ГЛАВА 16.
Даша смотрит туда же, только там уже пусто. Никого, кроме колышащейся от ветра шторы.
— хм, она была у тебя? Ну тогда всё понятно, Егор, почему ты так зол ко мне. Небось я отвлекла вас от самого процесса? Что ж, я не жалею о случившемся. Я всё же настаиваю на своём, — стервозно говорит мне брюнетка.
— не понимаю, о чём ты говоришь, — не отрываю взгляд от окна моей квартиры.
— поймёшь после заседания. Вот увидишь, — Даша хлопает меня по плечу и скрывается в ночной свету. Темнота поглощает её, вижу лишь блеск от её дамской сумочке, который тоже через время пропадает.
— Мила? — возвращаюсь в квартиру.
Сквозь темноту в коридоре мне всё де удаётся увидеть силуэт Милы в дверях идей комнаты. Как замороженный, подхожу к ней, но она отступает назад.
— где ты был? — тихим нежным голосочком спрашивает она.
— я знаю, что ты выглядывала в окно, — вздыхаю. — я был с Дарьей. Нужно было поговорить и всё расставить по местам. Ничего личного, Мил, честно, — поднимаю руки в жесте «сдаюсь».
— что у тебя с ней? — не останавливаясь, Мила складывает руки на груди и смотрит на меня, не сводя глаз.
— рабочие отношения. Не более. Мил, ты мне снова не веришь? Вспомни, как ты мне не верила с бизнесом своего мужа, — хриплым голосом отвечаю я. Как же я устал оправдываться перед всеми.
— пойдём спать, — Мила наконец принимает мои слова, и мы отправляемся в спальню.
* * * (Мила)
За один день до судебного заседания я решаюсь навестить Артёма. Всё-таки как-никак мы прожили с ним 6 лет. Сейчас я хочу поговорить с ним без лишних ушей и глаз. Хочу, чтобы он, смотря мне в глаза, ответил на мои вопросы.
Егор долго меня отговаривал от этой идеи. Он действительно переживал за меня. Не хотел, чтобы я хоть на секунду виделась с мужем. Но я настояла на своём. Оставила Виолетту у Егора в офисе, он обещал мне не сводить с неё глаз. А сама направилась к Артёму.
— Мила Романовна, у вас не больше 15 минут, — говорит мне охранник, прежде чем впустить меня в камеру.
Молча киваю. Сжимаю в руках сумку, сердце колотится с бешеной скоростью. Совсем не знаю, как отреагирует Артём на мой визит. Захожу.
— Мила, Мила. Зачем пришла? — за столом для разговора сидит мой почти бывший муж.
— хочу с тобой поговорить, — осипшим голосом говорю я, медленно подходя к столу и садясь на стул напротив.
— нам разве есть о чём разговаривать? — ухмыляется.
— Артём, мне очень жаль, что так всё получилось, — прикусываю губу, а потом продолжаю. — но так будет справедливо.
— ты пришла сюда, чтобы мне это сказать? Всё, можешь идти, — с громким звуком мужчина кладёт ладони на стол.
— нет, Артём. Я не хочу вражды, хочу примерения, — с полным спокойствием отвечаю я. И я говорю правду. Я готова простить этого человека, только если он признает свою ошибку и вину.
— как это лицимерно звучит с твоей стороны, — Артём громко выдыхает, а потом поднимает свой усталый взгляд на меня. — тебе больше нечего бояться, что ты от меня хочешь?
— сказала уже. Хочу твоего применения. Артём, признай, что ты был виноват. Ты устроил это всё. Если бы не ты... а впрочем, это уже не столь важно. У меня только один вопрос: зачем, Артём? — я задала вопрос, к которому относилось абсолютно всё! Вся больше, которая была причинена мне.
— Мила, в школьные годы я был без ума от тебя, но этот Кораблин всегда всё портил. Он ослеплял тебя своей красотой, харизмой, взглядами на мир. Он был во всём лучше меня. Только вот ты, глупая, не давала ему шанса. Держала во френдзоне нас обоих. Это было просто невыносимо. Когда мы поженились, я готов был взорваться от злости и мести к тебе. Я хотел, чтобы ты ответила за всё, что ты творила в школе. Я держался, держался до последнего. Не хотел портить картинку «счастливой семьи», но не справился.
По моим щекам текут слёзы. Да, я хотела услышать правду, и я её услышала. Только она порезала по моему сердцу, которое итак перебинтовано очень много раз, острым ножом. Иногда я думала, что может так оно и есть. Что мой муж вовсе и не любит меня, но верить в это я не хотела. Но сейчас... Хорошо, что я сижу на стуле, а иначе бы я просто свалилась на пол.
— а что с бизнесом? — сквозь слёзы спрашиваю я.
— мне нужны были большие деньги, чтобы вертеть тобой так, как хочу я. Ну и мне не нужна бедная семья. Для дочери бы было всё самое лучшее, — говорит Артём, не отрывая от меня своего взора.
— а почему запрещённые средства?
— на этом делается большой нелегальный бизнес, Мила.
— какой же ты урод, Серебряков, — шёпотом произношу я, закрывая лицо руками.
— хах. Что же ты теперь будешь делать, Мила? Перепрыгнешь на Кораблина? А ты ему нужна с дитём на руках? Это он сейчас пляшет вокруг тебя, но вот увидишь, когда суд закончится и дело закроется, он бросит тебя. Скроется опять в своей Англии или Америке. Ты. Ему. Не. Нужна.
— это уже тебя не касается, Серебряков. Думай о своей жизни. Кем ты станешь, когжа выйдешь отсюда?
— у меня есть свои связи, и они сделают всё, чтобы я снова был чист.
— я тебе больше не нужна? — с надеждой спрашиваю я.
— ты мне всегда была не нужна. Мила — просто игрушка, которую можно сломать и выбросить, — последнее, что говорит Артём, действительно ломает меня изнутри. Это просто отвратительно.
Кажется, что сердце перестаёт биться, дыхание останавливается, земля уходит из под ног, а перед глазами темнота. Ты ничего не чувствуешь, ты никто, тебя не существует.
Не помню, как я наконец оказываюсь на улице. Тёплый ветерок обдувает моё лицо, а я возвращаю связь с миром. Смотрюсь в камеру телефона. Вид ужасный. Тушь потекла от слёз, щёки красные, передние пряди волос прилипли неаккуратно к лицу.
— девушка, может вас подвезти? Садитесь! — зовёт меня мужчина-таксист, но я попросту не обращаю на него внимания.
Открываю контактную книжку в телефоне и смотрю на два контакта, «Егор», «Олеська». Кому позвонить?...
* * *
— ну и чего ты раскисла? Всё же наоборот хорошо, разве нет? — успокаивает меня подруга, сидя напротив меня.
Я пригласила её в кафе посидеть и поужинать. Она, как никто другой, сможет мне помочь, даже ничего не говоря. Вообщем, понимаем мы друг друга без слов.
— хорошо, — натягиваю фальшивую улыбку. — завтра уже суд. Как думаешь, сколько дадут Артёму?
— надеюсь, как можно дольше, — недовольно фыркает Олеся и делает глоток ароматного чая.
— или это как-то неправильно, — смотрю куда-то за Олесю вперёд. Обращаю внимания на выход, где почти каждые три минуты заходят-выходят люди.
— Мила, перестань жалеть всех вокруг, а особенно тех, кто это не заслуживает. Вон, Серебряков даже за решёткой не встал перед тобой на колени. А тебе, дай волю, так ты ещё себя виноватой посчитаешь, — возмущается Леся.
Недовольно корчусь на неё. Это конечно было слишком.
— последняя фраза была лишней, — подмечаю.
— ладно, но всё остальное — чистая правда, и даже не смей спорить со мной. Кстати, где твой Егор? Он тебе предлагал уже жить вместе? — Олеся быстро меняет тему.
— предлагал. Я отказалась, мне нужно всё обдумать. Да и сейчас совсем не до этого, — пока договариваю, сразу же замечаю на себе возмутимый взгляд Олеси, на что пожимаю плечами. — даже не начинай. Так нужно.
— вот была бы я на твоём месте...
— Олесь, ну так устраивай свою личную жизнь. Что ты до меня докапалась?
— хочу, чтобы ты была счастлива. Ты заслужила это счастья, а Виолетта заслуживает быть в хорошей семье с таким отцом, как Егор, — подмигивает мне подруга.
После мы с Олесем прогуливаемся по набережной, которая и находилась довольно близко от кафе. Начало августа даёт о себе знать, становится уже прохладнее, солнце из-за туч выглядывает редко.
По пути мне встречаются парочки, которые идут друг с другом за ручку, улыбаются, целуются прям по дороге и самое главное, ни о чём другом они не думают.
— как Егор ладит с Виолкой? — выбивает меня из своих раздумий голос Олеси.
С вялой улыбкой я поворачиваю к ней голову и одобрительно киваю:
— просто отлично. Они нашли контакт ещё с первого дня знакомства. Егор будет для Виолетты хорошим другом.
— папой.
— другом, — всё же настаиваю я, хоть и совсем этого не хочу.
Следующий день.
— не переживай, Мил. Егор же пообещал, что всё будет так, как надо. Тебе остаётся лишь посмотреть на своего бывшего с дерзкой ухмылкой последний раз, — поддерживает меня Олеся, держа за руку Виолетту.
— постараюсь. Вы только гуляйте где-нибудь подальше отсюда. Желательно, едьте вообще домой, — переступаю с ноги на ногу и осматриваюсь по сторонам. Время поджимает, а Егора всё нет.
— мы поедем ко мне, да, Виолка? — подруга смотрит на мою малышку, на что та одобрительно кивает.
— да! Мам, пока! — машет мне рукой.
— пока-пока, — как можно дольше я улыбаюсь своей дочке до тех самых пор, пока девочки не скрываются за поворотом.
Я остаюсь одна перед судебным зданием. Несколько людей заходят-выходят, а время тем самым тянется очень медленно.