

— Это мило, — подумав, подытожила Виолетта, пусть и не до конца поняла смысл.

— Сейчас я тоже так думаю. Но тогда испугалась и снова двинула ему в нос вместо поцелуя — до сих пор стыдно... В общем, встречаться мы начали уже после школы. Много разговаривали, ссорились, и как-то само по себе вышло, может даже на спор: я толком и не помню. Так что не повторяй моих ошибок, Ви, и не бей милых парней. Что-то мне подсказывает: ты станешь той ещё сорванкой, похлеще меня... Даже не знаю, смеяться тут или плакать.

— Угу... А кто такой Кахаллан? — сонно переспросила Виолетта, слушая её вполуха и с трудом держа глаза открытыми.

— Гарри Каллахан, старый персонаж из фильма... Не обращай внимания, Ви. Несу тут всякую чушь, а мне пора бежать, пока дождь утих. — Уже набросив на плечи куртку, Эйлин всё-таки остановилась посреди комнаты и, заговорщицки блеснув глазами, вдруг предложила: — Хочешь, расскажу секрет?

— Хочу! — мгновенно согласилась Ви, садясь на кровати. Она всегда чувствовала себя гордо в такие минуты, ведь мама доверяла ей совсем как взрослой.

— У Эндрю завтра день рождения, помнишь? Я ещё на прошлой неделе заказала для него просто невероятный торт, как ты и просила, и хочу купить дорогие точные часы на красивом ремешке, на которые он давненько заглядывался. Осталось только рассчитаться... Полгода откладывала с подработок. А в следующем году ещё немного поднакопим — и сделаем на чердаке хороший ремонт. В общем, в Вудвер я пойду пешком, чтобы сэкономить, а обратно уже на такси. Если подумать, мне и правда будет быстрее одной — вещи к школе купим позже! — и у меня к тебе огромная просьба! Когда я вернусь, отвлеки папу, хорошо? Хочу пронести подарок как можно незаметнее, — затараторила она, понизив голос и то и дело оглядываясь на прикрытую в комнату дверь. — Ну так что, тогда останешься дома за главную, малышка?

— Конечно останусь... Будет сделано, командир! — Ви вскочила, выпрямилась по стойке смирно, смешно отдав честь Эйлин, и на полном серьёзе кивнула.

— Спи уже, моя сонная девочка. Скоро вернусь, обещаю! — засмеялась она, лучезарно улыбнувшись, схватила сумку и вышла за дверь.

Вместо того, чтобы вернуться в кровать или прийти к папе, Ви снова тихонько прокралась к окну и, всё-таки открыв его нараспашку с третьей попытки, высунулась наружу. Проведя взглядом силуэт мамы, покидавшей дом, она помахала ей ручкой — и довольно улыбнулась, заметив такой же ответный жест.

Эйлин всегда была маленьким моторчиком счастья, приводившим в движение всю их семью. И маму Ви любила больше всех на свете.

***

Стоял тихий октябрьский день, и на удивление яркий солнечный свет заливал всю детскую площадку. Качели громко скрипели. Цепи слишком проржавели, чтобы Ви удалось хорошенько раскачаться, поэтому, скривившись от боли, она спрыгнула и полезла на высокую горку.

Косо приклеенный маленькими пальчиками пластырь чуть отошёл от глубокой раны на бедре, показавшись из-под края шорт, и на деревянные ступеньки упали несколько капель крови.

Было до странного жарко. Раскалённый асфальтом воздух огнём жёг пересохшее горло. Очень хотелось пить. Горячий металл горки оказался слишком обжигающим, чтобы девочка могла съехать хотя бы разок, а каждое случайное движение отдавало резкой болью. Поморщившись, Виолетта грустно помотала головой и, припадая на правую ногу, всё-таки слезла вниз и уселась прямо на бортик песочницы неподалёку.

Мгновением позже ей в спину прилетел камень.

— Так значит, вот куда ты удрала! А ну иди сюда, бродяжка подзаборная!

Вскрикнув от боли, Ви вскочила и обернулась. Толстый рыжий мальчишка вразвалку приближался к ней, натягивая на лицо мерзкую ухмылку, и отряхивал руки от песка. Его круглые щёки были усыпаны огромными яркими веснушками, брови почти сливались с кожей, а верхняя губа, покрытая первым пушком, то и дело задиралась и обнажала ряд кривых зубов.

Ещё до того, как он успел подойти вплотную, Виолетта уже сжала пальцы в кулаки, откашлялась и, набрав побольше воздуха в лёгкие, закричала во всё горло:

— Отвали, жирдяй!

— Или что? Пожалуешься папочке? — процедил тот, заметив её дрожь. — Ему на тебя наплевать, сама знаешь. Видел его вчера. Валялся на наших мусорных баках до полуночи.

— Неправда! Совсем нет! Томас, заткнись! — Ви хотела было попытаться толкнуть его первой, но мальчишка оказался сильнее. Уже через несколько ударов и пинков она упала на горячий песок и тихо захныкала, сжав раненую ногу: «Больно...»

— Если завтра не принесёшь в школу завтрак — урою, — загоготал он и запустил пухлые потные ладошки в карманы её шорт. Разочарованно хмыкнув, Томас наконец увидел кровь, грязной струйкой стекавшую на жёлто-коричневый песок, и добавил: — И чтобы деньги были: мне всё равно, откуда. Иначе каждый в классе узнает, как ты таскала кости у нашей собаки... Жалко, что папа оттащил от тебя Тоффи так быстро. Я даже посмотреть не успел... Зато как круто! Я думал, бульмастифы скучнее ротвейлеров... Так что, всё поняла?

Виолетта всхлипнула, но не кивнула. Просто зло уставилась в лицо, усыпанное веснушками, и пробормотала себе под нос самые страшные ругательства, которые только слышала от старшеклассников.

— Повторяю последний раз... — прошипел он, заметив это, как вдруг его угрозу прервало деликатное покашливание.

— Томас, прекрати. Она услышала.

Мальчишка нехотя отступил, и Ви, наконец, сумела сесть. Её зрачки расширились, пересёкшись с сочувствующим взглядом серых глаз, и она мгновенно натянула край задравшихся шорт так, чтобы чудовищной раны от клыков не было видно.

Виолетта уже видела его раньше. Они учились в одном классе, но никогда не общались тесно, в то время как Томас был старше их обоих на три года.

— Тогда убедись, что она поняла, — коротко ответил он с жёсткой угрозой в голосе, — малявка Лесли. Если эта дура опять не принесёт ничего нормального — скажу пёсику погонять вас обоих после школы. Посмотрим, как быстро вы бегаете...

— Ви принесёт, — ответил тот после небольшой паузы и, замявшись, вздохнул. — Оставь её в покое.

— Вот ведь защитник нашёлся. — Томас загоготал, ещё раз уставившись на помятый вид Ви у его ног, пожал плечами и наконец вразвалку направился прочь. На секунду остановившись, он повторил: — Нормальной еды. Услышал, Лесли? Если она облажается и с этим, обед я заберу у тебя.

Тот кивнул, как если бы не расслышал последнюю угрозу, и толстяк, вальяжно пошатываясь, шаг за шагом ушёл с детской площадки. Ви лишь скривилась и опустила подбородок к груди, пальцами ковыряя сухой песок под ногами.

Как бы Виолетта ни мечтала запихнуть его толстяку в глотку, как бы ни хотела заставить Томаса закрыть рот, она не могла сделать ровным счётом ничего — и эта беспомощность жгла её даже больше, чем палящее полуденное солнце над головой.

— В порядке? — Лесли слабо улыбнулся, тряхнув копной светлых волос, и подошёл ближе, протягивая ей руку. На его щеках появились дружелюбные ямочки, хоть он и сам разнервничался из-за самоубийственной стычки с Томасом, и Ви заставила себя поднять голову, чтобы посмотреть неожиданному спасителю в глаза.

— Угу. Спасибо... Джей.

Уши горели от стыда и обиды, смешанных со смущением, ведь это жалкое подобие драки заметил одноклассник. И наверняка слышал каждое слово.

На секунду Ви ярко представила, как уже завтра весь класс начал бы дразнить её за то, что иногда она пробиралась за калитки чужих домов и второпях набивала карманы собачьим кормом и костями. Разбивая коленки, вгоняя занозы в ладони, залезая на заборы... Ей приходилось прокрадываться мимо спящих сторожевых псов, рискуя быть загрызенной до смерти, но голод брал верх над страхом — и заставлял идти на отчаянные меры. А узнай кто об этом — и у папы точно появились бы неприятности.

Осторожно, но Виолетта подала Джею руку и, ойкнув, встала. Всё тело болело после сильных ударов, а пальцы немного дёрнулись от страха при первом прикосновении. Заметно прихрамывая на раненую ногу, она боязливо отошла от мальчишки на пару шагов, толком не зная, насколько ему можно было доверять, — и остановилась чуть поодаль, совсем как пугливый побитый котёнок.

— Обращайся, — на его губах сразу заиграла широкая и уже куда более настоящая улыбка. — А ты редко называешь кого-то по имени. Приятно.

— Наверное... — растерявшись, Виолетта всё ещё продолжала беззастенчиво изучать Джейсона вблизи; её тихий голос заметно дрожал, как и кончики пальцев, а все ответы были короткими и будто вынужденными.

— Давно он так с тобой?

Джей тоже не стеснялся и пялился на Ви в ответ, разглядывая её с ног до головы. Содранные в кровь локти и коленки, опухшие костяшки пальцев, перепачканные в песке волосы, обгоревшая кожа, глубокая рваная рана на бедре, которую она так старательно пыталась спрятать... Глядя на её грязные шортики и старую футболку, ему вдруг стало очень грустно.

— Недели две, наверное. Не обращай внимания, всё нормально...

— Нормально? Я так понял, что он отбирает у тебя все деньги, — выдохнул Джей и неловко откинул волосы с лица. Ублюдки вроде Томаса всегда выводили его из себя. — А тебе хоть оставляют карманные?

— Да... Триста пенсов. На неделю.

Джей закашлялся, услышав такое заявление, и по его округлившимся глазам Ви поняла: это было гораздо, гораздо меньше, чем требовалось.

— Просто у меня закончилась мелочь, которую папа оставил мне в понедельник, вот я сдуру и полезла к псу Томаса... Думала, щенок будет не против. В общем, сама виновата, извини, — она тяжело вздохнула, продолжив, но при этом робко следила за его реакцией. При воспоминании о рычащей туше, сбившей её с ног, и страшной слюнявой пасти, легонько вцепившейся ей в бедро всего пару часов назад, Ви вдруг снова пробила крупная дрожь, но ей приходилось сдерживать навернувшиеся слёзы изо всех сил: чем чаще она плакала на людях, тем больше смешков или жалостливых комментариев летело в её сторону. А Виолетта ненавидела и те, и другие.

— «Сама виновата»? Ты когда последний раз ела, дурёха?..

— Позавчера, — нехотя призналась она, кусая уже давно потрескавшиеся от жажды губы. — Разве я могу что-то ему сделать? Он ведь старше. Сильнее. И жирный.

Зрачки Джея с удивлением расширились: чем дольше он говорил с Ви, тем больше жалел, что раньше избегал её как только мог. Правда, так делали и все его одноклассники до единого: никто не хотел связываться с грязной оборванкой из плохой семьи. «Ох, милая, не лезь к той девочке, — твердили родители своим чадам, провожая их в школу каждый день. — Да, сынок, не связывайся с ней: эта Ривс и раньше была сорванкой, а теперь и вовсе от рук отобьётся. Ещё пара недель — и её точно заберут в приют, с таким-то папашей!»

Пожалуй, домов, в которых семью Ривсов не обсуждали за воскресным обедом, осталось совсем мало. И дом Лесли был одним из них.

— И что с того? Глупая... Ты говорила об этом отцу? Когда он будет дома? По-моему, тебе точно нужно что-то сделать с ногой, и побыстрее.

— Ох, это ничего! Папа... занят. Может, придёт вечером. Само заживёт, честно: кровь уже почти остановилась, вот видишь? И когда вернётся мама, она точно разберётся с Томасом, я уверена! А ещё папе не будет так грустно!

Её глаза впервые заблестели уверенностью, а голос стал громче: настолько сильно Ви верила в свои слова. «Если бы мама вернулась... Скорее бы...» — повторяла она снова и снова, изо дня в день.

Сглотнув, Джей отвёл взгляд. Слова комом стали у него в горле:

— Ты... Ты правда не знаешь? Не читаешь газеты?..

— Зачем? Они скучные. И да, мама обязательно вернётся! Всё снова станет как раньше. Мы будем играть на площадке. Она начнёт забирать меня из школы каждый день, как в прошлом году. Станем кататься на велосипедах по вечерам, ходить на пикник все вместе, а потом мама приготовит нам с папой вкусный ужин. Как раньше! Она, наверное, просто заблудилась, но мама сильная и точно вернётся!..

Слова лились рекой, то и дело повторяясь, и Ви вскочила, яростно пытаясь доказать Джею, что всё сказанное ею было чистой правдой.

Тот прикрыл глаза, медленно считая до десяти, и с трудом выговорил, стараясь, чтобы его фраза прозвучала как можно мягче:

— Ви, я не думаю... Я не думаю, что твоя мама вернётся. Прости...

— Неправда! — мгновенно вспылила Виолетта. Зелёные глаза тут же покраснели, словно она сдерживала слёзы, и предательски заблестели. — Ты не можешь этого знать! Не можешь! Врёшь, дурак!

— Прости, — повторил Джей, отвернувшись. Он больше не мог на неё смотреть. — Подожди здесь, хорошо? Я вернусь через десять минут. Попрошу у мамы бинт.

Недолго думая, Джейсон побежал вниз по улице. На душе было мерзко. Конечно, он всё знал и слышал уже много раз, но просто не мог заставить себя рассказать Ви всю правду. «Пусть узнает от кого-то ещё. От папы, одноклассников, Томаса... Только не от меня», — с тоской подумал Джей, забегая на крыльцо дома, и тихонько открыл незапертую дверь.

Первым делом он бросился на кухню, схватил пустую бутылку и наполнил её водой, а затем достал несколько пачек печенья с верхней полки шкафа и попытался затолкать их в карманы штанов. Вышло это у него, откровенно говоря, не очень. Тогда Джей стянул удачно попавшийся под руку пакет с ручки двери и стал сбрасывать туда сладости, начатый бинт с нижней полки шкафа, пару домашних булочек с корицей. Заглянув в холодильник, он выхватил оттуда кое-какие фрукты и овощи тоже добавил их в общую кучу. «Такая жаркая погода... Дождь не шёл уже неделю. Папа говорит, бабье лето затянулось, — почему-то вспомнилось ему. — Наверное, надо было найти бутылку побольше, если она очень хочет пить...»

— Джейсон, — окликнула его мать, появляясь на пороге кухни с неизменной сигаретой в пальцах на уровне ярко накрашенных губ. От неё, как всегда, пахло краской для волос и табачным дымом вперемешку с дорогими духами. — Объяснись.

— Это для Виолетты, Виолетты Ривс, — сглотнув, пояснил он, не выпуская пакет из рук. — Она уже второй день не ест. Можно?.. Пожалуйста.

— Второй день? — Дженнифер замерла и прищурилась. — Разве отец не оставляет ей деньги?

— Всего три фунта на неделю, — без утайки выложил Джей на одном дыхании, — а ещё их отбирает Томас. И, кажется, Ви опять не может попасть домой без ключей: папу ждёт...

Дослушав сбивчивую речь сына до конца, Дженнифер резко потушила сигарету об уже порядком прожжённый дверной косяк. В её глазах отчётливо читалась ярость.

— Чёртов эгоист: мог бы потратить полчаса своего жалкого времени, выползти из пивной и сделать ей запасные... Да и миссис Картер хороша! Сочувствует этому раскисшему кретину и даже не пытается сообщить в службу опеки от имени школы!

Она замолчала, по привычке поднеся ко рту окурок, но тут же мрачно покосилась на него и скривилась, отдёрнув от губ.

— Мам? — помолчав с минуту, окликнул её он.

Дженнифер нервно одёрнула блузку, задумавшись, и немного сухо ответила, бросая сигарету в пепельницу на столешнице:

— Да бери уже. И захвати сэндвичи из холодильника — я сделаю Марку новые. А ещё возьму отгул на работе на вечер. Наведаюсь к Ривсу: даже я больше не могу наблюдать за тем, что он творит с Виолеттой... И да, передай ей: пусть завтра придёт на обед к нам. Всё лучше, чем смотреть на то, как детка целыми днями сидит на детской площадке, высматривая маму.

— Передам, — серьёзно кивнул он и бегом бросился на улицу с пакетом продуктов в руках, совершенно позабыв про сэндвичи.

Когда он вернулся, Ви всё ещё была одна на детской площадке. Тихонько раскачиваясь на скрипевших качелях, она наблюдала за тем, как солнце медленно начинало двигаться в сторону горизонта. Её глаза, блестя от слёз, неотрывно высматривали кого-то вдалеке.

Тяжело дыша, Джей подошёл ближе и протянул Виолетте пакет:

— Вот, возьми. Прости, что долго. И ещё, приходи завтра ко мне на обед! Мама запечёт курицу в меду, тебе понравится. Второй дом, повернёшь направо после первого перекрёстка. Белый такой. Идёт?

— Я... я не могу, ты что...

С широко распахнутыми от удивления глазами Ви смотрела на печенье, бананы, булочки, помидоры и яблоки, сваленные в кучу. Её живот предательски заурчал, и она бессознательно облизнула губы.

— Ешь уже, — улыбнулся Джей и присел на вторые свободные качели. От этой реакции на душе у него полегчало, и он наконец позволил себе расслабиться. — Ну а если захочешь отблагодарить, надери задницу Томасу. И не вздумай больше с ним делиться!

Не отвечая, Ви быстро достала бутылку воды из пакета и начала жадно пить. Только когда та опустела наполовину, она перевела дыхание и, плеснув щедрую струйку на ногу, заметила уже чуть менее робко:

— Он же старше на три года, а, значит, сильнее. У меня не получится. Я не умею драться.

— А хотела бы? — в глазах Джея заплясали озорные огоньки.

— Угу, — кивнула Виолетта, уже быстро набивая рот печеньем и запивая его водой. Услышав её довольное чавканье, он не удержался и засмеялся:

— Круто! Тогда ударь меня!

Чуть не подавившись, Ви фыркнула и с немым вопросом посмотрела на Джейсона. Тот поспешно добавил:

— Когда доешь, конечно. А, и ногу перевяжи... Можем потренироваться вместе, но предупреждаю: дерусь я отстойно. Хотя Томас тот ещё болван и трус. Я бы попытался дать ему в морду, но тогда он бы стал цепляться даже больше. А вот если ты сломаешь толстяку нос, ублюдок испугается и точно перестанет к тебе лезть, я уверен!..

Его пылкую речь прервал тихий смех. Опешив от неожиданности, Джей в полном ступоре уставился на Ви. На её губах впервые за долгое время заиграла слабая, но искренняя улыбка.

— Правда научишь?

— Конечно! Ты ешь, ешь. Смотри: держать кулак нужно так. Когда большой палец накрывает пальцы, меньше шансов их выбить. Если тебя бьют, ставь блок — вот так. А если бьёшь ты, стань, как я, и быстро, со всей силы двинь обидчику в нос. Или ступнёй между ног. Или комбо!

Смеясь, сидя на качелях и болтая здоровой ногой, Ви кое-как обмотала рану бинтом, а потом и вовсе попыталась следовать указаниям Джейсона. Страх перед ним ушёл: с Лесли оказалось на удивление уютно и весело, поэтому остаток дня пролетел незаметно для них обоих. Сначала Виолетта то и дело получала синяки и падала, но Джей с энтузиазмом помогал ей встать. С каждым часом она держалась всё лучше и лучше, несмотря на неусыпную боль, а ближе к позднему вечеру ей впервые удалось заставить его покачнуться и упасть. Потирая ушибленный копчик, он удивлённо рассмеялся и, подойдя к Ви, погладил её по макушке, с нескрываемым восхищением сказав: «Молодец, котёнок! Делаешь успехи!»

— Котёнок? — переспросила она и озадаченно наклонила голову набок.

— Ага. Маленькая, быстрая, и глаза зелёные. Как у кошки.

— Дурак, — она засмеялась и в шутку толкнула его в ответ. Мимолётный взгляд зацепился за звёзды, весёлыми огоньками мерцавшие на тёмном небе, и Ви вдруг с удивлением заметила: уже давно наступил вечер. — Ох, папа, наверное, пришёл! Прости, Джей, мне нужно бежать...

— Как скажешь, — согласился он, уже прикидывая, насколько сильно ему бы влетело от мамы за игры допоздна. Когда Виолетта выбежала с площадки, Джейсон не удержался и крикнул:

— Эй, Ви! Друзья?

— Друзья! — прокричала она в ответ и, улыбнувшись, бросилась домой, шурша лучшим в мире пакетом и почти не замечая порядком притупившуюся боль в ноге.

В окне на кухне уже горел яркий свет, говоривший о том, что отец вернулся домой. В воздухе стоял тяжёлый запах перегара. Торопливо стянув с себя грязную обувь, Ви бросила её в прихожей и вместе с остатками печенья и фруктов в руках забежала в комнату.

— Папа, смотри, что дал мне Джей! — весело крикнула она с порога, но резко притихла и прижала угощения к груди, когда увидела отца.

Эндрю сидел за кухонным столом, уставленным одними только пустыми банками из-под пива. Открыв очередную из них, он сделал большой глоток и отрешённо глянул на Ви. «Может, снова звонили из школы?..» — с опаской подумала она, тяжело вздохнув, и медленно опустила пакет на пол.

— Джей? Джейсон Лесли? — наконец спросил Ривс, толком не зная, что сказать. Он был зол.

— Угу, — Ви кивнула, переминаясь с ноги на ногу на пороге кухни, и невольно отметила: «Уставший. Колючая небритая щетина, красные глаза и большие мешки под ними, драная домашняя футболка... И огромный след на щеке. Как будто от пощёчины».

— ...Ясно. — Помолчав, Эндрю машинально дотронулся до болезненно опухшей скулы и резко поморщился. — Миссис Лесли заходила. Уже знаю.

— Угу. Вы поссорились?

— Можно сказать и так, — мрачно ответил он и посмотрел на её криво перебинтованную ногу.

Второй глоток пива.

— Скажи, папа... — С трудом выговаривая слова, боясь услышать горькую правду, Ви заставила себя закончить вопрос: — Мама вернётся?

Третий глоток. Четвёртый. Тишина.

— Папа?..

— Нет, — короткий ответ, словно лезвие ножа, полоснул её по сердцу, хотя где-то в глубине души Виолетта уже давно это знала: «Мама не вернётся. Никогда. Сколько бы я ни ждала и ни плакала, она не придёт домой».

Пятый глоток. Шестой. Седьмой.

— Я больше не могу тебе лгать, — не выдержал Эндрю.

Его глаза заблестели от слёз в тусклом электрическом свете грязной кухни. Он сделал глубокий вдох и выдох, опуская голову.

Банка пива закончилась.

— В начале сентября её нашли у реки в нескольких милях отсюда. С перерезанными запястьями и чертовски глубокими ранами на горле. Все деньги и одежду забрали, — сипло шептал Ривс, покачиваясь из стороны в сторону на стуле. Мерзкий скрип расшатанных ножек противным эхом отдавался у Ви в ушах, но она не двинулась с места и всё так же не отводила глаз от отца. — Проклятые приезжие наркоманы, предложили бесплатно «подвезти»... Их посадили в начале месяца, только... только от этого мне никак не легче. Наверное, Эйли могла бы выжить, могла бы выползти на дорогу к людям даже с такими ранами, но... Вода убила её, не дав ни шанса. Медленно. Без жалости.

Сглотнув, Ривс прикрыл глаза ладонью. Его щёки поблёскивали от влаги и, не сдержавшись, он потянулся за следующей банкой пива, рывком открывая и её.

— Ненавижу их, — глухо шепнул Эндрю, уставившись в поверхность дурно пахнувшей столешницы. Его пальцы задрожали, и, словно пытаясь подавить бурю эмоций, губы сами собой начали жадно глотать дешёвое пиво. — Я должен, должен был сам вызвать машину... Если бы только ты не капризничала, если бы поехала с ней, Эйли не стала бы возражать насчёт такси и осталась жива. Но её больше... нет. Больше нет.

Ви не ответила, беззвучно заплакав и даже не дослушав речь папы до конца. Слёзы градом покатились по лицу и, не в силах сдерживаться, она бросилась к себе в комнату, забираясь на тесный чердак. Обессиленно упав на подушку, Виолетта зарыдала ещё громче и вцепилась маленькими кулачками в холодную ткань простыней. «Значит, мама умерла из-за меня... Умерла, потому что я хотела посмотреть мультики с папой, потому что не поехала с ней. И никогда-никогда больше не придёт защитить, — повторяла она себе, снова и снова всхлипывая и даже не думая сесть за домашнее задание. — Тогда я должна стать сильнее! Настолько сильной, чтобы никто не смог ограбить меня или убить. Даже такой здоровяк, как Томас...»

Слово «смерть» всегда было чем-то странным, далёким и непонятным, но Ви прекрасно уяснила одно: «Мама больше не вернётся. И это из-за меня и моих капризов».

Она сидела на кровати и раз за разом, всю ночь напролёт яростно колотила подушку руками и ногами, как её учил Джей, повторяя себе: «Если мама не вернётся, а папа продолжит пить, у меня не останется никого, кто мог бы мне помочь. Совсем никого... Я должна стать сильной. Сильнее всех!»

Как бы искажённо она ни восприняла смерть матери тогда, но слова отца запомнились Ви на долгие месяцы и годы. И понимание пришло позже, оставляя глубокий шрам на каждом из далёких воспоминаний о детстве.

На следующее утро после того разговора Эндрю оставил на столе куда больше внеочередных карманных, чем обычно, будто пытаясь загладить этим свою вину. И у него это прекрасно получилось: Ви была просто вне себя от радости. Она даже взяла с собой пачку печенья из пакета, растягивая её на весь день и буквально сияя от счастья, потому что в любую секунду вкусный, дразнящий запахом выпечки ломтик мог быть отправлен прямо в рот.

До тех пор, пока не пришёл Томас.

— Ого, Ривс, неужели твоя мамочка вернулась и отсыпала тебе деньжат на еду? — было первым, что спросил он на виду у всех в столовой, когда Виолетта ставила поднос с обедом на свой столик. — И да, гони сюда печенье: со старшими нужно делиться, правда?

«А ведь Томас тоже знал, что мама не придёт, — вдруг отчётливо поняла Ви, — и всё равно продолжал говорить о ней такие вещи! Вот же... Да он просто подонок!»

В тот день Виолетта внезапно набросилась на него прямо там, в столовой, сломав толстяку челюсть у всех на глазах. И два пальца своей правой руки, но это того стоило: Ви начали бояться, пусть дело и обошлось часами, проведёнными в больнице и кабинете директора.

Узнав об этом, Джейсон был потрясён. И всё же первым, что он сказал ей, стало: «Офигеть, котёнок... Я же не всерьёз говорил, но... Ну ты даёшь! Кстати, можно гипс подписать?»

Только вот, проучив задиру, она стала героиней лишь в его глазах. И хотя, как и в любой школе, многие ребята во всеуслышание восторгались тем, что какая-то малышка надрала задницу самому Томасу, все мнения сходились на одном: «Виолетта Ривс — и правда психопатка из плохой семьи. И общаться с ней себе дороже».

Когда одним ранним утром представительница службы опеки наконец заглянула в дом семьи Ривс, она застала лишь чистую прихожую, до смерти уставшего мужчину и довольную сытую девочку с загипсованной рукой, не сказавшую ни слова плохо о папе. С того вечера, когда Дженнифер Лесли нанесла Эндрю «дружественный» визит, он почему-то начал сам пытаться готовить завтрак для дочери, сделал ей вторые ключи и неделями обзванивал объявления в поисках случайный подработок, срываясь на них и днём, и ночью, как если бы сбегал от самого себя.

Или от Ви?

Но та вовсе не жаловалась: она быстро привыкла быть дома одной. Совсем скоро у неё в карманах завелась лишняя мелочь, потому что Томас перестал ходить в школу, а каждый день теперь проходил в неизменной компании Джея и его родителей — её второй заботливой семьи.

Конечно, жизнь без мамы стала другой. Не плохой, нет: просто другой.

Вдобавок ко всему, уже тогда, смирившись с правдой о смерти матери, Виолетта вынесла для себя одну важную вещь: «Неважно, насколько ты силён или быстр: вода беспощадна и не щадит никого». И лишь спустя годы к этой мысли, вместе с кошмарами и новыми страхами, добавилась вторая: «Если бы мама хоть на секундочку сумела вернуться домой, она точно сказала бы о том, как сильно меня ненавидит. Да, я не знала, — не могла знать, — что моя просьба остаться дома, что моё желание посмотреть мультики с папой привело бы к её смерти! Но мама умерла из-за меня — и любить меня больше не стала бы».

Боязнь воды, боязнь собак, боязнь смерти всех близких и вечное чувство вины, сгрызавшее сердце при малейшей ошибке, — вот что на самом деле скрывалось внутри решительной, отчаянной и храброй до безумия Виолетты Ривс.

***

Поддержи автора, поставь звёздочку или оставь комментарий. Без этого мне будет сложнее понять, нравится ли тебе книга ❤

https://teleg.run/MiriamValentine — мой уютный Телеграм-канал. Обязательно загляни, если выдастся свободная минутка!

Обнимаю и люблю.