Глава 13
Дженни
Чонгук остановился перед моим старым домом и выключил двигатель, прежде чем повернуться ко мне.
— Я ожидал этого. Но по-прежнему не понимаю, почему. Мужчина, которого ты защищаешь, не твоя кровная родня, и из той информации, что я почерпнул, вы никогда не были близки. В конце концов, он же украл твоего мужа, так почему ты предпочла его мне?
— Я не предпочла его тебе, — сказала я, искренне шокированная. — Но я знаю, что ты собираешься сделать с ним, что ты должен сделать, чтобы защитить Синдикат, и обречь его на смерть не могу. Если ты поклянешься, что ему не причинят никакого вреда, тогда я могу передумать.
— Ты, как и я, отлично знаешь, что я не могу поклясться в этом. Есть же правила, все не просто так. Мы должны защищать секреты Синдиката. Если сведения о наших структурах, наших делах или традициях будут обнародованы, многие из тех, кого ты знаешь, попадут в тюрьму, включая меня и твоего отца.
— Он никогда не расскажет никому о Синдикате. Джиён рассказал ему о наших клятвах.
— Но он ими не связан. Все мы сохраняем молчание потому, что связаны честью и долгом, и потому, что нам всем придется заплатить высокую цену, если мы этого не сделаем. Но у этого человека нет причин хранить наши секреты сейчас, когда Джиён мертв. Не все почитают желание покойного так же отчаянно, как ты.
— Но он любил Джиёна.
— Откуда ты знаешь? Но если даже и так, разве не заставило бы это его ненавидеть наш мир еще больше?
— Что ты имеешь в виду?
— Из-за правил Синдиката Джиён не мог открыть свои сексуальные предпочтения. Ему пришлось скрывать свои желания и своего возлюбленного, да и умер он, в конце концов, потому что был мафиози. Русские убили его из-за того, что он был одним из нас. Как видишь, у человека, которого ты защищаешь, множество причин, чтобы ненавидеть наш мир и желать его исчезновения.
Я никогда не думала об этом с такой точки зрения и была серьезно напугана. А если Чонгук прав? Я не встречалась с Фрэнком с тех пор, как сообщила ему о смерти Джиёна год назад. Он был сам не свой и быстро ушел, не говоря ни слова. Больше связаться со мной он не пытался, и все, что я знала, — только номер его мобильного, но вскоре после похорон и он перестал работать. Я решила, что Фрэнк захотел оборвать все свои связи с мафией. Рассказал ли он кому-нибудь об Джиёне? О Синдикате? Я не хотела в это верить. У него были причины ненавидеть Синдикат и его принципы. Ведь Фрэнку не только пришлось скрывать свои отношения с Джиёном, но он даже не смог попрощаться с ним. И я тоже. Все, что осталось от Джиёна, — это обгоревший труп. Я его не видела, отец запретил. Он сказал, что там нечего было опознавать. Прежде чем сжечь тело, русские отрезали ему голову, и Синдикат ее так и не смог найти.
Чонгук внимательно за мной наблюдал. Или он пытался мной манипулировать? Как бы то ни было, то, что он сказал, было правдой.
— Проводишь меня до двери, чтобы поздороваться с моей матерью? Она расстроится, если ты останешься в машине, — сказала я, в надежде отвлечь его.
Чонгук понимающе посмотрел на меня, но больше не стал поднимать тему про любовника Джиёна. Муж вышел из «Мерседеса», обошел капот и открыл мне дверь. Его рука привычно легла мне на поясницу, когда мы подходили к входной двери. Я едва ли успела нажать на звонок, как дверь мгновенно распахнулась, и на пороге, улыбаясь, появилась моя мать. Она, вероятно, шпионила за нами через окна.
— Чонгук, вот уж не ожидала, что ты зайдешь. Как мило с твоей стороны нанести нам визит, — прощебетала она с широкой улыбкой и притянула Чонгука в свои объятия. Он остался неподвижен, но пару раз коротко похлопал ее по спине. По крайней мере, он был против любых проявлений чувств не только со мной.
— Я только подвез Дженни. Рад бы остаться, но нет времени. Еще многое нужно сделать. — Он выпрямился, и у матери не осталось другого выбора, кроме как отпустить его.
У нее вытянулось лицо.
— Конечно. Теперь, когда ты Капо, обязанностей стало больше. Как чудесно, что ты нашел в своем напряженном графике время, чтобы повозить Дженни по городу. — Мать улыбнулась мне. — Тебе повезло с джентльменом.
Я одарила его я-же-тебе-говорила взглядом. Взгляд Чонгука смягчился в ответ, прежде чем он попрощался и направился обратно к своей машине. Как только он отъехал, мать закрыла дверь, схватила меня за руку и потащила в гостиную.
— Джованни! Дженни здесь! — закричала она.
— Отец дома?
— Я сказала ему, что ты придешь. Он тоже хотел с тобой поговорить.
Я тяжело вздохнула.
— Не начинай. Мы с отцом переживаем за твое благополучие. Мы хотим знать, все ли хорошо с вашей семейной жизнью.
— Ты имеешь в виду, что хочешь убедиться, не испортила ли я жизнь Чонгуку.
— Ты теперь будешь переворачивать все, что я говорю. — Мать поджала губы.
Отец вошел в гостиную с перекинутым через плечо клетчатым пиджаком, застегивая запонки.
— У меня мало времени. У нас сегодня назначена встреча с Консильери и твоим мужем. Так что, как обстоят дела между тобой и Боссом?
— Раз уж ты все равно его встретишь, тогда и можешь спросить, как протекает мой брак и доволен ли мной муж, — ответила я чересчур елейным голосом.
— Иногда мне кажется, что я был недостаточно строг с тобой. Эта твоя дерзость вызывала гораздо больше умиления, когда ты была маленькой девочкой, — ласково сказал он.
Я встала и обняла его за талию. Он поцеловал меня в висок. Я знала, что как подручный босса мафии отец был почти так же безжалостен, как и Чонгук, и, вероятно, у меня не хватит пальцев, чтобы посчитать, скольких людей он убил, но для меня он навсегда останется тем человеком, который носил меня на плечах, когда я была маленькой.
— У нас с Чонгуком все хорошо, не волнуйся, — сказала я, отступая. — Однако, я думаю, что он все еще не отпустил свою первую жену.
Отец переглянулся с матерью.
— Фиоре пришлось долго уговаривать Чонгук вообще жениться. Я рад, что он выбрал тебя. Не дави на него.
— Слушай своего отца, Дженни. Мужчины не любят назойливых женщин.
— Как я слышал, ты убедила Чонгука дать тебе работу? — спросил отец.
— Не притворяйся, что ты еще не в курсе. Бьюсь об заклад, половина Синдиката уже судачит об этом.
— А чего ты ожидала? Женщина с твоим статусом не должна работать, — сказала мать.
— А еще некоторые люди считают, что женщины не должны перебивать своих мужей, а ты это делаешь все время.
— Я не перебиваю твоего отца, — со вздохом сказала мать.
— Разве? — произнес отец с деланным удивлением.
Их брак сначала был не по любви. Как и мы с Чонгуком, они поженились по договоренности, но со временем полюбили друг друга. Глядя на них, я лелеяла в себе надежду на такой же брак.
Я не удержалась от улыбки.
— Чонгук не возражает против того, чтобы я работала. Мне кажется, ему нравится, что я хочу приносить какую-то пользу.
— Что может быть важнее воспитания прекрасных детишек? Когда мы станем бабушкой и дедушкой?
Я послала отцу умоляющий взгляд, но он пожал плечами.
— Фиоре и правда мечтает о наследниках своей фамилии. У Чонгука есть обязанности. Что, если его убьют в то время, когда у него еще нет сына, чтобы унаследовать его титул?
— Не надо так говорить. Никого не убьют. Одного мужа я уже лишилась и не собираюсь терять второго, — с отчаяньем ответила я.
Отец потрепал меня по щеке.
— Чонгук сможет о себе позаботиться, но что плохого в том, чтобы иметь детей?
— Плохого — ничего. Я хочу детей, но не потому, что произвести наследника — мой долг. Я хочу детей, потому что хочу любить кого-то, и чтобы меня любили без каких-либо условий. Господи, когда этот разговор стал настолько невыносимо эмоциональным?
— Дженни, — осторожно сказал отец, — Чонгук что-то сделал?
Я слабо улыбнулась ему, с благодарностью за его беспокойство, но понимая, что это бесполезно. Даже если бы Чонгук сделал что-то и я рассказала бы отцу об этом, вряд ли он смог бы вмешаться. Он не пошел бы против своего Капо, даже ради меня.
— Нет, он джентльмен. — «Вне спальни», — добавила я про себя. Не то чтобы я возражала. — Вот только он очень закрыт. Мне одиноко, но работа меня отвлечет, так что это должно помочь.
— Дай ему время, — посоветовал отец.
Я видела, что из-за моей эмоциональности ему все больше становилось неловко. Почему же мафиози становятся тру́сами, когда дело доходит до выражения чувств, но, столкнувшись со смертью, и бровью не поведут? Он взглянул на свои «Ролекс» и поморщился.
— Мне действительно пора идти.
Отец чмокнул меня в висок, а затем наклонился, чтобы одарить мою мать настоящим поцелуем. После этого он ушел, а мать похлопала ладонью по местечку рядом с ней на диване. Я со вздохом плюхнулась туда.
— Прямо сейчас мне просто необходим торт.
Мать позвонила в колокольчик, и наша горничная вошла в гостиную с подносом, полным выпечки и итальянских макарони. Держу пари, она караулила под дверью с тех пор, как я приехала. Насколько я помню, она всегда была слишком любопытной. Мимоходом улыбнувшись мне, она поставила поднос и снова исчезла. Я схватила вкуснятину из слоёного теста с марципаном и шоколадом и откусила внушительных размеров кусок. Мать не спускала с меня глаз, когда наливала мне кофе.
— Поаккуратнее с этим. В них полно жира и калорий. Ты должна заботиться о своем теле. Мужчины не любят толстух.
Я демонстративно доела оставшуюся часть слойки, а затем запила ее кофе.
— Может быть, тебе стоит написать книгу о том, чего хотят мужчины, поскольку ты, похоже, все об этом знаешь, — я широко распахнула глаза, чтобы смягчить грубость своих слов.
Мать покачала головой, прежде чем взять себе печенье.
— Твой отец прав. Мы должны были быть к тебе построже.
— Вы были строги с Намджуном, и это не помогло.
— Он парень. Они все неуправляемы. К тому же, он делает успехи. Даже сказал, что думает о том, чтобы остепениться.
Я не поверила в это. Он это сказал, только чтобы мать перестала его пилить. А учитывая то, что он не жил в Чикаго, но помогал вести наш бизнес в Детройте и Кливленде, родители нечасто получали возможность беспокоить его. И, разумеется, он был мужчиной. Никого не волновало, даже если он проводил каждую ночь с новой девушкой, при условии, что не раскрывал им, кто он на самом деле.— Я никогда не шла против вашей воли, так что не понимаю, на что ты жалуешься. В конце концов, я вышла замуж за Чонгука потому, что вы этого хотели.
Мать выглядела оскорбленной.
— Он лучшее, на что мы могли бы рассчитывать. Кто бы отказался выйти за такого, как он, мужчину?
Я допила кофе, не утруждая себя ответом. Все равно это был риторический вопрос.
— Чонгук домогается тебя ночью?
Я чуть не выплюнула все, что было у меня во рту.
— Мама, я не собираюсь говорить с тобой об этом. — Мои щеки запылали от стыда, и мать понимающе улыбнулась.
Я любила ее, но она была самой бестактной женщиной на этой планете.
***
Энцо приехал за мной на внедорожнике. За время короткой поездки мы не разговаривали, если не считать пары фраз, которыми мы перекинулись. Когда проезжали мимо улицы, где жила Бибиана, я попросила:
— Подожди. Поверни здесь. Я хочу нанести визит Бибиане Бонелло. — Я обещала рассказать ей, как продвигаются дела у нас с Чонгуком. Надеюсь, она мне будет рада.
Энцо не стал спорить. Он направил машину к дому Биби и припарковался у тротуара.
— Хотите, чтобы я подождал?
Я колебалась.
— Если ты не против?
Энцо покачал головой.
— Это моя работа. — Он потянулся за сиденье и вытащил журнал об олдтаймерах[1].
— Я недолго, — заверила я, хотя мы с Бибианой могли болтать часами.
Я вышла из машины и направилась к входной двери. Позвонила и стала ждать. Какое-то время ничего не происходило, и я уже собиралась вернуться в машину, когда дверь распахнулась.
Передо мной стоял Томмазо. Я округлила глаза от удивления, а затем заволновалась.
— Привет, Томмазо, — выдавила я, стараясь, чтобы мой голос звучал приветливо. — Надеюсь, я не пришла не вовремя. Хотела поболтать с Бибианой. Она дома?
«Она в порядке?» — вот вопрос, который я на самом деле хотела задать. Томмазо был потный, его кожа раскраснелась, а ширинка была расстегнута. Во мне стал нарастать страх.
Томмазо оскалил зубы в широкой ухмылке и обхватил мою руку своими ладонями.
— Она спустится через минуту. Для жены Чонгука у нас всегда найдется время.
Я боролась с желанием уйти. Его кожа была липкой от пота, и мысль о том, что причина его помятой внешности имела какое-то отношение к тому, что он делал с Бибианой, вызывала у меня желание скрести свои ладони, пока на мне не останется ни следа от его прикосновения.
— Бибиана, поторопись. Здесь Дженни Кавалларо.
Как будто Бибиана не знала, кто я. Я осторожно вытащила руки из его хватки.
— Я слышал, ты взяла под свой контроль казино, — с любопытством сказал Томмазо, уставившись на меня своими маленькими глазками-пуговками.
— Это Раффаэле тебе рассказал?
Томмазо загоготал.
— Ему и не нужно было. Все только об этом и говорят. Бибиане я бы ни за что не позволил работать, но Чонгук уже давно пытается изменить положение дел в Синдикате, еще до того, как Фиоре ушел на пенсию.
Я попыталась понять, могу ли истолковать его слова как предательство, но, к сожалению, это была лишь легкая критика. Ничего из того, что могло бы заставить Чонгук пустить пулю в голову Томмазо.
— Даже Синдикат вынужден идти в ногу со временем, — ответила я нейтрально.
Бибиана появилась на верхней ступеньке лестницы с всклокоченными волосами, в кое-как застегнутой блузке и с голыми ногами. Томмазо подмигнул мне.
— Прошу меня извинить. У меня встреча с Раффаэле, нужно выбрать девочек для завтрашней ночи.
Удержать на лице улыбку было трудно до боли, и в тот момент, когда он скрылся из виду, я прекратила этот фарс и поспешила к Бибиане, которая спускалась по лестнице.
— Эй, все в порядке?
Она сглотнула.
— Мы можем поговорить наверху? Мне надо в душ.
— Конечно, — быстро сказала я.
Бибиана робко улыбнулась мне. Я молча последовала за ней наверх, пытаясь подавить свою злость на Томмазо. Я уже пробовала найти способ заставить Чонгука убить его, но мне нельзя было о таком даже думать. Мне никогда не приходилось быть в ответе за чью-то смерть. Даже если Томмазо был худшим из мерзавцев, смерти я ему не желала.
Бибиана отвела меня в спальню. Я притворилась, что не заметила скомканных простыней, когда прошла за ней в соседнюю ванную комнату. Мы с Бибианой и прежде видели друг друга голыми, особенно когда были помладше, поэтому я не удивилась, когда она стала при мне раздеваться. Я села на край ванны.
— Если бы знала, что Томмазо дома, я бы не приехала.
— Нет, — перебила Бибиана. — Я рада, что ты здесь. По крайней мере, Томмазо из-за этого не отправился сразу же на второй раунд.
Мои глаза пробежались по синякам у нее на боках, внутренней поверхности бедер и на предплечьях. Я опустила взгляд себе на колени и сморгнула злые слезы. Бибиана шагнула под душ и включила воду.
— Джен? — Я встала и подошла к душевой кабинке. — Я знаю, что не должна тебя об этом спрашивать, но ты можешь что-нибудь сделать?
— Он что-то делает против Чонгука или Синдиката? Хоть что-то?
— Он предан Кавалларо. — Биби мотнула головой, когда вода потекла с ее темных волос на лоб.
Я так и думала.
— Если Томмазо не предатель, Чонгук ничего не станет предпринимать, но может, у нас получится его подставить.
Глаза Бибианы стали огромными.
— Если мы это сделаем, тебе придется обмануть Чонгука. Джен, ты не можешь пойти против него. Я не имею права просить тебя о таком. — Она нацепила бравую улыбку. — Я слишком драматизирую. Женщины веками переживают это, и все они выжили.
Может быть, но это не означало, что должна страдать и Бибиана.
Она вышла из душа, и я протянула ей полотенце.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как дела у вас с Чонгуком? У вас было?
Я кивнула, краска смущения опалила мне щеки.
— Дважды.
— И? Все плохо?
— Нет, вообще-то это было... — я замолчала, осознав, что натворила. Я не могла рассказать о том, как мне понравилось быть с Чонгуком, когда с Биби только что совокуплялся ее муж-свинья. — ...нормально, — закончила я без энтузиазма.
Биби внимательно взглянула на меня.
— Я тебя знаю, Джен. Я вижу, что ты врешь. Из-за меня не нужно сдерживаться. Я знаю, что есть женщины, которым нравится секс.
— Было здорово, — выпалила я.
Биби взял меня за руку и сжала ее.
— Это же прекрасно. После стольких лет, проведенных с Джиёном, ты заслужила немного удовольствия.
Мне хотелось броситься к ней, заключить в свои объятья и держать, хотелось убить ради нее Томмазо, но вместо этого я просто сжала в ответ ее ладонь.
— Однажды Томмазо исчезнет, и настанет твоя очередь.
Она кивнула, но безысходность в ее глазах поразила меня.
— Ему 52 года. С моей удачей, он проживет еще тридцать лет. Тогда я уже буду старой и злой.
***
Спустя двадцать минут я вернулась в машину, и Энцо направился домой.
Когда мы подъехали к воротам особняка, мое внимание привлек мужчина, стоявший по другую сторону улицы, и я вздрогнула от удивления. Это был Фрэнк.